Тот, кто заслуживает спасения

      Беллами приходит в себя рывком, резко втягивая в лёгкие кислород, тут же откашливаясь и озираясь по сторонам. Сердце ударяется о рёбра с громким стуком в ушах, говоря ему, что он жив, хотя пару секунд назад с отчаянием думал обратное: если он умрёт здесь сейчас, значит, Кларк пожертвовала собой [он пожертвовал ею, онпожертвовалею, ОНПОЖЕРТВОВАЛЕЮ] напрасно. Но он выжил. Опять.       В который раз он выжил благодаря её усилиям?       Выравнивая дыхание и чувствуя, как лёгкие с усердием пытаются смириться с тем, что они больше не умирают, и расслабиться, Беллами прикрывает глаза, поглощённый окружающим шумом: звоном в ушах, смехом радующихся друзей, своим и чужим дыханием. Ему нужно успокоиться, справиться с хаосом в голове. С непрошенными мыслями, навеянными облегчением [которого он не заслуживает], о том, что они выжили, а бесчисленное множество людей на земле, оказавшихся вне бункера, погибли. Беллами хочет, как говорится, выйти из себя и зайти нормально. Ему нужно во что-то вцепиться взглядом, мыслью, рассудком, чтобы собрать всё, что осталось от него после случившегося, в кулак.       Он приоткрывает глаза, встречается взглядом с улыбающимся Монти, держащим за руку свою девушку, и невольно улыбается сам, а потом вздрагивает.       Это ведь Монти, который больше не друг Джаспера, потому что Джаспер умер.       Они все мертвы.       Накрывает глаза ладонью и жмурится. Жжение в глазах становится почти невыносимым. Кларк здесь нет, и он больше не сможет увидеть на её лице вечный вопрос, который снова и снова задаёт себе сам: «заслуживаем ли мы спасения?» Потому что он спасся, оставив её умирать. Он больше не сможет увидеть в её взгляде сожаление. Придётся давиться собственным.       «Время симуляции окончено. Полученные данные сохранены. Отключить симулятор?»       Голова разрывается от боли.       — Отключить, — Беллами хрипит, снимая шлем и перекатываясь на бок, чтобы попытаться выбраться из капсулы.       Сдерживая позывы к рвоте, он кое-как оказывается на ногах, кидает короткий взгляд на симулятор и выдыхает. В этот раз смерть подобралась слишком близко — он почти задохнулся. Умри он прямо во время симуляции, наружу мог уже и не выбраться. Не так-то просто выжить, если твой мозг думает, что ты мёртв. Беллами уже умер однажды внутри симулятора, благодаря чему теперь может покидать капсулу самостоятельно, но второй раз ему испытывать этого не хотелось. Умирать — не самое лучшее хобби, которое можно себе найти. Но всё в порядке. Он нажал на рычаг вовремя. Они смогли. Кларк успела…       — Кларк, — осознание падает на плечи так внезапно, что сердце пропускает удар.       Кларк умерла. Девушка, которую он хотел спасти всё это время, умерла внутри симулятора, потому что он оставил её.       Беллами оборачивается, уставившись на соседнюю капсулу, медленно переводит взгляд на экран с данными, понятия не имея, что ему делать, если она действительно мертва. Ему было не тяжело понимать, что она погибла [по его вине, поеговинепоеговине] — ему было невыносимо. Но потерять её дважды?       Он почти заваливается на капсулу, когда ноги перестают держать его, подкашиваются и вынуждают сползти на пол. На мониторе капсулы Кларк показатели говорят о том, что пульс у неё в норме. Сквозь стекло видно, как поднимается и опускается её грудь от ровного дыхания. Она выжила там, на земле, внутри симуляции, а иначе бы уже очнулась. Или бы была мертва.       Хочется пошутить, что однажды он непременно пришлёт Кларк Гриффин счёт за моральный ущерб. Потому что если бы Беллами платили за каждый раз, когда он думал, что эта девушка умрёт, он бы смог купить себе планету получше, чем Земля. Но шутка эта остаётся в его голове, как и сотни прочих, потому что нет слушателя, который мог бы над ней посмеяться. А говорить с самим собой Беллами не имел привычки.       Теперь Беллами может, наконец, собраться с мыслями и прийти в себя. Погибло большое количество людей, и если кто-то из них выжил за пределами симулятора — он об этом узнает, как узнал о том, что жив Мёрфи, который после возвращения в симулятор умирал так часто, что остаётся загадкой, почему же его мозг не поджарился разе на третьем. Тараканом его назвали, однако, очень удачно. Но пока не получится найти способа открыть капсулы, не вредя при этом тем, кто находится внутри, придётся смириться с риском, что каждый второй погибший внутри симулятора может умереть на самом деле.       Блейк проверяет, не оставляла ли ему что-нибудь Октавия, но сестра не выходила на связь, пока он был внутри капсулы. Значит, либо она всё ещё продолжает поиски Линкольна, либо…       «Нет, она не умерла».       Убеждать себя стало почти привычкой. Что в симуляторе, что за его пределами.       Тяжело искать способ открыть капсулы, который можно узнать только внутри симулятора, когда ты в принципе не помнишь, что должен что-либо искать. Беллами хмурит морщинистый лоб, сводит брови к переносице, сосредотачивая взгляд в одной точке. Может ли быть ответом и решением этой проблемы что-то вроде Города Света? Не чтобы вытащить Кларк из одной симуляции и запихнуть в другую, а воспользоваться тем способом, которым они возвращали людей, проглотивших «ключ» к Городу Света. Но главная проблема тут не в виртуальной реальности, а в капсуле…       Если бы очнулась Рейвен, Беллами смог бы её отыскать и они бы решили эту проблему. Но Рейвен всё ещё часть этой проблемы, потому что она тоже остаётся внутри симулятора.       Беллами смотрит на время. Прошло двадцать минут после сеанса в двадцать дней, ему хочется отдохнуть [и не хочется возвращаться], но каждая минута промедления приближает Кларк Гриффин и всех остальных его товарищей к числу тех погибших внутри симулятора, что рискуют умереть на самом деле. Поэтому Беллами пересиливает себя. Ради своих людей. Ради себя самого. Ради тех, кому он всё ещё может помочь. Ради девочки, которая не была солдатом, но не смогла уберечь себя от войны.       Он смотрит на соседнюю капсулу уставшим взглядом, колеблется, прежде чем забраться в свою и надеть шлем. Крепко сжимает в ладони правой руки часы и закрывает глаза, готовясь вернуться из одного ада в другой.       — Я иду, Кларк, — говорит он тихо, чувствуя, как на сердце давит невидимый груз, потому что знает — он не вспомнит о том, что она жива, как и о чём-либо ещё, имеющем какое-то значение за пределами симулятора.       Для него Кларк будет мертва. И то облегчение, что он получил, видя её живой и дышащей в капсуле, растворится, превратившись в агонию от боли сожаления и вины. Но это уже не важно. Возможно, он действительно не заслуживает спасения, но он должен найти способ спасти её, потому что пока Кларк смотрела на него с тем болезненным вопросом во взгляде, он уже записал её имя в список тех, кто заслуживает быть спасённым. И для Беллами это был едва ли не единственный поступок, о котором он не собирался жалеть.       «С возвращением в симулятор. Дождитесь подключения к…»       — 283 жизни за одну. Она, должно быть, очень важна для тебя. — Утверждение, даже не вопрос, женщина выедает ему кожу внимательным взглядом, ждёт его действий; Беллами сжимает в правой руке кружку с надписью и опускает взгляд на лицо Кларк [она жива, онаживаонаживаонажива]. В её глазах облегчение, за плечами — груз мертвецов, один из которых сейчас стоит перед ней, испытывая аналогичные обезоруживающие чувства. Но смотрит она иначе, не боясь, что не заслуживает спасения, потому что в то время как Беллами смотрел на уменьшающуюся под ракетой землю, задавая себе этот вопрос, она уже рискнула всем для того, чтобы он был спасён.       Для того, чтобы он смог вернуться домой.       — Так и есть.