Звёзды её мира

Открывать глаза совершенно не хотелось. Мягкий ненавязчивый перезвон, будто бы сотни хрупких стекляшек, становился всё более и более настойчивее. Вокруг темнота, бездонный сгустившийся мрак, протяни ладонь перед собой, и она тут же утонет в черноте этого места. Ей не было страшно, просто хотелось подольше оттянуть неизбежное. Она не хотела открывать глаза. Знает, что если откроет, то этот чарующее позвякивание покинет её, и, возможно, уже никогда не вернётся. А она этого не хотела. Хваталась из последних сил за темноту, уговаривала её подождать ещё хоть мгновение, не распускать своих объятий… Знает, что где-то впереди неё пульсируют маленькие звёздочки, танцуя и складываясь в причудливые узоры. Ей не надо было видеть, чтобы знать. Она ни за что не хотела открывать глаза… Сзади послышался шорох, и её сердце вопреки воле забилось чаще. Нет… нет… нет… Она хотела сжаться до таких размеров, чтобы её невозможно было рассмотреть не в один микроскоп в мире, так, чтоб не одна живая душа не смогла потревожить её… Хватит! В ту же секунду что-то резко скользнуло на её плечо, и она, не выдержав, распахнула глаза. Обжигающий свет тут же залил всё вокруг. В нос ударил странноватый приторно горький запах… Кофе. Динка разочарованно вздохнула, протирая кулачками глаза, и снова упала на кровать, натянув одеяло до самой макушки. Ей очень хотелось услышать звёздочки ещё раз. — Динка, хватит упрямиться, вставай, солнышко, — нежный знакомый голос раздавался откуда-то сверху, после чего её снова ласково потрепали по плечу, — хватит упрямиться! — Мммм… — Давай скорее, завтрак остынет… Нахмурившись, Динка так и осталась лежать под одеялом. Она не хотела есть, сейчас ей хотелось лишь одно — снова услышать звёздочки… Кто-то снова присел рядом с ней, положив одну руку на плечо, а другой стянув одеяло с головы. Это была мама. Она ласково улыбалась ей, Динке, и в свете ярких утренних лучей казалось будто её глаза переливались всеми цветами радуги. И их сияние было предназначено только ей одной во всём мире. — Что-то случилось, Дина? — в голосе мамы звучали одновременно искорки любопытства и беспокойства, — расскажи мне. Девочка привстала и секунду поколебавшись, грустно произнесла: — Звёздочки… они пели мне, во сне… — Динка не знала, как лучше объяснить то, что чувствует, нетерпеливо комкая руками краешек одеяла, — они звенели как… — Девочка вдруг радостно подскочила с места, — помнишь те красивые шарики?! — Они пели голосами ёлочных игрушек? — кивнула с улыбкой мама, тем не менее вопросительно посмотрев на дочь. Динка кивнула в ответ. — Похоже…, но не так… — вздохнула девочка, — я… очень бы хотела услышать звёздочки ещё раз… но, я проснулась, и они ушли… я не хотела просыпаться, мамочка… Женщина вскинула брови, и выражение её лица изменилось на понимающе-грустное. Она притянула дочь к себе, вместе с одеялом, крепко заключив в объятья. — Хм, как думаешь, может, звёздочки что ты видела, решили навестить тебя из другого мира? — мама снова улыбнулась уголками губ, — Я не сомневаюсь, что они были прекрасными, Динка, и их песня была предназначена только для тебя, но в нашем мире тоже есть звёзды, и они тоже умеют петь. — Неправда… — нахмурилась Динка. Мама, конечно же, врала. Их звёзды не пели, в отличие от тех, что подстерегли её там, в царстве Морфея. — Зачем обманываешь? Это глупо… — Ох, маленькая звёздочка решила поговорить о звёздочках побольше? — насмешливо раздалось со стороны двери. Конечно же это был папа, его голос Динка не спутала бы ни с чьим другим. Именно его голосами говорили герои вечерних сказок, что так любила слушать девочка. Сейчас на его губах играла улыбка, а в руке находился надкусанный бутерброд с сыром. — Вставай, звёздочка, сегодня много важных дел. Не заставляй меня отвлекаться от наивкуснейшего завтрака, ради того, чтобы затащить тебя за стол… — Не хочу. Вы все глупые, — показав отцу язык, Динка демонстративно выскользнула из объятий матери и снова юркнула под одеяло. Ох, они действительно не понимали, как это важно. Она чувствовала, что важно. Звёзды пели и будто бы хотели что-то сказать девочке, сейчас она бы отдала всё что угодно, всё, чтобы снова заснуть. — Ну и капризная же ты, звёздочка… А потом, в тот момент когда её тело резко приподнялось с кровати и потеряло опору, она ясно поняла, как глупо поступила, спрятавшись снова под одеялом. Папа явно был не нацелен потакать её глупостям и сейчас под мышкой тащил её на кухню…

***

Динка дулась весь оставшийся день. На завтраке, когда мама пыталась запихать в неё противную кашу, а она отказывалась и лишь изредка показывала папе язык. Тот же явно игнорировал дочь, попивая кофе и читая новостную газету. Но, несмотря на внешне хмурый вид, краешки его глаз были улыбчиво приподняты. В магазине, когда маме вдруг понадобилось купить Динке новые ботинки, а та упорно не хотела выбирать ни одну из пар. В парке, когда соседский мальчик рассыпал ведёрко с песком ей прямо на юбку. Динка в долгу не осталась, и будто бы невзначай сломала его великое творение, именуемое «Рыцарским замком», которое на деле, могло походить разве на амбар для животных. Вечером, когда вернулся домой папа, Динка старалась избегать его, и то и дело пряталась по углам дома или в шкафу, когда тот ходил на кухню. Папа это явно видел, но виду не подавал. Динку это злило. Дошло до того, что вечером, когда мама готовила ужин, а отец сидел за кухонным столом, заполняя какие-то свои бумаги, Динка демонстративно влетела в кухню и юркнула под стол, будто бы продолжая скрываться. Мама засмеялась, но девочка не намерена была отступать, и через некоторое время выглянула из-под стола, начав сверлить папу хмурым взглядом. Тот и глазом не повёл, не отрываясь от своих дел. Взгляд бегал по строчкам бумаг, и в нём не было ни намёка на то, что он заметил игры своей дочери. Динка окончательно разозлилась, вздохнула и подойдя к отцу, решительно уселась около него на полу. Благо пол был достаточно тёплый и застеленный пушистым ковром, поэтому родители ничего против этого не сказали. — Папа! — Ммммм…? — … — Мама, почему папа не говорит со мной и не играет? — Ты очень сильно обидела папу утром, милая. — Чем? Динка удивлённо нахмурилась. Неверно, всё не так, это они её обидели, не дали вновь попробовать увидеть звёздочки! Почему это она оказалась виновата?! — Разве не ты показала утром папе язык и не назвала нас глупыми, а? — мама подмигнула Динке, и та надулась ещё больше, — он просил меня передать тебе, что больше никогда не будет разговаривать со «звёздочкой» … — Ну ты же не обиделась! Та пожала плечами. — Но папу очень сильно задело твоё поведение… — Ну паааааапаааааа… это же нечестно! — заканючила Динка, схватив того ручкой за ногу. — Так нечестно! Ты обидел меня первый! — Неужели… — Да! — … Динка хмыкнула, и отпустила отца. Она почувствовала, как слёзы были готовы вот-вот хлынуть из глаз. Как же нечестно, папа теперь не любит её, потому что она всего лишь хотела увидеть звёзды другого мира. Нечестно! Но водопад слёз было уже не остановить. Шмыгнув носом и попытавшись незаметно подтереть мокрые дорожки на щеках, девочка была уже готова броситься вон из комнаты, как почувствовала руку папы у себя на плече. И тогда Динка бросилась прямо к нему и зарыдала. Это было странно, ведь она ничего плохо не сделала, а назвала их глупыми не со зла, но, когда папа вот так вот игнорировал её, это было невыносимо. Динка не хотела, чтобы папа перестал её любить. Не хотела видеть его безразличное лицо. Не хотела его обижать. Маленькая девочка не видела, как мама покачала головой, будто бы в неодобрении, а отец грустно вздохнул. — Эй… — услышав родной голос она раскрасневшимися глазками посмотрела на отца. — Ты повела себя не очень хорошо утром, Динка. Нельзя быть такой упрямой. И дело тут даже не сказанных словах, а в твоём поведении. — Я… — Динка запнулась и сквозь рыдания выдавила, — я просто снова хотела увидеть звёздочки из сна… — Звёзды из сна? Почему ты хотела увидеть их снова? — Они пели мне… и только мне… а всё остальное блеклое и скучное… Папа несколько минут не отводил от неё испытывающего взгляда, словно пытаясь заглянуть как можно глубже в мысли дочери. Его брови были чуть опущены, а во взгляде читалось удивление и понимание, что казалось девочке очень странным. А потом начался ужин. Динка, прижавшись к отцу, отказалась слезать с его колен, и тыкала вилкой в его тарелку. Папа демонстративно хмурился, но не мешал ей, лишь изредка заставлял есть тушеные овощи. Девочка хмурилась, но слушалась. Она не хотела обижать папу опять, не хотела, чтобы тот вновь игнорировал её, не хотела снова потерять его взгляд. После ужина папа снова занялся бумагами, а она, несмотря на уговоры мамы, так и не вылезла из отцовских объятий, да и сам мужчина не стал особо возражать. Было уже около девяти вечера, Динка рисовала за столом на бумаге большую звезду, а на ней себя, в новых ботиночках и маму с папой. Они стояли по обе стороны от неё и держали её за руки, а Динка искренне и широко улыбалась им в ответ. — Эй, уже поздно, звёздочка. Пора спать. Динка задумчиво кивнула и зевнула, подтверждая слова отца, но слезать с колен не спешила. Заметив, что дочь вовсе не собирается добираться до кровати своими силами, мужчина вздохнул, поднял её на руки и сам понёс в комнату. Динке было уютно и тепло. Переодевшись в пижаму, она быстро юркнула под одеяло, после чего папа пожелал ей спокойной ночи, поцеловал и снова ушёл на кухню, перед этим включив ночник-проектор звёздного неба. Светящиеся огоньки мерцали и вращались по потолку, и Динка резко вспомнила звёздочки из её сна, и тут же поняла одну вещь — те были холодными, завораживающими и таинственными, манящими в неизвестные дали, но не родными. В памяти вдруг всплыл рисунок, оставленный на кухонном столе, среди отцовских бумаг, и девочке очень захотелось положить его на тумбочку, рядом с собой, пока она не уснула вновь. Спустив ноги на прохладный пол и даже не попытавшись отыскать в темноте свои пушистые тапочки-кролики, Динка прошлёпала в коридор, перед этим аккуратно прикрыв за собой дверь. Комната родителей была слегка приоткрыта. Мама крепко спала, измотавшись после тяжёлого дня. Вспомнив, что она так и не пожелала маме спокойной ночи, девочка, стараясь не шуметь, тихо-тихо прокралась прямо к маминому лицу и быстро чмокнула её в щеку, пожелав приятных снов. Та сквозь сон, пожелала ей в ответ, и Динка удовлетворённо кивнув самой себе, прокралась к кухне. Отец всё ещё сидел за столом. Забрать рисунок и не рассекретить себя не выйдет. Поэтому Динка твёрдой походкой вошла на кухню под удивлённый взгляд отца и, сделав независимое и важное лицо, налила себе стакан воды. Не выпив и половины и вернув кружку на своё законное место, девочка всё же подошла к столу за рисунком. Найти его было легко, папа специально отложил его на угол стола, чтобы тот не затерялся среди документов. Динка схватила листок и готова была уже побежать обратно в постель, но что-то её остановило. — Паааап… — Да, Динка? — Ты можешь спеть мне, вместо сказки на ночь? — Спеть? — мужчина удивлённо прищурился и пожал плечами, отложив бумаги в стороны. — И что же? — Ту песню, на другом языке… мы слушали недавно, а ты переводил, — Девочка кивнула сама себе. Там было много непонятных слов даже на русском языке. - Ты говорил, что она про звёздочки на небе… Отец кивнул, подтверждая, что помнит её. Какое-то время его глаза задумчиво блуждали среди разложенных на столе листов, но он всё же встал из-за стола, подхватил дочь на руки, и вновь отнёс в комнату. И Динка помнила, как уютно ей было засыпать той ночью в объятиях отца под непонятные ей строчки знакомой песни. Его голос убаюкивал, и был так близко, что просто, протяни руку и можно будет дотронуться до него. Сейчас они были рядом, звёздочки на потолке. Они кружились в причудливом хороводе и пели только ей, Динке. Напевали голосом её отца. Они не сулили другие миры и новые, неизвестные дали, но Динка всё равно была счастлива. Такие желанные, родные и близкие… Так вот как поют звёзды их мира. Динка с удивлением поняла, что её щёки снова стали мокрыми от слёз, и резко распахнула глаза, потянувшись туда, откуда раздавался такой знакомый голос отца… Но её встретила лишь прохлада и сырость давно заброшенной квартиры, покинутого всеми города. В углах закрались тени, а солнце стремительно начало скрываться за горизонтом, освещая лишь редкие пылинки, плавающие высоко, под самым потолком. Динка всхлипнула и снова опустилась на грязный старый диванчик, закрыв глаза рукавом куртки. Всё было по-настоящему — голос отца, такой родной и знакомый, звёзды на потолке от ночника, который сейчас, разбитый на маленькие кусочки, валялся под грудой пыли и мусора в углу квартиры. Мама… Сейчас, смотря на эту комнату становилось тошно. То, что десять лет назад унесло жизнь целого города, оставив после себя лишь безжизненные, давно отданные во владения природы улочки, на самом деле забрало у неё нечто большее. То, что, казалось, уже никогда не вернуть. То, что она видела теперь лишь изредка, закрыв на мгновение глаза. Всё исчезло, растворилось, как сон. Впрочем, это и был сон, как не хотелось ей признавать обратного. Красивый и искренний, и такой желанный. Сон о тех временах, где Хараминск всё ещё жив, где в нём кипит жизнь, нет никаких мутантов, нет ксеносов и ужасных тварей живущих в них, где у людей всё ещё не отобрали свободу, изолировав от всего мира. Сейчас ей очень хотелось снова заснуть и услышать пение «тех» звёзд. Она бы с радостью обменяла завораживающее позвякивание цветных порталов на ещё один такой беспечный день… — Вас и на минуту оставить нельзя, — В коридоре послышалась возня и в комнату вошёл сначала Руи, а за ним Мика. Последний свирепо окинул взглядом Динку и демонстративно отвернулся, давая понять, что это она опять во всем виновата. В том числе и за то, что его снова отчитывает несносный Руи. — Разве я не просил тебе лучше присматривать за малявкой!? Просил или нет!? — Заставил, — угрюмо пробурчал под нос мальчик, всё также смотря куда угодно, но только не на них. — Я ей не нянька вообще-то. Да и эта, - краткий кивок на Динку, - вечно любит шляться в старом городе. Тем более порталы в ксеносы видит, не потеряется... — Эй! — встрепенулась Динка, прогоняя остатки такого замечательного сна из головы и подходя к Руи и Мике ближе. — Вот же заладили, малявка да малявка! Никакая я не малявка, я вообще-то уже взрослая и безмозглые няньки мне не нужны! Да и вообще, я этот район как свои пять пальцев знаю, нечего меня контролировать, поняли? Мика хмыкнул и отчего-то улыбнулся, а Руи только устало вздохнул, понимая что разговор этот совершенно бессмысленен, и попытался принять свой обычный хладнокровный вид. — Я тебя как человека Динка, просил, подождать вместе с Микой около того дома, и что же ты сделала? Как всегда, убежала искать приключения на свою пятую точку… Каждый раз одно и тоже... Не мне тебе напоминать, насколько здесь может быть опасно. — Ага… — Динка кивнула. Спорить ей совершенно расхотелось. — Я просто хотела ещё раз побывать здесь и… услышать пение звёзд… — Пение звёзд, — удивлённо переспросил Руи. Лицо парня из недовольного приобрело слегка удивлённое выражение. — Что это значит? Очередная твоя метафора? — Много будешь знать — состаришься, — хмыкнула Динка, — хотя, знаешь, тебе же это вряд ли грозит. Девочка специально хотела поддеть Руи, чтобы хоть как-то перевести тему разговора, но это не сработало, и парень не обратил на её фразу не малейшего внимания, зато Мика вопросительно поднял бровь, явно не уловив к чему это вообще было сказанно. Динка вновь почувствовала как глаза заполняются солоноватой влагой, которую она тут же попыталась скрыть, утерев рукавом куртки. "Позорище, перестань сопли развешивать!" Секунд десять парень пристально смотрел прямо на неё, Динка же настойчиво парировала, не отводя взгляд, изредка смахивая подступающие слёзы, с которыми она ни как не могла совладать. В конечном итоге Руи со вздохом сдался и отвернулся, велев следовать за ним назад, к автобусу. Девочка знала, что он просто подыграл ей, не стал лезть в душу дальше, и сейчас она была благодарна Руи как никогда раньше. Выходя из промёрзшей квартиры в тёмный коридор и оказавшись рядом с парнем, Динка вдруг почувствовала у себя на голове его теплую большую ладонь и бездонную синеву его глаз, обращённую к ней, будто бы пытающуюся сказать "Всё хорошо". Она кивнула, скорее самой себе, и сильнее сжала его подставленную руку. Руку, что обещала защищать её и ограждать от всех бед. Она не знала, был ли это просто сон, навеянный её мечтами, или же реальные воспоминания прошлого. Она не помнила, слишком мала была тогда, слишком глупа и наивна. Не могла вспомнить песню или детали того рисунка, какие именно ботинки ей тогда купили, как выглядел тот соседский мальчик с замком… Динка ничего не знала и могла только предполагать. На душе было одновременно тепло от минувшего сна и тоскливо, от осознания того, что отец до сих пор находился в той ужасной коме, и его голос, казалось, она не слышала так давно… Но она найдёт его. Обязательно найдёт. Она дала себе и ему обещание, что непременно найдёт тот вход. Найдёт вход к своим звёздочкам… А другие звёзды укажут ей путь.