Отвергнутые

      Левое запястье, на котором были написаны аккуратные золотые буквы, нестерпимо болело. Хотелось разодрать запястье ко всем чертям, оторвать себе левую руку, да даже сброситься откуда-нибудь! Лишь бы не чувствовать эту жгучую боль на своей руке, а так же внутри, где-то в сердце. Но жить спокойно, не калечить себя и терпеть всю эту боль заставляли сами буквы. Золотистые линии собирались в имя: Люси Хартфилия.       Когда однажды, ранним утром, появились эти буквы, мне показалось, что мир стал ярче, прекраснее. Мои волосы розовее, Хэппи счастливее, его рыбка вкуснее. Но всю эту краску разогнало одно зрелище. Люси, моя половинка, та, что предназначена мне судьбой, держала за руку другого… Очень нежно, поглаживая серебристые буквы на его левом запястье. А он в свою очередь проводил пальцем по её золотистым буквам. По моему имени.       Тогда весь мир стал для меня серым. Чёрт, я всё понял. Обычно до меня так долго доходит, но тут-то я всё понял. Они решили подшутить над судьбой. Наплевать на её правила и принципы…       Все эти три недели я наблюдал за ней. Каждый день я преследовал её и… его и просто наблюдал за ними. Я видел, что они счастливы. Все три недели, каждый день я видел, что она сильнее в него влюбляется. А я? А я не мог их разлучить, не мог заставить её быть со мной. Это жестоко. Невозможно заставить любить, поэтому…       Поэтому я страдаю с каждым днём всё сильнее. С каждым днём сильнее болит моё левое запястье. С каждым днём сильнее чешутся золотистые буквы. С каждым днём всё болезненнее сжимается моё сердце, при виде этих двоих. С каждым днём мне становится всё жарче. С каждым днём сильнее льёт дождь.       С каждым днём… Да чего уже таить?! С каждым днём мне становится хуже и хуже! Мне тяжело! Но я добиваю себя терзаниями и страданиями, наблюдая за этой парочкой. Как его иссиня чёрные волосы маячат рядом с её светлыми волосами, как он нежно касается её талии, как они гуляют по Магнолии в обнимку под прозрачным зонтом изо льда, защищаясь от воды.       Но следил за ними не только я. Девушка с голубыми локонами тоже за ними наблюдала, по-мастерски прячась за каждым кустом, деревом так, что даже я её не замечал. Не замечал свою «коллегу». Пока однажды не услышал её болезненные стоны, полные отчаяния, рядом со скамейкой, где сидела моя Люси и целовала Грея. Её Грея.       Эти душераздирающие вопли, наполненные болью и безвыходностью. Как бы мне хотелось сделать так же. Закричать во всё горло, выпустить все страдания, переживания, но я отчаянно терпел, сдерживая всё в себе, а она… А она просто не выдержала всех этих страданий. Я нашёл её быстро. Она была недалеко от моего укрытия, сидела в кустах.       Она сидела на коленях, на грязной земле, в помятом платье, с запутавшимися волосами. Она рыдала, подняв голову с закрытыми глазами к небу. Руки её были на коленях, от чего я увидел на её правом запястье его имя. Серебристые маленькие буквы: Грей Фуллбастер. Я сел рядом с ней, поднимая голову к небу, и тоже закрыл глаза. Сидел я молча, подставившись под струи холодного ливня, и слушал её ныне тихие всхлипы и едва слышный шёпот, словно заклинание: «Грей-сама… Грей…»       

Мне захотелось взять её правую руку и сжать. Несильно, но сжать, чтобы поддержать в такой похожей ситуации. Плакать она перестала, но глаза не открыла, лишь тяжело дышала. Внезапно, даже для себя, я зажёг на своей руке алое пламя и полоснул им по её правому запястью. Она даже не вздрогнула, настолько больно ей было внутри, в сердце. Она открыла глаза и посмотрела на руку. Теперь на ней проявлялся немалый ожог, а серебристые буквы исчезли.       

А спустя некоторое время на моём левом запястье красовались уже белые, едва заметные ажурные узоры, которые складывались в имя: «Джувия Локсар». А на правом запястье моей синеглазки появилось моё имя.

      

Быть может, оно и к лучшему, что ныне Люси Фуллбастер решила сыграть с судьбой в такую опасную игру.

      

Тучи над Магнолией исчезли, как и вся наша с ней боль.