Star Wars for the Avenger

      Тея просыпается от шума с улицы. Она полагала, что окна и стены здесь звуконепроницаемые, и сперва удивленно морщится, заслышав отчетливый стук, биение церемониальных барабанов, что доносится с основной площади в городе. Тея с трудом поворачивает голову — затекшая шея, упираясь в мужское предплечье, гудит и стонут внутри нее позвонки — и сонным взглядом проводит по спящему лицу парня.       Питер уткнулся носом в свою же руку и блаженно сопит, чуть приоткрыв рот. Волосы после душа спутались и высохли в мочалку, на щеке блестит заживающий после лечения Шури порез. Он выглядит беззащитным и беспомощным, и Тея двигается к нему под одеялом и прижимается к его голой груди и вдыхает его запах — от Питера пахнет хлебом, который только-только поставили в печь, когда солоноватое тесто поднялось, но еще не запеклось. Питер бормочет что-то сквозь сон и обвивает Тею руками.       — Кваксан, — отчетливо произносит он. Девушка улыбается.       — Угу, — соглашается она и снова проваливается в сон.       В следующее свое пробуждение барабанов Тея не слышит. За окном уже темно, в спальне под потолком зажглось приглушенное вечернее освещение. Амидала потягивается, чувствуя каждую болезненную мышцу в теле, каждую косточку. Вокруг нее обвились Питер, одеяло и их сброшенные во сне халаты. Кое-как выпутавшись из этого кокона, девушка соскальзывает на прохладный пол, оборачивается, чтобы кинуть на спящего Питера затуманенный от счастья взгляд, и идет в ванную.       Крик парня она слышит, как только проходится щеткой по зубам пару раз.       — Тея! — вопит он. Тея, вздрогнув, тут же срывается с места.       — Питер? — ахает она, выскакивая из-за угла в ванную комнату. — Что? Что такое?       Питер сидит на кровати, растрепанный и бледный — возможно, в этом виновато освещение комнаты, а не его натуральный испуг, — и вертит головой, пока не находит Амидалу.       — Я подумал… — бормочет он, еще не до конца проснувшись, — думал, что ты куда-то…       — Я зубы чищу, — быстро кивает Тея, стоя перед Паркером в одних трусах и майке и с щеткой в зубах. Кое-как проглатывает зубную пасту — мятная, колет язык, — и вынимает щетку изо рта. — Прости. Все нормально?       — Да, — кивает Питер и устало проводит рукой по лицу. Плечи опустились, он уже расслабился и, вроде бы, успокоился. — Да, все путем. Я сейчас подойду.       Тея возвращается в ванную, разумно полагая, что им обоим еще долго придется привыкать к мирной жизни и что пробуждение в одиночестве не сулит ни Питеру, ни ей ничего хорошего. Из тягостных мыслей ее вырывают теплые руки Питера — он обнимает ее со спины, кладет подбородок ей на плечо и смотрит на них в зеркало. Тея улыбается и, повернув голову, клюет Паркера в щеку.       — Мы проспали весь день, — сообщает она. Питер пожимает плечами.       — Ну и что.       И правда. Тея улыбается, моет щетку и, не найдя вторую (конечно, это же комната, отведенная для одного), отдает свою же Питеру. Они меняются местами — Питер склоняется над раковиной, Тея, упираясь подбородком в его плечо, прилипает к спине. От него исходит еще сонное тепло, с которым не хочется расставаться.       — Мне кажется, я слышал писк кимойо, — говорит Питер, потирая глаза.       — Да, днем что-то там пиликало, — соглашается Тея.       Они возвращаются обратно в комнату и только тогда разделяются: Питер идет проверить сообщения от «коллег», а Тея с интересом распахивает платяной шкаф. Там, как ни странно, висит несколько комплектов одежды стандартного для Ваканды кроя— безрукавые топы и длинные юбки без швов.       — Старк просит нас прийти в переговорную, — отзывается Питер. — А где это?       — Не знаю… Найдем.       Тея выбирает желтый топ и серую юбку, обнаружив, что эти два цвета в ее гардеробе преобладают. Очень смешно, Шури.       — Принести тебе одежду из твоей комнаты? — спрашивает Тея, вернувшись из ванной, где пыталась справиться с топом и натянуть его пониже пупка — безрезультатно. Питер встречает ее со стопкой одежды в руках.       — Нашел у дверей, — объясняет он. — Видимо, тут по всему дворцу своих шпионы, за нами следят.       Тея пожимает плечами. Да и бог с ними.       В итоге из комнаты Теи они выбираются, одетые, почти как вакандцы— в традиционных по фасону нарядах, но нестандартных расцветок: Питеру вручили темно-красный длиннополый камзол с узором, подозрительно напоминающим паучьи сети, сплетающиеся в африканский орнамент, черную безрукавку с воротом, черные штаны и тапочки.       — Чувствую себя непривычно, — делится Питер. Тея качает головой.       — Потому что не надо никуда бежать и кого-то спасать?       — Я вообще-то про одежду, но… да, это тоже.       Они медленно спускаются по той же лестнице на первый этаж и, проходя мимо широких дверей в какой-то закрытый зал, слышат ропот нескольких голосов. Питер замирает перед дверьми.       — Там, кажется… — начинает он, и Тея, вздохнув, толкает их обоих внутрь. Это вестибюль или гостевой зал или еще что-то, что вакандцы могут назвать по-своему, с широкими панорамными окнами, открывающими вид на столицу. И всюду здесь Тея и Питер видят знакомые лица.       — Эй, смотрите-ка! — восклицает Мэй Паркер, первой заметив пару. Она подскакивает с пуфика, на котором сидела вместе с Гвен-пауком, и бежит встретить приятелей. Обалдевшие Тея и Питер смотрят на всех вокруг в немом шоке.       — Мы вас ждем полдня! — с укором бросает им проходящий мимо Эндрю с бокалом в руках.       — Ты выпил мою порцию! — обижается на него Мэй.       — Мы спали… — медленно отвечает Питер. Заслышав это, все подозрительно быстро соглашаются.       — Нас тут подержат с неделю, — говорит Пит. Он и Тесса кивают своим копиям и улыбаются. — Ева сказала, закрытие порталов займет какое-то время, так что вам придется нас потерпеть.       — Скорее, это Т’Чалле придется нас всех терпеть, — не соглашается с ним Тея. Она осматривается, но не видит в числе присутствующих Майлза, и Тесса понимающе кивает.       — Он со Старком в переговорной. Ждут вас. Вы хоть ели?       В зале с остальными они задерживаются еще на полчаса. Питер уминает сэндвичи, пока краем уха слушает разговоры Теи с Гвен, с ее Гвен, которая пришла вместе с Гарри Озборном и рассказывает подруге о том, что творилось в мире все это время.       — Тебя в твоей секции ждут, — говорит она, когда Тея пьет ярко-синий сок странного фрукта с вакандских земель. На вкус он — как молочный коктейль с маракуйей. — И я общалась с доктором Палмер, она сказала, что обеспечит тебе место в больнице, если ты захочешь вернуться на практику в новом учебном году.       — Только мне придется снова на первый курс поступать, — кивает Амидала.       — Это верно.       Ее кимойо пищит одновременно с питеровским, и они одинаково вздрагивают.       — Паркер! Амидала! — рявкает на них обоих голограмма Старка. — Как сквозь землю провалились! В переговорную, срочно!       — Но мы даже не знаем, где… — начинает Питер и осекается, так как лицо Старк пропадает и звонок обрывается. Притихшие было многочисленные копии пауков — одетых, к слову, по тем же вакандским стандартам, но каждый в своей расцветке, — прыскают со смеху.       — Он вас весь день ждет, — фыркает в свой стакан Пит. — Там что-то с Майлзом, Стрэндж рвет и мечет.       Тея и Питер переглядываются и с одинаково обеспокоенными лицами поднимаются с дивана.       — Еще увидимся! — бросает Питер.       — Как пройти в переговорную? — спрашивает Тея.       Их друзья косятся на браслеты с кимойо на руках обоих.       — Точно, — говорит Амидала, Паркер бьет себя по лбу. И они сбегают из зала под смех окружающих.       Мирное русло и бытовуха — это явно не привычное для них течение жизни. Тея тянет запинающегося Питера — скорее, скорее — и чувствует, как знакомо наполняется ее тело чувством тревоги. Это не нормально.       Они находят переговорную на третьем этаже сразу за широкой винтовой лестницей, которую им указывает Дэмерон, и вбегают к Старку, Стрэнджу и поджидающему их Майлзу Моралесу запыхавшиеся и уже уставшие. Питер путается в подоле неудобного для него камзола и чертыхается.       Они совсем не выглядят, как недавние спасители человечества.       — Наконец-то! — выдыхает мистер Старк. — Спать целые сутки без продыху вредно для организма.       Но он понимающе улыбается, поэтому Тею даже не успевает настигнуть обида — Старк и сам, похоже, спал под лечащими лучами Шури, двенадцать часов подряд, потому что выглядит свежее, бодрее и не таким осунувшимся.       — А вас в традиционные вакандские одежды не обрядили, док? — усмехается не к месту Питер, пока Тея идет поздороваться с Майлзом.       Он сидит на белом диване на фоне белых стен и кажется ей еще меньше, еще младше. Он вжимает голову в плечи, как будто все это время двое взрослых прессовали его, пока сюда не явились его старшие товарищи. Тея чувствует вину перед своим подопечным — он был им в секции бокса с самого первого дня своего появления там, он остается им и теперь.       — Мистер Моралес отказывается говорить с нами, — объясняет Стрэндж жутко высокомерным тоном. Тея даже рада слышать его таким — значит, док пришел в себя после инопланетной встряски.       — Потому что вы его запугали, — не остается в долгу девушка. Стрэндж удивленно вскидывает одну бровь, Старк невольно смеется.       — Майлз не из пугливых, — говорит Тони. — Но разговаривать он пожелал лично с вами и только.       Питер присаживается на диван рядом с Теей и Майлзом, и лишь тогда последний облегченно выдыхает.       — Потому что это не для ваших ушей, — отбрыкивается подросток. — Вас я вообще не знаю.       — Да и собеседники из них так себе, — соглашается с ним Тея, не обращая внимания на сердитые взгляды взрослых.       Она знает, что у Майлза есть своя история и свои причины держаться и эту вселенную. Она знает, что Майлз должен рассказать всю правду, даже если она неприглядная, чтобы ему поверили и попытались помочь. Тея ловит напряженный взгляд Питера, внезапно понимая, что сейчас ему привычнее беспокоиться, чем расслабленно попивать соки и есть вакандскую еду.       — Они могут остаться? — спрашивает Питер, кивая на Старка и Стрэнджа.— Или им лучше уйти?       — Паркер… — затягивает свою песню доктор, и тот на него шикает. Помолчите, док, не до вас.       — Они… — вздыхает Майлз, — они могут остаться. Только если не будут ничего комментировать.       Ему страшно за каждое свое слово, понимает вдруг Тея. Ему страшно, что он просто выпадет из реальности, в которой жил эти четыре года. Девушка обнимает его за плечи одной рукой и, хмыкнув Питеру, треплет мальчишку на кудрявым волосам.       — Мы не дадим тебя в обиду, — говорит она.       — Правда?       — Мы же обещали, — добавляет Питер.       Майлз с подозрением косится на расположившихся у дальней стены Старка и Стрэнджа, но, в конечном итоге, кивает.       — Ладно, — выдыхает он. — Только пообещайте, что не будете злиться.       И что-то Тее уже не кажется, что история Майлза касается только его одного.

***

      — Ладно, давайте в последний раз? Меня зовут Майлз Моралес. Однажды меня укусил радиоактивный паук. С тех пор я…       — Притормози-ка, — смеется Питер. — Эту тему я знаю, она у нас одинаковая. Причем, у всех. Расскажи нам то, чего мы не слышали.       Майлз обиженно фыркает, но тут же делает такое шкодное лицо, что Тее не по себе. Эти двое слишком быстро спелись, хотя еще полгода назад — вернее, три дня назад по ее меркам, — они и понятия друг о друге не имели. Кажется…       — Тею радиоактивный суверен не кусал, — замечает мальчишка.       — О, да, у меня предисловие со взрывами и смертями, — девушка закатывает глаза, пока Майлз хмыкает.       — Я знаю. Ты рассказывала. Вернее, другая ты.       Тея и Питер переглядываются за спиной Моралеса, Питер делает круглые глаза в пол-лица.       — Окей, начни с самого начала. Со всеми подробностями. И ничего не утаивай.       — А сложное слово тавтология ты в школе не проходил? — совсем не вовремя острит Майлз и получает подзатыльник. — Ай! Я же пошутил, Ти! Ладно. С самого начала.       Я был в подземке с дядей Аароном.       Вообще-то он мне не дядя, и у нас разница всего лишь лет в десять, но он вырос в том же приюте, что и я, и мы с детства как-то ладили, и… Да, я из приюта. Мои родители погибли в результате обрушения небоскреба на Палмс-сквер — это как Таймс-сквер, только в моем мире был Палмс-сквер. Мне было года три или четыре, я их не особо помню. У меня родственников больше не осталось, так что меня определили в приют. Я там вырос. Не смотри так на меня, Ти, я же не больной и не умираю. Почему она так на меня смотрит?       — Потому что ей тебя жаль, — говорит Питер. — Ей всех жаль, у нее пунктик.       — Меня не надо жалеть, со мной все в порядке, — с нажимом отвечает Майлз. — Ты будешь слушать дальше или мне подождать, когда ты поплачешь? Ауч! Понял, продолжаю.       В общем, мы забрались в тупик в конце одной заброшенной линии метро, дядя Аарон сказал, что это отличное место, чтобы рисовать. Мы расписали целую стену граффити, провели там часа три, не меньше, а потом дядя Аарон сказал, что нам пора убираться. Я хотел сфоткать свое творение напоследок, увидел на руке паука — у него была странная отметина на спинке, она вся прямо светилась. Паук меня укусил, было небольно, но я его прихлопнул и бросил там. И ушел.       А наутро на мне штаны не сошлись, я еле себя понимал, мысли путались, и я думал очень громко. Ноги-руки ко всему липли, я чуть не угодил в передрягу с Эдди, это пацан на пару лет меня старше, он в приюте всех задирал, типа самый крутой. Я кое-как наказания избежал и решил наведаться к дяде Аарону, он мог мне помочь. Но он не отвечал, и мне пришлось бежать в ту самую подземку и искать того паука, потому что я уже начал понимать, что со мной творится какая-то дичь из-за того укуса. Я же видел комиксы, я знал, что у меня какие-то паучьи синдромы… что? В моем мире про человека-паука были комиксы. Он вообще там был прославленным чуваком, его все обожали. Ну, все нормальные люди, а не психи, которые хотели его убить.       Короче, мне пришлось тащиться в ту заброшку, искать того паука, и он оказался совсем обычным, даже скучным, прикиньте. А потом я что-то почувствовал, такое странное ощущение, оно тебе знакомо, Питер, — когда все в теле кричит об опасности, когда ты прямо чувствуешь, что надо отойти в сторону, потому что что-то зловещее на тебя надвигается. Но я не отошел, а побежал прямо туда. И там был человек-паук. Прямо живой, настоящий, я его так близко никогда не видел. И кроме него там был Зеленый Гоблин. Здесь такого парня еще не было. Я говорю «еще», потому что он точно появится когда-нибудь, это я уяснил, пока мы по параллельным вселенным прыгали.       Тея смотрит на Питера — он напряжен, и история нравится ему все меньше и меньше, несмотря на то, что она частично повторяет его собственную. Девушка стискивает вспотевшую от возбуждения руку Майлза. Сколько ему было, когда с ним случилось… то, что случилось? Десять лет? Двенадцать?..       Я угодил в этот махач между тобой — вернее, тем пауком, — и Гоблином, и ты — то есть, он, — меня спас. И сказал, что понимает меня и мои ощущения. И поможет мне со всем справиться. Человек-паук пообещал мне, что станет моим наставником. А потом…       Мальчишка внезапно прерывается и тяжело дышит, будто бежал только что или готовится к чему-то опасному.       — Майлз? — тихо-тихо зовет его Питер.       — Ты умер. — говорит мальчишка. — Вернее, тот, другой ты. Питер Паркер из моего мира. Ему было двадцать семь лет. Его Кингпин убил, раздавил собой.       У Теи перехватывает дыхание, горло сжимается в невольной судороге. Ее сейчас стошнит теми самыми сэндвичами, которыми она недавно утолила голод. Плохо, очень плохо. Она смотрит на понурого Майлза, на Питера за ним и чувствует, как к глазам подкатывают невольные слезы. Это было не с ее Питером, это было в другой вселенной. Что за ерунда, неважно, в какой вселенной умер Питер Паркер, важно, что он умер!       — Мне жаль, — говорит Тея и приобнимает Майлза за плечи. Тот отмахивается.       — Это мне жаль, — отвечает он. — И не волнуйтесь. Там теперь все в порядке. Там, в смысле, в моем мире.       Кингпин запустил коллайдер, и все пошло наперекосяк. Там все взорвалось, а измерения остались открытыми, не все, но парочка точно. Я этого еще не знал. Я хотел убедиться, что ты, то есть, человек-паук, жив, но увидел, как…       Уилсон Фиск сказал, что построит все заново, и я знал, что это плохая идея, но не мог ничего сделать. Весь город был в трауре, я сбежал из приюта, потому что не мог там находиться после всего, что случилось, и искал только способ все исправить. Ты, вернее, тот Питер, попросил меня закончить начатое и обрубить коллайдер любым способом, но я не был таким крутым, и мне было страшно.       Меня нашла ЭмДжей.       — ЭмДжей? — ахают Питер и Тея одновременно.       — Не наша ведь ЭмДжей, не такая же?       Майлз хмурится.       — Мишель Джонс, — поясняет он. — Да, она похожа на вашу знакомую, я видел ее здесь несколько раз, но… В моем мире вы встречались.       — Да ну? — удивленно вспыхивает Питер. Тея косится на него и хмыкает. А ведь она говорила, что шутки про ЭмДжей не доведут его до добра…       — Да, но это… Простите, это немного не в тему, но мне она не нравилась там. Она грубила не к месту и вела себя вызывающе.       — Она и здесь такая же, — смеется Питер, но ловит взгляд Теи и умолкает. — Кхм, продолжай.       Она сказала, чтобы я в это не лез. Что я еще маленький и у меня вся жизнь впереди. И забрала у меня флешку, которую ты дал, со всеми данными против компании Фиска.О, нет, у нее нет никаких способностей, она просто девушка человека-паука. Была. Сейчас у нее новый бойфренд, и она вполне себе счастлива… Ой, ухожу от темы.       ЭмДжей популярно мне объяснила, что не хочет новых смертей, и я не виню ее особо в том, насколько грубой она была — все-таки у нее парень умер и все такое. Но было неприятно. И я все еще не знал, что мне делать. И я бы, пожалуй, замерз где-нибудь под мостом, но меня угораздило шататься по Бруклину прямо под носом у Уилсона Фиска и его припевал, так что меня нашли и утащили в подземки.       — Прямиком к коллайдеру, который доставил тебя в этот мир? — заканчивает за него Питер, но Майлз мотает головой.       — Нет, — отвечает он. — Меня кое-кто спас. Тея.       У Теи голова идет кругом. Питер издает странный звук — что-то между вздохом и кашлем.       — Я? — переспрашивает Амидала. — Почему я?       — Может, у себя спросишь? — обиженно тянет мальчишка. — Вообще-то, в моем мире у тебя такая же история. Когда-то ты стала жертвой взрыва в лаборатории «Алкорпс», получила нехилое облучение и стала Штормом. Тебя так прозвали.       Ты вытащила меня оттуда и сказала, что наблюдала за мной какое-то время. И что у тебя есть план, и тебе нужна будет помощь человека-паука. Ты даже добыла мне костюм, правда, он был великоват, но я его ушил.       — Черный костюм?— уточняет Питер. — Тот самый?       — Да, я наконец-то до него дорос, — хмыкает Майлз. Питер хлопает себя по лбу.       — А я-то гадал, откуда у простого пацана костюм из вибраниумной ткани. А тебе его Тея подогнала.       Тея фыркает.       — Не смотри на меня так! Это не я подбила его на супергеройства. Будь я на месте той Теи, я бы вышвырнула его из всей этой заварушки за шкирку, а не тащила с собой.       — Вообще-то, — встревает Моралес, — у тебя не было выбора. Тебе требовалась моя помощь!       — Тебя, двенадцатилетнего? Сколько мне тогда было? Тринадцать?       — Двадцать шесть!— злится Майлз. Тея сердито мотает головой и поджимает губы.       — Да кто ее такую воспитывал, — укоризненно говорит она в никуда. Но мальчишка некстати брякает:       — Питер. Питер Паркер ее воспитывал, — он поднимает глаза и видит удивленные лица Питера и Теи. И снова вздыхает. — Вы что, ничего так и не поняли?       В моем мире Питер Паркер и Тея Амидала вместе оберегали город. Вместе его защищали. Непонятки и перебои в электричестве начались за год до гибели человека-паука, и по какой-то причине Шторм перестала появляться на публике. Потом, когда ты, вернее, та Тея, подобрала меня и позволила у нее ночевать, то рассказала, что вы с Питером решили разделиться и выяснить все каждый по отдельности. Я не знаю, что между вами произошло, но, если хотите знать мое мнение, вы встречались раньше. А потом поссорились и разбежались. Хотя ты говорила, что вы не ругались, вообще-то…       — Может, Питер решил уберечь ту Тею, — язвит Амидала, не удержавшись. Питер кидает ей обиженный взгляд. — Что? Вполне себе вероятный сценарий.       — Может быть, — соглашается Майлз и, даже если и понимает, что ступает на тонкий лед, все равно гнет свое: — Уилсон Фиск искал источник большой энергии, и ему нужна была Шторм. Так что, скорее всего, Питер просто хотел ее защитить. Потому что она пропала с радаров, нигде не появлялась больше года, и люди решили, что она погибла.       — Но погиб человек-паук, — говорит Тея.       — Да. И тогда Шторм вернулась, чтобы отомстить за него. И нашла меня.       Мы пробрались в лабораторию Фиска и нашли уязвимое место в его системе. Но нас схватили, и ты велела мне делать ноги, а я не послушался. Я знал, что они опробуют на тебе свои новые устройства, они специально под тебя какие-то машины строили, чтобы из тебя, как из батарейки, качать энергию. Я нашел тебя и вытащил из коллайдера, но мы что-то сделали не так. И коллайдер взорвался снова.       Меня выбросило в этот мир, а я даже не понял, что оказался в параллельной вселенной. И никаких изменений не видел. Я подумал, что меня просто выкинуло из подземки на пустырь, который над ней находился, поэтому ждал и ждал тебя, но ты не возвращалась. И тогда я пошел к тебе, потому что ты сказала, что в любой непонятной ситуации я должен идти туда, где безопасно.       Я пришел к твоему дому, но тебя там не оказалось. И твоего дома там не было.       Там жили родители Майлза Моралеса.       Майлз прерывается, чтобы попить воды и украдкой смахнуть слезы с глаз. Питер и Тея делают вид, что не замечают этого, и когда девушка тянется, чтобы обнять мальчишку, Питер качает головой. Не надо. Не стоит. Не мешай.       Но ей так хочется…       — Их сын погиб, когда ему было три, — говорит Майлз. — При обрушении здания на Таймс-сквер. Все, как у меня, только наоборот.       Они сказали, что я могу остаться, если мне некуда идти. Я не хотел мешать им, просто… у них было так хорошо, меня накормили, обогрели, и я подумал… Подумал, что смогу остаться у них на некоторое время, пока не отыщу тебя. Но я искал и искал, и тебя не было, и все больше я понимал, что угодил в неправильную вселенную. А потом я увидел тебя, точно такую же, только младше лет на десять. Ты шла в секцию для бокса, и я увязался за тобой, и там услышал, что у тебя есть друг Питер Паркер.       Я следил за тобой, пока не увидел вас вместе. А потом…       — Потом ты решил не уходить, — договаривает за него Питер. Майлз кивает.       — Я хотел остаться, ведь здесь у меня были родители, которые все про меня поняли и приняли, и тут вы оба были живы, и никаких Уилсонов Фисков рядом не было, и все было в порядке.       Он всхлипывает.       — Мне стыдно, что я не попытался вернуться, чтобы отыскать тебя, Тея, и сказать, что со мной все хорошо, и что я жив. Но я боялся, что, вернувшись в свой мир, не смогу найти обратную дорогу сюда. И я остался. И тренировался, пока никто не видит. И никому не мешал, и вел себя хорошо. И в секцию для бокса записался, потому что это мне помогало и я мог за тобой присматривать. И даже выиграл грант на обучение в крутой школе. И папа мной гордится, а мама… Пожалуйста, не выгоняйте меня отсюда. Я не смогу снова жить в приюте, я отвык от бездомной жизни.       — Так, э, приятель…— Питер замечает слезы в глазах Теи и делает несмелую попытку угомонить мальчишку. Он и сам уже на пределе, сейчас сорвется и заплачет, и девушка вместе с ним.       Тея смотрит на Питера, смаргивает слезы. Открывает рот.       — Что бы ты сейчас не решила, — умоляет Питер, — подумай еще раз.       Тея хмурится, выдыхает и вдруг успокаивается. Это не сулит ничего обычного. Она не замечает, но у нее глаза светятся, слабым желтым светом, словно только там остался намек на анаптаниум в ее теле.       — Я подумала, — говорит она решительно. Потом оборачивается к замершим Старку и Стрэнджу, и выдыхает: — Я не позволю им забрать Майлза обратно. И Ева мне в этом поможет.       Питер тяжело вздыхает и прячет лицо в ладонях.       — Твою же мать, — ругается он сам с собой.       — Мне все равно, что ты думаешь, — заявляет ему Тея странно дрожащим голосом, — потому что я приняла решение, и…       — Да брось, — прерывает ее Питер. — Мы оба знаем, что я с тобой соглашусь. Мистер Старк, док, — он оборачивается к совсем ошалевшим взрослым. — Майлз Моралес останется в нашем мире.