Strong medicine

"- Ты должен это видеть". Те четыре слова от Брунсмайера и тон, которым он произнёс это, крепко засели в моей голове. Голос немца был совершенно необычным. Не просто напуганным. Не просто растерянным. Не просто потрясённым. Он был сломленным. Тот звонок не был похож на разговор, который случился между нами пару месяцев назад. Тогда Доминик говорил яростно и беспокойно, в его глазах читалась злость. Судьба родных для него людей висела на его плечах. Он вновь решал всё один, стараясь взять весь груз ответственности на себя. "- Гюстав, она не будет ведать пощады, когда добьётся своего, отправит в могилу любого, кто встанет на её пути!" А что в итоге ответил я?! "- Извини, но сейчас... Сейчас я вряд ли в силах что-то сделать. Если всё настолько серьёзно, то сколько людей сляжет раньше времени, прознай она о твоих действиях?" Почему я вновь задумался о возможном количестве жертв, а не о том, как это остановить?! Будь проклята моя эмпатия к каждому человеку, когда речь идёт о моих друзьях. Совесть внутри начинала биться в агонии, стоит мне вспомнить об этом. По крайней мере, я мог ответить иначе, сказать что смогу помочь чем смогу, а не взять отвод от проблемы своего друга. Я мог подключить к этому делу Мельникову, а она бы уже нашла способ и своих русских друзей подбить на хоть какую-то готовность к внештатным ситуациям от Босак-старшей, учитывая то, что русские умеют держать язык за зубами. Лишь оставленный Брунсмайером телефон, с последней просьбой придти на помощь, если на мобильный поступит звонок, позволил избежать смерти этих четверых: немцев и полячки. Может, я и спас много жизней своими руками, но не всегда люди выживали на моём операционном столе. Каждый новый труп, сходящий в морг с моих рук, вгонял меня в тоску, в мысли о том, что я мог сделать больше, чем было на деле. Все мои товарищи убеждают меня в моей преданности делу, сотнях спасённых, которые до конца жизни останутся моими должниками. Что мой альтруизм нередко воодушевлял людей на новые свершения, благодаря чему те добивались огромных успехов. Что Пишон, что Низан; оба считали честью служить со мной в одном отряде, стараясь сказать об этом при любом удобном случае. Оптимизм этих молодых людей меня нередко подбадривал, но моё внутреннее эго от этого не изменялось. История не терпит сослагательного наклонения, как и судьба. Но я активно сопротивлялся этому правилу.

***

Все эти мысли активно мелькали в голове, пока в реальность меня не вернул скрип двери и фигура Вайс в двери. Я прекрасно помнил счастливое лицо этой немки на свадьбе, искрящуюся улыбку от каждого тоста гостей. Она выглядела живой и восторженной, желающей прожить светлую жизнь. Сейчас же беспокойство и безысходность смыли всё положительное, что только можно, с её лица и взгляда. - Проходи. - подавленно выдавила из себя Моника, раскрывая дверь несколько шире. Зайдя в дом, девушка провела меня к кабинету. В воздухе отчётливо чувствовалась угнетённая и печальная атмосфера. Когда же дверь комнаты открылась, то никто практически не отреагировал на это. Каждый будто пытался найти невидимую точку, куда можно отвести взгляд и забыться. Тревога заменяла настороженность, глядя на разбитых и сломленных бойцов Rainbow, которых я знал, как сильных духом. Барабанящий по стеклу дождь лишь усиливал встревоженность. - Кто-то объяснит, что здесь происходит? - спросил я, всё сильнее ощущая патовость ситуации. - Тебе стоит самому взглянуть на то, что нашли мы. - отчужденно произнёс Брунсмайер, кивая в сторону включенного ноутбука. Медленно присев перед техникой, я увидел единственную открытую папку с несколькими файлами и одним видеофайлом, который и решил изучить в первую очередь. Если бы я только знал, что ждёт меня в следующий момент... Эксперименты над людьми, мутации человеческого тела, крики агонии подопытных, привязанных к операционным столам и извивающимся от боли. От того, что вводили испытуемым, тело человека начинало видоизменяться, появлялись наросты чёрно-красного цвета, образование которых усиливали травмы, которые наносили хирурги своими скальпелями по торсу подопытного. И вот руки существа превращаются в длинные и острые шипы, которыми оно протыкает одного из врачей, после чего трансформация ещё сильнее обезображивает то, что когда-то можно было назвать человеком. Оно срывается со стола, нападая на других врачей. И лишь звуки выстрелов со стороны предотвращают трагедию, после чего запись обрывается. Правая рука сама собой потянулась к мышке, лихорадочно открывая и листай другие текстовые файлы, в то время как левая прикрывала мой рот, не позволяя ему открыться слишком широко от шока и замешательства. Слово бесчеловечно было слишком мягким для того, что я видел. Это было чудовищно. Нельзя сказать сколько времени прошло с того момента, как я смог хоть немного отойти и взять себя в руки, дабы дать понять остальным то, с чем мы теперь имели дело. - Этот вирус... Он трансформирует тело человека, поражает нервную систему, вызывая патологическую агрессию. Любой урон по носителю вызывает регенерацию и образование защитного панциря, укрепляя скелет и преображая его... - с трудом выговорил я, констатируя то, что выпало на нашу долю. - И что же ты можешь сказать о противодействии этому? - мрачно спросила Босак. - Здесь требуются исследования и изучения опытных образцов. Это что-то совершенно неизведанное и мы должны понять, как справится с этой надвигающейся угрозой. - Значит, сейчас мы полностью бессильны? Информация, формулы. Хоть что-то же должно быть здесь! - отчаянно выпалил Штрайхер. - Судя по всему, вирус крайне нестабилен и его строение зависит от физического состояния носителя. Он динамичен, из-за чего попытка создать что-то, что сможет ему противостоять провалиться в любом случае без образцов и вскрытий трупов, которые были заражены этим. Изучая информацию дальше, я наткнулся на очень интересно обстоятельство, которое сработало на меня лучше, чем энергетик, холодный душ, кофе и адреналин вместе взятые. - Взгляните сюда. У них всё же был пациент, который пережил инъекцию. Его физические параметры от этого нешуточно возросли, после чего его подготовили и забросили в космос, стремясь получить больше данных о возможностях человека, сумевшего пережить инъекцию, не обращаясь в нечто. - И... что дальше? - недоуменно спросил Брунсмайер. - А то, что здесь сказано о его отправке на орбиту в аппарате под названием "Вожак". Русская разработка. Два дня назад в Трут-ор-Консекуэнсес упала русская космическая капсула, после чего множество больниц оказались забитыми людьми, у которых обнаружили совершенно новую болезнь. - Это значит, что... - начала Вайс. - Мы обязаны как можно скорее показать это Сикс, а затем и всему Rainbow. Каждая секунда на счету. - Выходит, начинается новая игра? - с опасением спросил Штрайхер. - А ставка в ней - всё человечество. - закончил я. Осознание будущего пугало, ставки были неимоверно высоки. Внутри всё сжималось от представления того, что грядёт.