Потеряла голову

— Чё ты всё с этой головой носишься, а, Маша? С самого Пхёнчхана её тащишь. — Вот почему люблю ходить на хоккей одна, так это потому, что никто не достаёт дурацкими разговорами и вопросами не к месту, но в Питере это редко получается, меня по-любому везде найдут друзья брата, хоть сквозь землю провалюсь. — Для твоей же сестры её берегу, Серёнь. Катя обещала, что если голову Шестёркина ей не привезу — мою снесёт. Где она, кстати? На игру так и не явилась. Мне её до ночи ждать? — Я уже пятый круг наворачиваю по холлу арены, а подруга так и не собирается появляться. Как будто мне нужна эта картонка, а не ей. — Катюха могёт, — парень сгребает меня в свои объятия против моей воли и целует в макушку. Я, конечно, понимаю, эмоции после игры, я единственная девушка в компании и всё такое, но надо же держать себя в руках. Я же не лезу его целовать, когда наши каждую шайбу забивают, — это плохо, что её на матче не было. Хотя… не, к лучшему, что не приехала, а то сегодня Шестёркин в воротах стоял, только про него бы и щебетала. — Я сейчас сама про него щебетать буду, если ты не заткнёшься и руки от меня свои не уберёшь, ей-богу. Могу тебя, кстати, им ударить. Хочешь быть побитым лучшим голкипером, а? Он хоть и картонный, но бьёт-то знатно. Парень поднял руки вверх, показывая, что сдаётся, как-то странно посмотрел на меня со своей обычной дурацкой ухмылочкой, и развернулся ко мне спиной, а я, решив последовать его примеру, решила сделать то же самое, вот только не знала, что кто-то за спиной моей стоит, поэтому картонная голова Шестёркина ударила не Серёжу, а… самого Шестёркина. И не картонного, а вполне себе такого реального. Чёрт возьми, Маша, ты ещё его и волосами своими длиннющими, что вечно в хвост собрать не можешь, по лицу отхлестала! Да, именно так и происходит первая реальная встреча с олимпийским чемпионом. Молодец! Господи, стыдоба-то какая! — Чёрт! Прости, я не хотела, — картонная голова Шестёркина падает на пол, а я тут же подлетаю к парню, беря его за подбородок и пытаясь понять, какой же урон умудрилась нанести, — вроде живой. — Успокойся, и не такое прилетало, — голкипер улыбается своей этой обычной сногсшибательной улыбкой, от которой Катя готова сходить с ума круглыми сутками, и усмехается, при этом даже не пытаясь отстранить меня от себя, — Шестёркин Шестёркину зла не сделает. — Я правда не знала, что ты за моей спиной стоишь. — Сам виноват, сразу надо было подойти, а не ждать непонятно чего, — мы друг другу улыбаемся и я наконец оставляю его в покое. Игорь чуть обходит меня и поднимает свою картонную голову, — но я буду не против, если ты как-нибудь искупишь свою вину. — Серьёзно? — Серёга с парнями переглянулись между собой, а Игорь стоял такой довольный, что сумел вогнать меня в краску. Да что ж за день издевательство сегодня такой, а? — Да не пугайся ты так, я ничего такого в виду не имел. Голову мне мою подари и будем квиты. — Нет, не могу. Она не моя, и даже не твоя, я её подруге обещала. Правда не могу, прости. — Я могу её купить у тебя. — И продать я её тебе не могу. Игорь, ну серьёзно, какие деньги? Я ведь её честно… стыбзила. Зачем она тебе вообще? — Пытаюсь забрать у вратаря эту картонку, но он вцепился в неё довольно-таки сильно, просто так не отдаст. Ну и зачем она ему нужна? Неужели в зеркале на себя насмотреться не может? — Ну как зачем? Родителям подарю, хоть в каком-то виде сын всегда рядом с ними будет. Скучают же, ну, — он сделал такие глаза, что чёрт возьми, я готова голову ему эту отдать, но блин, не могу. Катя меня реально съест, она может, — окей, давай обменяемся? Ты мне мою голову, а я тебе… клюшку? Если бы это всё были не для Кати а, например, для меня, то да, я бы согласилась. Клюшка Шестёркина никогда лишней не будет, но у Кати она есть, и второй такой я не думаю, что она сильно обрадуется. Наверное, меня сейчас можно дурочкой назвать — передо мной стоит игрок моей любимой команды, олимпийский чемпион, а я тут ломаюсь. Даже парни ржут надо мной, хотя они вечно ржут. Им порой даже повод не нужен. Ну и как мне быть? — Если ты не хочешь клюшку, то я могу просто позвать тебя на свидание, — кажется, Игорь увидел моё замешательство и предложил иной вариант. А это идея. Блин, Шестёркин просто гений! Начинаю улыбаться, как дурочка, хлопать в ладоши и скакать на месте на одной ноге, — ну, как тебе идея? — Гениальная! Но на свидание ты пойдёшь не со мной, а с моей подругой. Вот так она меня точно не съест, и ты при своей голове останешься. Можешь хоть щас забирать, если согласен. Я видела, что Игорю не очень понравилась вся эта идея со свиданием, хоть он её и сам предложил, но делать было нечего. Раз так выпрашивал картонку эту, то придётся соглашаться, не отказываться же теперь, а иначе не мужик. Вообще вся эта ситуация получилась такой сумбурной и быстрой, что буквально через пару минут Игорь был окружён не только моими парнями, но и другими болельщиками, поздравлявшими его с победой, а в моём телефоне появился новый контакт с именем «Шестёркин». Находиться в ледовом смысла больше не было, поэтому я быстро схватила свою сумку, валявшуюся на полу, натянула шапку и поскакала на встречу к Кате, раз она сама ко мне не явилась, радовать свиданием с Игорем. Нет, не просто с Игорем, а с её любимым Игорёшей! Господи, дай мне сил, чтобы не сойти с ума от этой женщины.

***

Фигня в жизни случается, и порой в очень даже неожиданный момент. Этот вечер я запомню надолго, и не только потому, что матч был победным, Шестёркин настойчивым, а я такой счастливой, нет. Запомню его ещё и потому, что была наивной до жути, и в тот момент, когда я выторговала у Игоря свидание для Кати — она спала с моим мужиком. Вообще не знаю, как сдержалась и не спустила их обоих с лестницы, но моё настроение и моя жизнь были порядком подпорчены. Нет, я не рыдала, что вы, просто разорвала постельное бельё, на котором они трахались, и расфигачила старым дедовским топором кровать. И плевать мне, что спать теперь на диване придётся, всё лучше, чем на той кровати и с той падлой. Дня три я отбивалась от постоянных звонков и смс от Кати и того урода, которого считала любовью своей, и среди всего этого потока извинений и ненужной информации пропустила сообщения от Игоря. Я порой просто не глядя смахивала все оповещения на экране телефона и продолжала удивляться тому, а как же я раньше предательства не заметить могла? Но Игорь, как и в тот вечер после игры, оказался настойчивым до конца, и вот мы уже договаривались о свидании. Правда, я ему так и не сказала, что на свидание приду я, а не моя подруга, но, как мне показалось при нашей встрече, он был этому очень рад. А я была рада тому, что не была дурой и решила не упускать такую возможность. Да, это немного неправильно, ведь я ничего к Игорю не чувствовала, но вдруг прокатит? К тому же, я его не обманывала. Сразу рассказала всю правду, и он её принял.

***

— А тебе идёт этот свитшот с эмблемой СКА, прям как для тебя делали, — Игорь прижимает меня к себе и мы продолжаем идти по узким коридорам гостиницы, счастливые и с улыбками до ушей, — но больше мне нравится, что мы в одинаковом. — Сцепляю руки на талии Игоря и прижимаюсь к нему щекой ещё сильнее. Проводить время с Шестёркиным мне нравится всё больше и больше, и, наверное, только потому, что у нас будет не лишних пару часов вместе, я и согласилась сняться для #ЧПХ. Вообще, с ним должен был идти Гавриков, но, как сказал Игорь, Гаврикову стало лень и он отдал выбор партнёра ему. Я, конечно, в этом очень сомневаюсь, особенно после последнего монолога Игоря о том, что мы мало времени вместе проводим и недостаточно хорошо друг друга знаем. Что ж, окей, я не против побыть немного вместе и обыграть его в приставку. Он-то, наверное, думает, что раз я девушка, то играть в хоккей на приставке для меня будет трудно, но он забывает, что я не просто девушка, я почти десять лет отдала трибунам хоккейным, да и компания у меня в основном мужская и хоккейная. Игра с профессиональным хоккеистом меня ничуть не смущает, наоборот, раззадоривает. — Итак, ребят, объясняю правила первого периода. Тот, кто забивает гол — отжимается пять раз. Если удалился, то соперник пять раз приседает. По-моему, всё предельно ясно. — А, так это я могу удаляться и любоваться тем, как она приседает? — Толкаю парня в плечо и всем своим видом показываю, что это ещё непонятно, кто приседать будет. Собственно, так оно и произошло. Буквально через пару минут у Коламбуса было удаление, а Шестёркин приседал и испепелял меня своим взглядом, а я… ну, а что я? Вид был неплохой, да. Правда, такая лафа длилась недолго, ведь потом два раза подряд удалялся Игорь, и приседать приходилось мне. Наверное, если бы в номере был только он, то я бы не так неловко себя чувствовала, но нет, помимо него там было ещё трое парней, а я, как назло, надела слишком обтягивающие джинсы. Следом случились ещё два удаления, но на этот раз и Игорю пришлось выполнять условие. Настроение с каждой минутой только повышалось, нарастал азарт, и между нами появлялась какая-то просто невероятная химия. Нам играть надо, на экран смотреть, а мы то и дело друг с другом переглядывались и подкалывать пытались. Я понимала, что порой он это делает для того, чтобы сбить меня столку, но я ведь тоже не так проста. Держи ещё десять приседаний, Игорёк. — Завтра в зал можешь не ходить, я тебя сегодня неплохо так прокачала. — Парни из съёмочной команды посмеялись, и тут же решили озвучить нам условия второго периода. — А теперь, забиваешь гол — получаешь фофан, удаляешься — бьёшь щелбан. Маше такое условие не очень нравится, да? — Ещё бы знать, что такое фофан. — Ты не знаешь, что такое фофан? — Игорь вдруг начинает улыбаться и зажмуривает глаза. — Тебе не понравится, клянусь. — Прикладывает ладонь к журнальному столику, что стоит перед ним, оттягивает средний палец и он со всей силы прилетает обратно в стол. Понятно, в этом периоде лучше не забивать, что, собственно, Игорь и не сделал. Через тридцать секунд шайба была в воротах Коламбуса, а я в первый раз в жизни сделала фофан. И судя по эмоциям парня, нехилый такой. Таковы правила, я тут ни при чём. Если честно, то мне понравилось, и Шестёркин дал мне попробовать себя в этом новом деле ещё два раза. Когда пробивала последний — было его уже жаль. Я хоть девушка и хрупкая, но сил на эту ерунду находилось немерено. Ближе к концу второго периода я забиваю гол и слышу этот победный смех Шестёркина, уже разминающего пальцы и шею, чтобы дать мне фофан в ответку. Мне стало так страшно, но делать нечего, поэтому я зажмурила глаза и подставила ему лоб, вот только он решил сделать по-своему — завёл одну руку мне за шею, притянул к себе и поцеловал в макушку. Сказать, что я была в шоке — не сказать ничего. Само благородство, ей-богу. А сколько милоты в его поступке. Готова была расплыться в улыбке и растаять прямо там, но нет, не место для этого, да и камеры постоянно нацелены на нас. Вот доиграем третий период и тогда можно будет свалить куда-нибудь гулять и делать всё, что угодно. — Ну, после такого милого завершения периода, пожалуй, прокачаем вашу память. Итак, забил гол — соперник отвечает на вопрос, удалился — отвечаешь на вопрос сам. Поехали? Третий период был, конечно, не таким интересным, не считая того, что на два заданных Игорю вопроса он оба раза ответил, как дебил, по его собственным словам, а ещё спел мне несколько строк из песен Оли Бузовой. Вот мы и нашли самого ярого фаната её творчества! Дальше на вопросы пришлось отвечать мне, что для меня особо труда не составило, но вот на последний отвечал Игорь, и мы снова все смеялись от его дебильного ответа. Вот как он это делает? Спасибо Панарину, что гол забил, только от поражения в игре меня это всё равно не спало, чему Шестёркин радовался как настоящий хоккеист — с проездом по полу на одном колене и непонятным движением рукой. Ну да, ведь именно так настоящие мужчины поддерживают своих дам в подобных ситуациях, именно так. — Проигравший у нас читает четверостишие из Пушкина. Любое. — Давай, красотка, удиви меня. — О да, он был горд собой. Прям весь светился от победы, спасибо, что хоть не прыгал от радости. — А на табуретку надо вставать? — Чем я хуже Ковальчука, читающего новогодний стишок на белой икеевской табуретке? — А вставай, я тебе потом ещё подарок подарю, всё как полагается. — Ну окей. — Взбираюсь на пуфик с помощью Игоря и жестом показываю, что меня можно оставить, я зафиксировалась. — Я помню чудное мгновенье: передо мной явилась ты, как мимолетное виденье, как гений чистой красоты. Это всё, что я помню. — Иди ко мне, мой гений чистой красоты! — Игорю смешно и он пытается меня снять с пуфика, но я вдруг напоминаю ему про обещанный подарок, и он, недолго думая, подхватывает меня на руки, прижимает к себе и вот мы уже сливаемся в поцелуе, не устояв на ногах заваливаясь на кровать, стоящую позади нас всё это время. Радостные восклики парней, снимающих наше рубилово, вперемешку с нашим смехом, заполняют весь номер, а вот моё сердце в этом время заполнила невероятная теплота и ликование от того, что это наш первый поцелуй, и он такой прекрасный. Неожиданный, странный, но чертовски хорош. — Прости, не удержался. — Делай так почаще, но в следующий раз без камер, пожалуйста. Мы оба усмехаемся и лишь на пару секунд повторяем наш поцелуй, тем самым отпраздновав начало чего-то нового и чего-то до жути прекрасного. Больше нет сомнений, больше нет вообще ничего, есть только мы, и картонная голова Игоря, послужившая началом этого прекрасного пути, что ждёт нас у него дома. Не зря с самого Пхёнчхана её тащила, ой не зря.