Дети

От серых плит бетонного забора тянуло пробирающим кости холодом не хуже, чем от свежераскопанной могилы. Промозглый осенний дождь снимал со стен всю рельефность, делая больничный двор ещё унылее, чем тот был на самом деле. Локвуд сидел на одном из поваленных блоков, подтянув острые колени к груди. Спина в тонкой ветровке и пижамные брюки вымокли, плечи сводило от холода, но мальчик не шевелился, невидяще глядя перед собой. Даже внезапно раздавшийся за спиной шорох не заставил его вздрогнуть или обернуться. — Погодка... — покашливая, просипел скрипучий, каркающий голос, и рядом с Локвудом опустилась сгорбленная фигура. Мальчик скосил глаза. Единственное, что можно было сказать с уверенностью — человек был грязный. В замызганном рыбацком балахоне и обвисшей шляпе с подранными, до сетки протертыми полями. Цвет его высоких сапог не угадывался за намертво въевшимся, жирным слоем земли и грязи. — Закурить не предлагаю, — с намеком на усмешку прокаркал человек и, надвинув шляпу почти до самого подбородка, полез в глубокий карман. Извлек на свет засаленную сигарету, повертел перед носом, удовлетворенно хмыкнул и сунул её в зубы. Сверкнул огонек, потянуло едким, кислым запахом курева. — Весёленькое местечко, — хмыкнул незнакомец, из-под полы оглядывая заросшую сорняками площадку с единственной разломанной деревянной лавочкой. Казалось, его совершенно не смущало, что все его реплики оставались без ответа. — А ты чего тут расселся? Нечего шляться ночью по дворам, тем более укреплен он ни к черту. Локвуд поднял на незнакомца потемневшие глаза — болезненные черные провалы — и разлепил пересохшие, стянутые коркой губы. — Моя сестра умерла. — И родители, готов спорить, тоже, — без толики сожаления кивнул тот. — Я спрашивал не об этом. Что ты собираешься делать, парень? Локвуд упёрся подбородком в скрещённые на коленях руки. — Не знаю. — А хочешь, я расскажу? — оживился человек. — Завтра в местных газетёнках напечатают: «Трагическая случайность, брат не сумел спасти...» — и всё в таком духе. К тебе со всех окрестных домов потянутся люди, которым на самом деле будет глубоко плевать на твою судьбу, а ты будешь кивать и принимать соболезнования как преклонного возраста леди... — Нет... — пробормотал Локвуд, вполоборота разворачиваясь к незнакомцу и отнимая колено от груди. Между бровей у него тенью залегла морщинка. — Всё не так... — А как? — хмыкнули ему в ответ. Человек искоса поглядывал на Локвуда и жевал фильтр. Мальчик почувствовал, как в груди поднимается едва улегшаяся, жгучая волна, и ощутил затаённое желание увидеть, как от сигареты загорается шляпа бродячего болтуна. — Я, — сглотнул он, чувствуя горечь на сухом языке, — отомщу. — Так ведь уже, нет? — Я уничтожу их всех. — Не уничтожишь, — покачал головой незнакомец. — Ты ведь тут этих олухов из ДЕПИК ждешь? Поставят тебя на учёт, а потом — повезёт, если отправят младшим оперативником в какое-нибудь захудалое агентство, цепи смазывать да рапиры от плазмы надраивать, а всего скорее — в ночную стражу штаны протирать. И будешь ты всяких Луркеров по подворотням гонять. Ну, как перспектива? — усмехнулся он, глядя, как сквозь бледные, покрытые пылью извёстки щеки проступает лихорадочный румянец. — Этого не будет. — А что ты можешь сделать? — пожал плечами человек, глядя, как мальчик в бессилии добела прикусывает и без того бескровные губы. — Впрочем, кое-что, может быть, и можешь... пойти ко мне в ученики, например. Лицо Локвуда захлестнуло недоумение, граничащее с шоком. Насладившись им сполна и выдержав эффектную паузу, незнакомец продолжил. — Мне нужен помощник. И не нужна лишняя огласка. Ты будешь подстраховывать меня на работе, а я, в свою очередь, научу тебя отгонять и уничтожать любых призраков. И — это и в моих интересах — так уж и быть, позабочусь о том, чтобы газеты не слишком интересовались делом твоей сестры. Предложение было полным безумием. Возможно, именно поэтому оно всё-таки смогло затронуть Локвуда. — Если решаешь, решай быстрее, парень. Готов спорить, так противно визжат только ДЕПИКовские тормоза — и это редкий случай, когда я говорю о машинах. — Уничтожать, — с нажимом уточнил Локвуд, разглядывая марлевую повязку на запястье. — Отгонять мне их ни к чему. — Согласен? Отлично, по рукам, — кивнул мужчина и, выплюнув сигарету, протянул цепкую ладонь — только в этот момент стало заметно, что тёмные перчатки у него без пальцев, а кожа настолько почернела под слоями грязи, что стала от них неотличима. Локвуд не без внутреннего содрагания взялся за протянутую ему руку и поднял взгляд. Спину прошило иглами ужаса. И дело было даже не в том, что сложно было разобрать, морщинистое ли лицо, или это трещины на покрывающей его, застывшей грязевой маске. Из-под обвисшей тульи на Локвуда смотрел один глаз, пронзительно желтый. Второй был скошен и глядел куда-то вбок и поверх плеча Локвуда, вместо зрачка обнажая мутный белок с кровавыми прожилками. — Зачем вам это? — спросил мальчик, усилием заставляя себя дышать ровнее. — Трудно найти помощника с рвением к работе, — пожал плечами его новый мастер, разрывая рукопожатие. — Это всё? — Нет. Кто вы? Мужчина хмыкнул и похромал навстречу выбиравшимся из машины сотрудникам ДЕПИК, припадая на левую ногу. Локвуд смотрел ему в спину, с застывшей перед глазами картинкой перекошенного, косоглазого лица. — Кажется, я заключил сделку с дьяволом, — едва слышно пробормотал он себе под нос. Мастер на мгновение замер, тряханул головой и вновь похромал к больничным воротам. — Сайкс. Гробокопатель Сайкс.