Любовь по контракту

       Резкий удар кулака о стол разорвал тишину, царившую в столовой. Стоящие тарелки и чашки слегка подскочили, а после с характерным звоном вернулись на свои места. Девушка, сидящая по правую руку от Бориса, удивлённо на него посмотрела. Однако Тарасову было не до разговоров, не говоря уже об ужине.        В очередной раз бросив кроткий взгляд на часы, мужчина взял в руки смартфон и набрал знакомый номер. Если ему сейчас не дадут все ответы,.. домысливать не пришлось. Холодный бесчувственный голос оповестил его, что телефон абонента выключен или временно не доступен. Выругавшись, Борис собирался отбросить аппарат в сторону, как передумал. Следующий в спинке контактов – дорогой и любимый друг. - Да, Борь! – поприветствовал Василий спустя пару гудков. - Кот, а вы домой там собираетесь? – язвительно спросил Тарасов, откинувшись на спинку стула. - В смысле? – удивился Ионов. - В прямом! Или вы решили там опять заночевать? - Борь, ты с луны свалился? Какой «заночевать»? – ошарашено продолжал парень. – Мы уже давно приехали, часа два назад… - Как приехали? – с нескрываемой тревогой произнёс Тарасов. – А Уманова где?        Воцарившаяся в разговоре пауза навеяла самые дурные предположения. - Мы с Женькой довезли её до твоего дома! – заявил Василий. – Её что, нет?!        Шумно втянув воздух в лёгкие, Борис провёл рукой по лицу. - Если она не с вами, и вы привезли её домой, то… где, чёрт подери, её носит?! – не просто спросил, а проорал это, наверное, так, что должны были услышать по всей Ленобласти.        Девушка, сидящая рядом, вздрогнула от этого раскатистого, похожего на гром, крика. Таким разъярённым она видела Тарасова впервые. Он всегда сохранял олимпийское спокойствие на лице, проявлял колоссальную выдержку, чему она всегда завидовала, но сейчас мужчина был похож на разозлённого Зевса, который метал молнии одним только взглядом. Его лицо стало каким-то пунцовым, на висках проявились пульсирующие жилки, что выдавало напряжение и ураган эмоций в его душе. Ей впервые стало по-настоящему страшно находиться рядом с ним.        Борис, мимолётно взглянув на девушку, неожиданно замер. Он знал её, как облупленную – каждое движение, будь то рук, головы или мимики на лице – всё служило для него какое-то понятной только ему книгой. И сейчас, увидев, как она наклонилась чуть назад и опустила глаза, будто скрупулёзно изучая свои домашние хлопковые штаны, Тарасов прищурился. Кот что-то говорил в трубку, однако мужчине было абсолютно не до него. Спешно бросив: «Перезвоню», Борис положил телефон на стол и, стараясь держать себя в руках, спросил: - Ты её видела? – получилось далеко не доброжелательно, скорее – грубо и требовательно.        Девушка молчала, смахивая несуществующие соринки с ткани. - Я жду! – громче произнёс он. - Борь… - Что ты ей наговорила?! – не дослушав, жёстко спросил Тарасов.        Будто предчувствуя беду, она поднялась со своего стула и отошла в противоположный конец столовой. Там, кажется, находиться ей будет безопасней. - Мы с ней почти не разговаривали… - тихо ответила девушка. - Но о чём-то вы с ней всё-таки успели поговорить?! Почему она ушла?! - Борь, тебе кто важнее: я или она? – скрестив руки на груди, выпалила брюнетка. - Я жду ответ на свой вопрос!        Замявшись, девушка сморщилась и всё-таки призналась: - Я ей сказала, что ты – мой муж…        Тарасов, ожидавший любой истории, лишился дара речи. Он открывал рот, но не найдя подходящих слов, вновь закрывал его, и в эту минуту ему не помог бы даже словарь Великого и Могучего, ибо такой шок вряд ли можно было бы выразить культурными словами. - Ирка, ты рехнулась? – почти шёпотом спросил Борис, делая глоток кофе, дабы увлажнить пересохшее горло.        Девушка замерла, вжав голову в плечи. - Как тебе только на ум такое пришло?! – собираясь с мыслями, сказал мужчина. – Какой муж?! - Да хватит тебе уже этих дур в дом приводить! – прикрикнула она. – Сколько можно! Тебе пора создать нормальную семью! - Ир, сколько раз я просил, не влезай в мою жизнь! - Да я тебе помочь хочу! – вернулась она за стол. – Ну, сколько тебе уже? А ей? Что у вас может получиться? Видно же, что ты ей нафиг не нужен! - Знаешь что, сестрёнка, я такие же слова говорил тебе, когда ты замуж собиралась за своего ботаника! – напомнил ей Тарасов. – И ты меня не послушала! - И правильно сделала! – довольно улыбнулась она. – Зато теперь я счастлива в браке, а у тебя, между прочим, племянник есть! - Я очень тебе за него благодарен! Но теперь мой черёд не слушать тебя! – выделил интонацией последнее слово. – Этой девушке, что б ты знала, я предложение сделал!        Ирина оторопела. Глаза, похожие на два блюдца, пристально смотрели на Тарасова, пытаясь обнаружить хоть какой-то намёк на шутку, однако лицо мужчины было непроницаемым. Громко сглотнув, девушка прижала к щекам ладошки и помотала головой, будто желая отогнать от себя пугающее видение. Она всё ещё не верила своим ушам! - Ты сошёл с ума? Ты рехнулся? – словно в бреду, теперь вопрошала Ира. – Скажи, что это – ложь! - Нет, я действительно сделал ей предложение, - кивнул Тарасов. – И вся пресса об этом уже гудит! - Чёрт! – взмахнула она руками. – Я была уверена, что это всё это – ложь! - Олеся тебе сказала, куда она пошла? – более сдержано спросил Борис. - Нет! – недовольно выпалила она, всё ещё не желая принимать правду. – Почему ты мне ничего не сказал? Почему не посоветовался?! - Ох, извините! – развёл руками Тарасов. – Я же забыл, что мне три года! Я же не могу сам строить свою жизнь! Мне же во всём твой совет нужен! - Ты подумал обо мне? Об отце? Ты сделал ей предложение, даже не посоветовавшись с нами! Да она же тебе не ровня! - Я её люблю, - отчетливо выделяя каждое слово, произнёс мужчина. – И мне плевать, ровня она мне, по вашему мнению, или нет! - Ну, отлично! Просто замечательно! – крикнув напоследок, девушка вылетела из столовой, а вскоре послышался звук захлопнувшейся входной двери.        Проведя рукой по лицу, Борис сделал глоток воды. Внутри всё бушевало от захлёстывающих эмоций, однако не время было предаваться им. Сейчас необходимо было найти Олесю и всё ей объяснить, так что хладный ум – лучшее средство, чтобы набросать варианты, где она может быть. Отмахнувшись от мысли, что она могла вернуться к своему Дмитрию, Тарасов вспомнил, что и в свою небольшую квартиру на окраине города, она тоже не могла поддаться, так как сдаёт её уже больше года. Где ещё?        Чертыхнувшись, Борис вновь взялся за телефон и набрал один из номеров. Звонок приняли почти сразу. - Только не говори, что у тебя опять проблемы! – послышался ехидный голос на другом конце линии. - Володь, за мной не заржавеет… - грустно хмыкнул Тарасов. - Слушай, я, наверное, в отношении тебя установлю предельный лимит обращений! Ты уже все свои рекорды бьёшь, звоня мне третий раз за неполный месяц! - Мне нужно найти человека, - перешёл к сути разговора Борис. Он прекрасно знал, что Владимир Викторович Пригов – хороший человек и друг не окажет ему в помощи. - Всего-то? – удивился мужчина. - Ты ведь можешь её как-нибудь отследить? Где последний раз её телефон пилинговался? - Тарасов, с каких это пор ты стал искать девушек? Обычно они всегда сами тебя находят! – рассмеялся Пригов. - Мне не до шуток, - серьёзно оборвал его Борис. – Она ушла из дома больше пяти часов назад, телефон у неё выключен, и я не знаю, где она может быть… - Ну, если телефон не в сети, то мы сможем установить только приблизительное место, где она находилась, когда ещё была на связи. А так… - Есть ещё какие-нибудь варианты? - Можно по банковской карточке, если она, конечно, совершала с неё покупки. - Давай я тебе продиктую и то, и другое, а ты уже сам посмотришь по своим каналам. Может, нам с чем-нибудь повезёт…        Найдя в кабинете среди кучи записей необходимые данные карты, Борис облокотился о подоконник и с надеждой ожидал ответа Владимира. Из динамика доносилось ритмичное постукивание по клавиатуре, а уже спустя пару минут раздалось довольное: - С тебя бутылка хорошего коньяка! - Есть? – оживился Тарасов. - Да, телефон пилинговался в Адмиралтейском районе. А вот карточкой она буквально двадцать минут назад расплатилась в кафе «Кристалл». Только я не совсем понял, она твою карточку украла, или ты сам ей её дал? Владельцем счёта значишься ты. - Сам! – раздражённо ответил Борис, хватая ключи от машины. - М-да… И ну и любишь же ты её, коль позволяешь ей распоряжаться такими суммами! - Володь, ты прости, но это – не твоё дело…        Слушая друга в пол уха, Тарасов вышел из дома и бегом направился к автомобилю. Теперь, когда он знает, где Олеся может находиться, у него только одна цель – приехать к заведению раньше, чем она решит оттуда уйти, иначе где ж её искать-то потом? - Спасибо за информацию, Вов! – выруливая в направлении города, улыбнулся Борис. – За мной две бутылки коньяка, и всё, что пожелаешь! - Ха! Ну, смотри, тебя за язык никто не тянул! – рассмеялся друг и произнеся что-то вроде: «Как же ты печёшься об этой девушке», - отключился.        «Да, уж… Пекусь…», - мысленно повторил Тарасов. Хотя вряд ли такое слово относится к нему: пекутся пирожки в духовке, а он заботится. Заботится о том человека, который в один неожиданный миг стал для него дороже всех.        Разрезая опустившиеся на пригород сумерки, иномарка неслась к оживлённым проспектам и к строго прямым улицам Северной столицы. Город ещё не спал – жил своей суетной и яркой жизнью. Десятки туристов из России и разных стран Мира, устав прятаться от яркого солнца под зонтиками и кронами деревьев, наконец-то могли сполна насладиться Питером и узреть все его достопримечательности в свете декоративных фонариков. То и дело местные жители могли слышать иностранные диалекты. Не разбираясь в чужеземной речи, они, тем не менее, не сетовали на засилье путешественников – привыкли, наверное, к ним, да и всегда было интересно взглянуть на них – иногда они выглядели непривычно, даже комично, а порой – невозможно было отвести взгляд – слишком элегантно и изысканно.        Вот и сейчас, стоя на очередном светофоре, Борис невольно остановил свой взгляд на пожилой паре, которая готовилась переходить дорогу. Благодаря открытому окошку, он ненароком уловил неизвестные ему французские слова – во всяком случае, нечто похожее он иногда слышал в фильмах. Мужчина, чей возраст, наверное, подходил к отметке шестьдесят, повернулся к своей женщине и посмотрел на неё с улыбкой. Она держала его под локоть, и Тарасову даже показалось, что в ответ дама чуть сжала его своей сморщенной ладонью. Они выглядели счастливыми, довольными жизнью и какими-то умиротворёнными. Зелёный сигнал загорелся секунд пять назад, а они, словно окунувшись вдруг друга, ступили на проезжую часть с опозданием, из-за чего пришлось поторопиться и ускорить шаг.        Проводив их взглядом, Борис улыбнулся каким-то своим мыслям и нажал на педаль газа, едва загорелся ему разрешающий сигнал светофора. Когда-нибудь и он, как та пожилая пара, будет неспешно гулять с любимой по шумным улицам вечернего Санкт-Петербурга, держать её за мягкую ладошку и любоваться её морщинистой, но такой искренней улыбкой, а пока нужно было спешить…        Оставив машину на парковке, Тарасов ещё раз взглянул на название небольшого кафе: «Кристалл» - здесь Олеся расплатилась за чашку крепкого Американо. Всем сердцем надеясь, что девушка ещё тут, мужчина уверенным и быстрым шагом двинулся к заведению.        Зайдя вовнутрь, Борис оглядел помещение в поисках знакомой фигурки, но, к своему неудовольствию, узрел лишь несколько совершенно непохожих на Уму людей. Собираясь уже пойти к бармену, дабы узнать про свою «потеряшку», Тарасов краем глаза увидел несколько дальних столиков, которые были отгорожены от всех остальных невысокой «живой» изгородью и стояли вплотную к витражному окну. Внимание привлекла одиноко сидящая девушка, которая так сильно по причёске и комплекции напоминала Уманову. Преодолев разделявшее их расстояние в несколько, Борис окончательно убедился, что это – она. Девушка не могла не заметить его, направлявшимся в кафе со стороны парковки, и, тем не менее, совершенно не собиралась обозначать своё присутствие здесь. Может, надеялась, что он её не заметит и уйдёт?        С каждым движением, Тарасов терял известные ему и заранее приготовленные слова – свою речь он написал, ещё только подъезжая к городу, в ней не было ничего приятного и душещипательного. Он собирался высказать Олесе то, что её уход по-английски, как минимум, некультурен, что он успел вымотать себе все нервы, пока ждал её к ужину, что принять слова Иры за правду и даже не спросить у него – вверх её наглости и глупости! Однако всё это, весь его гнев, мигом испарился, едва он увидел хрупкую фигуру Умы. Слава Богу, что нашлась!        Молча сев на диванчик рядом с девушкой, он заметил, что она никак на это не отреагировала. Держала двумя ладошками кружку с наверняка уже остывшим кофе и смотрела на улицу, а, может, прямо перед собой, не обращая ни на что внимания. Борис не знал, как себя вести в этой ситуации, с чего начать разговор. - Это была моя сестра, - тихо произнёс он, наблюдая за реакцией Олеси. Ей бы, например, не составило бы труда выплеснуть на него остатки кофе, однако этого, к счастью, не последовало. Девушка вообще не переменилась в лице. - Сестра? – вместо этого эхом отозвалась она. - Да. Иришка – моя родная сестра.        Ума опустил взгляд на кружку, а после как-то странно усмехнулась. - Помнится, в тот раз я тоже оказалась твоей младшей сестрой...        Борис сразу же понял, о какой ситуации говорит Ума. Те его случайно брошены слова, которые он придумал для Лины, дабы оправдать появление Олеси в его доме. Десять раз уже успел о них пожалеть! Это было слишком глупо и не справедливо по отношению к Уме – факт, который он, увы, осознал совсем недавно. - Ирка, действительно, моя сестра. И да, она замужем. Только не за мной, - улыбнулся Тарасов. – За Игорьком – учёным-ботаником, который скрупулёзно изучает селекцию… И сын у неё есть – Ванька, и я его очень люблю... Его вообще вся семья обожает, даже больше чем меня! – наигранно обиженно произнёс Борис. - Какой ужас! – старательно сдерживая улыбку, сказала Олеся. – И как только ты это выдерживаешь? - Я просто надеюсь, что кто-нибудь меня любит не меньше, чем этого озорного малыша, - искренне признался Тарасов и посмотрел на Уманову так пристально, что девушка почувствовала себя крайне неуютно. - Даже не знаю… Вряд ли во всей Вселенной найдётся такой мазохист! – перевела всё в шутку она. - Я верю… - серьёзно продолжил Борис.        В разговоре повисла давящая пауза, которая оказалась слишком «громкой» на слова. Олеся не говорила, что у неё сейчас крутилось в мыслях, а мужчина не осмелился задать рвущейся наружу вопрос, который наверняка бы смутил Уму.        Разрядил обстановку подошедший официант. Молодой паренёк, на чьём металлическом бейджике было написано «Артём», предоставил меню и поинтересовался, что желает гость. Не взглянув даже на папку, Тарасов попросил два кофе и «какие-нибудь печенюшки», чем вызвал смех Олеси. - Печенюшки? - Ты проголодалась? – по-своему расценив вопрос, спросил Борис. - Нет, просто для тебя это странный заказ… Да и вообще странно, что ты решил поесть в таком скромном заведении, где нет бантов на стульях и оркестра на сцене. - По-твоему, я хожу только по ресторанам, ем стейки, а всё остальное считаю дешёвкой для бедных? - Ну… - Ясно всё. Рестораны – это часть имиджа, вряд ли кто-то из компаньонов согласится обсудить контракт в Макдональдсе. А лично я ничего против таких вот домашних кафе не имею. Тут вполне уютно, да и за чашку кофе я отдам здесь сорок три рубля, в то время как в ресторане с меня бы за неё содрали все пятьсот. - Откуда ты знаешь, что американо стоит здесь сорок три рубля? – удивилась Уманова, вспомнив цену. - Да пока тебя искал, много чего интересного узнал, - пожал плечами Тарасов, снимая кофту.        Олеся, кстати, поэтому и не узнала его сразу, как только он показался в поле зрения. Сейчас на нём была надета белая футболка, джинсы, а вместо привычного строгого пиджака на его плечах до недавнего времени покоилась тёмно-синяя спортивная олимпийка. - А знаешь, что меня больше удивило? – тем временем, продолжал он. - Что? – нахмурилась Ума. - Что это – твоя первая покупка с карточки... До этого момента ты, оказывается, вообще деньги не снимала! – говорил это так, будто такое поведение было из ряда вон выходящим и неприемлемым. - И что? - Я ведь тебе сказал, что вся сумма на этом счёте – твоя, почему ты ею не пользуешься? - Потому что у меня есть хорошие платья, я сама могу себе сделать макияж, а на шопинг с Женькой мне хватило и своих средств. - То красное платье, в котором ты была на интервью, вы ведь его с Женькой приобрели? Сколько оно стоит? - Какая разница? Оно что, плохое? - Оно хорошее! И ты в нём прекрасна! – заметил, как Уманова заробела. – Но сколько оно стоит? - Если тебя это успокоит, то купили мы его в каком-то фирменном магазине! - Значит не менее пятидесяти тысяч! - Я заработала эти деньги, и мне не потребовались твои! – в интонации Олеси появились нотки недовольства. Он обвиняет её в чём? В скромности? В том, что она – не транжира? Бред какой-то! - Я знаю. В Чехии, где у тебя была стажировка, да и курс евро у нас сейчас хороший! Но всё равно! - Стоп! – резко оборвала его ума. – Откуда ты знаешь про стажировку? - Прости, но я читал твою биографию, прежде чем предложить тебе подписать контракт, - честно признался Тарасов. – Мне нужно было быть уверенным, что я могу тебе доверять… - Наверное, ты не заметил, что я – журналист по профессии, а мы, журналисты – все твари продажные! – грубо хмыкнула она. - Я знаю, что ты у меня – исключение! – улыбнулся Борис. - Не у тебя! – поправила его Олеся.        Оставив эту реплику без комментариев, Тарасов протянул девушке одну из печенюшек и притянул Уму к себе, позволив ей устроиться на своём плече. Уманова не возражала – расслабилась, почувствовав некрепкое объятие Бориса.        Пока мужчина неспешно пил кофе, который, надо сказать, оказалось очень вкусным и ароматным, Олеся задумчиво смотрела на вид из окна. Перед её глазами раскинулась набережная Невы, коммунальщики уже зажгли фонари вдоль неё. По реке то и дело проплывали неторопливые прогулочные кораблики с туристами, периодически с них мигали вспышки фотокамер. Видневшийся вдалеке шпиль Петропавловской крепости выглядел немного устрашающе, но в тоже время подчёркнуло величаво, благодаря декоративной подсветке. Питер вообще в вечерних сумерках был невероятно красив, и даже будучи уроженкой этой императорской колыбели, Ума никогда не переставала обнаруживать в этом городе какие-то неизвестные ей доселе грани, каждый вечер и день он вновь и вновь поражал своим великолепием. - Пожалуйста, не делай так больше никогда… - едва слышно прошептал Борис, чем вывел Олесю из собственных мыслей. - Тогда тебе придётся сразу мне рассказать, с какими ещё твоими «родственницами» я могу случайно познакомиться! - тихо хихикнула Ума. - Ни с какими, у меня их больше нет. - А мама? – нахмурилась девушка. - Мама умерла, когда мне было двадцать. Скончалась от затяжной болезни… - Прости… - Ничего. Сейчас я уже научился жить без неё, хотя поначалу это было слишком сложно. Отец её очень любил, души в ней не чаял, с Иркой они вообще были лучшими подругами, сестра никому не доверяла столько тайн, сколько рассказывала ей. Да и мне она всегда помогла советом, словно хороший психолог… - грустно улыбнулся воспоминаниям Борис. – Когда её не стало, мы ещё несколько дней ходили как в каком-то вакууме, ничего не соображали… Было очень сложно переучиваться жить без неё… Особенно отцу. Он не смог привыкнуть к опустевшему дому, там всё напоминало о ней, о тех годах, когда они были счастливы, поэтому через какое-то время батя решил продать его и переехать. Я уже взрослый тогда был, жил отдельно, Ирка, которой тогда было только двенадцать, перебралась ко мне, а он – в Москву. Сестра буквально начала жить на два города – раз в две недели обязательно летала к отцу, никакие уговоры не помогали! Ну, а теперь она, считай, на все три живёт – они с мужем купили дом под Хельсинки, так что теперь её визиты стали реже, но они по-прежнему всегда неожиданные. - Почему твой отец переехал именно в Москву? – тихо спросила Леся. - Он там родился. В институте познакомился с мамой, а она была родом из Питера, вот после окончания вуза они и решили перебраться сюда… - А ты общаешься сейчас с отцом? - Да, созваниваемся с ним… иногда. - Иногда? – удивилась девушка. - Мы с ним разные. Его манера учить жизни всех вокруг порой очень сильно выводит из себя, и поэтому большинство наших разговоров заканчивается его фразой: «Как был мальчишкой, так им и остался!». - Он желает тебе добра! - Возможно! Но стиль его общения, скорее, напоминает армейский, где у меня есть только право согласиться и сделать всё так, как он говорит. - Вам нужно поладить друг с другом! – неожиданно воскликнула Уманова. – Это неправильно, когда два близких друг другу человека ссорятся! К тому же из-за этого наверняка переживается ещё и Ирка, которой приходится разрываться между вами! - Лесь, - нежно обратился к ней, - ну, не получается у нас с ним нормального общения, он хочет, чтобы я ему во всём подчинялся, но я этого никогда не буду делать! Нам достаточно и того, что мы поздравляем друг друга с новым годом и редко, но созваниваемся по... другим делам. - Но… - Давай закроем эту тему? - Ладно.        Спорить с Борисом и пытаться его переубедить – дела совершенно бесперспективные. - Лучше расскажи о себе, - предложил он с улыбкой. - Тебе и так известна вся моя биография! - недовольно фыркнула она. - У меня по ней есть вопросы, - рассмеялся Тарасов. - Тогда задавай. - Хорошо. Итак, почему ты соврала мне, сказав, что по профессии ты – переводчик? – любопытно взглянул на неё Борис. - Потому что я не знала, как ты отреагируешь на то, что я – журналист. Подумал бы, что я специально хочу втереться к тебе в доверие или таким способом войти в редакцию какого-нибудь твоего журнала. - Резонно, - согласился Тарасов. – Но врать всё равно не хорошо! - Да-да-да, - скривилась Ума. – У меня, кстати, тоже вопросик есть! - Какой? - Ты специально выбрал длинный маршрут до базы отдыха? – прищурившись, посмотрела на него. – Кот тебя сдал! - Вот же болтливый! – наигранно недовольно покачал головой Борис. - Ну, так что? - Мы ведь доехали до Базы, так какая разница, каким маршрутом? - Действительно! – всплеснула руками Ума. - А если я скажу, что хотел побыть с тобой наедине? – тихо произнёс он.        Олеся замерла, непонимающе взглянув на Тарасова. Не ясно было, шутит он или говорит правду. - Зачем? - Не знаю… Просто так… - Борь… - отстраняясь, начала Олеся, - по-моему, уже ни ты, ни я не понимаем, что происходит… - А, по-моему, этому есть объяснение. - Нет, - категорично отрезала она. – Это всего лишь «любовь» по контракту – игра, которая закончится, как только ты заключишь какой-то там договор. Не надо… - Ты всё решила? - Других вариантов и быть не может. - Вариант есть, - уверенно заявил Тарасов. – Просто ты не хочешь его принимать.        Не решительно подняв взгляд на Тарасова, Ума тихо, крайне неуверенно произнесла: - Я – человек, живой и не бездушный… - Признайся в своих чувствах? - вдруг попросил он. - Что? – не скрывая своего удивления, произнесла она. - Хочу убедиться, что мои чувства взаимны…        Уманова смотрела на мужчину широко распахнутыми глазами и не смела верить своим ушам.        «Взаимны…», - эхом отзывалось в её мыслях. Реальность или игра воображения? Такое разве возможно? Чтобы он – Борис Тарасов так робко и настороженно признавался ей в своих чувствах? Нет, так не бывает! - К чёрту контракт, я люблю тебя.        Искренне сказал мужчина и, не дожидаясь ответа, прикоснулся к губам Олеси. Таким мягким, сладким и желанным. Словно какой-то диковинный плод, который стоит только надкусить, тут же пленит тебя своим вкусом. Неспешно лаская её, Борис словно передавал через этот поцелуй все свои чувства, идущие от самого сердца. Нежно. Трепетно. Искренне. Наверное, этот вечер навсегда останется в его памяти: ещё никогда он не произносил эти три главных слова, ещё никогда не был так уверен в своём отношение к кому-либо, как к Олеси. Со всеми другими девушками было всё иначе – секс, который был по нраву обоим. Он не давал им надежды на будущее, а партнёрши наивно надеялись услышать признания от него, но в то же время где-то в глубине души явно понимали, что не станут ему ближе.        С Умой так невозможно. Впервые в жизни он ощутил, что такое по-настоящему любить, желать чувствовать и прикасаться. Когда всё нутро хочет быть рядом, просто быть – чувствовать дыхание, слышать голос, видеть улыбку. Оказывается, это бывает так важно, что всё остальное кажется на этом фоне сущим пустяком. И сейчас, прижимая к себе Олесю, Тарасов совершенно успел позабыть, где они находятся и что предшествовало этим мгновениям. Рядом с ней весь мир терял любые очертания, учтиво оставляя их наедине друг с другом. Эти минуты принадлежали только им, они были полны любви и неприкрытой нежностью.        Отстранившись, Олеся, не испытывая неловкости, посмотрела в голубые глаза Бориса. - Я тоже… тебя люблю.        Тихо, почти одними губами призналась Ума и слегка улыбнулась. Через мгновение вновь уже сама припала к его губам. Провела руками по скуле – от подбородка к виску, и притянула к себе Бориса ещё ближе, тем самым углубив поцелуй.        На столике стояли две полупустые кружки остывшего кофе, печенье забыто лежало на тарелочке, где-то позади суетился бариста, выполняя очередной заказ, бегал официант, сидели молодые люди – для пары этого ничего не существовало. Они наслаждались друг другом, отдавая себя вихрю трепетных ощущений целиком, любя и чувствуя любовь в ответ…