Самая хрупкая вещь в мире.

Дениз буквально кипит от злости. Дура, безмозглая дура. Снова повелась на его речи, забыв о том, каким искусным актёром может быть Чаглар. Сердце предательски попыталось заикнуться о том, что она сама ничем не лучше, но Дениз было наплевать. Она покажет ему проклятые эскизы и больше ни дня, ни часа, ни минуты не останется наедине. Девушка на мгновение застывает у витрины магазинчика и смотрит на свое отражение. Лицо красное, волосы растрепаны. Погодите-ка, а что в глазах? Слезы что ли? — Ну уж нет, Байсал! — Она со злостью их вытирает и делает глубокий вдох. Нужно понять зачем он всё это делает. Если она поймет мотивы, то без труда выработает нужную линию поведения. Его злость она могла понять. После того, что он пережил благодаря ей, а именно уход из хорошего проекта, который пришлось в спешке сворачивать — это дорогого стоит. Ну да, какое-то время они проводили слишком много времени вместе и ей казалось, что это….Да уже и неважно что ей казалось. — Дениз, какой сюрприз! — Звучит знакомый голос за спиной, а в следующее мгновение рука Барыша крепко сжимает её локоть. — Давай потолкуем, дорогая? Она с силой вырывает руку и резко оборачивается. — Чего тебе? — Ты стала очень невежлива. На сообщение не ответила, из театра сбежала, когда поняла, что я пришел. — Ты ответишь на вопрос, что тебе нужно от меня? — Отвечу. Но давай присядем? Она, молча, проходит к ближайшей скамье и садится. Руки скрещены, вся поза девушки говорит о том, что она не принимает и не хочет видеть собеседника. — После скандала в проекте «ГФИД», я вытащил задницу твоего Чаглара из такого дерьма, ты себе не представляешь. Я по сути прикрыл человека, совершившего преступление, дорогая. — Дальше, — холодно отвечает Дениз. — Ты забыла, как ты почти на коленях умоляла меня не передавать дело огласке? — Барыш, я до сих пор помню всю историю до мельчайших подробностей, нет нужды пересказывать мне то, что я и так знаю. — Ты покрывала и покрываешь чудовище. И я просто не хочу, чтобы с тобой случилось то, что случилось с Кайлой. — Ну хватит. Говори, чего ты хочешь? — Не связывайся с Чагларом. Прошу. — Ты не просишь, — она горько усмехается, — ты приказываешь. И не надо преувеличивать то, что он сделал Кайле. — Тебя возмутил сам факт, но не причины, не так ли, Дениз? — Барыш, я вынуждена работать в театре. Иначе буду платить неустойку. Мне нужно как-то зарабатывать на жизнь. Мой начальник не Чаглар, а господин Джай. — Ну да, срок отбываешь ты, а Чаглар купается в лучах софитов. — У тебя всё? — Неделя, Дениз. И чтобы ты закончила все свои дела в театре, где работает этот человек. — Я не обещаю. — А знаешь, тот самый мюзикл о глупой Эсмеральде тебе подходит. Ты уже горела в огне, только почему-то хочешь повторить всё снова. Она встаёт, презрительно ему кивает и уходит прочь, не оглядываясь. — Значит, — Барыш достает сигарету и, не торопясь её прикуривает, — Ты всё ещё не остыла, принцесса.

***

— Джай, немедленно. — Не дам! — Джай, быстро слезь оттуда и дай мне номер. Со стороны за этими двумя было весьма забавно наблюдать. Чаглар требовал номер Дениз, Джай его не отдавал и ради этого даже залез на лестницу для установки декораций. — Чага, если по твоей вине я сломаю ногу или руку, то подам в суд. — Ты что за чёрт, а? Я всего лишь хочу за ней заехать. — Нет! Она от тебя шарахается, а я буду её подставлять? Неизвестно что ты ей сделал в подсобке! — Джи- Джи, заткнись! — Рявкает Чаглар и начинает раскачивать лестницу, вынуждая своего заместителя орать, как сирену. На крики из коридора выглядывает Махир, окидывает их взглядом и вопросительно смотрит на Чаглара. Тот пожимает плечами: — Напился и буянит. — Махир, дорогой, спаси меня! Убивают! Актёр усмехается и снова скрывается в коридоре. — Дам я тебе телефон, дам. Перестань раскачивать лестницу! — Чаглар мгновенно реагирует на эту фразу и терпеливо ждёт, пока Джай спустится. Как только мужчина твёрдо стоит ногами на сцене, Эртугрул произносит: — Ну? — Записывай, дъявольское отродье. Надеюсь, девочка простит меня. Вечером Чаглар припарковал машину у её дома. Странно, это не лучший район. И можно сказать, что не очень-то безопасный. Почему она так живёт? Непонятно где и непонятно с кем. Последний вопрос волновал его особенно остро. Не так-то просто было уследить за госпожой Байсал. Он чудом узнал то, что она теперь работает декоратором. Неизвестно какими способами Джай раздобыл её адрес и телефон. Чаглар никогда раньше не просил его дать номер Дениз. Всегда держался в стороне. Но теперь на душе было неспокойно. Да, именно неспокойно. Утром он испытал два чувства, которые противоречили друг другу. Он хотел её поцеловать, а потом почему-то захотел обидеть. Хотя, причину своего второго желания Чаглар знал не менее хорошо. Дениз стояла всего в метре от него и так желала избавиться от его общества, так хотела поскорее выбраться из этой подсобки и оказаться подальше, что он захотел заплатить ей той же монетой, но не рассчитал силу удара по её самолюбию. Он старался не допускать ни единой мысли, что, возможно, причина её злости и огорчения в другом. Больше нельзя поддаваться этому противному чувству в груди. Надеяться тоже нельзя. Он подвезет её до летника, посмотрит эскизы и они разойдутся. И потом пусть совсем не ходит в театр. Мужчина бьет кулаком по рулю. Да кого он обманывает? Наконец, на улице показалась Дениз. На девушке был легкий яркий топ и белые шорты. В руках она крепко сжимала папку, забитую эскизами. Ни грамма косметики на лице, хотя в этот раз она распустила волосы. Чаглар невольно залюбовался ею. Он посигналил ей, привлекая внимание. Её брови полезли на лоб, то ли от удивления, то ли от нежелания садиться в его машину. Она подходит к его машине и он замечает, как неуверенно дается ей каждый следующий шаг. Чаглар опускает стекло и приветливо произносит: — И снова здравствуй. — Откуда ты узнал, где я живу? — Я ехал по делаем, а потом собирался заехать в кафе. Случайно увидел тебя и остановился. — Я, пожалуй, поеду на автобусе. Дениз кусает губу и поправляет сбившуюся челку. Она не может сесть к нему в машину. Не может и всё. — Дениз, не дури, — мягко произносит Чаглар. — Поехали. — Не поеду. Я доберусь сама. Она отворачивается и идёт в сторону остановки. Чаглар, чертыхаясь, выскакивает из машины и следует быстрым шагом за ней. Как она умудряется всегда заставлять его бегать за собой? — Дениз, если ты из-за утреннего случая, то извини. Девушка застывает, как вкопанная и неверяще смотрит на него. Чаглар Эртугрул извинился? Вот так вот взял и извинился? Мужчина похоже сам в шоке от своих слов. Он растерянно смотрит на неё. Сейчас он, кажется, совсем беззащитным и очень привлекательным. Она вздыхает, закрывает глаза и старается вспомнить утренний разговор с Барышем. Он велел ей держаться от него подальше, но чем больше она пытается, тем ближе Чаглар. Эртугрул неловко пожимает плечами и убирает руки в карманы джинсовых брюк. Дениз молчит, всё ещё не зная, что ответить. — Дениз? — Правда, спасибо, что предложил подвезти, но я хочу добраться сама. Утром ты пообещал, что никаких намеков о прошлом не будет. — Как будто, оно у нас было, — горько усмехается Чаглар, шепча себе под нос. Но она слышит эту фразу, ощущая, как от неё в плюсовую температуру на улице, побежали мурашки по телу. — Хорошо. Поехали. Теперь настала очередь Чаглара удивляться, потому что слишком быстро она согласилась. Дениз обошла его и, открыв дверцу машины, села на заднее сидение. Чаглар усмехается. Ан нет, он ошибся. Так просто с этой девушкой не получится. Он сел за руль, вставил ключи в замок зажигания и тронулся.

***

Дениз пьет безалкогольный мохито и ждет, пока им организуют лодку, где они смогут перекусить и поговорить. Эртугрул воркует с девушкой-барменом, иногда мило улыбаясь Байсал. Она фыркает и отворачивается. Пижон. — Ну все, готово. Можем отплывать. Я, надеюсь, что за то время, что мы перестали общаться, ты научилась нормально плавать. — Какая тебе разница? Ты что, собираешься меня скинуть в воду? — Дени, будешь выпендриваться, поверь, я так и сделаю. — Как бы самому не улететь в воду, Чаглар. Она первая запрыгивает в лодку и ждет, пока он залезет следом. К её удивлению, он протягивает ей одно весло. — Что? — Ну, ты же считаешь меня монстром, не так ли? А монстры обязаны быть монстрами. Она неуверенно берет в руки весло, всё еще не до конца осознавая, что он, на самом деле, хочет заставить её грести наравне с собой. Чаглар смеётся и отбирает весло обратно. — Я пошутил. Ты, кажется, разучилась понимать шутки? Бери свой сэндвич и рассказывай. — Рассказывать что? — Мы с тобой так и не поговорили о сценарии, о том, что ты о нем думаешь. Помнишь, были времена, когда мы с легкостью обсуждали каждую сцену и высмеивали Ягыза и Хазан, когда они вели себя очень глупо? — Но теперь мы не играем, Чаглар. И я всего лишь декоратор. Могу рассказать просто о каждом эскизе. — Нет, расскажи о сценарии. Я хочу знать, что ты думаешь. — Я не люблю эту историю, Чаглар, но в то же время она меня восхищает. Она вызывает меланхолию и разочарование в людях. После нее абсолютно не хочется развиваться и что-то делать. Это просто история о том, какими могут быть люди. — Ты сейчас о «Соборе Парижской Богоматери», Дениз? — Да, — она улыбается. — Мы ведь встретились поговорить о работе? — О работе. — Он улыбается в ответ. — А о чём думал ты, когда писал второй финал? — Любая история в этом мире заслуживает второй шанс и возможность прожить её по-другому, Дениз. — Если изменить конец, то это будет уже совсем иная история. — Да, госпожа Байсал, но это может быть счастливая история. Сказать тебе, о чем думал я? Это история о надежде. — Странные у тебя представления о надежде. — Но они совпали с твоими, потому что я видел эскизы. Я хочу, чтобы ты продолжала в том же духе. Можем даже съездить и посмотреть материалы и мебель вместе. Дениз зажмуривается. Господи, это что, шутка? Она же всеми силами старается удержаться на безопасном расстоянии от этого человека, но судьба упорно и очень въедливо сводит их вновь и вновь, сталкивая лбами. Ещё немного и она решит плыть по течению, но этого делать нельзя. Иначе она уничтожит и его карьеру так же, как и свою. — Чаглар, поворачивай к берегу, немедленно. — Дениз? — Просто поворачивай. Моё мнение не поменялось. Я не хочу находиться так часто в твоём обществе. И была бы рада, не встречаться с тобой ещё лет двадцать, а то и всю жизнь. Если честно, я просто не знала, что ты тоже будешь работать с этим проектом. А теперь я загнана в угол и не могу отказаться. Ты постоянно напоминаешь мне о том, что было, утверждая, что ничего не было! Ты просто самый обыкновенный садист, которому плевать на чувства других! — Так у тебя ко мне есть чувства? В этом вся проблема? — Нет. Я просто не хочу проживать заново то, что уже было. — Может, стоит рассказать мне? И тогда я от тебя отстану. Дениз начинает злиться сильнее. Да кто он такой, чтобы отчитывать её? — Иди к чёрту, но сначала подплыви к берегу или мне придется самой вплавь до него добираться. — С чего ты вдруг завелась? Объясни мне. — Ты можешь просто оставить меня в покое? Общайся с Кайлой и ей подобными, но при этом не лезь ко мне. — Я расстался с Кайлой три года назад. Ты это знаешь. — Он говорит очень тихо, она с трудом слышит его слова. — Да, конечно. Чаглар не выдерживает и хватает её за плечи, садясь ближе. От этого движения лодка накренилась и Дениз от страха схватилась его за торс, не осознавая, что делает. — Что значит твое «да, конечно»? Говори! Хватит уже бегать. — Если ты, сейчас же меня не отпустишь, я тебя ударю. Чаглар придвигается ещё ближе, заставляя посмотреть её в его глаза. — Но ты сама держишься за меня. Она размыкает руки и цепляется ими за борта лодки, которая стала раскачиваться меньше. — Дениз, ты ведешь себя, как самая обычная дура. — А ты ведешь себя, как умный? — Да я ничем от тебя не отличаюсь, просто хочу знать правду. Почему ты бросила меня, не сказав ни единого слова? Чего ты испугалась? Что произошло той ночью в трейлере, когда туда пришел Барыш. И самый главный вопрос, за что ты меня ударила?! Пощечина, прилетевшая после его пламенной речи, немного отрезвила Чаглара. Он замолчал, потирая щёку. — Ты не имеешь никакого права задавать мне такие вопросы, понял? — А мне, кажется, что имею. Я имею на это полное право. Дениз знает, что случится после этой фразы, но не успевает ничего сказать или сделать, когда его губы накрывают её.