Лагерь для бойцов спецназа.

Чеченская республика. Пункт дислокации федеральных войск. Апрель 2000 года. — Привет, милая… Да, в порядке… Все нормально. Мы сейчас в Ростове… Да какая Чечня, Жень? Ты же сама знаешь, что там происходит… Да, в штабе сижу, можно сказать что я тут писарь у командира полка, бегаю туда-сюда, кофе варю… Нет, Женя, я тебе говорю — я не в Чечне, а в Ростове. Сейчас вот, по поручению командира нахожусь в штабе Южного военного округа… Да, я знаю, что твой отец — генерал, Женя… Да брешет он. Я говорю тебе, что я в Ростове… Женя, это не Бэтээр звучит, это Камаз рядом проехал… Я не вру тебе, я действительно сейчас в Ростове… Точно, точно… Да, поговорим, когда я приеду. Еще недельку, милая — и я дома… А вот это уже незачем было делать… И что, что от чистого сердца? Я не хочу жить на шее и славе твоего отца… Он мне потом всю жизнь будет припоминать при любом удобном случае… Да, я понимаю, что своя квартира всяко лучше, чем комната в общежитии. Но я бы итак получил служебное помещение… Да хоть через десять лет, зато свое, честно заслуженное… Нет, я тебя понимаю, и твоему отцу я благодарен, что он помог мне окончить институт… Не злись, малыш. Лучше расскажи, как ты там?.. Готовишься к сессии? Это здорово… Ты у меня такая умная… Да ты сама поступишь в Московский государственный, тебе даже помощь папы не понадобится… Ну потому что ты в пионерском лагере постоянно сидела в библиотеке, и читала книги… Нет, очки тебе очень идут, и не похожа ты на ботаника… Поэтому я и влюбился тогда в тебя… Да… Я тоже люблю тебя… Да, давай, позвоню как смогу. Мне пора бежать… Офицер, который до этого стоял у телефонного аппарата, рукой прикрывая динамик, дабы собеседник не услышал посторонних звуков, повесил трубку и тяжело вздохнул, шагнув от телефонной трубки, пропуская солдата. В лагере было как всегда оживленно. Туда-сюда ходили солдаты, на многих их них висели каски, бронежилеты и автоматы,"бэтээры», грузовики, «бээмпэшки» и «мотолыги» урчали своими двигателями, пуская клубы выхлопных газов похлеще дымовых шашек. Многие военнослужащие прыгали на броню или забирались в кузов грузовиков, и сформированные колонны тут же выдвигались по текущим задачам — кто на усиление блокпостов, кто на сопровождение колонн гуманитарной помощи в отдаленные села, кто на смену караулов и застав. Но часть колонн направлялась в сторону Веденского района. — Товарищ лейтенант, выдвигаться пора, — к нему подбежал заместитель командира взвода в звании старшего сержанта, — «Мотолыга» ждет нас. — Сейчас, — он в последний раз проверил подтянутость разгрузочного жилета, пересчитал все магазины, гранаты к подствольному гранатомету и, вскинув свой автомат, закинул его на шею, — Так, рацию, пайки, медицину — все взяли? — Да, я все проверил. Не в первый раз идем в разведку… — И всё же, — ответил ему лейтенант, — Лишняя бдительность не помешает… Идем. У заведенной МТЛБ их двоих ждало еще пять человек. Издалека показав им знак грузиться на броню, молодой лейтенант, коротко стриженный блондин, который прятал свои волосы под кепкой, и заместитель командира взвода, уже немолодой мужчина, запрыгнули следом на вездеход. Надев наушники, офицер проверил работоспособность переносной рации, постучал по крышке «мотолаги», приказав высунувшемуся из люка чумазому мехводу в шлемофоне: — Трогай давай. Буквально несколько дней назад колонну пермского ОМОНа разбили в районе села Жани-Ведено. Поначалу говорили, что это была запланированная засада, но потом пошли слухи, что ни боевики, ни омоновцы про друг друга ничего не знали, поэтому эта встреча для тех и других стала полной неожиданностью. Итогом стало полное уничтожение колонны и личного состава. По информации, которую Сергею донесли на брифинге, из сорока человек прорваться удалось лишь шестерым. Выдвинувшаяся им на помощь рота комендачей едва сама не угодила в засаду, так что к месту засады прорвались только разведчики пехотного полка. И именно сейчас федералы блокировали весь Веденский район. Банда, открывшая огонь по пермякам, еще находилась в нём, и не успела уйти в другой район, заблокированная со всех сторон подразделениями милиции, десантников и солдат внутренних войск. Командование решило преподнести жесткий урок бандитам, не скупясь ни на что. Для ликвидации боевиков решено было использовать авиацию и артиллерию. Вот к артиллерии и имел прямое отношение молодой лейтенант, который сейчас выдвигался со своим немногочисленным подразделением в Веденский район. Сыроежкин Сергей Николаевич. 24 года. Не женат (гражданский брак с Серебрянниковой Евгенией Анатольевной), детей не имеет. Лейтенант, окончил военный институт связи в Ульяновске несколько месяцев назад. Командир отдельного взвода артиллерийской разведки реактивного артиллерийского дивизиона. За столь небольшое время, что он находился в Чечне, уже успел поучаствовать в боевых действиях. Отдельного упоминания стоит его девушка, Евгения. Дочь генерала Серебрянникова. Живет в Москве. Характер довольно непростой, однако хорошо развиты умственные способности. Держит Сергея в сильном контроле, во многом благодаря своему отцу имеет на него влияние. Именно от него узнает о местонахождении Сыроежкина, хотя последний и отрицает своего присутствия в театре военных действий на территории Чеченской республики, прикрываясь легендой о том, что служит в штабе полка в Ростове-на-Дону. Телефонный разговор был хоть и не редкостью для офицера, все же он был для Сыроежкина непростым. Он уже давно понял, что Женя через своего отца все знает о нем — где он в данный момент находится, что делает, и даже что он с утра ел. Полный отчет. Наверняка, уже догадалась, что за ним не один рейд в тыл противника, несколько боевых контактов с противников, два легких ранения. Просто успокаивал её, чтобы она лишний раз не волновалась. Знал, чем обычно заканчиваются разговоры про командировку в Чечню. В прошлый раз, когда он ей соврал, что едет на учения в Волгоградскую область, а сам уехал в Чечню, Женя закатила знатный скандал. Чуть не бросила его в истерике. Потом приезжали люди из штаба ЮВО, хотели по приказу командующего забрать и передать отцу Жени. Сергей наотрез отказался. Хоть он Женю и любил, а её отца, ветерана Афганистана, он уважал, Сыроежкин не мог позволить себе отсиживаться за спинами других, когда здесь умирали обычные пацаны. Срочники, контрактники, молодые, старые — все. Генерал Серебрянников, который обосновался в Генеральном Штабе, наверное, понимал мотивы молодого парня, но свою дочь любил сильнее. Поэтому для нее он хотел сделать все, чтобы она ни в чем не нуждалась. Особенно в её положении, когда ей нельзя волноваться. Слабое сердце — наследственный порок, оставшийся от давно покойной жены, полной копией которой и стала Женя. Уж он понимал — смерть возлюбленного она бы не пережила. А погибали там пацаны каждый день. И с дрожащими руками он перечитывал сводки погибших людей, надеясь не найти в них фамилию Сергея, чувствуя, что и у него сердечко начало пошаливать от пережитого. " — Ну и дурак ты, Сырой, — подшутил над ним как-то раз его друг, такой же выпускник училища, лейтенант Звягинцев, когда они вместе курили — Была бы у меня такая жена, да такой тесть — сидел бы я сейчас тут не со «слонами», а в ресторане в Москве, да и появлялся бы на службе когда захотел… Не понимаешь ты, Серый, какие возможности упускаешь. Давно бы сейчас ходил капитаном, или вообще майором, а ты чё-то под пули лезешь, кому-то что-то пытаешься доказать…» От этих мыслей у Сергея заболела голова. Отогнав их от себя, он уже заметил, что весеннее солнце довольно высоко поднялось, и поэтому в зимнем тулупе становилось жарко. — Подъезжаем, — предупредил командир МТ-ЛБ Сыроежкина. — Приготовиться! — скомандовал сквозь гул дизельного двигателя лейтенант. «Мотолыга» остановилась на проселочной дороге. Разведчики спрыгнули с машины, и быстро испарились в лесном массиве, на деревьях которого только-только начали появляться маленькие, девственные листочки. Несколько часов спустя… Село Ца-Ведено, Веденский район. — Один, пять, десять, — тихо, не отрываясь от бинокля, полушепотом считал боец артиллерийской разведки рядовой Бекасов, с позывным «Бекас» находившихся в селе вооруженных боевиков, — Так, ещё трое у магазина, пятеро у того дома на противоположной стороне улицы, во дворах ещё народ, человек пятнадцать… Хм, три внедорожника, японских, две Шишиги с армейскими номерами… Скорее всего трофейные. «Жига», «Копейка», а так же «Нива». — Как ведут себя? — спросил Сыроежкин, оторвавшись от изучения карты, чуть подняв голову из лежанки. — Немного напряженно. Явно что-то чувствуют. Собираются ночью делать ноги. Вижу, как они собирают вещи. — Еще бы, они не чувствовали себя напряженно. Когда за твои деяния тебя собираются сровнять с землей 122-миллиметровые мины, тут бы и у меня заиграла чуйка, — ответил ему другой боец, младший сержант Аверин, выполнявший роль снайпера с ВСС «Винторезом». — Что по гражданским? — уточнял Сережа. — За время наблюдения никого похожих замечено не было. Думаю, боевики полностью контролируют село. — Наблюдайте лучше. Если от наших действий пострадают гражданские… — Сыроежкин осекся, — Сами знаете, что будет… — Да мы наблюдаем, товарищ лейтенант, во все свои двенадцать глаз. Ни одного ребенка и женщины не видим. — А если они их держат в доме? Во взводе повисла тишина. — Так дело не пойдет. Нужна разведка, — лейтенант взял тангетку рации в руки, — «Жук-25» вызывает «Кондор-23». — На связи, двадцать пятый, — на связь вышел командир дивизиона, — Докладывай. — В квадрате 468 нами был обнаружен отряд бандитов численностью около ста человек и несколько единиц транспорта для его передвижения. — Хорошо, двадцать пятый. Реактивный дивизион развернут, ждем только ваших данных. — Товарищ полковник, разрешите провести дополнительную разведку. Есть риск, что в селе находятся гражданские лица. — Это исключено. Село еще с момента Первой Чеченской стоит пустым. Кроме «чехов» там никто находиться не может. Новые данные более детально прояснили картину происходящего. — Тогда мы готовы начать свистопляску, товарищ полковник, отрапортовал Сыроежкин. — Хорошо. Передавай координаты. Как только мы начнем — предупредим по радейке. — Хорошо. Квадрат 468. Мы находимся квадрате 47-60 по улитке 3. — Принял, ждите, двадцать пятый… — послышался ответ. Прошел долгий, и томительный час, прежде чем из рации послышался голос командира дивизиона. Сидящий на иголках Сыроежкин тут же схватился за тангетку. — Обстановка не изменилась? — Никак нет, товарищ полковник. — Хорошо. Мы начинаем. Приготовьтесь. — Принял… Ребят, соберитесь. — Угу… Бойцы артиллерийской разведки прижались к земле, вглядываясь в расстилавшееся перед ними в двух километрах село. Характерный свист снарядов можно было расслышать издалека, но он приближался настолько быстро, что обратившие на него внимание боевики, поднявшие голову в небо, ничего не увидели. Но почувствовали, как разрывается земля. Множество снарядов легли на маленький участок земли, поднимая в воздух черную, как смолу, землю, которая вместе с пламенем фонтаном взлетала от каждого попадания. А снаряды все летели и летели, хороня под собой находившихся в селе людей, перемалывая дом, тела и машины словно в мясорубке. Отстреливался целый ракетный дивизион — 4 установки БМ-21, каждая из которых отстреливала по 50 122-мм осколочно-фугасных снаряда. Так что через минуту, после начала обстрела, выстрелы прекратились, а над поселком повисла дымка от поднявшейся в воздух пыли и земли, которая накрыла собой все село, а точнее остатки села. — «Жук-25», вызывает «Кондор-25», — послышался из рации голос командира батареи. — На связи» — Отстреляли одной батареей. На дивизион снарядов не хватило. Понаблюдайте за селом на наличие выживших бандитов… — Принято… Наблюдаем, ребят, — на всякий случай Сергей вскинул автомат, и смотрел на разрушенное село через прицел оружия. Постепенно пыль улеглась, открывая разведчикам результаты артиллерийского обстрела. Дома были разрушены основательно, от некоторых осталась только крыша или часть стены, машины были раскурочены и догорали, а от людей, что кучковались на улице, мало что осталось. Целого. — Визуально кого-нибудь наблюдаете? — спросил Сыроежкин у своих подопечных. — Нет… Да и кто мог тут остаться, после такого обстрела? На эту деревеньку одного «Града» за глаза. А тут батарея отстрелялась… — ответил ему Бекасов. Полчаса наблюдений никаких результатов не дали. Лейтенант доложил об этом командиру. — Хорошо, снимайтесь с позиций. Деревню счас мотострелки прочешут. — Принято. — И, Сыроежкин, зайдешь ко мне по возвращению в ППД. Тут приказ пришёл. На твой перевод. — В Генеральный Штаб? — без особого интереса спросил Сыроежкин. — Практически. В главное разведуправление… По приезду объясню тебе. Тут шишки важные крутятся — тебя ищут. Продолжение следует…