Их было трое

<right>В этом нет ничьей вины, Но часто на планете, Где двое нежно влюблены, Страдает кто-то третий</right>. Они стояли друг напротив друга, неуверенно кусая губы и смущённо улыбаясь. Иногда оглядывались по сторонам или слегка двигались в сторону, давая возможность другим пройти. Молча, без лишних касаний и слов. Будто бы читали мысли друг друга и потому так легко находили общий язык. Это раздражало. Я сжал кулаки и даже отвернулся, только бы вновь не становится свидетелем правды, которую так рьяно отрицает моё сердце. Я ведь знал, что это случится. Дурак. Я сам помог им придать смысл неловким взглядам и бросающим в дрожь касаниям, и теперь, когда результат можно было с уверенностью назвать отношениями, злился на самого себя. Наверное, и на них тоже. На весь мир, за то, что познать любовь я смог лишь сейчас, когда шансов на взаимность быть не может. — Подвинься, чего встала? — кто-то из парней грубо прервал идиллию, толкнув девушку в плечо, но мигом среагировавший Чонгук не дал ей даже покачнуться, крепко сжимая в своих объятиях. Коридор понемногу пустел, и среди пары спешащих на урок учеников я теперь без особого труда видел их. Молодых. Влюблённых. Крепко прижавшись друг к другу, они о чём-то шептались, словно не замечая, как с каждым их словом чернеет моё сердце, и как угасает в глазах бессмысленная надежда. К чему всё это, когда судьба уже всё решила за нас? Роли распределены и, хотелось бы мне этого или нет, оказаться на его месте я никогда не смогу. А кто бы знал, что ничем непримечательная Пак Чеён заставит меня усомниться в своей чёрствости. Чёрт возьми, она даже не знала, как сильно нравится мне, и самое обидное в том, что сказать об этом я не мог. Не из-за глупого страха — я поборол его давным-давно, и не по причине её собственных чувств. Просто я немного опоздал со своей любовью. Звонок пронёсся трелью по всему коридору и эхом отдался в его концах. Пара немного вздрогнула, но так и не двинулась в сторону своих кабинетов, а я вдруг вспомнил, как год назад, на этом же самом месте, впервые стал свидетелем их чувств. Точнее, в тот раз любила лишь она, неловко признаваясь в этом перед случайными свидетелями, а Чонгук, холодно улыбаясь, так легко её отверг. Не знаю отчего, но внезапно мне стало также больно. Я видел, как рушатся её мечты и, вот спустя двенадцать месяцев, мне довелось оказаться на её месте. Это было не самым удачным решением, но я решил, что пора. Столько времени я наблюдал за ней, пусть и тенью, но был рядом. Вместе с ней грустил и радовался, страдал и добивался успехов. Я не заметил, что стал частью её жизни, в то время, как меня всё ещё не было в её сердце. Сдвинувшись на шаг вперёд, я на мгновение замер. Показалось, что сейчас разрушу всё, что было, потеряю даже возможность просто наблюдать, но вернуться назад я бы не смог. За шагом последовал ещё один, затем второй и третий. Я шёл до тех пор, пока их шёпот не стал достаточно слышен, чтобы ранить моё сердце. Замер на расстоянии вытянутой руки, но Чеён, всё ещё не видела меня. Зато я мог в последний раз полюбоваться ею. Не было законов, запрещающих мне подобное, и причин для ухода, кажется, не нашлось, но я знал, что эта встреча наша последняя и, чтобы сбросить с души груз, вдруг решился обо всём рассказать. Говорил о том, как одиноко мне было здесь, в этой чёртовой школе, и как комфортно стало после встречи с ней. Я словно бредил, болтая обо всём, что только могло прийти в голову. Только бы не замолчать. Я боялся, что в тишине пустующего коридора услышу её признание прежде, чем произнесу своё. Нет. Это не должно случиться так. Хотя бы здесь судьба должна быть благосклонна ко мне. Признавшись в преследовании и в постыдной ненависти к ничего незнающему парню, я вдруг замолк, и, вдохнув побольше воздуха, на одном дыхании выпалил: — Я люблю тебя, Пак Чеён. Эти слова эхом пронеслись по коридору, но так и не достигли адресата. Словно бы мне назло, девушка вдруг засмущалась и, привстав на цыпочки, шепнула заветных три слова стоящему рядом парню. Затем уткнулась покрасневшим от неловкости лицом в его шею и ещё крепче сжала мужскую ладонь. В тот момент, клянусь, я готов был отдать жизнь, чтобы только она меня услышала. Но как я мог отдать то, чего не имею уже долгие годы? Ирония судьбы — не иначе. Я испытал любовь лишь после смерти, когда, казалось бы, подобное мне не грозило. — Я тоже люблю тебя, — Чонгук чуть склонился, одной рукой поправляя растрёпанные волосы девушки. Я резко отвернулся, чтобы не увидеть продолжения и, ещё раз повторив своё бессмысленное признание, но уже более тихо и уверенно, отправился прочь, низко опустив голову. За окном гремела гроза и, кажется, шёл дождь. Впервые за четыре года я чувствовал облегчение, пусть и казалось, что сердце с корнем вырвали из груди. С каждой секундой мои шаги становились всё короче, а вскоре их и вовсе не стало. Мне не нужно было смотреть вниз, чтобы понять, что время пришло. Пусть на этой ноте, пусть в тот самый момент, когда хуже некуда, но мне пора было покинуть мир, которому я больше не принадлежал. А любовь? Её я заберу с собой…

***

— Кажется, учитель Пак даст мне целых десять штрафных баллов за пропуск его занятия, — Чеён наигранно возмущалась, двигаясь по пустому коридору под руку с Чонгуком. — Тебя это волнует больше, чем то, что я сказал минутой ранее? — парень улыбнулся, игриво подмигивая, и вдруг остановился. Со школьного стенда, висящего на противоположной стене, на него смотрело грустное лицо совсем молодого парнишки. Кажется, его ровесника. — Ты хорошо постарался, Ким Тэхён. Мы никогда тебя не забудем. Дрожь прошлась по телу от одной лишь мысли, что этот парень должен был выпуститься вместе с ними. Сейчас он мог бы ходить с друзьями в караоке или переживать из-за оценок, не окажись предметом чьей-то глупой шутки. — Жаль его. Так рано ушёл, — более серьёзным голосом выдал Чонгук, имея в виду несчастный случай в их школе четыре года назад, когда одного из учеников случайно столкнули с лестницы. Парнишка погиб, а память об этом случае живёт по сей день, да и фото его с пожеланиями от одноклассников и друзей всё ещё висит, заставляя ежиться и даже пугаться, проходя мимо. Чеён передёрнула плечами и кивнула, за руку таща Чона вперёд. К обоим возвращалась прежняя радость, подпитываемая такими искренними чувствами. И среди всей этой идиллии, между ударами двух влюблённых сердец, всё ещё можно было услышать тихое, наполненное горечью признание, которое никогда не достигнет своего адресата.