Намакарана 2.03
17 мая 2018 г. в 19:31
Я кинула сумки на пол в своей спальне и рухнула лицом вниз на кровать. Дом, милый дом. Спальня, а не палата, заботливо спроектированная так, чтобы я не смогла себе навредить. Мягкая кровать, и матрас не прикрыт пластиковой пленкой.
Это было великолепно.
Я полежала немного, разрываясь между желанием просто поваляться и необходимостью разобрать вещи.
– Тейлор? Можешь открыть, пожалуйста? – позвал папа из-за двери моей комнаты, принимая решение за меня. Немного поворчав, я сползла с кровати.
– Что такое? – спросила я, высунув голову за дверь.
Он выглядел смущенным.
– Вот, – сказал он, протягивая мне шоколадку. – Это тебе.
Я моргнула.
– Э-э, – начала я.
– В чем дело? Я думал, они тебе нравятся, – сказал он.
– Конечно, всмысле, – я умолкла. – Спасибо, пап, – обняв его, произнесла я. – Спасибо, что помнишь о чем-то подобном, – я запнулась. Он, казалось, желал чего-то большего. – Я думаю, мне лучше, правда. Психиатр сказал, что у меня, похоже, случился приступ паники в шкафчике. Все должно быть в порядке, пока я не окажусь в месте наподобие того. И это ведь маловероятно, да?
После моих слов он стал выглядеть чуточку более успокоенным.
– Надеюсь, – сказал он. – Правда, – он замялся. – Эмм… Помочь тебе разобрать вещи?
– Я справлюсь, – сказала я. – Просто… прилегла ненадолго перед тем как начать.
– Только не тяни с этим, – сказал он, потерев затылок. – В общем, я взял на работе выходной на пару дней, и, – он кашлянул, – нам надо обсудить твое возвращение в школу. Когда ты будешь готова, конечно.
У меня скрутило внутренности.
– Ага, – вяло отозвалась я.
– Я не пытаюсь подтолкнуть тебя вернуться туда поскорее, – сказал он, – но тебе необходимо это обдумать.
– Я знаю, – сказала я с глубоким вздохом. – Знаю. Я… я выполняла задания, которые мне присылали в больницу! И… и мне нужно выяснить, как их передать. А потом получить другие, – я пыталась храбриться, но без особого успеха.
– С тобой все хорошо?
– Я старалась не задумываться о том, когда туда вернусь, – тихо проговорила я.
Он смутился.
– Прости, – сказал он. – Но… нет, мы подумаем об этом потом.
– Знаю, придется – сказала я.
– Я узнавал, что необходимо для твоего перевода, – сказал папа, – но очередь… ну. Человек с которым я разговаривал, сказал, что ты, скорее всего, успеешь выпуститься до того, как попадешь в начало списка.
– Потому что им не нужен кто-то вроде меня, – произнесла я. Мысль о возвращении в Уинслоу уничтожила все хорошее настроение, которое успело у меня появиться. И сами небеса против моего поступления в Аркадию. Сэм и Лия вели себя очень мило со мной, конечно, но они были всего лишь ученицами. Боже, насколько все могло быть лучше, если бы я сначала подала заявку туда.
– Это не… Я пытался объяснить, – сказал папа, потянувшись, чтобы обнять меня. Я не пыталась уклониться, но не обняла его в ответ. – Но очередь, видимо, слишком длинная и… это паршиво, я знаю
– Думаю, мне просто придется потерпеть. Как и все годы до этого, – сказала я.
– Нет, – сказал он. – Нет, – повторил он громче. – Нет, не придется. Ты больше не будешь просто сидеть и мириться со всем. Мы что-нибудь придумаем. Так или иначе. Даже если школа не хочет слушать.
Ага, как будто от этого что-то поменяется, подумала я про себя. Чтобы не произнести это вслух, я посмотрела ему в глаза и сказала:
– Папа. Пообещай мне, что не сделаешь что-нибудь... – я замялась, подбирая подходящее слово, – “опрометчивое”, – нет, оно не слишком подходило, но у меня не получилось найти другое.
– О, не беспокойся, – сказал папа. – Я все обдумал. Многое. И я…
– Я не могу позволить тебе влипнуть в неприятности из-за меня, – запротестовала я. Правда, не могла. – Не могу и не буду. Я смогу продержаться до выпуска. Я расскажу учителям, если что-то еще случится, обещаю! Просто не надо… типа, идти против отца Эммы или вроде того, потому что, – я задохнулась, – потому что он адвокат и знает все трюки, чтобы выставить тебя виноватым, в случае чего, и… И… И… – я сгорбилась, задрожав. – Я не могу позволить тебе сделать что-то, за что тебя могут арестовать, – прошептала я.
Повисла неловкая пауза, прежде чем его руки заключили меня в объятья.
– В этом вся ты, присматриваешь за своим стариком, хотя сама только вернулась из больницы, – проговорил он, пытаясь обратить все в шутку. – Это я должен присматривать за тобой, и я так и сделаю.
Он не шутил. Я бросила короткий взгляд на Другое Место, и он полыхал как преисподняя. Лишь цепи, обвившие его фигуру, помогали удерживаться в подобии человека. Что случится, если я их разомкну? Если перевести с метафорической логики Другого Места, это означало нарушить его самоконтроль, выпустив папин нрав на свободу. Это была ужасная идея с самого начала, а даже если и нет – даже если я могла обнаружить какой-то очевидный способ избавить его от стресса или успокоить – я не должна это делать. Я ни за что не собиралась копаться в папиной голове. Это черта, которую я не должна пересекать.
Жар его гнева на самом деле не мог меня сжечь, но все же я отдернулась от него. Мысленно переключившись на нормальный мир, я обнаружила, что папа нахмурился.
– Тейлор, – произнес он, – Что случилось? Раньше ты не избегала объятий.
Я не могла объяснить в чем дело.
– Раньше я много чего не делала, – горько проговорила я и моргнула. Эта фраза ничего не объясняла. Хммм. – Всмысле, я не… Я поступала по-разному. Ой, забудь, – фыркнула я. – Я… Я просто только что испортила это возвращение угрюмого подростка, разве нет?
Он вяло усмехнулся.
– Ага, вроде того. Хочешь, помогу разобрать вещи? А потом мы можем пройтись по магазинам. Надо купить продукты, и тебе, наверное, тоже что-нибудь нужно.
Я моргнула.
– Да, если подумать, мне правда кое-что нужно. Зубная паста, новая зубная щетка, может, ручки и блокнот, или типа того. Думаю, мне стоит завести новый дневник, – прочистила горло. – И кстати о дневниках…
***
Снаружи было темно. Сквозь занавески я видела, как падает дождь, подсвеченный оранжевым светом уличных фонарей. Я посмотрела на корешки новых книг, купленных мною, но мне не хотелось читать “Классики”, “Маятник Фуко” или “Посланник 13”*. Их посоветовала Лия, но эти книги не походили на то, что я обычно читала, и я ощущала себя вымотанной. *Посланник 13 – книга, выдуманная автором фанфика, существует только на Земле Бет, потому что была написана после расхождения временных линий с Землей Алеф. Я так себя чувствовала не только из-за распорядка к которому привыкла в больнице, или похода по магазинам в такую холодную и сырую погоду. Я не самый общительный человек, и то, что папе захотелось провести со мной так много времени, психологически изматывало. Мне нужно было время, чтобы перезарядить батарейки. Хотя я оценила, что папа носился со мной, как с хрустальной вазой, это уже начало немного раздражать. Я показала ему старый дневник, куда записывала все проделки своих мучителей. И все прошло не очень хорошо. Я на мгновение решила, что папа вот-вот взорвется. Он собирался поднять эту тему, когда мы пойдем в школу, чтобы обсудить мое возвращение. Я заставила его пообещать, что до того момента он ничего не сделает. Рассказывать правду обо всем этом было очень тяжело, и я даже не была уверена, что так будет правильно. Сегодня мне пришлось еще раз избить Мадам Секрет, чтобы показать папе дневник, но это лишь сильнее его разозлило, заставив еще яростнее полыхать в Другом Месте. Я не могла провести целый день с собственным отцом, не сковав цепями аспект своей личности в жуткой альтернативной реальности. Дважды. Может, я просто не способна вести себя как нормальный человек? Боже, мне было так хреново. Почему мне не достался такой понятный, простой и удобный набор Александрии? Хотя погодите, я получила способности, когда меня заперли в шкафчике, который страны третьего мира могли бы использовать для пыток диссидентов, видимо, попыталась покончить с собой и почти умерла. Не моя вина, что моя сила стала такой. Эмма, София и Мэдисон заставили меня пройти через это. Виноваты они, а не я. Мне просто пришлось принять все как есть. Я легла на кровать и позволила Другому Месту захватить мои чувства. Оно не обманывало меня, в отличие от нормального мира. Когда я заглядывала туда, я могла видеть правду, скрытую в мелочах. Да, там было ужасно, но и нормальный мир тоже бывает ужасным. Другое Место хотя бы не скрывало этого. Отражение моей комнаты было не худшим из мест, что я там видела. Далеко не худшим. В основном, просто голый бетон. Не было никаких жутких каракулей, и метал был в основном целым. Однако, все было влажным, на полу лужи темной воды, и когда я осторожно ее попробовала, она была соленой. Да, полагаю, я успела довольно много тут наплакать. Что ж. Это изменится. Я взяла пульт из лужи, в которой он лежал, и включила телевизор. Катодные лучи в Другом Месте гудели как рой насекомых, и я щелкала по каналам, пока не остановилась на новостях. Это должно было создать фоновый шум, и со стороны выглядеть так, будто я что-то смотрю. – Панапиакаба в двенадцать сотен часов, – произнесла пошло-блондинистая ведущая с улыбкой, застывшей на пластиковом лице в фальшиво-радостном выражении. – Элисенбург* через Меркленд и Львовсака Брама в тринадцать тридцать. *В тексте именно так и было написано. Не путайте с Элисбургом. Рядом с ней усмехнулся пластиковый мужчина со следами поцелуев на желтоватых щеках. – Чамбери в четырнадцать тридцать, – сказал он. – Шумлинге и стадион “Спартак” в пятнадцать сорок пять, Дачное в шестьсот часов. А теперь Саша расскажет нам о погоде. Хмм, вообще-то, надо бы переключить на другой канал. Вероятно, у папы могут появиться некие подозрения, если я буду смотреть только круглосуточный новостной канал. – По крайней мере, нам заплатят за это, верно? Ублюдкам лучше не пытаться обвести нас вокруг пальца, – сказала тощая мертвячка в причудливом длинном платье и парике. – Когда-то я выступал на Бродвее, – мрачно произнес мужчина с глазами как у мухи, стоявший рядом с ней. – Шекспир, Стоппард, достаточно времени, чтобы проникнуться. А теперь, взгляни на меня. Слоняюсь тут в напудренном парике, снимаясь по сценарию, написанному проклятым наемным писакой, который решил, что будет здорово засунуть паралюдей в исторический фильм. Нахуй это все. Столько художественной достоверности. Что дальше, сыграю злого волшебника в фильме для самых маленьких? Надо поговорить со своим агентом. Я наклонила голову. Что ж. Это было нечто. Надо бы посмотреть какие-нибудь другие фильмы таким способом и выяснить, вдруг будет еще что-то типа этого. Однако, я отвлеклась. Пришло время сделать кое-что, о чем я стала подумывать еще с тех пор, когда только обнаружила, что могу создавать конструкты и заставлять их приносить мне вещи. Я не могла заняться этим в больнице из-за страха, что меня застукают, но даже там мне удалось узнать, что я могу забирать предметы вне моего поля зрения, даже с другого конца здания. То, что я собиралась сделать, было гораздо более тяжелым испытанием для моих сил. Я бережно вытащила один из фотоальбомов с нижней полки и положила на кровать. Усевшись по-турецки, я быстро его пролистала. Я вздохнула. На фото я улыбалась гораздо чаще. И на моем лице не было розоватых шрамов, которые я сама себе нанесла. Я нашла, что искала. Фотография слегка потускнела, хоть и хранилась в альбоме. – Все могло быть лучше, – сказала я изображению матери и двенадцатилетней меня, навевающим воспоминания. – Почему ты… – мой голос надломился, когда видения, которые привиделись мне в шкафчике, снова всплыли в голове. Это происходило на самом деле, или все было лишь плодом моего воображения, попытавшегося изобразить, как все могло произойти? Я не раз спрашивала себя об этом, пока лежала в психбольнице, но так и не смогла прийти к какому-либо ответу. В отличие от многих, у меня было немало причин предполагать, что все так и было – в конце концов, среди моих способностей затесалась психометрия. В каком-то смысле, я могла увидеть прошлое. С другой стороны, увиденное было ясным, без символизма и искаженных образов. Состояние на грани смерти могло навеять мне иллюзию, не так ли? Хочу ли я узнать? Я отложила эту мысль на потом. Я задумалась о том, как работает моя сила. Ясно, что мои конструкты могут найти предметы, которые я видела, но не было никакого способа отыскать флейту моей матери, если только они не станут обшаривать все подряд. Это просто невозможно. Я не могу поддерживать их достаточно долго, чтобы они имели хоть какой-то шанс найти флейту, если я не знаю, куда их отправить. Но создание конструктов ведь не основная моя способность, правда? Я просто занималась этим в Другом Месте, и это было козырем у меня в рукаве. В Другом Месте все оставляло свой след, эмоциональных осадок, который сохранялся еще долгое время после события. Я могла видеть, где кто-то пытался покончить с собой, почувствовать отчаяние Трущоб, ощутить депрессию, которую излучали некоторые пациенты. Может, конструкт сумеет пройти по следу от меня до флейты, чтобы найти ее. В конце концов, она для меня имела большое значение. Я уже обнаружила, что могу отследить книги, которые дала Лии, пока была в больнице, а они не были так уж важны. Я тихо улыбнулась про себя. Возможно, оставить Лии кое-какие книги было случайным проблеском гениальности. Я могу отследить их, и так узнать как дела у нее и Сэм. “След” книги, наверняка, будет гораздо слабее, чем от маминой флейты? Я перебралась за стол. Надо сделать все как следует. Я спланирую каждый шаг, чтобы не пришлось выдумывать на ходу. Будет не очень здорово, если у меня не получится следовать тому, что я как следует спланировала. Открыв один из своих новых блокнотов, я достала карандаш и начала грызть ластик на конце. Я хочу найти флейту. –> Поиск, использовать для этого Ищейку. Я прервалась и склонила голову в тяжких раздумьях. Добавить к ней камеру, чтобы я могла видеть, что она отыщет. Может потребоваться немало времени, возможно, несколько часов, чтобы укрепить ее. Много нюансов. – Большие глаза + нос + руки. – Воспоминания о флейте. Встроить их в нее. Если я скормлю ей воспоминания о флейте, она будет знать, что искать. – Большая голова? Чтобы хранить воспоминания? – Одежда имеет значение? Возможно – лишняя деталь. Все усложняет, больше деталей = дольше создавать. Продолжая обдумывать, я схематично набросала на полях вышеописанный конструкт. Большие глаза, большие руки и длинный язык, свисающий изо рта. Камеры на плечах. Наконец, я почувствовала, что готова. Закрыв глаза, я приступила к работе. Было сложно. Не в том же смысле, как заковать в цепи Мадам Секрет – то было физически изнурительной борьбой. Это было сложно, как попытаться запомнить длинную цепочку чисел. Я продолжала забывать детали, и отслеживать, что я уже добавила, мой разум постоянно сбивался. Я начинала думать о том, что, похоже, слишком много съела, в тот момент, когда должна была создавать охотничью конструкцию, чтобы найти флейту моей мамы. Ладно, признаю, несколько раз я отвлекалась от работы, на мысли о том, что я могла бы создать конструкт, который сумел бы выследить хулиганов и заставить их страдать. Те изменения, которые я внесла в конструкт, наводили на такие мысли, но я не собиралась в это углубляться. Натравить на хулиганов невидимых чудовищ из колючей проволоки и шипов, определенно было злодейским поступком, а я себя злодейкой не считала. Это они злодеи, а не я. С шестой или седьмой попытки, мне удалось, наконец, удержать в голове образ полностью. Я выдохнула и открыла глаза. Долговязый гигант с паучьими конечностями смотрел на меня большими объективами вместо глаз. Чтобы поместиться в моей комнате, ей пришлось скрючиться пополам, и ее колени задевали потолок. Ее голова была слишком большой для ее тела, размером с мое туловище. Я пыталась не трястись, но ничего не могла с собой поделать. Я не ожидала, что Ищейка окажется такой огромной. Я убедилась, что цепи надежно закреплены на ее руках и ногах и добавила еще слой для верности. Конструкция обнюхала меня, открыла рот и высунула свой извивающийся язык, пробуя воздух. Я обернулась и взяла фотографию. – Вот, – тихо сказала я конструкту. – Посмотри на эту флейту. Давай! Ищи! Ищейка принюхалась и выпрыгнула в окно, которое зарябило, как поверхность пруда, куда только что бросили камень. Я очень надеялась, что не выпустила чудовище. Закрыв глаза, я создала такой же набор куколок из колючей проволоки и телевизор с плоским экраном как в тот раз, когда шпионила за папиной беседой с докторами. Это далось мне гораздо проще, чем создание Ищейки – так вышло, потому что они были менее сложными, или потому что я уже делала их раньше? В любом случае, практика ведет к совершенству. Потрескивая статикой, экран пошел хаотичными черно-белыми узорами, пока не появилось изображение. Это было быстро. Я смотрела на экран в Другом Месте. Было видно бурлящую темную воду, в которой плавали какие-то частицы, возможно, ила или песка. И да, рядом со сломанной магазинной тележкой и пустой пивной банкой была наполовину закопана флейта моей мамы. Я сжала губы. Вот суки. Они украли ее, и это даже не имело для них значения. Они не хранили ее у кого-то из них под кроватью, не спрятали в каком-то укромном месте, и даже не сдали в ломбард. Они просто бросили ее в пруд, или, может, в гавань и забыли, что она вообще существовала. Они ничего от этого не получили. Они сделали это, просто чтобы причинить мне боль. Я знала, где это. Я видела. Это было по другую сторону экрана, так близко, что можно коснуться. Следующий этап. – Вперед! – приказала я одному из проволочных младенцев. – Принеси мне ее. Конструкт не сделал того, что я ожидала. Вместо того, чтобы скрыться как Ищейка, он мгновенно телепортировался к экрану и вскрыл его рукой, как нож рассекает пластиковую упаковку. Экран распахнулся, но все еще показывал изображение. Нет. Это было не изображение. Кукольное личико проволочного младенца посмотрело на меня с нетерпением. – Ты хочешь, чтобы я?.. Я могу... Он безмолвно уставился на меня. Я сделала глубокий вдох и встала. Я не могла позволить себе задаться вопросом, что я творю. Одним движением я протянула руку через вскрытый экран в ледяную воду и ощутила, как мои пальцы смыкаются на холодном металле флейты. Я выдернула руку так быстро, как только возможно, и вовремя, потому что, едва я это сделала, экран вернулся в прежнее состояние. Я почувствовала, что ноги подкашиваются. Ошеломленно, я пошла к кровати, с флейты, покрывшейся патиной, капала вода, и я с трудом уселась. Это была мамина флейта. Я нашла ее с помощью моих способностей. Я создала Ищейку, которая ее отыскала, а потом проволочный младенец превратил экран в прокол в пространстве. Это ведь был прокол в пространстве, правда? Вода не протекла сквозь него. Я размяла руку, которую просунула в прокол, с удивлением отмечая, что пальцы снова начали кровоточить. Было очень, очень больно. Значит, гавань – соленая вода причиняла сильную боль. Нужно пойти, промыть ранки. Но сперва, я переключилась на реальный мир и махнула рукой в том месте, где должен находиться мой телевизионный портал. Ничего. Моя рука ощутила только воздух. Она не прошла сквозь скрытый портал, и не задела невидимого херувима из колючей проволоки. Итак, этот прокол был порталом внутри Другого Места. В нормальном мире он не существовал. И у меня получилось. Я уже видела в больнице, что некоторые двери не совпадали с реальными, но я никогда не пыталась пройти через них. Я начала осознавать, что Другое Место было не просто способом, чтобы как-то структурировать информацию, которую я получала с помощью своих способностей. Это был не просто информационный фильтр, который я наложила поверх нормального мира. Я заподозрила, что оно существует вне моей головы. Это было место, где пространство, расстояние – черт, может, время и Бог знает, что еще – работали не совсем так, как должны. Этот успех научил меня еще кое-чему. Разумеется, большинство моих способностей не были такими уж потрясающими, но они были очень гибкими. Хах. Судя по всему, что мне довелось прочитать о способностях, я более всего походила на Технаря. Я не обладала реальными способностями сама по себе, но я могла создавать штуки, которые обладали. Я бы не решилась пободаться с Губителями в ближайшее время, но я вернула мамину флейту. Я крепко сжимала ее, пока шла в ванную. Я одолела их хоть в чем-то. И я сделаю это снова. Той ночью мне приснилось, что я снова оказалась в шкафчике. Моя жизнь пыталась сбежать от меня так же, как и моя душа, чернотой просачиваясь сквозь открытые раны вместе с кровью. Я билась и сражалась, пытаясь остановить ее побег. Но становилось все труднее и труднее, и я так устала. Гниль была повсюду, и она ползала, извиваясь, по моей коже. Я умирала. Становилось все холоднее. Я проснулась, хватая ртом воздух. Часы показывали 3:58. Я не смогла снова уснуть.