Стань моим крылышком

Выехав из Тулы пораньше, ближе к обеду Женя и Илья уже прибыли в назначенное место. Москва встретила их солнечной погодой и легким снежком. Добравшись до кладбища, они долгое время плутали, в поисках могилы Жениного сына. Разделившись, они стали искать: Евгения искала вдоль, а Илья поперек. — Жень, я нашел! — прозвучало где-то вдалеке. Соколов стоял возле черной плиты, с которой на него смотрели искренние детские глаза, взгляд точь-в-точь, как у Евгении, вьющиеся волосы, озорная улыбка и милые ямочки на щечках. Снизу было выгравировано: «Королёв Роман Степанович 19.04.2007 — 05.02.2017» «Встретившись взглядом» с сыном, по щекам Королёвой потекли слезы боли. Казалось бы, только вчера он запрыгивал на Женю, прыгая на ней, в попытке разбудить, только вчера весело заразительно хохотал, только вчера говорил, как сильно любит свою мамочку, и что будет защищать её всеми силами, а уже прошел целый год со дня его смерти. Год с момента, когда весь мир для Евгении перестал существовать. Тяжелый год, наполненный болью, печалью, горечью, неверием, слезами, ненавистью к самой себе. — Привет, сынок! Прости меня, за эту роковую ошибку, я до сих пор не поняла, что пошло не так, но точно знаю, что это была моя вина, которую я себе никогда не прощу! Маленький мой, как же мне не хватает тебя, твоей улыбки, твоего голоса, твоих бесконечных вопросов… Мне так больно оттого, что я больше никогда не смогу тебя обнять, поцеловать, даже просто посмотреть… Я всегда буду тебя любить, малыш. Ты самое дорогое, что у меня было… Каждое слово давалось Евгении всё труднее и труднее. Слезы текли непрерывным потоком. Илья прижал женщину к себе, давая понять, что даже в данной ситуации она не одна. Он рядом, никогда не бросит и не предаст. Постояв возле могилы Ромы ещё немного, они отправились в отель. Соколов видел, как больно Королёвой, он понимал, что эти её внутренние стенания ни к чему хорошему не приведут, ей надо выплакаться. Это он и озвучил. — Жень, тебе надо выговориться и выплакаться, не держи боль в себе! — А разве это поможет избавиться от этой внутренней агонии? — спросила Евгения, равнодушно глядя в глаза Ильи — разве сможет хоть что-нибудь облегчить эту боль? — Нет, это не облегчит боль, но немного легче все же станет. Жень, почему ты винишь себя? Я знаю, что это произошло у тебя на столе, но не знаю почему. — Потому что я виновата во всем случившемся! Услышав фразу: «остановка сердца», я стала паниковать, потеряла привычное хладнокровие, я совершила самую главную ошибку: я перестала быть врачом, переключившись на материнские чувства и эмоции. Наверное, тебе интересно, кто был тот человек, представившийся моим супругом? — спросила Евгения, на что получила утвердительный кивок головой — Он действительно когда-то был моим мужем. Его зовут Степа. Сразу после окончания учебы, я переехала из Тулы в Москву, так сказать покорять столицу… — печально усмехнулась Женя — Устроилась работать в больницу хирургом. Степа поступил к нам с серьезным ранением, я его оперировала, после была лечащим врачом, так и познакомились. Долгое время я до жути боялась его прикосновений, не так просто забыть групповое изнасилование, но после долгого времени отношений, привыкла и даже смогла стерпеть близость с ним. Сначала всё было прекрасно: цветы, свидания, признания в любви. Потом он сделал мне предложение и я, как ты понимаешь, ответила согласием. Свадьба была замечательной, каждый шептался о том, какая мы красивая пара и как подходим друг другу — Евгения рассказывала об этом с отвращением, словно вспоминая что-то очень неприятное, что по сути этим и являлось. А потом я узнала, что беременна, меня всю переполняла радость, безумно хотела поскорее сообщить об этом Степе. Вот только он мою радость не разделил. Его вердикт был таков: аборт! Только когда я отказалась убивать ребенка, поняла, какой страшный человек всё это время находился рядом со мной под маской доброго и любящего. На тот момент он был майор милиции. По своим каналам пробил всю информацию обо мне, так Степа и узнал о том изнасиловании — при упоминании об этом страшном моменте её жизни, Евгения вздрогнула, после чего была прижата к крепкой груди Ильи. Получив необходимое тепло и поддержку, она продолжила — Стал называть шлюхой, продажной женщиной, говорил, что ребенка нагуляла, а потом стал избивать… Именно он пустил слух о том, что я веду развратный образ жизни… Синяки не успевали заживать, как появлялись новые. Каждый день говорил мне, что я плохой врач, что должна работать проституткой и вновь припоминал изнасилование. А когда была на шестом месяце беременности, избил меня так, что я вплоть до родов лежала в больнице. Моему счастью не было предела, когда я услышала первый крик Ромочки! — улыбнулась сквозь слезы Женя, а Илья сжал её маленькую руку в своей большой ладони, давая силы и поддержку для продолжения рассказа — Он был такой маленький, такой красивый, а главное родной! Я почувствовала себя нужной, любимой. Рома по несколько раз в сутки говорил, что любит меня, и мне было до безумия приятно понимать, что есть в этом мире человечек, любящий меня просто за то, что я есть. В тот день была ужасная метель, я находилась на работе, а Рома должен был прийти со школы и позвонить мне… Я никогда не забуду, как в мой кабинет ворвался фельдшер с криком «Евгения Павловна, привезли ребенка, мальчика, предположительно 9-10 лет, переходил дорогу и попал под колеса пьяного водителя. Состояние крайне тяжелое, думали, не довезем!». А когда увидела на каталке Рому, моего Рому, думала, что сойду с ума… Кроме меня свободных хирургов не было, поэтому быстро собралась, взяла себя в руки и в операционную. Это было так страшно, было безумно страшно понимать, что от каждого действия зависит жизнь! Жизнь моего сына! Я не помню, что было дальше, помню лишь, как кричала и плакала на всю операционную, когда сообщили время смерти. Помню успокаивающие объятия папы, моментально приехавшего ко мне. Помню, как во время похорон теряла сознание, а после пыталась вскрыть вены. Прошел уже целый год, а мне до сих пор безумно больно от осознания потери — проговорила Евгения, стараясь вытереть слезы со щек. — Жень, а ты до сих пор замужем? — вдруг напряженно спросил Соколов. — Нет, мы развелись спустя два месяца после смерти Ромы. И это был один из самых счастливых моих дней! — слабо улыбнулась Евгения. — Женечка, девочка моя, знай, что я всегда буду с тобой, всегда буду тебя защищать и никому не дам в обиду! Ты маленькое перышко от моего большого крыла, которым я укрою тебя от всех бед и напастей! Ничего не бойся, моя маленькая, знай, что ты любима! Я тебя люблю! — с улыбкой на устах прошептал Илья в ушко Евгении. От такого слегка интимного шепота по телу женщины побежали мурашки. — Я тоже люблю тебя, Илюша! — впервые за день её улыбка была не грустной, не вынужденной, а искренней, излучающей солнечное тепло. Прижав Женю к своему крепкому плечу, Илья поглаживал её по волосам, давая почувствовать умиротворение и спокойно заснуть.