Звезда смерти

Они вышли к большой поляне, скрытой в чаще леса, плотно окружённой деревьями, лишь тогда Влада смогла глубоко вдохнуть морозный воздух, вглядываясь в ночную мглу. Яркий свет озарил звёздное небо внезапно и огромный столб густого белого дыма поднялся вверх. Небо погибало в огне, а вместе с ним и десятки людей, что находились в незащищенном городе, и лишь звёзды, продолжали смотреть свысока, наблюдая за бедами людей, освещая их своим холодным, далеким мерцанием. И боги были безумны. И звёзды были слепы. — Ордынцы город жгут, — Влада перевела взгляд на молодого парнишку, одетого в меховую шапку, да в старый потрепанный полушубок, он стоял в нескольких шагах от неё и с усталостью смотрел в яркое небо. Его сутулые плечи поникли еще ниже, обветренные губы дрожали, а в голубых глазах, были те же самые краски, что и в её собственных. Что он пережил в своей жизнь? Какие беды испытала его душа, раз в столь юном возрасте, даже в его очах, нет этого манящего, живого блеска. — Это не наша война! Эй, Ванька, иди лучше веток подсобери, и голову свою чужими бедами не забивай, услыхал? Разведя небольшой костёр, они сели, образовав полукруг, и каждый продолжал сохранять молчание, будто от этой тишины зависела их жизнь. Влада была рада тишине — даже если она стала её ношей, даже если она заполняла её голову, и постепенно уничтожала, превращая душу в окаменелость, она всё равно испытывала - трепет этих минут. — Куда пойдёшь теперь, девочка? Лис с интересом наблюдал за спутницей: такая юная, но уже побитая жизнью, словно птица которой перебили крылья, и отпустив на волю любуются, дожидаясь её погибели, а она назло врагам не сдается, отращивая острые когти, превращаясь из побитого птенца в зверя. Кто-то из сидящих у огня привстал, чтобы подбросить веток, пламя вспыхнуло ярче освещая бледное лицо девушки, возвращая её из раздумий. — Не знаю... Это был честный ответ, она и впрямь не знала куда идти. Про таких говорят: Умерли при жизни. Лис покачав головой, вновь умолк, вспоминая и свой путь, когда-то и он был другим. Он усмехнулся, дотрагиваясь до повязки, слегка поправив сползающую тряпку, оглядел своих людей: замечая на лицах мужчин чувство тревоги. Многие из них уже давно потеряли близких, и эта девушка, сейчас ничем не отличалась от них. Ему хотелось бы поведать кому нибудь и о своей истории, но он молчал. Никто из его людей, не знал, что когда-то он жил в Рязани, что у него, как и у многих была семья. В те далекие времена, его звали Степаном, занимался он гончарным ремеслом, был одним из немногих, кто умел определить, какая именно глина лучше. Красавица жена Мира, расписывала готовые изделия, и всё бы хорошо, если бы не заказ купца, что положил глаз на молодую хозяйку дома. Вечер был теплым, аромат весенних цветов витал в воздухе, время замедлило ход, давая Степану полностью насладиться этим моментом, она смотрела на него огромными светлыми глазами, словно прощалась. Знала ли Мира, что это их последний день? Чувствовало ли её сердце, что вскоре их мир разрушится. Сгорит, обратится в пепел. Но, в тот момент, в тот проклятый миг: чувствуя его тепло, нежные, почти что невесомые поцелуи, девушка забывала обо всём, полностью растворяясь в объятиях мужчины. А ночью пришли они...       Отогнав ненужные мысли, Лис взглянул на свои ладони, шрамы до сих пор напоминали ему о тех временах, но это было давно, вот только боль, никуда не исчезла, а время не принесло облегчения. — Эй, девочка, ты веришь во что нибудь? — Верю, в смерть,— Она ощутила пустоту под сердцем, резко вскинув лук, Влада выпустила стрелу в чащу леса, послышался приглушенный хрип, все повскакивали со своих мест, обнажая оружие. — Лазутчики!       Из-за деревьев показался небольшой отряд ордынцев, Влада быстро огляделась по сторонам, насчитав не более двадцати, но сколько их было на самом деле, она не знала, это и пугало её. — Сдавайтесь, и великий хан пощадит вас! — с едва различимой насмешкой бросил мужчина, одетый в железный шлем увенчанный орлиными перьями, но никто кроме Влады не понял чужую речь. — Что этот басурманин сказал? — Лис сжал рукоять меча обеими руками, готовясь отразить первую волну боя. — Он сказал сдавайтесь, и тогда ваша смерть будет быстрой, — выпалив на одном дыхание, Влада с подозрением оглядела людей Степана. — Мне показалось, или он что-то про тамошнего хана заикнулся? — Влада понимала, что ситуация выходит из под контроля, если люди Лиса сложат оружие, ей не уйти, нужно было что-то решать. В висках стучала кровь, сердце бешено колотилось в груди. Девушка с трудом держала себя в руках. А круг из лазутчиков постепенно сужался, загоняя людей в самое незавидное положение. Она ловко метнула нож, попав ордынцу прямо в лоб. Тем самым оборвав все возможные переговоры. — Смерти нашей захотела?       Лис встал к ней спиной, отражая удар справа, громко выругавшись себе под нос, он вновь ринулся в бой, укладывая наземь ещё одного ордынца. Ванька самый молодой из них, размахивая дубиной пытался отбиться от воинов, но споткнувшись, выронил из озябших рук последнюю защиту. Высокий ордынец, стремительно шагнул к нему и схватил за горло, вспорол его живот одним точным ударом, заставляя юнца широко распахнуть глаза, пред ликом смерти, горячая алая кровь потекла по снегу, окрашивая его девственную белизну. — Всех убейте! — Что...что они говорят, мать их? Стрела, выпущенная из рук воина, что ещё недавно предлагал сдаться, попала Владе прямиком в грудь, заставляя её упасть на колени и тяжело задышать, чувствуя, как боль медленно растекается по организму. Обломав стрелу у самого наконечника, Влада закашлялась, и Степан с ужасом увидел, что изо рта ее тонкой струйкой льется кровь. Ещё двоих положили воины, и Лис не зная, что делать подлетел к Владе, пытаясь поднять её, отступать было некуда, их численность превышала, прочно замыкая круг, вспомнив про охранную грамоту, он попытался достать её, но пальцы Влады сжали его запястье, будто предупреждая о последствиях. — Я должен спасти своих людей, прости... Вытащив футляр, Лис вскинул руку, показывая каждому драгоценную вещь, Влада уже не различала ни голосов, ни действий с обоих сторон, лишь темная мгла, да густой туман отражались в её глазах.

***

Очнулась Влада от жгучей боли во всём организме. Руки застекли и онемели, она не сразу поняла, где находится, ибо поднять голову было сверх её сил. Но когда осознание и трезвость ума вернулись к ней, то девушка, чуть ли не завыла, желая всем своим сердцем, сдохнуть в эту же секунду. Её раскинутые в стороны руки были вывернуты ладонями наружу и прибиты большими коваными гвоздями к длинной доске, засохшая местами кровь, стягивала лицо, а спутанные волосы не давали возможности в полной мере оглядеть пространство. Хотя нужно было быть, полной идиоткой, не узнав этих мест.       Она была готова ко всему. Но, только не к его бархатному, напоминающий ласковый шелест листвы голосу. Хан просто сидел и смотрел на нее, чуть наклонив голову набок, отчего свет от солнца падал на его чёрные завязанные в хвост волосы, заставляя их причудливо переливаться. — Человеческий разум — любопытная игрушка. Измученный болью и безумием, он сопротивляется и защищается от того, что может принести свободу. Тебе больно? — Больно, — она попыталась сглотнуть ком, стоявший внутри горла, сердце яростно стучало в грудной клетке, ударяясь о ребра. Страх поглощал, он буквально сжирал её, полностью подавляя разум. — Ты лжёшь, это ещё не боль, — Хан подошел к Владе, невесомо касаясь подушечками пальцев ее шеи, она делала вид, что ей всё равно, вдыхая его запах. Запах ветров и полыни. Но, это не так. И Хан это знал. Для ненависти нужны были эмоции, но находясь на грани сознания, о каких эмоциях, могла вообще иди речь? Ладонь прошлась по внутренней стороне бедра, и отстранилась. Она знала, нужно молчать. Как бы не было больно. Противно. Главное пережить этот день. — Ты будешь чувствовать, что жива, лишь задыхаясь от боли. С возвращением, Влада...