Багряная ведьма

Варрик: Знаешь, эльф, ты ведь по-прежнему должен мне пять золотых. Фенрис: Я с тобой рассчитаюсь. Варрик: Значит, ты, по всей видимости, одолжишь их у Хоук. Придешь попозже в «Висельник» на партию «Порочной Добродетели»? Фенрис: Обязательно.

Если в прошлый раз Йорвет был весь как на иголках, не зная, в какой узел извернуться, чтобы убедить собравшихся командиров, то теперь он стоял – и улыбался. Самой поганой ухмылкой, какая у него только была. Потому что история Яевинна про обстановку в городе, про призраков, про тюрьму, а уж тем более про побег и странных тварей, названных чародейкой «Порождениями Тьмы» - была лучшим подтверждением слов Старого Лиса. Злорадство скоя’таэльского командира длилось, однако, недолго. Лица у остальных беличьих капитанов становились не только удивленными, но и – чего скрывать? – напуганными. И эльф их прекрасно понимал. Единственный, кто сохранял спокойствие, был Исенгрим, хотя и он тоже вскидывал брови, когда услышал про идею переодеть скоя’таэля в нильфгаардца (а может, должный эффект создал и сам Яевинн, который потрясал крылатым шлемом точно чем-то неприличным). Когда же спасенный из плена эльф закончил свою историю – и даже не стал громогласно объявлять, что Старый Лис притащил в беличий лагерь не много не мало, а самого Темерского пса, которым скоя’таэли постарше пугали своих младших товарищей – над поляной повисла томительная минута молчания. Томительной она была во многом потому, что командиры переглядывались друг с другом, надеясь, что сосед скажет: «Брешет! Этого не может быть потому - …!» - но одно дело оспорить слова Йорвета, повязанного с подозрительной магичкой, а совсем другое, когда его слова подтверждает другой капитан. Спасенный той самой mannasa. Но Старый Лис не собирался давать им слишком много времени для размышлений и поиска ответов, которые их устроят. К счастью, с ним был Яевинн, который всё ещё не понимал всей ситуации, поэтому задавал вопросы, которые поднимали вчерашний разговор, и когда услышал о союзе с нильфгаардцами, скривился как Геральт при виде портала. Но спорить не стал. - Не скажу, что в восторге от этой идеи, - проворчал он, глядя на Йорвета, - но я видел, что происходило в городе, а нашим лучникам не повредило бы прикрытие. Правда, я не знаю, как ты собираешься договариваться с нильфами. Учти, наши головы по-прежнему в цене у черных. Меня не узнали, но я и не был среди офицеров. А вот тебя и Железного Волка точно вспомнят. - Не переживай, - кивнул он в ответ, не отрывая глаза от лица Яевинна, - с нами Gwynbleidd, который возьмет эти переговоры на себя как нейтральная сторона. У него свои методы. И между строк Йорвет говорил собрату: «Так что про Роше – ни слова, пока я сам не выберу момент», - и чуть поморщившийся эльф ему едва заметно кивнул, нехотя соглашаясь. Только в этот раз. - Не скажу, что доверяю Белому Волку, - не мог не сказать спасенный командир, но почти сразу тяжело вздохнул, - но и обратного сказать не могу. В конце концов, он ведьмак, а они придерживаются своих правил. … конечно, Гроза Севера мог бы рассказать многое и о ведьмачьих правилах, и ведьмаках в целом – особенно о некоторых из них, со змеиными медальонами на шеях – но оставил эти истории при себе. В конце концов, речь шла не о Лето, а о Геральте. С этими мыслями Йорвет повернулся к Исенгриму, сидевшему на том же месте, что и вчера. В этот раз Бореаса Муна с ним не было, но никто, кроме Старого Лиса, не обратил на это внимания: мало кто мог подумать, что на собрании белок мог присутствовать человек. «Да и особого значения это не имеет», - в отличие от засевшего в городе демона, получившего в свои лапы то, что он столько лет искал. Какое-то время Мариан сможет юлить и изворачиваться, не давая себя поймать. Но недолго. Вряд ли она успела оправиться от предыдущей стычки, а потом ещё и полезла в одиночку вытаскивать Яевинна. Подумал об этом – и отогнал мысль прочь. Сейчас перед ним стояла другая задача, и уж теперь, когда Хоук сделала всё и чуть-чуть больше, чтобы выполнить условие Исенгрима, Йорвет не имел права на ошибку. И, сделав тихий вдох, Старый Лис ринулся в бой (пускай он и заключался в словесной баталии с остальными командирами). - Надеюсь, мне не нужно заново доказывать, что ситуацию нельзя пускать на самотек? – не без иронии поинтересовался он у остальных капитанов на опушке. Лица большинства приобрели на редкость ошарашенное выражение: они-то почти уверились, что Грозе Севера и главному человеконенавистнику задурила голову какая-то чародейка-dh’oine – и дело с концом! А тут оказалось, что страшные рассказы о призраках и необычных трупоедах – самая наиправдейшая правда. И как теперь быть? Но были и те, кого не брали никакие доводы и аргументы – Верноссиэль упрямо поджимала губы и смотрела не на спасенного собрата, а на Йорвета. Во взгляде эльфки было даже не возмущение, не осуждение, а что-то на грани недоумения и обиды. Будто они играли в покер, и оказалось, что у него подрезанные кости. «Вот только теперь ты бросаться словами о том, что кого-то очаровали, не можешь», - потому что дважды одно и то же обвинение звучит гораздо менее убедительно, чем высказанное лишь один раз. Уж Старый Лис об этом прекрасно знал – поэтому позволил Яевинну говорить первым. Он-то не знал, какая ночью была словесная баталия, и не понимал, как каждая сказанная им фраза била собратьев-скоя’таэлей почти наотмашь. Когда спасенный командир замолчал, закончив подробный отчет о происходящем в городе, Железный Волк поднял руку, привлекая внимание и без того не думавших вступать в дискуссию капитанов, и взял слово сам. - Мы все отнеслись с недоверием к словам Йорвета, - он повернулся к Старому Лису, - и ошиблись. Squaess me, mo gear. Мы все стали подозрительнее, чем раньше. - Aeved, elder, - кивнул он в ответ Железному Волку, - но давай не будем тратить время на извинения, а займемся делом. В городе засел демон, и я боюсь себе представить, что он может натворить, пока мы здесь. - Что ж, уговор есть уговор, - пожал плечами Исенгрим, но не успел он добавить что-то ещё, как Верноссиэль подскочила на ноги. Все взгляды обратились к ней. Эльфка хмурилась и поджимала уголки рта. Она не сводила со Старого Лиса возмущенного взгляда, и весь её вид говорил, что ей хотелось броситься на эльфа с кулаками, и удерживает её очень немногое. Очень. - Уговор? – глухо произнесла Верноссиэль, выговаривая слова будто через силу. – Какие уговоры могут быть с dh’oine mannasa? Чародейка сгинула – туда ей и дорога. Почему мы, скоя’таэли, должны складывать свои головы за неё? - Уговор был с Хоук – и со мной, - перебил её Йорвет, прищурив свой единственный глаз. О, да, он её провоцировал! Но если оставить слова эльфки вот так висеть в воздухе, то они точно осядут в головах остальных капитанов, и уж только Dana Meabdh знала, во что они могут вылиться, - или ты считаешь и меня dh’oine, чтобы не держать обещаний? Верноссиэль от неожиданности онемела, застыв на несколько мгновений с приоткрытым ртом, а потом с новыми силами бросилась в словесный бой. - Ты сам не понимаешь, что говоришь! – почти закричала она в запале, размахивая руками, - Она!.. … и умолкла на полуслове. Да, конец фразы не прозвучал, но каждый присутствующий на собрании командиров знал, что хотела сказать эльфка. В очередной раз. Но теперь это прозвучало бы неубедительно. В этот раз Йорвет старался почти не говорить, а выпустил вперед Яевинна с его рассказом о спасении – и не просто так. Может, Винн и относился к людям с презрением и высокомерием – в разной степени оправданным и нет – но против фактов он не шел. А факты были таковы, что dh’oine mannasa спасла его из нильфгаардских застенков. Старому Лису не нужно было ничего прибавлять от себя. Лишь напомнить про демона. Не более того. «Ты ещё слишком вспыльчива, Верноссиэль, до сих пор», - хмыкнул про себя скоя’таэльский командир: все-таки он был гораздо старше – и хитрее. Пускай и его самого не раз проводили и обманывали, это делало его сильнее. Как зверь матереет после каждой пройденной ловушки, так и Йорвет с годами становился лишь опаснее. Сконфуженная эльфка села на место, а со стороны некоторых молодых капитанов послышались смешки. Сам Гроза Севера в них не вслушивался, но догадывался, о чем они: о причинах столь бурной реакции Верноссиэль на какую-то чародейку. «Хотя и по мне тоже проходятся», - и эльфу пришлось приложить усилия, чтобы не поморщиться, когда краснолюд слишком громко для шепота произнес: «Ну, итить-колотить, естессно! Сначала драконобаба, а потом магичка! Эт, я скажу те, за-ко-но-мер-ность! Тут кто хошь начнет свой колчан жевать от ревности! Хотя, как по мне, по сравнению с драконом чаровница – это уже прохресс. Почти нормально» - и его поддержали согласным хмыканьем ближайшие соседи. Заваривший эту кашу с испытанием Фаоильтиарна наблюдал за происходящим не без усмешки во взгляде, и заметить её могли лишь очень и очень немногие. И когда Верноссиэль молча уселась на своем месте, а ближайшие её соседи утихли после того, как на все попытки что-то уточнить эльфка тихо огрызнулась, Исенгрим встал. Теперь умолкли даже те шутники, что вовсю травили между собой анекдоты на тему драконов и эльфов. Глаза всех присутствующих вновь сошлись на Железном Волке. По искалеченному шрамом лицу отчетливо пробежала усмешка. - Как я сказал, уговор есть уговор, - и на этот раз никто не стал с ним спорить, а Верноссиэль лишь ниже опустила голову, хотя её лицо кривилось от раздражения и стыда. – И радоваться, mo gear, тебе пока рано. Я помню, что ты говорил о нильфгаардцах. Не буду скрывать, мне интересно, как ты станешь их уговаривать. О, Старый Лис пока не обольщался: если уж со своими собратьями едва получилось договориться, то что уж будет у нильфов, явно не обрадованных тем бардаком, устроенным противостоянием демона и ведьмы? - Знаю, elder, - кивнул Йорвет, уже просчитывая про себя количество шагов до собственного лагеря, а заодно – сколько секунд ему потребуется, чтобы оседлать лошадь и пустить её сначала шагом, а когда появится дорога – и галопом, - но у меня есть план и на этот случай. - Какой же? – заинтригованный Исенгрим чуть наклонился вперед, и Старый Лис не стал его разочаровывать. - Что вы знаете о человеке по имени Вернон Роше? – почти невинно поинтересовался Йорвет, чувствуя себя так, будто запустил в мирно спящий курятник если не лису, то очень злую и голодную ласку. Взрыв был примерно таким же, как и при разрыве бомбы. *** - Впервые слышу, что белки надрывались так, что охрипли задолго до того, как закончили спор, - хмыкал сам предмет спора, когда Йорвет вернулся в свою часть лагеря. Не без сопровождения. Часть скоя’таэльских командиров просто не могла поверить, что проклятый dh’oine вот так за здорово живешь сидит в палатке Старого Лиса не то, что целый, а даже не связанный. Более того, когда они добрались до той части лагеря, где разместились подопечные Грозы Севера, их взглядам предстала возмутительная для них картина. Роше, присев у самого входа в палатку, безмятежно курил трубку. Вид у него был таким, будто он отправился на пикник любоваться видами. Рядом с ним лежал чуть суховатый хлеб с кусочком жаренной зайчатины и бурдюк с водой. Одним словом – безобразие. Увидевшие эту картину командиры других отрядов от возмущения аж онемели и застыли. Пожалуй, эту ситуацию можно было сравнить с тем, как кметы пялились на самих скоя’таэлей, когда у последних было относительно благодушное настроение, только сейчас всё было вывернуто наоборот. Вместо острых ушей и беличьего хвоста на поясе или шапке – шаперон и медальон с лилиями, а вместо вил и сарая – зэфары и лесной лагерь. Надо сказать, отчасти это было даже забавно. Во всяком случае, Йорвет про себя изрядно веселился, когда смотрел на ошарашенные лица собратьев. Он-то уже обвыкнулся к капитану Синих Полосок («Прикипел душой!»), чего нельзя было сказать об остальных скоя’таэлях не из его отряда. И тем не менее Старый Лис старался держать капитанов в поле зрения. Во избежание. Сам темерский партизан несмотря на свои усмешки и нарочито спокойный вид ладонь держал недалеко от наточенного меча, лежавшего аккурат по правую руку от Роше. На всякий случай. Авторитет авторитетом, но горячие головы были во всех отрядах, относились ли они к темерским спецподразделениям или беличьим бригадам. Впрочем, сидевший тут же ведьмак, хоть и не хватался за оголовье меча, тоже несколько остужал чужой пыл. Даже без своих знаков. Йорвет же упрямо делал вид, что всё находится под его контролем, а что именно он контролировал, капитана Синих полосок или других скоя’таэлей, не суть важно. - Могу тебя поздравить, Роше, тебя приняли в качестве делегата к черным, - не без иронии бросил Старый Лис, доставая свои седельные сумки. В прошлый раз ему пришлось обходиться самым минимумом – он не ожидал, что так надолго задержится в городе, да ещё и в такой примечательной компании, - но в этот раз поступит куда более осмотрительно. – Разумеется, под мою ответственность и исключительно в компании Gwynbleidd. Хотя выдвигались и куда более радикальные меры. Цени. - Да ты мой герой, - саркастично протянул темерец, подцепив левой рукой свой скромный бутерброд, и хотя весь его вид говорил о безмятежности и спокойствии, Йорвет видел, что другая рука его давнего врага по-прежнему лежала рядом с оружием. Видел – и понимал. – Мне определенно стоит запомнить этот день. Эльф чуть прищурил глаза, но не стал продолжать этот переброс остротами. И Роше, вскинув одну бровь, тяжело вздохнул – и кивнул. Он тоже понимал, о чем сейчас болела голова у скоя’таэльского командира. И о ком – тоже. - Ладно, - с кряхтением, на взгляд Старого Лиса – даже нарочитым, бывший капитан спецотряда медленно поднялся на ноги и отряхнулся, - выдвигаемся. Нам ещё предстоит очень веселая беседа с нильфами, и в этот раз крутиться как уж на сковородке буду я… - И не уступишь эту роль мне? – хмыкнул Геральт, тоже поднимаясь на ноги. - А ты будешь вертеться в соседней кастрюле, - хмыкнул Роше и нарочито медленно и показательно убрал оружие в ножны. К вящему облегчению Йорвета. Дальнейшие сборы проходили под внимательными взглядами остальных скоя’таэлей. Подопечные Старого Лиса, уже бывшие в курсе особого гостя, проявляли феноменальное для белок спокойствие и выслушивали распоряжения командира насчет дальнейшего плана действий. Как договорились капитаны на своем собрании – после того, как доспорились до хрипоты и смирились с участием Вернона Роше – отряды соберутся неподалеку от города и будут ждать сигнала от Йорвета. Раньше этого времени никого из Aen seidhe и sell не должно быть видно. Не только в качестве жеста доброй воли, но и чтобы нильфгаардцам не пришла в голову чудесная мысль переловить всех белок, пока они в шаговой доступности. Ещё одной проблемой, с которой могли столкнуться самопровозглашенные голуби мира ещё до начала переговоров, это въезд в город. Им нужен был Старый Лис, чтобы выступить от лица скоя’таэлей, а если его узнают ещё на подходе, могут попробовать схватить – и тогда весь их хлипкий план можно было похоронить досрочно. Роше, который уже что-то проворачивал в своей голове с участием Геральта и Грозы Севера, вытряс из закромов ведьмака – у которого, как иной раз казалось и эльфу, и человеку, имелось всё и на любой случай жизни – черный шерстяной плащ, и в него темерец и vatt’ghern закутали по макушку скоя’таэльского командира, накинув сверху капюшон так, чтобы даже единственный глаз эльфа ярко не отсвечивал. - Не абы что, - вздыхал сам бывший капитан спецотряда, почесывая подбородок, пока оценивал результат, - но будем надеяться, что сойдет. - Ты главное грамотой активнее размахивай, - напомнил ему Йорвет, и их скромное трио наконец отправилось в путь. Как бы они ни гнали лошадей, но добраться до городских стен у них вышло лишь к самым сумеркам. Впрочем, это отчасти сыграло им на руку: когда они оказались у въезда в город, где стояли явно уставшие стражники, те, увидев нильфгаардскую бумагу, скривились и лишь бегло пробежавшись по лицам приезжих, пропустили их внутрь без лишних вопросов. Сам эльф не был уверен, что северяне хоть слово понимали из написанного. Скорее всего, чисто визуально узнали чужой язык – и тем удовлетворились. В другое время Йорвет обязательно задумался, что было бы, подсунь он этим недотепам в виде подорожной тот же стишок про морковку на Старшей Речи, но сейчас его вполне удовлетворило то, что стражи не стали сильно вглядываться даже в его лицо. Ну, хмурая рожа, ну, со шрамом – и что? Если он с этим милсдарем Роше, то что мы сделать можем? Сказано же, не препятствовать лицам, оказывающим помощь и.т.д. и.т.п. А в потемках острых ушей и схожесть с ориентировками годовой давности так легко не разглядеть. Легкость, с которой они преодолели эту точку в городе, не могла не наводить на мысли, что дальше будет лишь сложнее. В конце концов, сами черные в грамоты вчитываются куда как внимательнее остальных обитателей города. В отдалении слышался грохот и треск, а вспышки зацепляли даже крайние здания в противоположной части города. Йорвет хоть и хотел надеяться на лучшее, не был уверен, что Мариан хватило бы сил продержаться столько часов сражаясь. Но их троица направилась в сторону шума, рассудив, что сейчас основные силы черных должны находиться именно там, пытаясь сдерживать неприятеля, кем бы он ни был: реданским солдатом или тварью из другого плана бытия. Коменданта, как надеялись и Роше, и Йорвет, они найдут там же – и помчались по запутанным улочкам. Ругательства на нильфгаардском становились отчетливее и громче, но их по-прежнему перекрывали рыки и вопли тварей, неестественных по своей природе. Все трое прибавили ходу. Вскоре места стали узнаваемы, пускай по ним и прошелся если не магический шторм, то что-то очень похожее: оплывший булыжник мостовой и скособоченные от магии дома. Что примечательно, ни призраки, ни Порождения Тьмы им пока не попадались, хотя вопли последних Йорвет отчетливо слышал в той какофонии звуков, что разносилась над городскими крышами, едва не срывая черепицу. Местами дорогу преграждали баррикады, о которых предупреждал Яевинн, и тогда им приходилось искать обходные пути. Нельзя сказать, что быстро, но уверенно они приближались к своей цели. Вскоре они расслышали лязг оружия, а медальон на шее Геральта заметался и завибрировал так, что это было заметно даже Йорвету и Роше. Глаза у волчьей головы светились всё ярче и ярче по мере приближения к источнику шума. А потом они вышли на одну из улиц, ведущих к резиденции коменданта – и едва успели отпрянуть назад, за угол, чтобы не ввязать сходу в бой. Творилось что-то за гранью добра и зла. Повидавший уже достаточно магического и не очень безобразия Gwynbleidd уже не ругался, а скрипел зубами. - Зараза… - единственное, что выдал Геральт, но и Старый Лис, и бывший капитан спецотряда понимали, что за этой краткостью скрывается прорва невысказанных, но куда более красочных слов. У них у самих в уме крутилось много чего похожего. Воздух звенел от странной чуждой магии, и волосы на загривке вставали дыбом как у самого настоящего зверя. То и дело земля вспыхивала ядовитой зеленью – и из неё выскакивали твари, иссохшие, как в жаркой пустыне деревья, с сучкообразными и суставчатыми телами. Метались болотными огнями призрачные силуэты, и от их дикой пляски начинала кружиться голова. А отбрасываемые ими тени то и дело норовили оказаться одним из тех эльфоподобных существ, встреченных Лисом и темерцом в подземельях под кладбищем. Нильфгаардцы захлебывались в собственной атаке. Щитоносцы пытались прикрывать себя и товарищей от атак призраков, но тут брусчатка под их ногами начинала бурлить от света – и их подбрасывали вверх те тощие зеленые бестии с гротескно разинутыми пастями. Мечники бросались к ним, чтобы дать щитоносцам отползти прочь, но тут к ним бросались скалящие острые зубы Порождения Тьмы, которых Хоук называла крикунами. - Кажется, нам туда, - пробормотал Геральт, прищурившись, а потом, тяжело вздохнув, удобнее перехватил серебряный меч. Роше тоже вытянул свой клинок из ножен, и бросил вопросительный взгляд на Йорвета. Старый Лис похлопал по колчану со стрелами. – Постараемся вытянуть оттуда часть нильфов. Заодно узнаем у них, что творится. Они кивнули друг другу, и ведьмак выскользнул за поворот первым – и с ходу врезался между одним из черных и Порождением Тьмы, как нож между двух бревен. Удар существа пришелся не в стык между доспехами нильфа, а на клинок vatt’ghern. Ведьмак вскинул меч выше, и чужое острие соскользнуло на гарду – и резко перевернул клинок. Оружие крикуна послушно выскочило из узловатых пальцев, и раньше, чем тварь отскочила, меч Геральта вновь взвился в воздух. Голова существа покатилась под ноги, и один из нильфов едва не запнулся об неё, отступая назад. Благо Роше вовремя подставил ему под спину руку, и солдат удержал равновесие. Южанин оглянулся, кивнул – и вновь вернулся к бою. А тем временем Йорвет приглядел одну чудом уцелевшую галерейку на втором этаже одного из домов. Правда, сейчас это походило скорее на балкон – часть стены была снесена и остатки держались на честном слове, чтобы не обвалиться совсем и не обнажить нутро дома. Забраться туда было не так просто: камни и доски под руками и ногами норовили обвалиться вместе с самим эльфом, но тот упрямо лез дальше, пока не подтянулся на руках – и не забрался на присмотренное место. Будь с ними еще с десяток его скоя’таэлей – или магия Мариан, - эльф бы так не утруждался, да и прикрытие из ведьмака тоже получалось мощным. Но их было всего трое и ни одного чародея, которому можно доверить свою спину. Скоя’таэльский командир юркнул в дыру и прислонился к уцелевшей стене: теперь можно было не опасаться, что призрак, Порождение тьмы или испуганный нильф собьют эльфа с ног. Удобнее перехватив лук, он осторожно выглянул. Противники всё прибывали и прибывали. И если Порождения Тьмы явно выбирались из своего гнезда на кладбище, то те же призраки и другие странные существа явно приходили из разрушенного магией дома коменданта. Выудив из колчана одну из стрел с закручивающимся наконечником, Старый Лис положил её на тетиву – и прищурился, оббегая взглядом площадь. Стрел у него хватало, но бездумно их расходовать все равно не стоило. Другой проблемой было то, что на поле боя уже все силы смешались. Любой неосторожный выстрел – и вместо глаза странной зеленой твари он угодит прямо в шею высунувшемуся вперед черному. И потом скоя’таэль не докажет, что это не хитрая диверсия. Взгляд метнулся к ведьмаку и темерцу. У Геральта особых проблем не было: серебряный клинок свистел в воздухе, описывая блестящий полукруг или мелькая яркой быстрой молнией. То и дело вспыхивал фиолетовыми искрами знак ирден или золотистыми – квен. А вот Роше приходилось полагаться только на свой хоть и не скромный арсенал, но явно лишенный ведьмачьих примочек Gwynbleidd. Масло против призраков помогало задеть мечущиеся зловещим хороводом зыбкие силуэты, и те поспешно отлетали прочь от меча темерца, пытаясь избежать нового удара. Напрасно – пускай они и походили на тех призраков, что часто встречались на кладбищах или в некрополях, им не хватало проворности: да и зачем она тому, кто в любой момент может превратиться в сгусток тумана? А капитану специального отряда приходилось иметь дело с одними из самых изворотливых противников по обе стороны Яруги – белками. - Назад! Все назад! На улицу! – и при этом Роше успевал отдавать команды. Четкие и недвусмысленные, и пускай он говорил на Всеобщем, растерянные нильфы его неплохо понимали – и постепенно наметилось если не организованное, то не паническое отступление к более узким участкам улиц. - Не давайте им заходить себе за спину! Йорвет прищурился и быстро натянул тетиву. Стрела прошила воздух так, что только серое охвостье и мелькнуло – и осталось торчать в глазу сучкообразной твари, похожей на иссушенное растение. Существо, едва-едва собиравшееся вынырнуть из-под площадки аккурат под ногами темерца, взвыло и заметалось по земле. Маленькие, рассыпанные по голове точно мушки, черные глазки уставились в сторону стрелка – и эльф почувствовал, как по его загривку проскользнула капля холодного пота. Он не знал, что это была за тварь, но явно магическая: она что-то прощупывала в нем, почти неощутимо, и Старый Лис вряд ли бы понял, в чем дело, если бы не выпестованная сражениями интуиция. А потом и без того широко распахнутая пасть раскрылась ещё шире – и по улице грянул вопль. Готовый уже к новому выстрелу, Йорвет едва не выпустил из рук оружие: звук ударил по ушам так, как если бы это была пила, скребущая по древесине – или костям. Эльф сглотнул: крик, из болезненно высокого, неузнаваемого, обретал конкретные черты. Хрип и надсадный ор сквозь хлюпанье: так кричит живое существо, когда ему перерезают горло, но так, чтобы не убить сразу, нет – оставить помучиться, истечь кровью. Так кричали Риордаин и Ангус в порту, когда им объявили «амнистию». А потом было Ущелье Гидры – и таких криков там было ещё больше. У них не было даже шанса. Все выданные офицеры Врихедд, кроме Исенгрима и Йорвета, были там, среди приговоренных за военные преступления. Старый Лис почти слышал, как чужие пальцы скребут по кандалам. И пускай в воплях нельзя было больше разобрать ни слова, скоя’таэльский командир, чудом извернувшийся, вывернувшийся, точно лис из капкана, слышал в них обвинения: «Esseath creasa mid sinn! Mid marbh!» «A d'yeabl aep arse!» - выругался эльф, скрипя зубами так, что скрежет отдавался в черепе, вытесняя мерзкий вопль – и выстрелил вновь. Короткий свист почти не было слышно за криком – который резко прервался. Сменился другим. Простым. Животным. Хриплым. Стихли шепотки на Старшей Речи, принадлежащие мертвецам, лишенным права даже быть с честью похороненными. Остались лишь лязг чужого оружия и визг монстра. На торчащее из пасти чудовища оперение скоя’таэльский командир смотрел с гордостью – и скалил зубы, глядя в черные блестящие глазки твари. «Думала, меня так легко сломать?» - и, вскинув лук, послал контрольный выстрел прямо в лоб (по крайней мере, у людей он анатомически располагался там). Голова существа дернулась – и оно повалилось, рассыпаясь прахом. Но Йорвет знал – чувствовал – что верхняя губа у него по-прежнему приподнимается, точно у разъяренного дракой лиса, показывая и зубы, и десны. Никто не смел указывать ему на то, что он выжил. Особенно weder`candel, ходившая на коротком поводке у демона. Внизу всё ещё слышалась тихая ругань Роше – исключительно сквозь зубы и так, что услышать его мог лишь кто-то обладающий слухом не хуже эльфского или ведьмачьего. А потом темерец вновь принялся раздавать команды, чтобы не очухавшиеся нильфы не впали в панику. Геральт, выписывающий пируэты и вольты, заставлял Порождений тьмы пятиться назад. Они шипели и скалили зубы, но не рисковали приближаться к vatt’ghern. Те немногие, кто всё-таки бросался на охотника, оказывался обезглавлен, распорот или проколот ведьмачьим мечом. Иной раз в дело пытались вмешаться призраки или существа, похожие на ту тварь, убитую Йорветом, и тогда в дело шли уже знаки. Капитан темерских партизан продолжал руководить отступлением черных на более выгодную позицию. Роше кричал – но кричал коротко и четко. Назад. Держать строй. Щиты выше. Не бежать. Не выскакивать. Назад. Назад. Поднять раненого. Держать щиты – держать строй. Отступать. Сидевший на галерейке эльф, пользовался тем, что противникам было несподручно атаковать его: хватало и других, куда более доступных и менее ощерившихся оружием целей, а во-вторых, игнорировать сражавшегося внизу ведьмака было не только опасно, но и глупо. И даже не шибко хитрые и разумные призраки это понимали своим скудным умом. Но целиться скоя’таэльский командир предпочитал в иссушенных тварей, выпрыгивавших из земли и устраивавших свой жуткий вой, от которого кровь стыла в жилах. С высоты Старому Лису было проще заметить светящуюся в преддверии появления чудовища землю – и выстрелить в него раньше, чем он подкинет в воздух ещё одного солдата. - Не зевай, Роше! – крикнул эльф, когда одна такая вопящая страхолюдина едва не выпрыгнула из своего странного портала прямо на темерца. Капитан Синих полосок успел только обернуться, когда в едва появившуюся в земле пасть твари уже впилась стрела – и та нырнула обратно. Голова в шапероне вскинулась – и почти сразу Роше закричал: - Сзади! – и только потом Йорвет почувствовал едва уловимый поток воздуха, несущийся на него сзади. Не оглядываясь, скоя’таэль нырнул вперед, лишь в последний момент уцепившись за край стены. Из-за спины полыхнуло ядовитой зеленью. Удар прошел вскользь, но неприятное ощущение, описанное Яевинном, Старый Лис прочувствовал: его кости будто размякли, и хватка пальцев ослабла – и он соскользнул вниз. Лишь каким-то чудом у него получилось всё-таки приземлиться и, спружинив на ногах, перекатом отойти в сторону. Йорвет привалился к стене – ему нужна была хотя бы секунда, чтобы сориентироваться в пространстве. Этой секунды у него не было. Зеленая фигура уже плыла следом, вновь замахиваясь для удара. Достать меч эльф не успевал. Катастрофически не успевал. Руки всё ещё дрожали, а ладони и так с трудом удерживали в руках лук. Хотел перекатиться – но вместо этого просто завалился в сторону: ноги подкосились. «D’yeabl!» - его глаз распахнулся шире: призрак надвигался, и эльф мог различить как в глубине дымообразного силуэта яркие, почти желтые отсветы перетекают в более глубокие, почти изумрудные, а маленькие огоньки-глаз прищуриваются при взгляде на него. Огоньки стали совсем тонкими щелочками, а конечности, похожие на руки, поднялись наверх – и под ноги твари метнулось что-то мелкое и взорвалось. Вспышка ненадолго ослепила скоя’таэля, но он всё прекрасно слышал: не было характерного грохота, лишь тихий хлопок. Потом – щелканье арбалетной тетивы, свист. Болт прорезал воздух, не встречая преграды, но тварь тихо гортанно застонала, отступая назад. Старый Лис моргал, пытаясь хоть что-то разглядеть, но раньше, чем мир обрел былую четкость, рядом зашуршали чужие шаги и пахнуло оружейной смазкой и табаком. - В следующий раз ты будешь меньше смеяться над ручными арбалетам, сидх, - заворчал он, ухватывая Йорвета под руку, взваливая себе на плечо. Закряхтел. – Черт, вроде тощий как дрыщ, а тяжелый!.. - Это называется старость, Роше, - кое-как проговорил онемевшими губами эльф, всё ещё чувствуя себя как выброшенная на берег медуза. И все-таки Яевинну крупно повезло, что на нем был сотворенный чародейкой барьер. Крупно повезло! – Смирись. - Говори за себя, древняя развалина, - засопел от натуги темерец, таща своего недруга за собой, - из нас двоих еле-еле переставляешь ноги ты. Когда зрение вернулось, эльф смог оценить обстановку. Под руководством Роше большая часть нильфов уже отступила к более узкой улочке, где более-менее уверенно держала оборону. Остатки отступали под прикрытием ведьмака, и это уже не походило на панические метания туда-сюда, как это было раньше, до появления их славной, но несколько необычной компании. И лишь когда они оказались позади щитов, призраки, Порождения Тьмы и прочие странные твари перестали так яростно нападать. Скорее маячили в поле зрения, не давая расслабиться. Бывший командир Синих полосок помог Йорвету пристроить кости так, чтобы отдышаться и прийти в себя после воздействия того призрака. Вскоре рядом появился и Геральт, и хотя по его лицу обычно сложно было что-то понять, и темерец, и скоя’таэль видели обеспокоенность своего белоголового друга. - Не нравится мне это выражение, Gwynbleidd, - хмурясь, протянул Старый Лис, - совсем не нравится. - Новости тебе тоже не придутся по душе, - отозвался vatt’ghern с тяжелым вздохом, - солдаты преследовали сбежавшего пленника и освободившую его чародейку. Куда делся эльф, они так и не поняли, но магичку вскоре обнаружили неподалеку отсюда, отбивающуюся от всего скопа этой нежити. - D’yeabl! – выругался Йорвет: о дальнейших событиях можно было догадаться и без пространного рассказа. Нильфы захотели отбить Хоук, а заодно – задать ей множество крайне любопытных вопросов. Но стоило им полезть, и прихлебатели Кошмара заставили обломать солдат зубы. Их командир – а эльф не сомневался, что он был – не додумался отступить и перегруппироваться, а наоборот – бросил все силы на приступ. Где скоропостижно и погиб где-то между иссушенными лапами чудищ и клыками крикуна. «Вот тогда у солдат и началась паника, - и их здесь едва не перерезали как куриц. – Но по крайней мере Мариан они видели ещё живой». - Идти на приступ второй раз нельзя, - покачал головой Роше, покосившись на остатки нильфгаардского отряда. – По крайней мере, таким составом. Да и переговорить с комендантом тоже не помешает. И хотя сам Старый Лис всё это прекрасно понимал, его не покидало ощущение, что время просачивается сквозь их пальцы, точно песок, и очень скоро у них его просто не останется. Ни на что. «Значит, не будем тратить его на глупости», - сжав зубы, эльф через силу, по стене, принялся подниматься на ноги. Неприятная слабость постепенно отступала, но мышцы всё ещё болезненно сводило. Но у Йорвета не было времени ждать, когда боль пройдет. Вместо этого он вместе с Роше и Геральтом отправился помогать раненным: перетаскивать тех, кто сам бы вряд ли дошел до нового штаба нильфгаардских частей. *** Воздух в легких горел – так, по крайней мере, казалось самой Мариан. Но и отступить и просто сбежать было уже нельзя. Поздно. По крайней мере, сейчас она знала, на что шла, а не бросалась в пекло безоглядно, лишь надеясь, что впереди её не ждет злой и голодный дракон. Правда, Хоук по-прежнему не знала, что хуже, старшая драконица со всем своим выводком или могущественный демон - со своими подчиненными. Дракон, какое бы жаркое пламя он ни извергал, был всё-таки как-то понятней. Без двойного дна и закулисных интриг. Проще. «Наверное, именно поэтому они мне и нравятся гораздо больше», - хмыкала себе под нос чародейка, перескакивая над головой Ужаса, готового выскочить из-под земли. Позади её провожал возмущенный рёв. Ему вторили перекрикивания и вопли остальных бестий, сидевших у женщины на хвосте. Магесса больше не разменивалась на мощные заклинания, а скорее огрызалась вспышками и искрами, не давая тварям приблизиться вплотную. Но чертовы призраки и демоны ползли из каждого переулка! Мариан едва успевала пригибать голову, чтобы когтистая лапа не успела огреть её по затылку. Не говоря о мерзкой привычке демонов Ужаса выпрыгивать аккурат под твоими ногами. Пару раз её так едва не поймали – благо чародейка бегала быстро, успевала пронестись мимо. «И всё-таки меня загоняют», - как свора собак – лису, и общее ощущение, что всё это уже было, тоже никак не покидало магичку. И когда она буквально вылетела на небольшую площадь перед искаженным магией домом коменданта, ощущение переросло в уверенность. Прикусив щеку изнутри, женщина про себя выругалась: чего-то подобного она и ожидала, но оказаться на этот счет правой ей совсем не нравилось. Почему нехорошие предчувствия чаще всего себя оправдывают полностью – и ещё чуток добавляют сверху? Сделав глубокий вдох, Мариан направилась туда, куда её так настойчиво приглашали. «Хорошо, Кошмар, сделаем вид, что у нас один – два в твою пользу, - и что Хоук в самом деле сдалась и смирилась, пришла с повинной, - эй, злой-презлой демон, хватит мучить людей и особенно – моих многочисленных знакомых! Вот она я! Прямо перед тобой!» Бесновавшиеся за её спиной демоны затихли, лишь едва-едва покачиваясь. Ждали, наблюдали, как она сама, добровольно заходит в клетку. И что уж там ей приготовили… оставалось лишь догадываться. Но по крайней мере чародейка знала, кто стоит за всем этим, а это уже шанс. Если не на победу, то хотя бы на выживание, а выживать Мариан Хоук научилась превосходно. «Начнем второй раунд», - хмыкнула женщина себе под нос и поднялась по остаткам крыльца. В этот раз она никуда не торопилась – и было бы к чему – и осторожно пробиралась через витавшие в воздухе ложки и мелкие камушки со стружкой. То и дело краем глаза Мариан замечала рыжие и зеленые призрачные силуэты, выглядывающие из дыр в стенах и соседних коридоров. То ли наблюдали за ней из любопытства, то ли следили. Может и всё вместе. Стоило приблизиться остаткам канделябра, почти вплавленного в стену, как оставшиеся там фитильки полыхнули изумрудными огнями, заставив Хоук вздрогнуть. Вздрогнуть, но не произнести ни слова на этот счет. Разве что мысленно. «Чертов Кошмар со своими театральными эффектами!» - и пока правая рука крепко сжимала древко посоха, пальцы другой – невольно скользнули к тому карману, где лежала трубка Йорвета. Осторожно провела ногтем по очертаниям, скрытым за тканью. Вздохнула. Успокоилась. В одном скоя’таэльский командир точно прав: Кошмару она нужна живой. Живой и осознающей свой проигрыш. Чем ближе чародейка была к лестнице, ведущей вниз, к разрыву, тем чаще в воздухе вспыхивали призрачные огоньки, похожие на виспов, и теперь они загорались не только на месте свечей или остатках подсвечников, но и просто так. И без того жуткий коридор, похожий на те, что бывают во снах о Тени, приобретал совсем угнетающий вид. Резкий бирюзовый, почти голубой свет мешался с глубокими и непроницаемыми черными тенями, и начинало казаться, что какая-нибудь демоническая тварь выпрыгнет прямо за твоей спиной – и вцепится в загривок. По позвоночнику пробежали мурашки, а взгляд невольно скользнул по полу. Дурацкие тени из-за огней танцевали у самых ног, не давая ни шанса на то, чтобы заметить опасность хотя бы за мгновение до нападения. Несмотря на кипевший снаружи бой, когда её почти оглушали хлопки заклинаний и вой демонов, сейчас Мариан не слышала ничего. Даже собственные шаги, шуршавшие по пыли и остаткам деревянного пола, звучали почти беззвучно, приглушенно, как сквозь вату. В висках настойчиво стучало, а в ушах начинало неприятно шуметь от тишины. Левая ладонь зарылась в карман – и крепче сжала трубку. Полированное дерево местами было истерто чужими пальцами, но узоры, вырезанные когда-то на мундштуке и чашечке, оставались узнаваемыми. Яблоневая ветвь. Лишенная плодов, с одними только листьями, она всё равно оставалась узнаваемой. И чем дольше пальцы Мариан скользили по узору, тем настойчивее в голове вертелась какая-то мысль, навеянная разговором с Йорветом. Тогда она не придала этому особого значения, даже не почувствовала этого сознательно, но это что-то в голове отложилось. Зацепилось, точно заноза. Мелкая, но неприятно зудящая, не дающая покоя ровно до тех пор, пока ты её не вытащишь. «Что же он говорил… - а ведь разговор был ещё утром, перед её отъездом из лагеря – а такое чувство, будто неделю назад, если не больше – извиняло чародейку только то, что говорил эльф много и больше о нильфгаардцах. – И всё-таки». … кажется, скоя’таэльский командир вскользь упоминал ночной разговор с Роше и Геральтом. Что-то про трофейные жетоны и схожесть некоторых чудовищ и людей. Правда, сам эльф не был так уверен в этой гипотезе. «И правда, где бы Кошмару хранить свои сувениры?» - вряд ли бы у него нашлась подходящая для этого перевязь. Так что если Йорвет и прав насчет мотивов демона, то только отчасти. Что-то ещё нужно было Кошмару от магички, пришедшей из одного с ним мира. Что-то одновременно простое – и сложное, раз из всех людей и нелюдей ему нужна именно она. «Так и голове недолго лопнуть», - если бы ещё от этого не зависела её собственная жизнь! По лестнице Мариан спускалась без спешки, но надвигавшиеся сзади огоньки не давали резко повернуть назад – и броситься прочь со всех ног, пока дракон в лице Кошмара не спалил её со всеми косточками. «Спокойно, Хоук, спокойно, - уговаривала она саму себя, наступая на очередную скрипучую ступеньку. Но старалась сосредоточиться на своем кармане. Полированное дерево под пальцами нагрелось и теплело в ладони. – Демоны ужаса огнем не плюются, в отличие от магичек. Так что ещё повоюем!». Наконец чудом уцелевшая лестница сменилась каменными плитами пола – и чародейка, сделав глубокий вдох, пошла дальше, на зеленоватый свет Тени. Прежний узкий проход, из-за скособоченной двери, расширился: часть стены кто-то снес, будто задев плечом, когда преследовал беглецов – и у Мариан на этот счет были недобрые предчувствия. По дороге сюда она вдоволь насмотрелась на Порождений Тьмы, призраков и демонов Ужаса – знать бы ещё, откуда их вытащил Кошмар – и ей не хотелось, чтобы к этому разнообразию добавились толпы демонов Гордыни, которые и без своих молний могут доставить кучу неприятностей. Но и эти мысли чародейка отбросила в сторону: какая сейчас разница? Их на улице уже может быть тысячи, но её отсюда так просто не выпустят. И Хоук прошла сквозь проем к разрыву, лишь на мгновение прищурив глаза от яркого, почти режущего света. Когда у неё получилось сморгнуть с глаз проступившие слезы, женщина с удивлением увидела стоящую возле прорехи фигуру. Издали или если не сильно присматриваться, её можно было принять за человеческую: не слишком высокая, не слишком низкая, о двух ногах и руках, да и голова – тоже одна. Но на этом сходство и заканчивалось, а Мариан всегда старалась вглядываться в детали. «Будто всю лишнюю массу попытались уместить в пределах одного тела», - и лишнее попытались скрутить и перекрутить так, чтобы оно не сильно выделялось: руки и ноги казались из-за этого вывернутыми. По бокам и плечам шли странные бугры, заметные даже под накинутым плащом. Лицо – скорее карикатурная маска – снова принадлежало Фенрису, с его лириумными клеймами и белыми волосами, но в этот раз Кошмар не старался сделать его идеально похожим на лицо бывшего тевинтерского раба. Были и светящиеся ядовитой зеленью глаза, и широкая, слишком широкая для чьего-либо лица улыбка. Подойдя ближе, Мариан увидела больше: всю левую сторону лица покрывали жуткие трещины, точно голова демона была глиняной, и стоило женщине сосредоточить на ней взгляд, как глаз на этой стороне лица ехидно подмигнул желтым – и исчез, сменившись черной пустотой. «Какого… - и только тогда поняла, что странные сколы, идущие через глаз, щеку и угол губ, зеркально повторяли шрамы Йорвета. И пустую глазницу. – Ещё одна игра, чтоб его». В ехидном оскале показались острые зубы. - Наконец-то ты соизволила вернуться, Хоук, - и сказано таким тоном, будто чародейка опоздала к семейному ужину, не иначе. – Знаешь, все эти романтичные побеги под крики и лязг оружия уже давно стали клише. - Завоевание и уничтожение мира тоже не самое новаторское решение, - в том же духе отозвалась Мариан, крепче сжимая посох. Уйти ей отсюда не дадут – это она понимала. Не понимала другого: почему Кошмар стоял здесь, в обычном человеческом мире, а не засел в созданной им Тени, дожидаясь, когда верные слуги чуть ли ни на поводке притащат драгоценную жертву. «Да и всё то время, что мы были в городе, он тоже лишний раз по ту сторону Завесы не бегал», - если уж создание одного разрыва так искривило пространство, то что уж могло быть, открывай демон проход регулярно? А значит, Кошмар, как примерный ученик Круга, сидел за партой ровно – и носа не высовывал туда, где у него больше сил и возможностей. И, прищурив глаза, Мариан смотрела в смесь лиц Фенриса и Йорвета и думала, что где-то здесь и зарыт подвох. Самый большой, самый оберегаемый, за который демон будет биться не на жизнь, а на смерть. За всеми этими масками, пышными декорациями, которыми демон водил перед её носом, скрывался тот самый ответ, который их скромная компания искала. Правда, сложно было собраться с мыслями прямо перед самим Кошмаром. - Ну, как можно упустить из виду такой чудесный мирок, где энергией пропитано всё вокруг? – ехидно протянул демон, взмахнув искаженной и перекрученной рукой. Ладонь приобрела ещё большее сходство с огромным пауком с длинными тонкими конечностями. – И главное, никто ещё не присмотрел его себе! Как можно упустить такую возможность? «Врет, - с неожиданной ясностью поняла Мариан, выслушивая эту почти шаблонную речь, достойную какого-нибудь захудалого романа, где главный злодей хочет всех поработить и в промежутках мерзко – и бессмысленно – хихикает. – По крайней мере, дело совсем не в магической энергии. Отнюдь». - Действительно, - Хоук сделала вид, что поверила сказанному, продолжая крутить в голове эту мысль и так, и эдак, надеясь, что ребус сложится, - ты же не отказался от предложения Корифея, а здесь можно быть не второй скрипкой, не мальчишкой на подхвате, а самому исполнять ведущую партию. Кошмар создавал себе армию, потихоньку, понемногу: чародейка не знала, откуда он брал призраков и демонов в свои ряды, находил ли он их уже здесь, в этом мире, или создавал сам (женщина не удивилась бы ни тому, ни другому), но ничего не происходило ровно до появления на горизонте одной не слишком везучей магички. «Давай, Хоук, думай!» - как связать всё вместе, чтобы получить правильный ответ? - Не все рождаются героями на острие атаки, - продолжал улыбаться Кошмар, обходя Мариан вокруг. Чародейка поворачивалась следом, не давая зайти себе за спину. От слов демона у женщины начинали судорожно сжиматься пальцы. – Знаешь, здесь есть для такого случая очень хорошее выражение: у меча Предназначения два острия, одно из них – ты, а другое – смерть. Нет, это была даже не перчатка, брошенная в лицо Мариан – латная рукавица, и на мгновение кровь бросилась в голову чародейке: к чертям поиски разгадок! К дьяволу правду и ложь! Хоук никогда не просила о подобном! Она предпочла бы прожить свою жизнь спокойно в Ферелдене вместе с родителями и братом с сестрой. И не видеть, как отец умирает от болезни, как Бетани убивает огр, во что превратил безумный маг крови её мать. Не знать, что родной брат скорее рад её внезапному исчезновению. Комок в груди заворочался, стал разрастаться, превращаясь в обрывки заклинаний на языке, в яркие, флуоресцентные фиолетовые узелки чар, готовые вот-вот выпрямиться с шипением и искрами в серебристые и лиловые молнии, чтобы они ударили прямо в мерзкую глумящуюся рожу демона, стерли и ухмылку, и эту гротескную пародию на лица Фенриса и Йорвета. Левая рука, по-прежнему находившаяся в кармане, дернулась – и коснулась трубки. И Мариан вновь почувствовала в левой ладони теплое полированное дерево с узором в виде яблоневой ветви. «Холодная голова, Хоук, холодная голова, помни об этом», - сделала глубокий вдох – и ослабила уже плетущиеся на пальцах чары. В прошлый раз она поддалась эмоциям – и кончилось это отнюдь не её победой. Если бы не подоспевшие на помощь Йорвет, Роше и Геральт, кто знает, что случилось бы дальше? Но точно ничего хорошего. Взглянув в единственный целый глаз демона, Мариан усмехнулась краем губ: - Ну, на роль мессии я никогда не претендовала, - она следила за его реакцией, за его движениями, чуть дерганными и обманчиво неловкими, - а насчет Предназначения и всего подобного – поживем увидим. А в голове чародейка продолжала прокручивать слова ведьмака о демонах, свои собственные знания о жителях Тени, наблюдения Йорвета, свои собственные. Покорение этого мира, бесспорно, было целью Кошмара, но отнюдь не первостепенной – у него за эти два года было множество возможностей с помощью одних только призраков начать массированное наступление на здешний мир. Ему даже не понадобилось бы создавать огромную армию. Но почему-то сидел тихо, пытался вывести Порождений Тьмы. Для чего? … с другой стороны, демон старался избегать привычного, родного ему пространства. Почему? В том же Тедасе Кошмар не появлялся на сцене до последнего момента, когда Мариан вместе с инквизитором и его людьми не свалились, считай, демону на голову. Глаза Хоук вновь зацепились за перекрученное вместилище Кошмара. Похожее зрелище ей доводилось видеть не раз в Киркволле, особенно, если дело касалось магов или храмовников. Но привыкнуть к этому у Мариан так и не получилось. Каждый раз, когда ей на пути встречались одержимые, неприятное чувство ёкало где-то внутри под ребрами. При взгляде на искалеченное тело, разрываемое изнутри сущностью, совершенно чуждой ему. Отголосок мысли зазвенел настолько ощутимо, что Хоук невольно застыла. …у неё была одна догадка, нет, даже предположение, в которое вписывались, пожалуй, все странные поступки Кошмара, как выпуклые и вогнутые части паззла – в пустующее место в мозаике. Но поспешно загнала эти мысли в дальний уголок сознания: вблизи демон вполне мог их почувствовать – и прочесть. Как у существа, для которого нематериальный мир был куда привычнее обычного, физического, в этих вопросах у Кошмара было неоспоримое преимущество – и в этом же крылась его невольная слабость. «Не ликуй раньше времени», - одернула себя Мариан: ей не стоило забывать, сколько раз чародеи обжигались при общении с демонами, чтобы не спешить с выводами. Многие маги тем и заканчивали, что начинали мнить себя укротителями демонов – а потом Мариан Хоук приходилось прорываться сквозь гущу демонов и одержимых, чтобы остановить очередное нашествие магической дряни всех видов и мастей. Кошмар наблюдал за ней, прищурив глаз. Плащ по-прежнему укрывал его тело, но магичка видела, как он подрагивает из-за многочисленных шипов и наростов, вот-вот готовых прорвать кожу. Но демон сдерживал их из последних сил. Ещё одно очко в пользу её догадки. Но раньше, чем Мариан успела подумать, и что ей делать с этой догадкой дальше, улыбка сбежала с лица демона. - Мне не нравится этот взгляд, сэра Хоук, - произнес он размеренным тоном, от которого мышцы спины свело легкой судорогой: шутки закончились. – Так смотрят люди, которые думают, что у них есть туз в рукаве. Но чего стоит один туз против десятка козырей? - Ты просто в Порочную добродетель никогда не играл, - усмехнулась Мариан – и отскочила в сторону. В то место, где она стояла, ударила огромная паучья лапа. Проследив за ней взглядом, чародейка увидела, что конечность начинается из спины Кошмара. Всё тело демона подергивалось, и он с видимым трудом согнул лапку обратно. - Жизнь не игра, сэра Хоук, - и из-за его спины медленно, неторопливо показались остальные семь суставчатых паучьих ног, угрожающе расправлявшихся позади демона. – И тебе давно нужно было это понять. Разрыв позади него полыхнул сильнее – и почти всё пространство окутал нестерпимо яркий изжелта-зеленый свет.