Любовь по контракту

       Когда ауди Женьки остановилась у ворот дома Тарасова, на часах уже было девять вечера. На пригород Санкт-Петербурга опустились сумерки, и некоторые хозяева соседних участков поспешили включить наружное освещение. Борис был в их числе. Его двор тускло освещался небольшими фонариками, стоящими вдоль подъездной аллеи, ближайшие к дороге многолетние деревья подсвечивались у корней, создавая совершенно безумные тени. По углам дома также висели фонари, только они были намного красивее и ажурнее, чем все остальные, подчёркивая безупречный стиль здания.        В гаражной пристройке стоял автомобиль Бориса, что свидетельствовало о его пребывании в доме. Неужели не нашёл, где провести эту ночь? Однако не успела Уманова переступить порог, как услышала мелодичный женский смех, доносящийся из кухни, а после – томный голос гостьи. Опустив ключи на полку, Олеся на цыпочках прошла на звук и, поставив коробки с платьем и туфлями на пол, замерла в дверях. На обеденном столе, ни чуть не смущаясь, сидела какая-то девушка, лицо которой невозможно было разглядеть. Её тёмные локоны доходили ей до талии, переднюю прядку она игриво накручивала на указательный палец и при этом не сводила глаз с Бориса. Стройная левая нога качалась на весу, а правая – по-хозяйски стояла на колене мужчины, который водил по ней ладонью, то поднимаясь к бедру, то опускаясь к кончикам пальчиков. Они о чём-то ворковали и, кажется, даже не обратили внимания на то, что теперь в комнате не одни. Лишь когда девушка соблазнительно потянулась за бутылкой стоящего неподалёку от неё вина, она испуганно ойкнула, завидев Олесю. - Милый, а это кто? – спросила она, оценивающим взглядом окинув незнакомку. - Ума, что ты тут делаешь? – холодно поинтересовался он, проигнорировав вопрос своей пассии. - Живу вообще-то с недавнего времени! – напомнила Леся, в жилах которой уже бушевала кровь. – А вот что тут делает она?! - Да как она смеет? – тут же взвилась фифочка. - Иди в свою комнату! – приказным тоном сказал Борис «невесте» и указал в сторону лестницы. – Живо! - Да щас! Я почти в своём доме, правда, котик? – максимально ласково протянула Уманова, отчего лицо барби вспыхнуло ярко-розовой краской. Обильный слой тонального крема не скрыл эти изменения. - Прекрати этот цирк! – вновь потребовал он. - Как же, любимый? – стала подходить к нему, не боясь нарваться на ещё больший гнев Тарасова. – Я ведь твоя невеста, и в спальню пойду только вместе с тобой!       Борис на секунду лишился дара речи и словно заворожённый смотрел на Олесю. Он видел не столько её лицо или тело, сколько бесенят, что плескались в карей глубине её глаз. Да она просто издевается! И всё-таки даже в этой ситуации мужчина был не в силах оторвать от неё свой взгляд. Он видел, как Олеся злилась, как хотела задеть неизвестную ей девушку за живое, а ему – показать, что умеет держать удар. Она выглядела немного смешно, но в то же время безумно красиво! - Так я не поняла, - ворвался в его затуманенный рассудок голос Ангелины – девушка, с которой Тарасов познакомился на одном из вечеров. Весьма милая и привлекательная. – Она – твоя невеста? - Да! - Нет!        Одновременно сказали оба. - Лин, это моя… сестра, - к своему удивлению и к удивлению Олеси ляпнул Борис. – Младшая!        Уманова с трудом сдержала своё негодование. Вот ведь кобель, так врать, да ещё и в её присутствии! Совсем что ли совести нет?! - Но самая любимая! – хитро добавила девушка, испепеляя Тарасова взглядом. – К тому же, единственная девушка в его доме! Ах, да, а ещё у нас инцест! – последняя фраза была пронесена с улыбкой. - Что?! – вспыхнула Ангелина. – Боря, это правда? - Так, всё! Достала! – грубо выдохнул мужчина и, перекинув «сестру» через плечо, двинулся в направлении выхода, напоследок бросив: – Лин, подожди, я сейчас. - Да, он у меня такой ненасытный! Милый, ну ты бы хоть дождался, пока наша гостья уйдёт, а потом бы мы уединились! – на весь дом кричала Олеся. - Заткнись, иначе я тебя убью! – порычал он, подымаясь по лестнице. - И я тебя люблю, мой хороший! – продолжала орать Уманова и тут же протянула, будто испытала оргазм. – О, ДАААА! Любимый!!! Хочу тебяяя!!        Едва оказавшись в спальне, Олеся тут же почувствовала под ногами паркет, и стоило ей увидеть лицо Бориса, как сразу же стало понятно, что ей сейчас несдобровать. Кажется, он был до такой степени зол, что лишь чудом пар не повалил из его ушей, и похож был не столько на человека, сколько на разъярённого бизона, который вот-вот бросится в бой! - Какого чёрта? – басом спросил он. – Нахрена ты этот цирк устроила?! - А нахрена ты её притащил в дом?! – не стушевалась Леся. - Моя личная жизнь тебя не касается! - Да мне наплевать! – выкрикнула она. – Трахай своих баб сколько хочешь, только в другом месте! Я не собираюсь страдать бессонницей из-за ваших стонов! - Не лезь в мою жизнь! – повторил Борис. - И, кстати, котик, - намеренно выделила такое обращение, - если ты не забыл, то для всех я – твоя невеста! Смотри, как бы эта шлюшка не раскрыла твою тайну!        Тарасов не ответил. Ненадолго задержав свой взгляд на Умановой, он быстро покинул её комнату и, кажется, со всей силой захлопнул за собой дверь. Наверное, будь его воля, он бы вообще запер её снаружи, дабы она неучудила ещё что-нибудь.        Он сбежал по ступенькам вниз и заметил в холле Ангелину, она была уже одета, на её плечах висел летний плащ, а в руке был зажат дамский клатч. Борис старательно спрятал улыбку – такое поведение девушки его только рассмешило: если бы она реально собралась уйти, то сделала бы это за то время, пока он тащил Уму наверх. А так… стоит, смотрит на него и явно ждёт, что сейчас будет остановлена. - Позволь мне извиниться за такое поведение моей... родственницы, - вновь неудачное слово подобрал он. – Как насчёт того, чтобы выпить ещё по бокалу вина?        Ангелина ещё секунду покорчила из себя обиженную девушку, а после одним движением плеч намекнула Тарасову, чтобы он помог ей снять плащ.        Уманова проснулась среди ночи от каких-то непонятных звуков. Сначала подумала, что показалось, но когда не то скрип, не то удар повторился, девушка подскочила, как ошпаренная. Её спальня располагалась по соседству с комнатой Бориса, и, прислушавшись, Олеся поняла, что звуки доносятся именно оттуда! Сонный мозг с трудом мог сообразить, что там происходит, и лишь протяжный женский стон быстренько отрезвил Уму. Послышался ещё один, а затем ещё. Эта Лина стонала так, будто её там убивали, она уже не сдерживала свои вскрики, и лишь изредка сменяла их томными «Боряяяяя». Пунцовая от злости Уманова поспешила спрятаться под подушку, лишь бы поскорее вновь забыться сном, но сделать это, как оказалось, вовсе не легко, когда за твоей стенкой кто-то удовлетворяет свои физиологические потребности…        Утро не задалось с самого начала. Жуткая боль сковала всю голову в тиски, не давая возможности Олесе даже открыть глаза. С трудом поднявшись с постели, Уманова кое-как доползла до ванны и поспешила включить холодную воду. Ополоснула лицо, но желанного облегчения так и не почувствовала. Скорее наоборот – появилась ещё и дрожь.        Спустившись вниз, девушка первым же делом потянулась к ручке одного из навесных шкафов, что были на кухне в надежде найти там анальгин. Единственное желание – хоть немного убавить головную боль. - Что ищешь? – раздался позади надсмехающийся голос.        Уманова замерла, но не повернулась. Она была уверена, что хозяин дома уехал по делам в столь поздний утренний час, однако интуиция на сей раз её подвела. Только сейчас девушка сообразила, что стоит перед ним в одной ночной маечке и шортах, но поздно было уже ретироваться с его глаз. - Башка раскалывается… - На две части? – приблизился Тарасов и, подойдя к соседнему шкафчику, извлёк оттуда пластиковый контейнер с медикаментами. – Держи. - Благодарю, - кивнула Олеся и, налив себе стакан воды, выпила целебную таблетку. – Как там твоя лосиха?        Борис, поправлявший воротник своей белоснежной рубашки, замер. На его лбу пролегли две глубокие складки, а зрачки сузились до размеров крапинок. Ему послышалось, или?.. - Кто? – эхом переспросил он. - Лосиха, - беззаботно ответила Уманова. То ли таблетка притупила чувство страха, то ли просто затуманила рассудок. - Во-первых, повежливей! – грубо отреагировал Борис. – А, во-вторых, это тебя не касается! - Да ладно? – удивилась девушка. – Вашу оргию слышал весь дом! А я живу в соседней комнате, между прочим! - Значит так, - без доли юмора произнёс мужчина, - ещё одно неуважительное слово, ещё одна попытка сунуть свой нос в мои дела, и ты вылетишь отсюда, как пробка! - Незаменимых людей нет? - Именно! - глядя ей в глаза, кивнул он. – Поэтому фильтруй свою речь. - Да без проблем, только ваша «дама», как была лосихой, так ею и останется.        Сдержав нелицеприятные слова, Тарасов развернулся на пятках и спешно покинул кухню. Схватив с дивана пиджак и сумку, он старался сохранять видимое спокойствие, однако стоило ему сесть в свой внедорожник, как предательский смешок тут же сорвался с его губ. - Лосиха... - ухмыльнулся Борис.        Уманова, посидев на стуле ещё несколько минут, постепенно стала ощущать, как отступает головная боль. Разум стал восстанавливать своё здравое состояние, чувства осязания и обоняния вернулись к своим нормальным уровням функционирования, а потому девушка мигом повернула голову в сторону плиты, откуда доносились приятные запахи гренок. Интересно, Вера о них забыла, или специально для неё оставила их на подогреве? - Ой, Олеся, вы уже проснулись? – появился на кухне объект её мыслей. – Как-то рано вы сегодня… - Вы правы, лучше бы я спала, - буркнула она. - А Борис уже уехал? - Только что… - Вы случайно не обратили внимания, какой он галстук надел? – взволнованно спросила старушка. - А есть разница? – удивилась Ума. - Просто он просил поискать ему бордовый, а сам не дождался… - А-а, - довольно улыбнулась девушка. – Да вы не парьтесь, когда он выходил из дома, ему было всё равно в галстуке он, или нет… - Почему? – не поняла женщина. - Потому что у него все мысли были только о лосихе… - Какой ещё лосихе? Прекрати говорить загадками! - Да в зоопарке одна лосиха сбежала, вот он её и приютил! - отмахнулась Уманова, поднимаясь с места. - Ой! – махнула рукой Вера. – Эти твои шуточки!.. Садись лучше завтракать! - Так кормите! – рассмеялась Олеся. – Я тут голодная, злая, сейчас ещё ругаться начну! - Вот ты тут ещё не хозяйка, а уже командуешь! - Да ладно вам… Я и помочь вам могу, вот всё что скажите, то и сделаю! - Что? И посуду вымоешь? - И пол протру, если нужно!        Старушка прищурилась, а после – хитро улыбнулась: кажется, она всерьёз приняла предложение Умы. - Через полчаса принесу вам ведро воды и швабру! Приберёте в доме. - В лёгкую! – беззаботно воскликнула Олеся, однако в мыслях отвесила себе пару оплеух за бескостный язык.        Тарасов подъехал к офису, когда на часах было уже десять утра. В утренних пробках стоял весь город: дорожный коллапс стал результатом отключенных светофоров на многих оживлённых перекрёстках – то ли кто-то решил поглумиться над жителями, то ли администрация Санкт-Петербурга не сильно ценит психическое спокойствие горожан. Потянувшись к ручке двери, чтобы выйти из машины, Борис услышал трель своего смартфона, что надрывался в кармане. - Вась, ты как всегда вовремя! – проворчал Тарасов, ступая на асфальт. - Что такое? Неужели ты не на работе? – с нотками веселья спросил парень. - Как раз туда направляюсь! Что хотел? - Узнать, как дела там у вас! - Нормально… - Как-то ты не радостно ты говоришь, - заметил Ионов. – Случилось чего? - Эта твоя Олеся такой спектакль вчера устроила вечером! Я был готов придушить её собственными руками!        Обрисовав вчера вкратце обстановку ужина с Ангелиной, Тарасов подробно описал актёрские способности Умановой, на что услышал заливистый смех лучшего друга. - Ну, даёт девчонка! Прям уважаю её! - Ты рехнулся? – удивился Борис. – За что её уважать? - Лихо она твою Ангелину на место поставила! - Не-е, - довольно протянул мужчина. – Последнюю точку в этом поставила как раз таки Лина! - Это ещё почему? - Потому что! – «содержательно» ответил Тарасов, не став говорить о бурной ночи в объятиях этой шатенки. - Ладно, но помяни моё слово, для твоей Лины – это будет только выигранное сражение, а вот победа достанется явно малышке! - «Малышке»? – нахмурился Борис. - Женька вчера о ней только в таком стиле и говорила, похоже, они теперь – подружки… - Ох, как бы ни спелись они за нашими спинами… - задумчиво произнёс Тарасов. – А то я знаю твою благоверную, ей, что в голову взбредёт, так… - Борь, заткнись! – грубо прервал его Василий. – Женька хоть и импульсивная, но вполне здравомыслящая, так что не надо тут на неё говорить! - Да, но её затеи меня порой пугают! - Меня тоже, но она – моя жена! – напомнил Ионов. – И говорить о ней плохо, я никому не позволю! - Ладно, Ромео, - улыбнулся Борис. – В любом случае, их дружба меня не радует. - Брось! Ну, походят они по магазинам, напокупают себе всяких платьев и юбок, что плохого-то? - Эх, если бы всё ограничилось только этим…        Даже при всём желании съездить в торговый центр, Умановой сегодня явно будет не до этого. Дом Тарасова оказался не просто громадным – огромнейшим! И чтобы убрать его полностью, наверное, понадобится несколько жизней! То ли дело её двухкомнатная квартирка в сорок восемь квадратов – один час, и всё сверкает! А тут… С первым этажом Олеся расправилась относительно быстро: гостиная, кухня и веранда уже через полтора часа были готовы к приёму английской Королевы. Вера лишь с улыбкой наблюдала, как молодая помощница орудует шваброй под какую-то ритмичную музыку, что играла наушниках. Однако когда девушка порывалась пройти в кабинет Бориса, а затем и в комнату домработницы, та её отправила наверх со словами: «Эти я сама приберу».        Второй этаж оказался богаче на помещения. Четыре спальни, столько же ванн, а в нескольких комнатах ещё и балконы имелись. Успешно справившись с двумя, которые находились в конце коридора, Олеся подошла к следующей на очереди – той, которая располагалась по левую сторону от её спальни. Открыв дверь, Олеся уже собиралась шагнуть вовнутрь, как резко остановилась в недоумении. Её зрачки расширились от удивления. Неужели это – комната Бориса? Судя по убранству, она действительно принадлежала хозяину дома, ибо по-другому разительный контраст со всеми остальными помещениями на этаже девушка не могла объяснить. Неожиданно, стоя в проёме, Уманова ощутила крайнее замешательство: как-то неудобно было входить в его личное пространство.        «Но погодите! Ночью лосиха орала из другой комнаты…», - озадачилась глупым размышлением Олеся.        Едва войдя вовнутрь, Уманова негромко присвистнула. До сих пора она видела подобный интерьер только на картинках тематических сайтов, однако даже на них он смотрелся не настолько богато и роскошно, как в действительности. Комната Тарасова была в тёмных тонах, однако даже при таком мрачном цвете никак не походила на убежище Графа Дракулы, хотя определённо навеивала некие мистические мысли.        Визуально комната была разделена на две неравные по площади зоны: одна, что поменьше, служила гардеробной и была утоплена в специальной нише, скрытой матовой раздвижной перегородкой, рядом с ней была как раз дверь в ванную, а всё остальное пространство, собственно, отводилось для спальни. Стены помещения были покрыты чёрными плотными обоями, в таком же цвете был и широкий обод двухъярусного потолка, а вот середина была оформлена светло-серых тонах. По бокам были вставлены мелкие светильники, в центре висела богатая тёмная люстра в духе эпохи барокко: горящие лампы-свечки и смоляные бусы – всё это добавляло в интерьер загадочности и изысканного шарма.        Посреди комнаты, у стены, стояла высокая кровать с мягким изголовьем. Постельное бельё было тёмно-фиолетового цвета, а вот само ложе – чёрное, как смоль. Тумбочек вокруг, как таковых, не было, но к стене были прикреплены навесные полки с обеих сторон. На одной из них стояли электронные часы, а другая была пустой. Напротив кровати висел плазменный телевизор, внизу стоял небольшой журнальный столик с аудио- и видеосистемами. Дальняя стена была полностью стеклянной, там же был выход на небольшой балкон, где по бокам в больших горшках росли какие-то пушистые растения.        В каждой детали интерьера чувствовалось отменное чувство стиля, и Умановой было крайне интересно, нанимал ли Тарасов специалистов по декору, или такая комната – результат его вкуса? - Так ладно, хватит созерцать, - дала она себе отмашку, - пора браться за работу.        И всё шло более или менее не плохо ровно до того момента, пока девушка не наткнулась на валявшуюся у кровати пачку презервативов. Брезгливо поморщившись, Олеся уже собиралась бросить её в мусорный пакет, как в тёмной головке созрел дьявольский план. Сбегав в свою комнату, она вернулась с ножницами в руках и с плохо скрываемым удовольствием начала разрезать упаковки. На то, чтобы искромсать всю пачку, ушло не более трёх минут – ни один презерватив не остался обделённым её вниманием. Аккуратно сложив это всё так, как было, Уманова положила её на полочку и продолжила убираться уже с сияющей улыбкой на губах. Настроение заметно улучшилось! - Ну, как дела? – поинтересовалась Вера, стоя в коридоре и смотря через открытую дверь на девушку. – Силы-то ещё остались? - Убывают с каждой секундой, - прокряхтела Ума, выжимая тряпку. - Ладно, хватит с тебя, - усмехнулась женщина. – Дальше я сама. - А что так? Мне только одна комната осталась, между прочим! - Вообще-то две, - заметила старушка. - Моя не в счёт! - Борис любит, когда в доме всё чисто! - Пока спальня принадлежит мне, я сама буду решать сколько раз в неделю её убирать! - Вот упрямая, - фыркнула женщина. – Но всё равно надо ещё гостевую комнату убрать. - А можно не скромный вопрос? – издалека начала Олеся, подойдя к домоправительнице. – Вы ведь давно здесь живёте, хорошо знаете Бориса... Почему же он до сих пор не женат? Женщины ведь у него есть, и ночи он с ними проводит… - Это – его личная жизнь, - скупо ответила Вера. - Но мы-то с вами, увы, часть этой жизни… Так почему? - Возможно, не готов ещё к свадьбе, - пожала плечами она. – А, может, ещё что… Не знаю! - Странно как-то, - нахмурилась Ума.. - А ты его не суди, - погрозила ей указательным пальцем. – Его дело, когда заводить семью, детей! Не лезь в это! - Да я и не собиралась! – отмахнулась Олеся. – Просто этот человек мне сегодня всю ночь спать не давал, поэтому я и… - Не подслушивай! – продолжала нравоучения женщина. - Я? Подслушивала? Мне что, делать больше нечего было?! – обалдела девушка от такого поворота в разговоре. – Он у меня за стенкой эту дуру ублажал, а я ещё крайней оказалась?! Знаете, лучше бы я пароходную сирену слушала бы, а не их охи-ахи! - Знаешь, Олесь, - серьёзно позвала её Вера, - меня всё-таки поражает твоё отношение к Борису! Ты из каких-то своих соображений решила подыграть ему в роли фальшивой невесты, а ведёшь себя здесь так, будто он – твой законный супруг! Пусть человек живёт своей жизнью, занимается, чем хочет, делает так, как хочет. Не смей при нём ещё сцены ревности закатывать! Борис это не приемлет! - А ваш Борис случайно не из сахара? - В каком смысле? - А в таком! То – нельзя, это – нельзя, там не находись, это не слушай, а ещё не обращай внимания, не устраивай сцены ревности, а то он «это не приемлет»! Я, между прочим, человек, и мне глубоко фиолетово на его кикимор, но свой комфорт я уважаю и ценю, а потому буду, даже в роли фальшивой невесты, закатывать сцены ревности, если он будет мешать мне спать по ночам! - Ох, пугает меня это… - покачала головой старушка. – Как-то слишком быстро ты в роль вошла… - А за это, тёть Вер, не переживайте! – хмыкнула Ума. – Ваш ненаглядный Боря меня, как мужчина, не интересует! – сказала Олеся и с гордо поднятой головой прошла мимо домработницы в свою комнату. С уборкой сегодня покончено. - Поживём – увидим, - прошептала женщина, глядя ей вслед.