Лагерь для бойцов спецназа.

Черный Джип Гранд Чероки Лилина аккуратно двигался по мокрой и сырой автодороге, соединяющей между собой Москву и Санкт-Петербург. Сидящие в салоне шесть мужчин ни о чём не разговаривали, и хмуро смотрели на дорогу, погрузившись каждый в свои мысли. Майор контрразведки не мог не заметить перемены в настроении офицеров группы Платова после их возвращения буквально с того света, когда их, полуживых, вытащили из-под обломков «горы». В обычное время они бы болтали без умолку о том, о чем, но сейчас будто бы все разом набрали воды в рот. Хотя, период реабилитации и восстановления уже прошёл, и ребята уж давно должны были привыкнуть к новой, мирной обстановке. Но эту тему Лилин поднял лишь тогда, когда машина вырвалась из оков МКАДа, свернув на шоссе до Санкт-Петербурга. — Что с вами, ребята? Вы, как вернулись из Афганистана, будто сами своими не стали… — А… — махнул рукой на его слова Урманов, продолжая в упор смотреть на дорогу. — Обычно вы через пару дней приходили в себя, и после более жёсткой передряги… Хотя, уже никто в управлении конечно же не ожидал того, что вы сможете выжить под завалами… Это прям настоящее чудо. — Игорь, — обратился к Лилину Платов, — У тебя было такое ощущение, будто ты… Прожил неделю совсем другой жизнью? — Конечно было, — Лилин шустро перестроился на второй ряд, обгоняя синюю 24-ую Волгу. Практически никто не обратил на это внимания, и лишь Урманов, проводя взглядом отстающую от них машину, на короткий миг испытал чувство дежавю, которое будто ножом резануло по его сердцу, а сам старший лейтенант отчаянно пытался вспомнить, где именно видел эту машину, — Я же не только был в контрразведке… Мне приходилось внедряться в разные группировки и банды… — Нет, ты не понял, — осёк его Клим, — Не по службе. Ты не проживал ли неделю… Другой жизнью, которой у тебя совсем не было? Что ты засыпал и просыпался в другом времени и в другой жизни, где было всё…всё по другому. Лучше, чем здесь… Вот скажи, ты был когда-то в пионерском лагере? — Был один раз, — всё еще не понимая, к чему клонит Платов, ответил Лилин. — В июне 1987 года? — В июне 1987 года я никак не мог быть в пионерском лагере. В том году я был на пятом курсе военного училища. Ты сам вспомни, мы лишь в 88-м году с тобой пересеклись в Афганистане, когда были молодыми лейтенантами. — Вот тут-то и оно, — Климентий снова устремил свой взгляд на дорогу, — Пока мы были под завалами, я, да и все мои ребята… Мы будто прожили неделю совсем другой жизнью… — Не понял, — удивленно вскинул бровь Игорь, — Хотите сказать, что вы были в загробном мире? — Нет, это был не загробный мир, — нахмурился Клим. — Тогда, расскажи поподробнее… Платов несколько секунд молчал, собираясь с мыслями. — Ты когда-нибудь слышал про теорию мультивселенных и принцип самосогласованности Новикова? — А… Заумные статейки из научно-популярных журналов… Читал пару раз, от нечего делать. — Так вот… Мы, то есть не только я, но и Док, Якут, Змей, Хруст… Мы будто оказались на неделю в параллельной вселенной… Это был Советский Союз 1987 года. Но другой. Без намёков на перестройку и развала. Очнулись у какого-то пионерского лагеря, во всем в том снаряжении, в чем были в Афганистане перед «Горой», с оружием, рацией, помолодевшие до возраста семнадцатилетних юношей. И мы отлично помнили всё то, что было в нашей… В этой жизни. Но самое удивительное то, что будто бы та Вселенная… Вписала нас, как в книгу, придумала нам жизнь, биографию. Да и что уж говорить… Мы и тебя там встретили, в этом самом пионерском лагере… — Хм, — с сомнением в голосе ответил Игорь, — Интересно. Продолжай. — Мы и твоего отца там видели, Царствие ему небесное, все таким же начальником отдела КГБ. И Шаха, и Деда, которые остались на прежнем месте работы и должностях, только под флагом Советского Союза. Шесть дней мы прожили в том лагере. А на седьмой… Его захватили… Террористы с территории Кавказа и Ближнего Востока. Мы освободили заложников, Дока там серьёзно ранило, ты нам сильно помог, дозвонившись до своего отца. А потом, на исходе седьмого дня, мы сели в Уазик, уснули в нём, как очутились в Московской больнице, но уже в наше время… Лилин долго переваривал полученную информацию от Платова, и чем дольше он в неё вникал, тем меньше верил в эту историю. Под конец повернув голову назад, встречаясь с хмурыми лицами спецназовцев, которые в ответ смотрели на него, Игорь сказал: — Может вас рано выпустили? Давайте развернёмся, вернемся обратно. Я знаю одну психиатрическую больницу. Там очень хорошие специалисты… — Ой да пошёл ты, — обиженно рявкнул на него Урманов, уставив взгляд в дорогу, — Мы тут тебе душу излили, рассказали все как есть. А ты про психушку. Думаешь мы совсем кукушкой поехали, да? — Ну а о чём мне ещё думать, после таких слов? — усмехнулся Лилин, — Но я признаюсь честно, впервые слышу, чтобы группа людей видела практически один и тот же сон… — Это был не сон, — хмуро ответил Док. — Ладно… Как бы то ни было, самое главное — это то, что вы вернулись обратно. Живыми. Остальное не так важно… Давайте лучше музыку послушаем, отвлечёмся… Игорь потянулся к магнитоле, повернув барабашек громкости по часовой стрелке, прибавляя звук. — Дорожное радио! — прозвучал голос радиоведущего из динамиков, — Итак, к нам поступают срочные новости. На пятидесятом километре участка шоссе от Москвы до Санкт-Петербурга произошла жуткая авария с участием бензовоза и грузовой фуры. Погибло три человека. По имеющимся у нас данным движение по обе стороны шоссе в данный момент закрыто, в результате чего на дороге возникла огромная пробка. Сотрудники дорожно-постовой службы настоятельно рекомендуют водителям отменить поездки по этому шоссе до конца этого дня, а тем, кто все же решится двигаться по этому маршруту — искать объездные пути. Мы будем следить за развитием событий. — Это интересно, — сделал вывод Лилин, прослушав выпуск новостей, — Чуть не попали в пробку. Мы только-только проехали сороковой километр… — Объездная дорога есть? — спросил у него Платов. — Должна быть… Дай мне дорожную карту. Она где-то в бардачке лежит. Клим беспрекословно подчинился, и спустя несколько секунд поисков передал Игорю толстый дорожный атлас дорог Московской и Ленинградской областей. Не сбавляя скорости, Лилин положил атлас на руль, несколько секунд изучал карту, а затем вернул атлас обратно в руки Платову. — Да, есть объездная дорога. Как раз мы подъезжаем к нужному съезду… — и с этими словами мужчина нажал на поворотник, и черный американский внедорожник съехал с просторного шоссе на однополосную дорогу. Пейзаж за окном изменился. Вместо лесных массивов и звукозащитных стенок были огромные поля, с редкими лесными просеками. На дворе уже вовсю стоял апрель, снег на полях давно растаял, из желтой и спрессованной снегом прошлогодней травы уже пробивались зеленые ростки, а на некоторых полях работали трактора, засеивая вспаханную черную землю. Медленно, и не спеша, огромная страна восстанавливалась после тяжёлых 90-х годов. Некогда пустые сельхозполя теперь активно использовались по назначению, иногда мелькнёт вдалеке огромный животноводческий комплекс и такие же большие промышленные теплицы, в которых круглый год выращивались овощи. Встреченные деревушки не выглядели удручающе и пустыми, а даже наоборот — в них теплилась неторопливая, обычная сельская жизнь со своими заботами и порядками. Дорога змеёй петляла между полями и лесами. Облака окончательно рассеялись, а солнце уже вовсю жарило — в салоне машины стало душно. — Красота! — воскликнул Лилин, любуясь видом из окна, — А ведь и не подумаешь, что через пару десятков километров отсюда стоит огромный бетонный мегаполис с несколькими миллионами жителями. Сельхозполя остались позади, но так стало даже лучше. Огромные заброшенные поля уже вовсю покрылись ростками зелёной травы, из виду пропали агропромышленные комплексы и деревни, и лишь огромные металлические линии электропередач, протянувшие через поля, давало понять, что в этом месте ступала нога человека. Огромные поля, леса, линии электропередач… Платов, который опять устремил взгляд куда-то в окно, вдруг встрепенулся, ожил. Сердце на мгновение ёкнуло, а разум тут же подсказал — это место он уже видел. Вот, тот самый, до боли знакомый поворот — точно такой же он видел там, у «Совёнка». Едва заметная трещина в асфальте, размытая со временем разметка на дороге, столбы ЛЭП — всё, всё стояло точности так, как это был в «Совёнке». Пытаясь понять, один ли это он видит за окном, Платов повернул голову назад. И увидел такие же удивлённые, как и у него лица, а сами мужчины жадно прильнули к окну, узнавая ту самую местность. Но самое волнительное было то, что впереди дорога немного распрямилась, и сбоку показалась до боли в сердце знакомая кирпичная стена с металлической оградкой и арка огромных металлических ворот. — В первый раз тут езжу, ничего подобного не в… — не успел закончить Лилин, как его тут же осёк Платов. — Останови машину! — Что случилось? — не понял Игорь, а сам внедорожник уже проехал ворота. — Останови говорю! — без объяснений хрипло крикнул Платов. Джип остановился на дороге, аккурат перед тем местом, где заканчивалась огороженная кирпичной стеной территория лагеря. Спецназовцы уже не прильнули к стёклам — уже были готовы выбежать из машины и ринуться к тому месту, которое для них было очень знакомым. — Давай назад! К воротам! — от волнения хрипел майор. — Сейчас, сейчас, — Лилин потянулся к коробке передач, и спустя несколько секунд внедорожник задним ходом вернулся к огромной металлической арке ворот, — Ты мне можешь объяснить, что происходит? Но на этот вопрос Лилин не получил ответа. Спецназовцы, будто завороженные, вышли из машины. Это был он. Тот самый, пионерский лагерь, в который и попала группа Платова. Только здесь он был… пустым и заброшенным. Металлические ворота, некогда украшавшие этот лагерь, отсутствовали напрочь, а огромная металлическая арка была изъедена ржавчиной. Памятник пионеру и пионерке, стоявшие перед воротами, отсутствовали, а об их существовании говорили лишь пустые постаменты, с которых со временем слезла вся белая известь, отчего они были блеклыми и серыми. Вместо знака автобусной остановки на столбе висела отметка километража этого участка дороги, и, судя по ней, мужчины проехали от шоссе примерно двадцать километров. — Этого… Не может быть… — удивленно протянул Платов, когда он с ребятами пересекли ворота, попадая внутрь лагеря. — Что не может быть? — Лилин всё еще не понимал, что происходит. А Клим нервно усмехнулся, вдруг ринулся вперёд, и, пробежав пятьдесят метров, остановился, повернувшись лицом к группе. — Вот он, Лилин! Вот, это тот самый лагерь, в котором мы были! Смотри! — майор указал на здание слева от неё, — Это был кружок кибернетики! А там, справа, вон, видишь, домик с огромным окном на всю стену — там был музыкальный кружок! Платов усмехнулся, и устремился вглубь лагеря. Ошарашенные мужчины шли медленно, но группа спецназовцев постепенно узнавали здания, которые они видели в «Совёнке». — Платов! Ты меня пугаешь! — Лилин не на шутку забеспокоился о психическом самочувствии своего друга, — Ребята! Эй, вы куда? Не обращая внимания на возгласы майора контрразведки, мужчины разбрелись по всему лагерю. Сам лагерь был заброшен, причем очень давно. Центральные дорожки и плац были завалены прошлогодними прелыми листьями, местами покосились и рухнули фонарные столбы и лавочки. Вместо памятника Генде тут стоял привычный Ленин, который, впрочем, тоже потерял свой великолепный вид, покрывшись тонким слоем плесени и грибка. Многие жилые домики-полубочки имели жалкий вид. Доски сгнили и превратились в труху, ни в одном из окон не было ни единого целого стекла, отчего через них свободно гулял промозглый ветер. На бывшую библиотеку вообще нельзя было взглянуть без слез — от неё остались лишь обгорелые останки стен и кровли. Футбольное поле, на котором в свое время любила гонять мяч шустрая Ульяна, зарос борщевиком и лопухом под два метра ростом. Старое здание столовой было усеяно осколками оконных стёкол, а внутри, когда туда заглянули спецназовцы, все столовое имущество лежало перевёрнутым, сломанным и брошенным. Местами даже кафельная плитка осыпалась. Причал встретил нежданных гостей удручающим видом развалины вместо домика, возле которого не было ни единой лодки, а с некогда тёплого озера сейчас дул холодный ветер, отчего оно покрылось рябью. Вдалеке, через железнодорожный мост, прошёл грузовой состав. Проводя его взглядом, мужчины вернулись к изучению этого заброшенного лагеря, до сих пор не веря в то, что встретили его в своём, настоящем времени. — 90-е не прошли мимо этого лагеря, — вслух сказал Платов, найдя среди заброшенных домиков тот самый, в котором жил вместе с Ольгой Дмитриевной. Он, также, как и остальные дома, разделил участь разрухи и запустения. Лазурная краска вся выцвела и осыпалась, старый велосипед «Кама» лежал недалеко в траве, доживая свой век, покрывший ржавчиной, а вместо пышных кустов сирени торчало несколько веток с едва набухшими почками листов. Закрытая на замок дверь не стала препятствием для майора. Сильнее дёрнув дверь, отчего замок, не выдержав такой нагрузки, открылся, майор прошёл внутрь. Деревянный пол под его ногами тихо скрипел, в воздухе витал запах многолетней пыли, от которого неприятно зудели носовые пазухи. Но самое главное — кровати, тумбочки, шкаф — всё, всё стояло именно так, как было в «Совёнке». — Располагайся, и чувствуй себя, как дома, — неожиданно раздался голос Ольги Дмитриевны. Климентий, не поверив своим ушам, повернулся на источник звука. И всей той разрухи, которая тут только что была, в один миг не стало. Из окна бил ослепительный, яркий солнечный свет, в доме царил идеальный порядок и уют, кровати аккуратно заправлены, стены завешены плакатами, на тумбочке тихо тикали часы, а на своей кровати сидела пионервожатая, которая с любопытством смотрела на обомлевшего мужчину. — Клим… Клим, — спокойно говорила она своим нежным голосом, продолжая сидеть на кровати. — … Клим!!! Громкий голос прервал иллюзию. Платов вздрогнул, будто приходя в себя от короткого сна. Серая разруха и запустение снова вернулись в этот самый дом, в котором через пробитое окно проникал холодный ветер. Мужчина обернулся, и взглядом встретился с Лилиным, который с беспокойством смотрел на него, стоя на пороге домика. — С тобой всё хорошо? — А?.. Да… Да, все в порядке, — поспешил ответить майор. — Давай, собирайся. Надо ехать. — Хорошо. Сейчас иду. — Угу, — Игорь кивнул головой, оставляя Клима одного. Он поспешил покинуть дом, но его взгляд тут же зацепился за один предмет, который спокойно висел на вешалке. Ярко-алый пионерский галстук — именно такой Платов и его ребята носили в Совёнке. Взяв его в руки, мужчину тут же захлестнули воспоминания того, как он сам, глядя на себя в это зеркало в дверце шкафчика, каждое утро завязывал этот галстук. Ровно, чётко, и аккуратно. И как каждое утро Ольга Дмитриевна, цокая языком, сама развязывала галстук с Платова, и под его недовольный взгляд по-своему его перевязывала. — Всё никак не научишься правильно завязывать галстук, Климентий, — говорила она. — Ничего подобного. Я правильно всё завязываю, — смущенно фырчал в ответ Клим, понимая, что сама вожатая любила таким образом оказывать ему своё внимание. И сейчас, держа его в руках, мужчина улыбнулся, аккуратно сложил и убрал в карман куртки, покидая заброшенный домик. Вяземский и Урманов тоже бродили по лагерю, пытаясь по своим воспоминаниям вспомнить, где именно были их домики, и домики Алисы и Лены. Первым нашёлся домик Двачевской. «Весёлый Роджер» чудом уцелел в единственном целом оконном проёме домика. Подпрыгнувший от счастья Урманов тут же ринулся к нему, открыл дверь и очутился внутри помещения. Вся мебель стояла ровно также, как и в те дни, когда Яша заходил сюда за Алисой. И снова на старлея нахлынули воспоминания того, как он приходил сюда к похмельной рыжей бестии, как пил здесь вместе с ней, как провёл следующую ночь, и как наутро к ним заявился боевик. Урманов слишком соскучился по этому месту. Воспоминания терзали его сердце, как когти кошки дерево, отчего-то хотелось выть и реветь, то ли от отчаяния, то ли от того, что всё, что он видел, чувствовал, пережил — была лишь иллюзия. Старший лейтенант рухнул на кровать, на которой раньше спала Алиса. Вяло гуляя глазами по помещению, больше предаваясь воспоминаниям, Яша вдруг наткнулся взглядом на очень интересный предмет, который лежал под кроватью напротив. Подстёгинутый любопытством, он встал с кровати, чуть наклонился, вытаскивая из-под кровати… Алюминиевую крышечку из-под водки. Ярко-красного цвета, на ней красовалась надпись «Столичная». Отчего-то, глядя на столь невзрачную вещицу, Урманов улыбнулся, аккуратно, но сильно сжал крышечку так, будто она стала самым дорогим предметом в его жизни. Владимир вяло улыбнулся, проводив взглядом Урманова. Тот быстро отыскал домик Алисы. А вот капитану еще только предстояло найти домик, в котором жила Лена. Его Лена. Медленно шагая по дороге и продвигаясь вглубь старого лагеря, мужчина, закинув руки в карманы темной кожаной куртки, забираясь все дальше и дальше. Вот, мелькнул до боли знакомый кустарник, который в своё время служил ориентиром для Вяземского — именно такой кустарник рос напротив домика Лены и Мику. С небольшим волнением он подошёл к нему и повернул голову направо. И снова сердцу мужчины защемило. Вот, тот же самый домик, в котором жила обладательница фиолетовых косичек. На мужчину нахлынули старые воспоминания. Вот, он провожает её до дома, когда на дворе висит темная летняя ночь после их игры в бадминтон, приносит на руках после её пьянки с Алисой, приходит к ней в самый последний день, чтобы провести с ней самую страстную и горячую ночь, а на следующее утро к ним вломился вооружённый боевик… Порыв ветра поднял с земли прошлогоднюю листву, которая устремилась в сторону капитана. Владимир был вынужден защищаться от ветра и листьев, укрыв лицо подолом кожаной куртки. Несколько секунд спустя ветер успокоился, листва отсела на асфальтированную дорогу, а к ногам Дока прибились два пожелтевших книжных листка. В обычное время они бы не обратил на это внимание, но сейчас, уткнувшись лицом вниз, спецназовец случайно прочитал несколько слов с листка. И обомлел. Уже наклонившись на корточки к земле, спецназовец аккуратно поднял их с земли и погрузился в чтение. — Нет, я вас вовсе не простила, — сказала она и надула губки. — Ещё одна надежда лопнула. И это после того, как я добровольно пошел сражаться за родину и сражался босой, на снегу под Франклином, да еще вдобавок ко всем мукам подцепил чудовищную дизентерию! И чем дольше Док читал отрывок из книги, тем сильнее он узнавал её. Конечно же, эта была «Унесённая ветром» Маргарет Митчелл — та самая книга, которую читала Лена, перед тем, как капитан посоветовал ей «По ком звонит колокол» Эрнеста Хемингуэя. — Док! Док! Эй! Владимир вздрогнул. Тряхнув головой, он посмотрел на того, кто вырвал его из воспоминаний и раздумий. Прямо перед ним стоял Клим. Майор уже не выглядел столь безрассудно, как полчаса назад, когда они зашли в этот лагерь. Его выражение лица стало таким же собранным и хмурым, как и раньше, до того, как он со своей группой отправился к «Горе». — У тебя тоже есть ощущение дежавю? — хрипло спросил у Клима Док, аккуратно свернув два книжных листка и убирая в карман кожаной куртки. — Да, — майор утвердительно кивнул головой, — Мы нашли этот лагерь… — Неужели мы здесь и были? — Возможно, — Платов подошёл ближе к капитану, — Док. Пора ехать. Все уже собрались. Ждем только тебя. Вяземский опустил голову и согласно кивнул головой, глубоко и тяжело вздохнул, а затем усилием вернул своему лицу строгое и собранное выражение. — Да, ты прав, командир. Не время раскисать… — Славно, — Клим по-дружески похлопал Дока по плечу, и усмехнулся, — Надо уже выезжать, а то мы до Питера доберемся только к ночи. И два боевых товарища направились по старой асфальтированной дорожке к воротам, где уже их ждали остальных ребята. И каждый из них улыбался про себя. Ведь они поняли, что нашли тот самый лагерь, в котором они очутились, а мелкие детали из прошлого лишь подтвердили их догадки. *** Санкт-Петербург. Штаб Главного разведывательного управления Ленинградского военного округа. Три месяца спустя… — Товарищ генерал-майор! — в кабинете Свирина раздался громкий голос Платова, — Группа специального назначения военной разведки штаба главного разведывательного управления Ленинградского военного округа для прохождения дальнейшей службы прибыла в полном составе! Лиц незаконно отсутствующих нет! Командир группы майор Платов! Закончив доклад, Клим опустил руку от козырька фуражки и встал по стойке смирно. Собравшиеся офицеры были одеты в свою парадную форму тёмно-зеленого цвета со всеми погонами, регалиями, орденами. До блеска начищенные лаком ботинки, белые сорочки — просто загляденье, а не офицеры, будто сошедшие с парадной коробки прямо с Красной площади 9 мая. Группа Платова действительно собралась в полном составе, что было довольно большой редкостью, ибо кого-то из членов группы обязательно прикомандировывали в другое место, и группа действовала не в полном составе. Возглавлял строй майор Платов, и дальше, по нижестоящему званию — капитан Вяземский, старший лейтенант Урманов, старший прапорщик Хрусталёв, старший прапорщик Кобрин, прапорщик Проскуряков и прапорщик Шахмаметьев. Прямо перед ними, за столом, по такому случаю, как реабилитация отряда спецназа и возвращение его в строй, стоял в повседневной форме их непосредственный начальник разведывательного управления генерал-майор Свирин Сергей Михайлович. — Вольно, — пожилой мужчина отдал команду, и офицеры немного расслабились, продолжая стоять на месте. — Ну что ж, поздравляю вас, с возвращением в строй, ребята, — усмехнувшись, Свирин вышел из-за стола, направившись к спецназовцам, каждому из которых генерал-майор крепко пожал руку, — Молодцы! — Разрешите обратиться из строя, товарищ генерал-майор! — рявкнул Урманов. — Разрешаю, товарищ старший лейтенант, — спокойно ответил Сергей Михайлович. — Когда мы можем приступить к своим служебным обязанностям? — Скоро, очень скоро, товарищ старший лейтенант, — заверил его генерал-майор, — Но сначала, нужно обсудить пару моментов… Платов! — Я, товарищ генерал-майор! — Командование решило увеличить ваш штат на одного человека. Насколько я помню, после смерти капитана Лопатина, у вас имеется вакантное место? — Так точно, товарищ генерал-майор! — Отлично. Тогда, принимайте в свои ряды пополнение в лице двух молодых офицеров. Кандидатов в ваш отряд я отбирал лично, так что вам достались самые лучшие. — Извините, товарищ генерал-майор, — перебил его Клим, — А какая у них специализация? — Радист и снайпер. — Но, простите, у меня итак практически полный отряд снайперов… — Если мне не изменяет память, — Свирин заложил руки за спину, — То согласно штату, у вас один снайпер. И это прапорщик Шахмаметьев. Ты, Платов, командир группы, Вяземский, твой заместитель, Урманов так вообще, сапёр-подрывник, а остальные — стрелки. К тому же, снайпера нам передали наши коллеги из Федеральной службы безопасности. Он хорошо обучен, имеет послужной список, разбирается во всех отечественных и импортных винтовках. — Стало быть, наши конкуренты из смежной конторы решили нам сделать небольшой подарок? — Майор Платов, — осёк его Свирин, — уже давно прошли те времена, когда ГРУ и КГБ жили как кошка с собакой, пытаясь доказать, что их служба лучше, чем у конкурента. Сейчас настали такие времена, когда мы с ФСБ вместе действуем в интересах Родины. Забудьте вы про Аквариум, как и про Виктора Сурового. Это уже осталось в советском прошлом. — Тогда, у меня нет вопросов. — Замечательно, — Свирин вернулся к своему столу, и, нажав на кнопку своего рабочего телефона, отдал приказ своему секретарю-капитану. — Заводи. Скрип дверей, на мгновение мелькает две головы и короткая светлая шевелюра, и вот два лейтенанта с соответствующим погонами и в повседневной темно-зелёной форме синхронно заняли место в строю рядом с Платовым, а один из них, приложив руку к козырьку, начал докладывать: — Товарищ генерал-майор! Лейтенант Демьяненко и лейтенант Сыроежкин для дальнейшей прохождения службы прибыли! Спецназовцы вздрогнули, и устремили взгляд на молодых лейтенантов. И снова, снова это чувство явного дежавю. А стоило им только взглянуть в сторону новеньких, так они тут же обомлели. Это же были те самые Шурик и Серёжа, два завсегдатая клуба кибернетиков. Строение скул, взгляд, голос, тембр речи, но самое главное — практически полное сходство с теми кибернетиками из «Совёнка». Даже родинка на лице у Сыроежкина была на том же самом месте! Отличались они лишь тем, что были куда старше своих копий из лагеря, имели короткие волосы, и Шурик был без своих очков в огромной оправе. — Вольно, — скомандовал Свирин, подойдя ближе к двум лейтенантами, — Знакомьтесь, товарищи лейтенанты. Майор Платов. С этого дня и отныне — он ваш непосредственный командир. Клим ещё долго приходил в себя, не веря своим глазам. Он попытался ущипнуть себя, словно всё, что творилось в кабинете — это лишь сон, иллюзия. Но ничего не получилось. А между тем Демьяненко уже встал напротив майора. — Товарищ майор, — лейтенант протянул ему руку, которую Платов, не сразу, но пожал. — Мы с вами не могли видеться раньше? — Это вряд ли. Я бы отлично запомнил вас… — А вы случайно… Не увлекались в детстве… Кибернетикой? Александр нахмурил брови. — Нет, таким я в детстве точно не увлекался… — Понятно, — Платов смущённо улыбнулся, — Вы, как я полагаю, радист? — Никак нет. Я снайпер, — серьёзно ответил ему Демьяненко — Что заканчивали? — Академию ФСБ. — Недурно. А вы, лейтенант Сыроежкин? — Училище связи в Ульяновске. — Боевой опыт имеете? — Так точно! — хором гаркнули два лейтенанта. — В этом плане можешь не сомневаться, Платов, — заверил майора Свирин, — Я тщательно выбираю кандидатов в твой отряд. Эти ребята — лучшие из лучших. — Тогда у меня нет вопросов, — Платов дернул уголком губ. — Ну, вот и отлично. Поближе познакомитесь потом. А сейчас, как и хотел старший лейтенант Урманов, мы поговорим по работе… Заходите! И снова скрип дверей, и снова в кабинет заходит старый добрый знакомый отряда спецназа. — Разрешите, товарищ генерал-майор? — спросил у Свирина Лилин. — Да, проходи… Кто не знает, представляю вам майора Игоря Лилина из контрразведки. Именно он снабжает нас очень важной и ценной информацией о предстоящих терактах, действий банд боевиков, и прочее… — Благодарю, товарищ генерал-майор, — смущенно улыбнулся Лилин, — Ну а я к вам не с пустыми руками. В руках у Игоря была толстая папка, раскрыв которую на столе, он представил перед офицерами сразу несколько фотографий. — Узнаете кого-нибудь? — Конечно, — ответил Платов, указывая на фотографии, — Шараф Радши — бывший офицер британской службы САС. Задержан нашей группой. Эти двое — ликвидированы нами по делу о фальшивой матрице сто долларовой купюры и захвату пассажирского самолета и угону в Сар-Аб. Но к чему нам эти фотографии? — Всех этих людей курировал один и тот же человек, — Лилин извлёк фотографию, которую положил поверх других фото. На ней был изображён худощавый, уже не молодой, в возрасте, мужчина, со смуглой сморщенной кожей, которая обтянула его череп, и с длинной седой бородой. — По моей информации именно этот человек курировал Шарафа Радши и его отряд в Чечне, а также причастен к делу о фальшивой матрице и угону нашего пассажирского самолёта. Информация по ещё одному делу пока не подтверждена, но скорее всего за покушением на генерала Борзани стоит тоже он. Климентий подошёл к столу, с которого он поднял черно-белую фотографию этого человека. — Кто он? — Не знаю. Да и никто не знает, — развёл руками Лилин, — У него миллион имён, личностей. Он словно… Аллах для своих боевиков — такой же могущественный и вездесущий. Очень осторожный, матёрый полевой командир. Мы ему дали позывной «Бородатый». Опыт он явно нарабатывал еще со времён Афганской войны. После неё начал заниматься терроризмом по всему миру. Деньги он получает от продажи наркотиков, оружия, фальшивых монет. Моё ведомство занималось внедрением в его ряды практически семь лет. И эта папка — весь результат нашей работы… — Какова наша задача, товарищ генерал-майор? — Задача очень сложная, и непростая, по сравнению с которой «Гора» — это прогулка на берегу моря… Вам нужно взять его живым. И вывезти его на подконтрольную нам территорию. — И в чем сложности взять объект? — спросил Платов. — Он очень осторожен и внимателен, — ответил Лилин. Это уже далеко не первая операция по его захвату и ликвидации. У него везде есть свои люди, свои информаторы. Он знает практически о каждом шаге в его сторону, и сам делает три шага назад… Я опасаюсь утечки информации из своего и вашего ведомства, поэтому все те, кто находятся в этой комнате — вы единственные люди, которые знают о деталях предстоящей операции по взятию «Бородача». — И где мы будем брать его? — У него огромное количество убежищ по всему миру. Но, пять лет работы моего внедрённого агента не прошли даром. Мы вычислили основное логово этого гада. Оно находится в Афганистане. — Твоему агенту можно доверять? Не подведёт? — Этому агенту я верю, как себе. Люди Бородатого по ложному обвинению убили у него всю семью. Так что этим человеком движет кровная месть. И к тому же, именно этот человек сообщил нам про захват аэродрома в Сар-Абе и дал информацию по поводу Шарафа Радши… — Ну, если ты веришь этому агенту, то и я тоже, — усмехнулся Платов, будучи уверенным в Лилина на все сто процентов. — Но как мы будем проворачивать дело по его захвату, если он так хорошо информирован? — спросил Док у Лилина. — Да, этот хороший вопрос. Привлекать посторонних людей для помощи нам не стоит. «Бородатый» тут же прознает обо всем и опять заляжет на дно. И потом опять ищи его по всему миру… Но, у меня есть план, — Игорь хитро усмехнулся, подзывая к себе всех офицеров группы Платова, — Вот как мы поступим… Продолжение следует…