Нарисованные маски
23 мая 2018 г. в 01:14
— Тебе же надо бежать к Старку, — говорит Тея, втайне надеясь, что в качестве исключения занятой Питер Паркер освободит свое расписание. Всего на день, сегодня, чтобы не давать Тее повода строить безумные теории насчет хотя бы одного ее одноклассника.
Сегодня она, как заведенная, сравнивает всех встречных ростом чуть выше себя со знакомым в красном трико. «Это бред какой-то, безумие», — мысленно повторяет она, пока мозг выдает одно предположение хуже другого.
— Это ведь из-за человека-паука... — слышит Тея и отвлекается от крышесносящих мыслей.
— Что?
Они идут через сквер, и корявые тени деревьев прыгают по лицу Питера. Он кажется встревоженным или расстроенным — девушка не может разобраться в его эмоциях, хотя обычно он легче других читается, словно ребенок. Даже Лиз, с которой он не может заговорить самостоятельно, и то его раскусывает, как орех.
Питер вздыхает, отворачивается.
— Это из-за человека-паука ты вчера оказалась в опасности.
Тея удивленно ахает.
— Ты теперь его осуждаешь? Брось, это не из-за него случилось, — она останавливается, и Питер делает пару шагов вперед, прежде чем замечает это. Парень оборачивается — солнце высвечивает на его груди силуэт, странно напоминающий членистоногое... Или Тее так только кажется. Она жмурится, чтобы прогнать галлюцинации.
— Те парни вчера, — говорит она, заикаясь, — были настроены весьма серьезно. Сомневаюсь, что они бы оставили меня в покое, если бы я на крыше одна сидела. В смысле, они бы что, дорогу у меня спросили и дальше пошли? Типа, «Эй, подружка, не видела тут странную фигню, ядро чего-то там? Нет, окей, мы пойдем дальше. Если увидишь паучка, передай ему, что мы его ищем». Так, что ли?
Питер невольно улыбается, Тея смеется тоже. Это, скорее всего, нервное — дурацкие шутки, насмешка над опасностью, в которой она себя почувствовала... Но так даже проще.
— То есть, ты не считаешь человека-паука виноватым? — спрашивает Паркер, глядя на нее исподлобья, словно он сам провинился.
— Да с чего бы?
Тея устало присаживается на скамейку, выкрашенную в бело-желтый, и стягивает с плеч свой рюкзак. Разминает руки, хрустит костяшками пальцев; Питер морщится на неприятный звук. Он осторожно садится рядом — их разделяет фута три, будто парень боится задеть Тею.
— Нет, человек-паук, конечно, та еще заноза, — продолжает девушка свою мысль, — и я все еще считаю, что супергероям нужно стать взрослыми, прежде чем спасать вселенную. Но этот... — Тея улыбается, заправляет прядь волос за ухо. Только вот нос тереть не надо, она же не смущена! — Человек-паук уже два раза меня спас, хотя не обязан был. Тот же Тони Старк косячил в гораздо более серьезных вещах.
Питер, казалось бы отвлекшийся на какие-то свои глубокие мысли, неожиданно оживает.
— Ты не очень-то жалуешь мистера Старка, — замечает он.
— Скорее, его раздутое эго, — отмахивается девушка. Позже она будет думать, что сказать следующие слова Питеру ее побудило любопытство, подогретое безумными теориями, а не здравый смысл. Но деваться ей будет некуда, потому что сейчас, неожиданно для самой себя, она рассказывает:
— Мой отец работал на Тони Старка лет пять, его группа проводила генетические эксперименты в лаборатории, которую поглотила Старк Индастриз. Полгода назад кое-что произошло, несчастный случай... — Тея облизывает пересохшие губы, усмехается — нервное. — Никто не знает точно, что произошло, начальник папиной группы все свалил на него. Так что отец лишился работы. Обошлось без суда, правда. Но все равно... Неприятная история.
Она выдает все, как на духу, почти не делая паузы, чтобы вздохнуть, будто, остановившись, закончить уже не сумеет. Тея чувствует себя героиней драматической повести, а не обычной девчонкой, чья семья угодила в неприятности, и это ее даже раздражает. Она не соплячка из мелодрамы, и ничего особо страшного не случилось, что бы там мама ни говорила.
Просто сейчас, вот сейчас, ей кажется, что Питер Паркер сможет понять ее нелюбовь к супергеройским штучкам.
— Я не хочу оправдываться, — добавляет Тея, вообще жалея, что начала обо всем рассказывать — Питер смотрит на нее во все глаза, будто она описывает ему восстание зомби. — Просто в тот раз пострадали люди. Работники лаборатории и те, кто в здании находился. Вроде бы даже дети... Это не по вине Тони Старка, конечно. Но, насколько я знаю, ни он, ни кто-то другой из руководства пострадавшим не оплатил даже лечения.
Семья Амидала переехали в Куинс из Манхэттена не столько потому, что не могли потянуть дорогую квартиру и школы, сколько из-за отца. Он винил себя в том, что случилось, хотя Тея прекрасно знает: его вины в том взрыве не было, его просто сделали крайним.
— А что... — Питер подбирает слова, шурша пакетом с хот-догом. — Что за эксперименты твой отец проводил?
Тея хмурится. Об этом можно рассказывать? Ее семью попросили молчать, чтобы не пугать общественность и обезопасить себя, но речь шла о самом Инциденте, а не тех странных жидкостях в колбах, которые девушка видела, когда бывала у отца на работе.
— Точно не знаю, — наконец договорившись с собой, выдает она. — Какие-то инопланетные элементы и их влияние на генетический код человека. Тони Старк посчитал разработки папиной лаборатории интересными для изучения, поэтому выкупил всю компанию и перевел ее на базу Старк Индастриз. А потом за ними просто недоглядели.
— Их выкрали? — вскидывается Паркер.
— Питер, я не знаю. — Тея улыбается — энтузиазм и недоумение, вызванное девушкой, сменяются на лице одноклассника, как по щелчку, делая его как никогда похожим на любознательного ребенка. — Одно могу сказать точно: даже вездесущие супергерои вроде Железного Человека не всегда бывают правы и совершают ошибки наравне с обычными людьми.
Она поднимается с места и подхватывает свой рюкзак. Питер вдруг хватается за голову, закрывает лицо руками.
— Ты совсем меня запутала, — стонет он. Тут девушка совсем перестает что-либо понимать, потому что на мгновение ей кажется, будто голос одноклассника, вот такой, глухой и искаженный, звучит совсем, как у ее знакомого членистоногого.
«Ну все, приехали», — с неудовольствием думает она. — «Совсем крышей двинулась. Надо больше спать».
— Да, такое бывает, — усмехается девушка, судорожно пытаясь избавиться от наваждения. Она смотрит на сгорбленную фигуру Питера и примеряет на его плечи красный костюм из спандекса.
Нет, не похож.
— Знаешь что я думаю? — вдруг говорит Тея и щурится. Питер поднимает к ней удивленный взгляд. — Я думаю, что человек-паук похож на Флеша.
— Что? — Питер так возмущен, что даже вскакивает с места, и пакет с его ланчем летит прямо Тее под ноги. Она усмехается.
— Но ведь, правда, похож! — откровенно смеется девушка. — Роста примерно такого же, самоуверенный, хотя жуть как зависим от чужого мнения. Прямо, как Флеш.
Все эмоции сразу проступают на лице Питера. Нет, такие даже за маской героя не спрячешь...
— Человеку-пауку не важно чье-то мнение, — оправдывается парень. — С чего это ты взяла?
Тея успокаивается. Это всего лишь ее воображение разыгралось. Питер не может быть красноруким трюкачом.
— А стал бы он со мной возиться и разговаривать, будь это не так?
***
— Хэй, привет, я человек-паук! Тея открывает дверь в свою комнату и видит Кирка в нарисованной маске: красный череп в сетку, большие глаза. Мальчик сидит на кровати сестры, крутит головой и, заметив Тею, вытягивает руки знакомым движением. — Пиу-пиу-пиу, враг повержен! — весело кричит он, так что Тее приходится очень даже натурально отскакивать и припечатывать руки к стене. — О, нет! — смеется она. — Человек-паук меня запаучил, что же делать? Кирк кубарем скатывается с кровати, одеяло тянется за ним, словно плащ. — Сдавайся! — вопит он. — Сдавайся, или я отдам тебя богу Тору, а он с тобой не станет це... це... — Церемониться, — подсказывает Тея. — Да! Кирк стягивает с лица свою маску на веревочке — волосы всклокочены, глаза блестят — и улыбается во весь рот. У него выпало два молочных зуба, и теперь он похож на зубастика из старого мультфильма. — Крутой у меня костюм? — спрашивает Кирк. На нем красная футболка с Микки Маусом и синие шорты в мелкую клеточку. Никакими пауками здесь и не пахнет. — Превосходный! Сам нарисовал? — В садике задали, — кивает мальчик. — А Селеста нарисовала Алую ведьму. — Круто. А где она? — Ушли с мамой за молоком, — рапортует маленький паучок. — Понятно, — на лицо Кирку падает и тут же пропадает какая-то тень, как от большой птицы. Тея поднимает глаза к широкому окну своей спальни. — Так, человек-паук, иди-ка в другую комнату, ладно? Я переоденусь и приду к тебе. Кирк с радостным гиканьем убегает, и девушка быстро закрывает за ним дверь, а когда оборачивается, то видит силуэт настоящего паука прямо за своим окном. Он сидит на пожарной лестнице противоположного дома и изо всех сил машет Тее. Когда она отпирает створки своего окна, трюкач-ловкач прыгает на ее стену. — Так, времени у меня мало, — тут же говорит он, — поэтому сразу к делу, без расшаркиваний: ты, случайно, не оставляла на крыше школы какую-то свою вещь, по которой тебя могут вычислить те парни с пушкой? Тея давится воздухом. — Что? Нет, откуда бы... ты же сказал, их схватила полиция! — Ага, — паук держится за стену левыми рукой и ногой, правые болтаются в воздухе на высоте пяти этажей. Тея с трудом смотрит ему в лицо, а не вниз, хоть зрелище вырисовывается и пугающее. — Этих-то поймали, но есть другие ребята, которые третий день в этом районе ошиваются. У меня есть подозрение, что ищут они меня, но на всякий случай я уточняю, не косякнули ли мы с тобой, когда в тот раз с крыши сбегали. Поспевать за темпом взбудораженного героя Тея не может — мотает головой, жмурится, заталкивая пугливое сердце поглубже в желудок. — Слушай, я не могу точно сказать, — кусая губы, говорит она. — Я тогда так испугалась, что вообще плохо что помню. И рюкзак мой ты принес. — Точно, да. Ты не волнуйся, они вряд ли станут тебя беспокоить, им же я нужен. — Легко сказать, — с подозрением щурится девушка. — Что ты им сделал? — Ничего! Паук отрывает от стены и вторую руку — Тея ахает, испуганно высовываясь из окна по пояс. Вот идиотка! У него все руки-ноги на каких-то липучках, а вот ты, Тея, вывалишься и пролетишь добрых пять этажей, если будешь так дергаться. — Ладно, кое-что, — признается герой. — Ты лучше так не высовывайся, окей? — Что сделал? — наседает перепуганная Тея. — Эм... — Украл ядро кого-то-там, да? Которое они искали? — Да не украл! Подобрал, когда они меня переехать пытались. — И притащил ко мне в школу?! — Нет же, я... — он запинается, трет затылок, и его глаза ширятся от удивления или шока или... В дверь неожиданно требовательно звонят. Кирк в своей комнате кричит: «Мама вернулась!» — и Тея, сердито шикнув на горе-героя, затаскивает себя в комнату, чтобы метнуться в коридор. У родителей есть ключи, зачем звонить? — Тея! — кричит ей в спину человек-паук. — Тея, не открывай! И тут раздается оглушительный взрыв.***
Девушку волной отбрасывает назад, спиной на кровать — та едет к окну, паука за ним тоже сносит в сторону, и он болтается на нити своей паутины, как болванчик. Тея ничего не соображает от гула в ушах, звуков нет, воздуха не хватает. Она сползает с разломанной кровати — ее придавило обломками двери, осколки дверной ручки впились в плечо. Девушка хватает ртом воздух, жмурится — нет-нет, это не в ее гостиной горит обеденный стол, не ее входную дверь выбили каким-то невообразимым запалом... — Кирк... — выдыхает Тея, выбираясь из-под остатков своей спальной двери. — Кирк! Она проползает пару футов, морщась от боли в плече, когда мимо пролетает красно-синяя вспышка. Раздаются яростные вопли неизвестного взрослого человека, звук глухого удара и еще что-то, похожее на писк подзарядки. Кирк зовет сестру в своей комнате. Тея с трудом поднимается на ноги — гул в ушах не проходит, голова болит, все перед глазами меркнет и бледнеет, как в старом черно-белом кино. Девушка, хромая, идет к зияющему вместо двери разлому, перешагивает прямо через стену. Мимо нее пролетает громила, похожий на тех, кто был на крыше школы. Тея прислоняется к стене и ползет вдоль нее вправо, к комнате Кирка. — Нет-нет, тебе в другую сторону! — кричит на нее человек-паук, но Тея его не слышит и не слушает и упрямо идет, опираясь в стену. «Кирк-кирк-кирк!» — стучит у нее в голове набатом. Ей кажется, что все тело ее налилось тяжестью, что руки и ноги весят с тонну от чего-то странного, что необъяснимо заполняет собой все, от пальцев до кончиков волос. Тея не справляется и с двумя шагами: паук успевает заскочить за перепуганным до обморока Кирком, подхватить его и вместе с девушкой пролететь в другой конец коридора за десять секунд. Втроем они вываливаются из квартиры в дыру, оставленную неизвестным оружием. Тея прижимает брата к своей груди, придерживает его за голову и совсем не замечает, как светится ярко-желтым цветом ее отяжелевшая правая рука. Левая, раненная обломком дверной ручки, еле мерцает, и в дыму кажется наваждением. Человек-паук помогает им с Кирком спуститься вниз и тут же возвращается назад, напоследок крикнув что-то Тее. Она все еще плохо слышит из-за ударной волны. Она садится прямо на землю вместе с братом. Тот плачет, стискивает воротник ее кофты испачканными в пыли руками, и что-то даже говорит. — ...ровь у тебя, Тея, кровь... Девушка опускает голову, целует бедного мальчика в лоб. — Все живы, милый, все хорошо. Она повторяет и повторяет эти слова, как мантру, не слыша ни воя пожарных сирен, ни криков полицейских, не чувствует рук санитаров скорой помощи, подоспевших через пять минут. Слух возвращается к Тее в тот миг, когда рядом по непостижимой случайности оказывается Питер Паркер. — Эй-эй, ты как, ты в порядке? — тараторит он очень понятным, знакомым голосом, совсем не заикаясь, как раньше. Тея уже сидит в кузове скорой помощи — медсестра перевязывает ей руку прямо на месте происшествия, Кирк лежит на койке рядом. Их обоих должны увезти в больницу на осмотр. У соседней машины полиции мама и Селеста, перепуганные и бледные, рассказывают офицеру все, что знают. Тею пока не трогают. — Питер? — хрипит девушка, поворачиваясь к однокласснику, неизвестно каким образом оказавшемуся здесь. Он весь в пыли, глаза широко распахнуты, губа разбита... — Питер, что ты здесь делаешь?.. Парень не отвечает. Его просят отойти в сторону, говорят, что отправляют пострадавших в районный госпиталь, и его лицо пропадает за дверьми машины скорой. Тея смотрит в то место, где он стоял, и очень прерывисто дышит. — Как состояние? — спрашивает ее медсестра. Она уже забинтовала ей раненное плечо, вколола что-то успокаивающее. Все закончилось, весь неожиданный ужас подошел к концу, но осознание этого Тее не помогает. — О боже... — шепчет она на выдохе. — Питер?..
