Ошибаешься

       Следующие пару дней Кларк Гриффин старательно избегала людей. Всех. Она приходила за своим пайком еще до того, как кто-то проснется и бродила по самым дальним уголкам корабля. В голову лезли самые разные мысли. Начиная от "погружения в криосон прямо сейчас" и заканчивая "послать все к черту и расставить все точки над "i", с этим чертовым Блейком".        После разговора в медотсеке, девушка никак не могла разобраться в себе. С одной стороны она чертовски злилась на Беллами, ей было так неловко за свои рисунки, ведь они прямым текстом говорили о всех ее чувствах к Блейку. Но с другой стороны она испытывала облегчение, от того, что теперь он все знает.        На исходе третьего дня её нашёл Монти. Похоже он был чем-то расстроен. - Хэй, Кларк! Давно не виделись. - Привет, Монти. Да... Нужно было кое-что обдумать... Много всего на самом деле. - Значит ты не избегаешь Беллами, как нам показалось? - хитро прищурился Грин - Что? Нет! - моментально запротестовала блондинка, но быстро сдалась. - Может немного. - Вам не надоело? Что еще должно произойти, чтобы вы перестали вести себя как идиоты? - Монти с досадой покачал головой. - Я знаю, что ваши отношения стали очень натянутыми после нашего возвращения и это не моё дело, но... Кларк, я не знаю через что тебе пришлось пройти за эти годы и как это изменило тебя, я не знаю как ты выжила и как выживала, я не знаю кто мы теперь для тебя и кто теперь для тебя Беллами. На самом деле я ничего теперь о тебе не знаю и не уверен, что по-настоящему знал тебя раньше. Но я знаю, Беллами Блейка. Я видел его отношение к тебе раньше и вижу сейчас. И то, что происходит теперь - это не правильно, хоть раз подумай о нем и его чувствах. Выбери наконец его.        Неожиданный монолог Монти удивил Кларк. Но последние его слова возмутили и разозлили девушку. - Подумать о нем? - с тихой злобой прошипела она. - Я шесть гребаных лет думала о нем! Шесть гребаных лет, каждый день говорила с ним по рации, в надежде что он слышит. Тысячи его рисунков. Только его! Каждый день я вспоминала, все, что связывало нас и боялась упустить, забыть хоть что-то! Не смей говорить мне об этом, Монти! Ты ничего не знаешь! Ничего! Ваша жизнь продолжалась, а моя превратилась в грёбаный день сурка. Он пошел дальше, у него была жизнь с любимой девушкой, вы все пошли дальше, оставив меня умирать на пылающей планете. Он пошел дальше, а я нет.        Кларк начала бить крупная дрожь. Каждое предложение давалось ей все труднее, нужно было просто уйти, но ноги не слушались и она продолжала вываливать все это на Грина. Где-то на задворках сознания она понимала, он не виноват во всем этом, никто не виноват, но остановиться не могла. - Мы всегда будем нести на себе вину, за то, что бросили тебя. Нам жить с этим до конца своих дней. И мы благодарны тебе за спасение. Но наша жизнь тоже не сразу пошла дальше и Беллами потребовалась больше всего времени, чтобы пережить твою потерю, - Монти , съедаемый чувством вины, не смел смотреть на девушку, но все же продолжал - Ты не видела его первые месяцы на кольце. Чувство вины почти съело его. И, если по-началу, пока мы обживались, Беллами держался, то когда наш быт устроился и дни заполнились скучной рутиной, от привычного Беллами оставалось все меньше и меньше. А... Монти замялся, решая стоит ли рассказывать Кларк. - Когда у нас появилось время обследовать кольцо, мы нашли и медпункт. Это, наверное, был самый тяжёлый день для него, - Грин все же решил посвятить ее в некоторые подробности и, увидев непонимание в ее глазах, добавил, - Кабинет твоей матери, Кларк.        Потребовались добрые пару десятков секунд, чтобы до Гриффин дошло. Кабинет ее матери и практически ее . В ящиках стола пылились конспекты, а среди кипы бумаг стояли фотографии и рисунки самой девушки. Кларк вспоминала, как однажды Джексон обмолвился, что после смерти Джейка и ареста дочери, Эбби практически полностью переехала в свой кабинет. Она принесла все, что напоминало о ее, некогда, счастливой семье и часами разглядывала альбом с фотографиями, перебирала памятные мелочи и обнимала подушку с вышитым именем дочери. Убедившись, что Кларк верно поняла о чем именно он говорил, Монти Грин продолжил: - Беллами попросил нас всех оставить его одного и несколько часов провел в кабинете. А после мы не видели его неделями. Иногда, по ночам, готов покрясться, я слышал крики, а на утро Харпер перевязывала его, сбитые в кровь, руки. В те редкие моменты, когда он бывал в общих комнатах, это не был Беллами, лишь жалкий, опустошенный призрак человека. Он задавал всего два вопроса: удалось ли наладить связь и все ли в порядке у нас. Хотя я даже не уверен, что он по-настоящему слушал ответы. Мы делали все, чтобы вытянуть его из того болота. Харпер и я пытались разговаривать, Рейвен кричала на него и ругалась, даже Мерфи попытался однажды, пока не получил по лицу за какую-то неудачную реплику о тебе. Лишь Эхо удалось встряхнуть его. Она буквально выволокла Беллами из его обиталища и устроила спарринг. Сначала он не отвечал на ее выпады, но, пропустив несколько крепких ударов, все же немного собрался. Она вытаскивала его и нас на тренировки каждый день. И мы сопротивлялись, но Эхо могла быть убедительна. Так наша и его жизнь продолжалась, но каждое его решение сопровождалось незримым вопросом, как бы поступила ты? А день Прамфайи был его личным днём скорби. Каждый год. А потом мы спустились на землю и не прошло и пяти минут, как он узнал, что ты жива. В тот момент, я впервые за все эти годы на кольце, увидел того самого Беллами Блейка. Нам всем было тяжело в эти годы, Кларк, и Беллами не исключение.