Любовь по контракту

- Нет, ну вот что я им должен отвечать? – глядя на номер входящего вызова, поинтересовался Андрей Иванович и перевёл взгляд на притихшую старушку Веру.        Американцы звонят уже в третий раз. Не смотря на то, что у них уже глубоко за полночь, они по-прежнему надеются услышать Бориса Тарасова и обсудить с ним детали дальнейшего сотрудничества. Однако русский бизнесмен, кажется, потерял к этому всякий интерес, оставив партнёров в состоянии информационного вакуума. Жив ли он вообще? Планирует ли совместную работу? Видит ли перспективы или уже отказался от идеи выкупить восемьдесят два процента акций крупного зарубежного издательства? Американцы не знали ответы на эти вопросы, а потому их желание поговорить с Борисом было естественным и понятным. - Ответьте сами… - робко предложила Вера Николаевна. - Да что я им скажу? – всплеснул руками мужчина. – Что мой сын – законченный эгоист? Что ума лишился от своей любви? Что заперся в комнате и сидит, наплевав на всех? - Что он им перезвонит… - Ага! Две недели их этим кормлю! Толку-то! – фыркнул Тарасов-старший, ударив кулаком по столу. - Давайте я с ними поговорю?.. – неожиданно раздался тихий голос со стороны холла.        Обернувшись, тётя Вера ахнула. В дверном проёме, переминаясь с ноги на ногу, стояла Олеся. С красными глазами и робким взглядом, обращённым на Андрея Ивановича. Её плечи слегка подрагивали, пальчики теребили ремешок сумки. Она выглядела крайне неуверенно, но её здесь ждали даже такой.        Закатив глаза, Вера Николаевна что-то прошептала с облегчённой улыбкой на губах. Женщина быстро поднялась на ноги и, подойдя к Уме, крепко обняла её – будто камень с души упал с её появлением! Как же она соскучилась по этой девочке, как же ей не хватало её присутствия в этом доме! Уйдя, она забрала отсюда жизнь, но, вернувшись, кажется, вдохнула её заново. - Слава Богу, ты вновь с нами! – смахнув слёзы, улыбнулась старушка.        Андрей Иванович, выйдя из-за стола, молча протянул Олесе телефон. Аппарат по-прежнему разрывался вибрацией. Нажав на кнопку, Уманова тут же услышала: - Boris, what's going on?! Why you don't answer our calls?! (Борис, что происходит?! Почему вы не отвечаете на наши звонки?!) - Sorry, it's not Boris… My name is Olesya. I’m his wife (Простите, но это не Борис… Меня зовут Олеся. Я – его супруга), - улыбнулась девушка. - Alex Pearce – Deputy Director of «Global press». Nice to meet you. But I would still like to talk with Boris! (Алекс Пирс - заместитель директора «Global press». Приятно познакомиться. Но я хотел бы поговорить с Борисом!) – раздражённо ответил мужчина. - Sorry, he can't answer you now... My husband feels terrible! I brought him to such a state, that he got very sick... (Извините, он сейчас не может ответить вам… Мой муж ужасно себя чувствует! Я довела его до такого состояния, что он очень сильно заболел...) - Something serious? When will he be able to continue our negotiations? (Что-то серьёзное? Когда он сможет продолжить переговоры?) - This disease is called «love». Big problem, you know! (Эта болезнь называется «любовь». Большая проблема, знаете ли!) - Are you kidding? (Вы шутите?) – обалдел американец, наверняка, пожалев, что связался с русскими. - No. I ask you to call him back tomorrow, he will certainly talk to you. And such delays in your negotiations will not happen again. I promise! (Нет. Я прошу вас перезвонить ему завтра, он обязательно с вами поговорит, и подобных промедлений в ваших переговорах больше не повторится. Я вам обещаю!) - Okay... I'll call him again tomorrow, but if he doesn't answer, our arrangement will be over! (Окей… Завтра я позвоню ему ещё раз, но если он не ответит на звонок, нашим договорённостям придёт конец!) – решительно заявил Пирс. - You won't lose Boris as a partner. He's trustworthy man! (Вы не потеряете Бориса, как партнёра. Он - надёжный человек!) - I want to believe that! Good day! (Хочется в это верить! Всего доброго!)        Вернув телефон Андрею Ивановичу, Олеся сразу же спросила: - Где он?        Тарасов-старший едва заметно улыбнулся. В его глазах блестели слёзы. - В своей спальне.        Не медля больше, Уманова побежала наверх. Первая ступенька, вторая, третья… их было так много, что стало казаться, будто лестница не кончится никогда! Тёмный коридор второго этажа был как никогда мрачен, обычно декоративная подсветка горела вдоль пола, а небольшие лампы подсвечивали картины, висящие вдоль стены, но на сей раз все источники света были выключены, что не добавляло уюта в пространство. Ощущение такое, словно идёшь по дому, жизнь который покинула давным-давно.        Подойдя к нужной двери, Олеся ощутила лёгкое покалывание на кончиках пальцев. Сердце так сильно билось в грудине, что затмило собой все остальные звуки. Кажется, оно было готово пробить рёбра и совершить кульбит на свободу в тот момент, когда рука девушки легла на дверную ручку. Повернув её вниз, Уманова тут же почувствовала, как последняя преграда между ней и Борисом перестала быть таковой.        В нос тут же ударил запах перегара. Тяжёлый дым от сигарет ворвался в лёгкие, заставив девушку поморщиться. Сколько он уже не проветривал свою спальню? И без того тёмная, сейчас она была и вовсе погружена во тьму – окна были зашторены плотной тёмно-коричневой тканью, не давая солнечному свету прорваться в помещение. Сама атмосфера здесь была тяжёлой, пропитанной чувством утраты и рвущей душу болью. Кажется, в тишине, стоящей в спальне, застыл оглушающий дикий крик.        На полках стояла наполненная доверху пепельница, на столе лежала пустая бутылка коньяка. По углам валялись исписанные листы бумаги – наверное, черновики той откровенной статьи. Кое-где валялись его вещи, в то время как её, оставленные в доме предметы личного гардероба, который она так не стала забирать тот вечер, заботливо лежали на подушке. Взгляд зацепился и за фотографию, которая была приставлена к часам – счастливая брюнетка улыбалась со снимка смотрящему. Он отгородился от всего внешнего мира, желая оставить рядом с собой только напоминания о любимой девушке. Очевидно, Борис мучился, находясь в таком состоянии, но что-то менять или пытаться начать новую жизнь он не хотел.        Мужчина сидел на кровати. Он не видел и, похоже, даже не слышал, что кто-то вошёл. Хотя возможно, просто не обратил на это внимание. Не обернулся. Ничего не спросил. Ему было абсолютно всё равно, кто стоит у него за спиной. Его сутулая спина, его опущенный плечи – всё явственно говорило о том, что он погружён в свои тяжёлые беспросветные мысли.        Тихо обойдя кровать, Олеся встала так, чтобы лицо Тарасова было ей видно. Он стеклянным взглядом смотрел перед собой, не замечая ничего вокруг. - Когда ты брился последний раз? – первое, что пришло в голову, спросила Уманова и тем самым обозначила своё присутствие.        Мужчина дёрнулся и резко посмотрел в её сторону.       Галлюцинации? Бред? Игра воображения?       Олеся? Стоит перед ним. Переминается с ноги на ногу. Возможно ли такое в реальности? Он слишком часто о ней думает! Он слишком часто представляет разговор с ней! Ему слишком часто стал чудиться её голос! Не может быть правдой то, что она явилась к нему наяву! Это плод фантазии! Это... это какое-то помутнение! - Леся… - с трудом вымолвил он сухими губами.        Поднявшись на ноги, Тарасов хотел подойти к ней, однако, сделав шаг, вдруг остановился. Словно боялся её испугать и увидеть, как, пусть даже её образ, вновь уходит из его жизни. - Ничего не говори... - взмолилась Ума, смотря на мужчину. Дыхание перехватило и что-то внутри ключицы резко защемило. – Ты уже всё написал.        Он весь оброс. Щетина превратилась в густую бороду, ему не мешало бы и подстричься. Но всё это было второстепенным. Куда важнее был его взгляд – уставший, наполненный тоской и болью. Не было такой привычной голубой радужки, в которой Олеся тонула каждый раз, когда мужчина любовался ею. Не было ярких огоньков, которые всегда согревали её своим теплом – на их месте образовался, скорее, чёрный, как уголь, пепел. Кажется, она видела даже выжженную душу Бориса, которой больше ничего не было страшно.        Приблизившись к Борису, Олеся посмотрела на него снизу-вверх. Глаза тут же наполнились слезами. Как же долго она ждала этой встречи... - Верь… Всегда! До последнего вздоха… - прошептала она, вспомнив его признания. – Я совершила огромную ошибку, решив уйти от того, что делало меня самой счастливой... Теперь я знаю, какая она – жизнь без тебя, и… мне она не нужна! Я наивно думала, что смогу без тебя, а по факту потеряла всякое желание жить… Эти месяцы были невыносимо сложными: всем сердцем желая вернуться к тебе, я боялась быть в очередной раз преданной. Я боялась, что окажусь ненужной тебе! И если бы не твоё признание, я вряд ли решилась бы приехать сейчас к тебе… Спасибо, что сделал этот шаг первым…        Недолго думая, девушка прикоснулась к тому месту, где билось его сердце. - Помнишь, в парке, ты говорил что-то о свадьбе? – с робкой улыбкой поинтересовалась она. – Если твоё предложение ещё в силе, то я согласна. Мне кажется, я готова прицепить тебя к себе наручниками, лишь бы ты был всегда рядом, и лишь бы я всегда была с тобой, но… давай попробуем начать с колец? Я уже больше никогда не смогу без тебя... Я – только твоя. - Леська, - обхватив её лицо руками, выдохнул Тарасов. Понимание того, что всё происходит в действительности стало постепенно приходить, убеждённость в том, что это не сон, стала от секунды к секунде крепнуть. – Уходить будешь, больше никогда не отпущу! И сам не уйду! Потому что второй раз я подобное больше не вынесу… Лучше сразу умереть, чем жить в мире, где нет тебя, нет твоего голоса, нет твоей улыбки… - не сдерживаясь, осыпал её лицо кроткими поцелуями. – Мне никто не нужен, слышишь? Мне не нужны никакие богатства и признания, если рядом не будет тебя! Только ты можешь сделать меня самым счастливым, только познакомившись с тобой я понял, что ничего и никого ценнее тебя у меня быть не может! Прости… Прости меня за всю ту боль, которую я тебе причинил! За то, что заставил плакать! Всё будет по-другому… Я тебе клянусь всем, что у меня есть! - Я верю… - не сдерживая слёзы, быстро закивала Ума. – Я простила…        Притянув мужчину к себе, Олеся впилась в его губы жадным поцелуем. Все обиды, всё отчаяние, всю любовь она вкладывала в каждое своё прикосновение, то терзая, то лаская его. Жажда забыть всё, что происходило с ней на протяжении этих месяцев, выкинуть из головы те ночи, когда она рыдала, уткнувшись лицом в подушку, когда голос срывался на крик от пронзающей нутро боли. Поцелуй уносил всё это в прошлое.        Это было их новой отправной точкой в совершенно другие отношения – искренние, доверительные, нежные. Она это знала. Он прекрасно это понимал. Теперь, познав жизнь друг без друга, каждый ухватился за подаренный судьбой шанс, как утопающий в водовороте хватается за спасательный круг. Им нужна любовь друг друга – нужна, чтобы выжить в этом жестоком мире и ощутить всю полноту жизни, которая, несомненно, будет теперь счастливой и яркой. - Можно просьбу?.. – чуть отстранившись, прошептала Ума. - Всё, что угодно, - кивнул он. - Бородатые мужчины, конечно, брутальные и привлекательные, но ты мне больше нравишься без бороды… - Сбрею, - счастливо улыбнулся Тарасов. - А можно ещё просьбу? - Я готов исполнить всё! - пообещал он, проведя подушечками пальцев по волосам Олеси. - Можно я больше не буду так часто ходить на все эти светские мероприятия? Мне там скучно... - Мы найдём, чем занять вечера, - без промедления согласился Борис. - А ещё одну просьбу можно? – закусила она нижнюю губу. – Поедем завтра к Ваське с Женькой? Мы оба виноваты перед ними. Надо извиниться... - Я ударил его, - с сожалением произнёс Тарасов, уже давно искренне раскаиваясь в содеянном. - Он простит... Уже простил. Я знаю. - Это всё похоже на сон… Не может быть такого... - Это реальность, - улыбнулась она, коснувшись уголка его губ. – Я рядом с тобой, теперь мы вместе… И я по-прежнему тебя очень сильно люблю. - А я люблю тебя ещё сильней… Моя самая-самая любимая девочка…        Прикрыв глаза, Олеся крепко обняла его и опустила голову ему на грудь. Мужское сердце громко колотилось в грудине, однако, слушая его, Уманова стала чувствовать себя намного спокойнее и счастливее. Больше и желать было нельзя...