vertigo

для нее я был всего лишь смесью старого виски и Леонарда Коэна. мы лежали и целовались на клетчатом пледе, а потом я писал стихи о нас без рифмы и смысла, спрятавшись под этим самым пледом. и она находила меня всегда — был я под одеялом, под кроватью, /виски/ или чем-то потяжелее. даже сейчас я все еще помню ее вены на тонком запястье и бархатную кожу. по ощущениям будто текстура отпечаталась на кончиках моих пальцев, и я чувствую ее присутствие во всем: в шероховатой бумаге, пуховой подушке и теплом пальто. казалось, меня изгнали из Рая за то, что я пытался запечатлеть ее красоту на стенках своей черепной коробки, акварелью, гуашью, золотой краской, как на картинах Климта., но ее образ всегда затмевал то изображение, которое в итоге получалось. точнее, я чувствовал, что растворяюсь, растворяю себя как краску в нас /ней/. Я до сих пор помню запах ее пшеничных волос и ямочек на щеках. на вкус как полусладкое вино 1918 года, игристое, красное, как отметины на коже, оставленные, выжженные. ее имя на моей руке, выгравировано, высечено. я для нее — смесь дешевого виски и старых виниловых пластинок с голосом Коэна. она для меня — больше, чем просто всё.