Звезда смерти

В девушке все еще боролись две непримиримые жизни и ни одна по-прежнему не хотела уступать. Во время усердных тренировок на ладонях образовались новые мозоли, а руки совсем огрубели. Думать о прошлом и сожалеть о своём никчёмном существовании времени совсем не осталось. Да и зачем? Когда-то давно — было это? Или не было? Теперь вся прежняя жизнь кажется сном, а если каждый день может оказаться последним, то зачем унывать, жалея себя? Уже ничего нельзя изменить. И это не важно. Пусть прошлое там и останется: в разрушенном городе, погребенного под грудой обломков и пепла. Усмехнувшись, Владлена берёт в руки меч, вспоминая вновь слова брата. — Никогда не бери в руки меч, сестра, это дело мужское, твоё же... стать хорошей женой и любящей матерью. Такой удел женщин, Владлена. Он мягко коснулся ее плеча, призывая положить оружие на место, тогда ей казались его слова мудрыми, а теперь лишь вызывали ироничную улыбку. Теперь у неё другая жизнь, с новыми правилами и законами.       Стрела со свистом, похожим на шипенье разгневанной змеи, пролетела около самого уха девушки, черканув кончиком острия, оставляя небольшую царапину и с приглушенным звуком врезалась в дерево. — Ты даже не пошевелилась, — воин усмехнулся, подходя чуть ближе, замечая, как в зеленых глазах вновь исчезают все краски. — Совсем не боишься? — Чего мне бояться, ты же промазал, Дэлгэр. — недобро усмехнувшись собеседнику, девушка скрестила руки на груди, измученно прикрывая усталые веки. — Есть те, кому делают больно, и те, кто причиняет боль, кем стану я? Её голос охрип, стал более грубым, два месяца усердных тренировок, слишком сильно изменили её. Что-то сломалось, и теперь, в место затравленной пленницы, которая боялась лишний раз и слово вымолвить, передним предстала совсем другая, новая, ещё не совсем осознающая себя девушка. — Не думай об этом, — присев рядом с ней, он так же, как и Владлена облокотился о дерево, всматриваясь в даль, наблюдая с пригорки за обширным лагерем Бату-хана: в лучах морозного солнца, голубой шатёр казался слишком сказочным, слишком великим, по сравнению со всеми другими постройками, улыбнувшись таким мыслям, Дэлгэр вновь перевёл взгляд на девчонку. — О чём думаешь, Дэлгэр?— произнеся над ухом надтреснутым голосом свой вопрос, Владлена убрала выбившуюся прядь с лица, замечая, как он вновь пытается отыскать в её глазах что-то, что смогло бы напомнить ему о той зашуганной девчонки. Всё четно...       Там лишь пустота. — Давай тренироваться, после поговорим. Ветер, завывая как раненный зверь, кружился вокруг пары, что давно заменила тренировочное оружие на настоящие. Владлена снова бросилась на учителя, делая выпад одним мечом, второе лезвие нацелилось в бок ордынцу, но встретило неожиданное сопротивление, о защитные пластины на его одежде, отмахнувшись от клинка и крутанувшись на месте, захватывая руку девушки в ловушку, Дэлгэр впервые почувствовал, что может проиграть. — Не плохо, девочка, — сжимая запястье до боли, тем самым заставляя бросить оружие, воин, ожидал дальнейших действий с её стороны. Удар локтём пришёлся в солнечное сплетение, ордынец отвлекся пытаясь перевести дыхание, первый меч прорезал черную броню, лезвие слегка царапнуло кожу, заставляя охладить запылавший в горячке битвы разум. — Достаточно! И девушка отступает, пытаясь так же, как и воин перевезти дыхание, облокотившись руками в колени, и снова эта пугающая пустота зеленых глаз словно гром в ясном небе, заставляет Дэлгэра задуматься. Кого же он воспитал из этой хрупкой рабыни? — Боги любят тебя, девочка! — Вряд ли Боги соблаговолят мне, есть подозрение, что им приятно, когда нам больно, — её колкие слова биле не хуже мечей, поправляя поножи и стягивая ослабевшие ремни, девушка больше не проронила ни слова. До лагеря они добирались всё в том же молчании.       Когда солнце скрылось за кромками деревьев пара прибыла в стан, где во всю шли разговоры о лазутчике, что смог пробраться в лагерь, но был пойман небольшим отрядом возвращавшихся с охоты сотников и теперь находится на допросе у самого хана-Батыя. В шатре повелителя было тихо. Восемь раскаленных жаровен, установленных по кругу горели ярким огнем, отбрасывая зловещие тени на лицо хана, темный взгляд повелителя потерял свое пугающее безразличие, и теперь в нем сквозила только нарастающая с каждой секундой ярость. — Молчишь... Хан мягко обходя по кругу застывшую фигуру, напоминал тигра играющегося с добычей. Его ногти коснулись обветренной кожи, оставляя тонкие полосы на незащищённой шеи, мужчина трясясь от страха, всё так же продолжал хранить молчание. Когда полог вновь открылся, Бату расплылся в довольной улыбке, подлетев к девчонке, он бесцеремонно схватил её за запястье увлекая за собой в глубь шатра. — Ты наверняка уже знаешь, к нам проник лазутчик, — девушка вслушивалась в тихий голос повелителя степей, продолжая бесцветным взглядом оглядывать перепуганного мужчину, внутри должно было бы ёкнуть, но почему же в сердце нет того урагана, которого она так ждала. Лишь безразличие сквозило в её разуме. — Что же с ним сделать? — Узнать информацию, а после... убейте его, великий хан! — Что ж, хорошо, этим ты и займёшься... Владлена медленно присела перед русичем, опуская взгляд на переломанные пальцы его рук, слегка докоснувшись до связанных толстой веревкой запястий, вздохнула. — Больно? У её мягкого голоса были тёплые, заботливые интонации, мужчина словно очнулся из забвения, вглядываясь в зеленые, напоминающие летнюю рощу глаза, пытаясь найти в них покой и надежду. — Помоги мне, — облизав пересохшие губы, он заёрзал на коленях, пытаясь протянуть к ней руки. — Сколько вас, где находится ваш лагерь? скажи мне и я освобожу тебя... Ошарашенно уставившись на нее с широко раскрытыми глазами, он вдруг отпрянул от девчонки, как от прокаженной. — Продалась, шлюха басурманская! Улыбнувшись уголками губ и даже не капельки не смутившись, девушка достала из ножен клинок, медленно вгоняя его в бок лазутчика, срывая новые крики, заполняя им всё пространство шатра. — Я не буду спрашивать дважды, следующим ударом я выколю твои глаза. Хан с интересом наблюдал за своим созданием, как в прочем и остальные военачальники, понимая и принимая тот факт, что девка слишком сильно изменилась.