Извечная магия

      Белль в который раз держит в руках кинжал. С сомнением и тревогой разглядывая орнаменты клинка, стремится уяснить: правильное ли решение она принимает? Белль напугана последними событиями, произошедшими в царстве Аида и с мистером Хайдом в Сторибруке. Какие ещё сюрпризы может преподнести её муж? Отчаянные времена требуют отчаянных мер,— не она ли сама является ярой противницей данного постулата?       Белль и в этот раз знает, что с кинжалом Тёмного делать. Зелье для создания мощного действия, заклятие, способное разрушить сильнейшие чары, магия, за которую нужно платить, — это все ради спасения тех, кого она любит, кем дорожит. Сердце разъедает тоска, душа не на месте, готова раствориться в муках совести, но девушка убеждает себя, что иного выхода нет.       Она несмело перешагивает порог лавки, словно ожидая, что её кто-то остановит. Но останавливать некому… На трель колокольчиков выходит мистер Голд. Увидев супругу, он застывает на месте и взирает на неё с потаённой печалью в глазах. — Румпель, прости, но я должна это сделать для общего блага, — произносит супруга, доставая из внутреннего кармана плаща кинжал и робко направляя его на мужа. — Ты даже не представляешь, какую ошибку совершаешь, — бормочет мистер Голд, в его голосе проскальзывают нотки горечи и безысходности. — Поверь, так надо… — Верю, конечно, верю. Но добром это не кончится. — Да, знаю, кинжалом вечно владеть не буду, — в отчаянии шепчет миссис Голд. — Но поверь, я это делаю для тебя! — Так для меня или общего блага? — уточняет супруг.       Но Белль его не слышит или не желает слышать, что никак не изменит того, что произойдёт позже… — Тёмный, — она безуспешно пытается унять дрожь в руке, — я приказываю тебе: навеки отринь магию.       Наступает гробовая тишина, не слышно и биения сердца — всё замирает. Клинок темнеет, затем озаряется ярким иссиня-чёрным сиянием, рукоять стремительно нагревается в сжатой кисти Белль. Чувствуя, как нож становится нестерпимо горячим, она бросает его на пол. Кинжал падает, в воздухе самопроизвольно переворачивается и остриём вонзаясь в паркет, делая трещину в полу. В городе начинается землетрясение, всё грохочет, обваливается: брякаются стёкла и зеркала, разбиваясь на мелкие осколки, срываются старинные настенные часы и полки со склянками и зельями, разлетаясь по всей лавке, с витрин обрушиваются статуэтки, антиквариат, падая, ломается, рассыпается. Белль хватается за стол, тщетно пытаясь сохранить равновесие. Голд стоит над этим хаосом неподвижно, опираясь на трость: кажется, на него не действует обезумевшая стихия.       Ясное лазурное небо над Сторибруком чернеет, обрастая тяжёлыми грозовыми облаками. До супругов доносятся раскаты грома, и бесконечно потемневшее небо пронзает молния. — Румпель! Что происходит?! — девушка силится перекричать грохот. — Это заклятие, которое ты сотворила, — изрекает Голд. — Я лишь избавила тебя от проклятия! — Оно может исчезнуть исключительно в мире без магии,  — голос жёсткий, не предвещающий ничего хорошего. — Зато мы спокойно будем жить? Не так ли, Румпель?! — Думаешь?

***

      Уже часа три как городок в штате Мэн трясёт, молнии сверкают и не переставая гремит гром. С леса расползается мгла фиолетового цвета, обещающая полное забвение волшебному городку.       В кафе «У бабушки» собрание, народ желает знать дальнейшие действия героев. — Как отменить заклятие? — главный вопрос на повестке дня задаёт Дэвид. — Никак,  — Голд крутит остриём клинка у стола, на лезвии уже нет его имени. У кинжала больше нет раба. — На закате дня Сторибрук сгинет бесследно… — И что со всеми нами будет? — спрашивает Белоснежка. — Исчезнем с лица земли, как и всё, что связано с магией. Любое волшебство этого мира прекратит существование. — В книге Заклинаний было написано: если окропить кинжал древними зельями, то заклятие нейтрализуется, — миссис Голд не находит себе места. — Никто же не уточнял, где и когда этот ритуал должен состояться? И при каких условиях он осуществим. — Мы найдем выход, обязательно, — с нескончаемым оптимизмом произносит Дэвид, держа за руку жену. — За магию нужно платить, — задумчиво напоминает Эмма извечную присказку Тёмного мага. — Это верно, мисс Свон, — Голд взглядом поддерживает её. — Когда-то мой сын Бэйлфаер пытался избавить меня от этого проклятия. И он смог найти выход. Только я не был готов уйти в мир другой, в мир без чародейства. — Но что теперь-то делать? — Белоснежка нервно теребит края кофты. — Открыть портал и отправиться в Зачарованный лес, — Реджина задумчиво рассматривает донышко чашки, будто пытаясь узнать грядущие события по кофейной гуще.       Белоснежка и Дэвид переглядываются. Эмма хмурится, ей не хочется терять родню в очередной раз. Как же жаль, что Генри не из Зачарованного леса, а значит, Эмма останется с ним здесь. — Эмма, мы не покинем тебя! Ибо всегда есть другой выход, — Мэри Маргарет жмётся к дочери, не желая её отпускать. — Придётся, — тихо, но твёрдо произносит бывший Тёмный.

***

      Зелина с помощью волшебной палочки открывает портал в Нью-Йорк. В первую очередь — прощание с Эммой и Генри. Мэри Маргарет и Дэвид крепко обнимают дочь. Родители не прощаются с ней навсегда. Они обещают найти способ воссоединиться вновь. Генри зарывается в пиджак Реджины, стараясь запомнить запах её волос. — Мам, я никогда тебя не забуду, — её сын не столь оптимистичен, нежели обычно.       После ухода Эммы и Генри отворяется портал в Зачарованный лес, сторибруковцы в очередной раз покидают только что обжитое место. Снова прощаются с городом, но уже навсегда: все ходы в этот мир захлопнутся навеки.       Перенос в родные края оказывается на редкость нелёгким, по ту сторону двери-портала такое же чёрное небо и грозовые тучи. Деревья поломаны, земля выжжена, повсюду царит хаос. Только местами, островками сохранились лесные гущи. — Что это? Что произошло с тех пор, как мы здесь были в последний раз? — голосит Реджина.       Из чащи леса, грозно рыча, выходит огромный огр. Размахивая дубиной, он осматривается по сторонам. Увидев кучку народа, направляется прямиком к ним. — Это ещё что такое! — сквозь зубы цедит Реджина, на ладони появляются язычки пламени, которыми она забрасывает великана, тот жмурится от огня, затем с бешенством настигает Реджину и наносит ей удар дубиной. Реджина плашмя летит к дереву, с силой стукаясь об ствол, теряет сознание. Мэри Маргарет подбегает к ней и пытается привести её в чувство. — Прячьтесь, я задержу его! — Дэвид вооружается упавшим сучком дерева и, держа словно меч, отважно тычет огру в глаза. Кто-то слушается Прекрасного и спешит ретироваться, остаются только самые верные и близкие. — Мы справимся, — обещает Мэри Маргарет. — Я знаю, к кому обратиться, я уверена, что нам поможет Тёмн…       Вдруг до неё доходит, что Тёмного больше нет. Перед ними обычный смертный Румпельштильцхен. — Румпель, неужели уже ничего нельзя изменить? — Белль до конца не верится, что Сторибрук канул в Лету, а её муж больше не Тёмный. Голд — не спаситель, не герой и даже не злодей. Он совсем не тот, что при магии. При нём остались лишь сарказм и отчаянная жажда жизни в глазах. — Мы всегда находим выход, так было и так будет всегда, — с непоколебимой верой повторяет слова Прекрасного Белоснежка.       В это время Дэвида атакует огр. Вовсю помахивая дубинкой, великан надвигается на Прекрасного. Когда монстр готовится нанести решающий удар, Реджина со стоном приходит в себя и в последний момент переносит всех в безопасное место. Пока они скрываются от монстров, пока они в бегах. Но надолго ли это? — Нужно искать выход, — Злая Королева яростно листает книгу, подаренную когда-то её матерью. Она чувствует себя беспомощной, но признаться в этом равносильно самоубийству, и Реджина продолжает лихорадочно искать способ одолеть врагов. — Мы с тобой, — Мэри Маргарет успокаивающе обнимает мачеху за плечи.

***

      Атака за атакой, бой за боем, побеждают не герои, побеждают монстры. После изнурительного дня приходит не менее изнурительная ночь. Ежечасно герои ищут средство защитить королевство, они создают планы, которые неизменно терпят фиаско. Кто-то мастерски отражает атаки Злой Королевы и Чармингов, на великанов не похоже, за этим стоит чья-то хитрая и здравомыслящая рука.       В один из тех дней, когда королевство Реджины почти потеряло опору и веру в свои силы, чета Голдов выбирается из дворца, чтобы добраться до своего старого замка в надежде отыскать какую-нибудь зацепку в борьбе с монстрами.       По дороге их останавливает возница, из нее выходит отец Белль — сэр Морис. Он, как всегда, напыщен и самоуверен. — Вот и встретились мы, — Морис переводит взор от дочери к зятю. В его глазах ясно читается гнев, ярость и лютая ненависть. — Ну что, Белль, хорошо жить с этим монстром? У этого чудовища нет ничего святого, даже в такое опасное время заставляет тебя ходить за соломой в лес! — Отец, это не так, мы идём в замок. И ещё, Румпель больше не маг, он не чудовище! — молвит Белль. — То есть, он избавился от магии? И что этот калека теперь может тебе дать? Он в состоянии тебя защитить? — не унимается сэр Морис. — Войну с ограми вам уже не остановить! — с неожиданным злорадством заявляет он. — Они скоро вас всех уничтожат! Они стали намного умнее. Не так ли? — Нет, отец, мы не сдадимся… — уверяет дочь Мо Френча, но её перебивает муж: — У них сейчас не только сила, но и человек, который правит этими монстрами. И имя этому человеку — сэр Морис, — Румпельштильцхен прячет глаза от жены. — Это не правда! Скажи, отец?! — она поочередно переводит взгляд от одного мужчины к другому.   — Увы, но это правда. — И всё это время ты знал?! — Догадывался, но сомневался. — И, устремляя взгляд на тестя, добавляет: — Я никому не дам её в обиду. — Ну, посмотрим, на что ты способен, — Морис презрительно бросает меч у его ног. — Сразимся как настоящие мужчины, чудовище? — Нет, не надо! — ошарашенно то ли требует, то ли умоляет несчастная девушка.       Но ни отец, ни муж её не слышат.       Румпельштильцхен подбирает брошенный меч — он принимает вызов. Встав в оборонительную позицию, одной рукой держится за трость, другой берёт меч, подавляя трепет в руке. Он не может иначе, он не должен ударить лицом в грязь. Не перед Белль. — Румпель, прошу, остановись, — Белль с мольбой смотрит на мужа, но тот непоколебим в своём решении.       Сэр Морис с яростью наносит удар за ударом, Румпель — отражает. Эта дуэль не на жизнь — на смерть. Перед очередным тычком меча Румпель уворачивается, краем глаза замечая, как клинок со свистом проносится у его плеча. Резким движением вверх Румпель выбивает из рук Мориса оружие. Тесть спотыкается, Румпельштильцхен приставляет клинок к горлу. Тот гневно смотрит в глаза:  — Ну так что, убей меня. Покажи, на что способен! — Нет! — Она из последних сил стремится избежать трагедии. — Я и так не убил бы твоего отца, — сообщает Румпельштильцхен, убирая от горла меч и бросая на землю. — Живи! — последнее, что он заявляет тестю. Затем поворачивается к нему спиной, берёт за руку жену и хочет уйти. Но внезапно его настигает удар сзади, что-то острое впивается в его спину, причиняя адскую боль. Румпель оседает на землю, ухватываясь за одежду любимой. — Думал уйти? Нет уж, мы ещё не закончили! — Морис поднимает меч, чтобы нанести смертоносный удар, но его останавливает Белль. Держа в руках кинжал, она захлёбывается в слезах: — Отец, уйди! Я не позволю тебе прикончить его! — И что ты для этого сделаешь? Убьёшь меня? — Морис с неистовой яростью глядит на Белль. Он тяжёлой поступью подходит к ней, резко хватает за запястье и рывком отшвыривает в сторону. — Я прошу, умоляю, давай прекратим эту бессмысленную войну!       Мистер Френч несётся на Румпеля. Защищая его, миссис Голд выставляет кинжал вперёд, случайно раня в плечо отца и от ужаса из-за содеянного сползает на землю. Она ошалело смотрит на окровавленный кинжал, её отец спотыкается о кочки, пятится к обрыву и падает вниз. Резко поднявшись, Белль бежит к отцу, спускается по обрыву, сдирая кожу рук и ног в кровь, отчаянно надеясь, что ещё не поздно все исправить. С опаской она приближается к отцу, но тот её отталкивает.  — Отец, прости, — рыдает дочь, падая на колени перед ним, но он не желает слышать её. Из его виска тонкой струйкой течёт кровь, он держится за окровавленный бок. В его глазах бесконечное презрение ко всему и вся. Спустя несколько минут сэр Морис навсегда закрывает глаза.       Белль, рыдая, встаёт и поднимается к мистеру Голду, неуверенно подносит ему руки, надеясь спасти его, и в то же время, страшась того, что пала жертвой кинжала. В руках появляется свечение, рана на спине мужа затягивается. Белль радостно и растерянно обнимает Голда, в голове всплывает мысль, что именно таким образом появилась Нимуэ — первая Тёмная. — Румпель, но как же так?! Я же любила его! Я… я не могла его убить…  — Да, любила, и продолжаешь любить, то, что произошло — несчастный случай… — Нет! Нет! — Белль в истерике бьётся в крепких объятьях Румпельштильцхена, тот, утешая её, гладит по волосам. — Мы что-нибудь придумаем, мы обязательно найдём выход, — он и не замечает, что произносит слова Дэвида.       На глаза Белль попадается кинжал Тёмного. На его клинке выгравировано уже её имя, она в прострации поднимает кинжал с земли. Белль в который раз держит в руках кинжал, но что им дальше делать, уже не знает.