Передай Кларе...

У Клары глаза уже на мокром месте. Еще секунда — и она расплачется и выбежит из кабинета редактора. Третий месяц сплошной критики — это вам не шутки. Хуже было только в старшей школе на уроках математики: краснеешь у доски и не знаешь, что сказать, а от страха все мысли забились в самые укромные уголки и ни за что не желают выходить, а учитель все смотрит, хмурится и цокает языком, а колени предательски дрожат, а воздух будто застревает в легких. Зато по литературе и географии она была лучшей. — …и если до этого момента все было хотя бы терпимо, то два последние абзаца никуда не годятся. Перепишите заново, мисс Освальд. Сложилось впечатление, что этот лист вообще попал сюда случайно. Или его написала ваша кошка? Думайте, Клара! Видал я головы, в которых мозгов было и того меньше, чем у вас. Но они же как-то справлялись, — прорвался сквозь стук крови в ушах насмешливый голос. Начинающий журналист Клара Освальд сидела напротив главного редактора и изо всех сил старалась не зареветь. Она была готова к работе по ночам, бегу с препятствиями по засекреченным объектам и работе под прикрытием в наркокартели, но все эти три месяца Джон Смит старательно подводил ее на грань нервного срыва, к которому она, как оказалось, была совсем не готова. Парень Клары не называл Смита иначе, чем «гадом», и все грозился начистить ему физиономию, а девушка лишь вздыхала и убеждала Дэнни, что он просто хочет сделать из нее профессионала. Стоит отдать Джону должное: он чихвостил юное создание с максимальной осторожностью и деликатностью, на которую вообще был способен. Остальные получали от него замысловатые угрозы, приправленные крепким словцом. И если бы все эти пожелания сбылись, вся редакция, анально изнасилованная стаей диких обезьян, давно кормила бы рыб в задохлом прудике на задворках загаженного скотного двора, а Джон Смит безмятежно прыгал бы через скакалочку из внутренностей своих почивших подчиненных, и в душе у него царили бы мир и покой, не нарушаемые идиотами извне. Поэтому каждое слово, которое он говорил мисс Освальд, было несколько раз взвешено и отрепетировано, чтобы она не грохнулась в обморок прямо у него в кабинете. На самом деле, с Кларой была одна проблема. Или даже не одна. Она сама была проблемой. Она переступила порог редакции ровно три месяца и пятьдесят минут назад. Ровно три месяца и тридцать пять минут назад главный редактор Джон Смит потерял голову. Он хотел новенькую так отчаянно, что ему впору было вздернуться на собственном галстуке, и останавливало его только то, что галстуки он презирал и предпочитал футболки с черепами. «Следующий череп на моей футболке будет твоим», — ласково отвечал Смит, когда кто-то напоминал о том, что ему не пятнадцать, а уже не слегка за пятьдесят. Между Джоном Смитом и Кларой Освальд стояли: 28 лет разницы, его дурной характер, ее жених Дэнни Пинк и гроза редакции — секретарша мистера Смита, мисс Мишель Мастерс. И еще, конечно, то, что мисс Освальд, по уши влюбленная в своего ухажера, даже не планировала питать к главному редактору какие-то теплые чувства. Поэтому Джон Смит нашел выход: он доводил Клару почти до слез пару раз в неделю — и шел дрочить в туалет. Видит Бог, этого того стоило: глаза девушки становились еще больше, губы дрожали, а на лице вспыхивали пунцовые пятна, будто это не она сейчас разревется, а он только что довел ее до оглушительного оргазма. И заслужил эти позорные пять минут онанизма, от которых успевало разболеться запястье, и сладко ломило в затылке, и вспыхивали звезды под дрожащими веками. — Все ясно? — Да, — Клара подняла на него покрасневшие, влажные глаза, сдерживаясь из последних сил и по одному выхватывая дрожащими пальцами листки с распечатанным материалом из-под локтя мужчины. — Свободны, мисс Освальд. Даю вам двое суток на рост IQ. Вдруг получится, — Смит криво ухмыльнулся, а его левая рука под столом мертвой хваткой вцепилась в подрагивающее от возбуждения бедро. Девушка наконец выскочила из кабинета, на ходу доставая телефон из кармана и набирая номер Дэнни. — И что опять сделал этот гад? — бойфренд даже не поздоровался, а сразу приступил к главному. Только начало рабочего дня, Клара до ночи писала и переписывала статью, так что вряд ли она звонит просто поболтать и еще раз сказать, что любит его. Несмотря на то, что он снова плохо задернул шторку в душе и не вытер образовавшуюся на полу лужу. Так что дело было в этом тощем старике с вечно насупленными бровями. И Дэнни был чертовски прав в своем предположении.

***

Джон Смит досчитал до 20 и торопливо вышел из кабинета. Секретарша прищурила свои кошачьи глаза и молча протянула боссу пачку влажных салфеток, понимающе улыбаясь. Смит нервно схватил предложенную упаковку и едва ли не выбежал в коридор, закрыв дверь приемной чуть громче, чем следовало бы. Ласковая улыбка тут же пропала с лица мисс Мастерс — будто лампочку выключили. Она скривила от досады тонкие губы, накрашенные вызывающе яркой помадой, и громыхнула ящиком письменного стола. Ее бесило, когда Смит шел дрочить, а не звал ее по-быстрому перепихнуться. Ее бесила Клара с ее нахально вздернутым носом и не слишком-то прямыми ногами. Ее бесил Смит, который эту самую Клару до трясучки хотел. «Но любит-то он тебя, дорогая», — успокаивающе шепнул внутренний голос. «А трахнуть хочет эту малолетку», — мысленно огрызнулась Мисси. Это прозвище ей придумал Джон, когда первый раз оказался с ней в постели полтора года назад. Он лежал на спине, всклокоченный, с блаженной улыбкой, и вдумчиво курил, пытаясь собраться с мыслями. Рядом с ним лежала дьяволица и хищно щурила свои огромные голубые глаза, изредка кусая его за плечо. От нее все еще пахло жарким мускусом и пряными духами, а волосы, влажные на висках от испарины, чуть вились. Именно тогда Смит понял, что пропал. — Мастерс… — Да, мой жеребец? Джон Смит натурально заржал, восхитившись тому, как легко в ней сочетались чувственная элегантность и грубая пошлость. — Иго-го, блять… Тебе очень идет твоя фамилия, ты в курсе? Мастерс… как master. Повелитель, хозяин, что-то вроде того. — Ну тогда уже мистресс… Госпожа. — О, БДСМчик? — заинтригованно поднял брови Смит. — Если будешь себя хорошо вести, котик. Или очень-очень плохо. Как думаешь, мне пойдут латексные ботфорты до самой?.. — С такими ногами тебе пойдет все, что угодно. Мистресс, значит. Мистресс… — он задумчиво покатал слово, точно округлый камешек, на языке. — Мисси. Мне кажется, ты заслуживаешь особенного имени. Что скажешь? Вместо ответа новоявленная Мисси перекинула ногу через его бедра и вцепилась поцелуем в губы. Прозвище ей исключительно шло, и она была с ним полностью согласна. А поскольку они со Смитом не особо скрывались, через пару недель каждая собака в редакции не называла ее иначе, чем Мисси. И вот в это благоденствие Клара совершенно не вписывалась. Мисси сидела и яростно долбила по клавиатуре, представляя, что выдавливает мисс Освальд глазные яблоки. Два приказа, которые надо было набрать, быстро закончились, и весь запал секретарша направила на участниц первого попавшегося женского форума, нещадно их тролля и придумывая изощренные способы мести неверным мужьям. Технически, Смит пока не попадал в эту категорию… но такое садо-мазо ему вряд ли бы пришлось по вкусу. Дамы с форума ахали, охали и ужасались изобретательности загадочной missy666, а Мишель постепенно успокаивалась. Ровно настолько, чтобы совершенно невинно улыбнуться Джону, который наконец вернулся и шлепнул пачкой влажных салфеток о ее стол, привлекая к себе внимание. — Пригодились? — Не-а. Этот придурок Коллинз из отдела рекламы обожрался вчера какой-то срани из индийского ресторана. — Чудный аккомпанемент, — Мисси торжествовала: она была отомщена. — Знаешь, там сошлось все. Рев Ниагары, вопли раненного койота и выедающий глаза аромат, — густые брови Смита сдвинулись к переносице в страдальческой гримасе. — Бедный котик… знаешь, я на ланч пойду только через два часа, Джон. И не откажусь от протеинового перекуса… Зайти к тебе через пару минут? — Мисси, ты чудо, — Смит перегнулся через стол и поцеловав свою секретаршу в висок. — Знаешь, нам, наверно, надо пожениться. — Это типа ты мне предложение сделал? — Почти. — Я подумаю, — Мисси нисколько не кривила душой: замуж она рвалась не особо. Точнее, не рвалась вообще. Удерживать мужчину в своих путах без привлечения к участию в союзе государства было намного интереснее. — Даю тебе время до Рождества. И жду через пять минут. Хочешь, я положу тебе под стол подушечку? Перед его носом возник изящный средний палец с тщательно наманикюренным ногтем. Мистер Смит благоговейно его чмокнул и, определенно повеселев, отправился в свой кабинет. Мишель удовлетворенно вздохнула: этот бой с Кларой Освальд она выиграла.

***

К обеду вся редакция уже была в сборе и гудела как слаженный механизм. Иногда в его лопасти попадала мелкая галька и булыжники покрупнее, и тогда он натужно скрипел, вздыхал и перемалывал камни в труху. И каждая шестеренка в этой машине новостей и общественного мнения знала: лучше сдохнуть, чем не справиться. Ибо даже самая мучительная смерть на рабочем месте была раем по сравнению с гневом главного редактора. Обедать Клара не пошла. Она сидела, методично перечитывала каждое предложение своей статьи — и переписывала снова и снова. Девушка решительно не понимала, что не так в ее материале, но надеялась, что главред искренне желает ей помочь. Наивная. Она наконец осталась одна в кабинете. Октябрь за окном осыпал сумерки листвой, темнело. Клара сосредоточенно стучала пальцами по клавиатуре и порою задумчиво покусывала ногти. В дверном проеме появилась физиономия Смита. — Как IQ? Саркастичный ублюдок. — Делает все возможное. — Это значит ничего не делать, мисс Освальд. Надеюсь, со статьей получше, чем с IQ. Я даже отдам вам третью полосу, если мне понравится результат. — За спиной Смита маячила его секретарша. Клара чувствовала, что та ее недолюбливает, и ощущала на себе тяжелый взгляд. — Не попадайтесь мне на глаза, пока все не будет готово. Приятного вечера. — До свиданья, мистер Смит. Каблуки Мисси громко цокали в коридоре. Есть в ней что-то пугающее, подумала Клара, устало потерев глаза. Наверно, когда Смит остается ночевать у своей секретарши, он ходит за ней на четвереньках и ест из собачьей миски, а за малейшую провинность его таскают за серебристые кудри… Картинка в воображении вышла слишком уж красочная — девушка фыркнула от смеха и неловкости и вновь уткнулась в экран компьютера. Телефон на столе завибрировал. Дэнни. — Слушай, Клара, я тут стою под редакцией. Собирайся и пойдем домой. Закажем пиццу и посмотрим «Разум и чувства». — С Кейт Уинслет? — Непременно. — Ты лучший. Клара сохранила документ, скинула его на флешку и сунула ее в сумку вместе с исчерканной Смитом распечаткой. Пару минут спустя она уже висела на шее у Дэнни Пинка. — Я заказал пиццу с тройным сыром. — А я бы и слона съела. Надо чем-нибудь заниматься… Тройной сыр требует, чтобы я ходила на тхэквондо. Дэнни обреченно вздохнул: женщины. — Мне кажется, все лишние калории у тебя отъедает этот Смит. Клара отвесила бойфренду нежный подзатыльник. Даже такая сволочь, как ее главред, не заслуживала такого отношения. — Идем уже, а то пиццу привезут, а нас не будет дома. Пинк обнял девушку за талию и направился с ней к автобусной остановке. К квартире они подошли одновременно с курьером, но поужинать девушке так и не удалось: она переоделась в пижаму, забралась на диван в гостиной и уснула на двенадцатой минуте «Разума и чувст», уронив на пол недоеденный кусок пиццы. Дэнни подождал с четверть часа, машинально поглаживая ее по волосам, и отнес Клару в спальню. И еще долго смотрел на ее подрагивающие во сне уголки губ и широкие брови — и хмурился, думая о Джоне Смите. Старик ему не нравился, и у Дэнни было нехорошее предчувствие. Но какое именно — Пинк не знал.