Лагерь для бойцов спецназа.

Ослепительное, яркое солнце медленно поднималось из-за горизонта, освещая и обогревая своими тёплыми лучами окружающую природу, пробуждая её ото сна. Маленькие пташки уже вовсю трезвонили свои трели за окном, радуясь приходу очередного солнечного, а между тем солнечные лучи, пробиваясь сквозь оконное стекло, медленно приближались к лицу спящей девушки, чьи рыжие хвостики торчали из-под одеяла. Вставать с первыми лучами солнца — это точно не про Алису. Такая привычка скорее характерна для Слави, с её-то образом жизни и обязанностями. Рыжая же предпочитала утреннему рассвету тёплое одеяло и подушку, вставая лишь под звуки горна, зовущий голодных пионеров на завтрак. Но, как ни странно, она проснулась именно сейчас, когда на дворе стояло раннее утро. Несмотря на то, что спала она относительно недолго, с учётом того, что вернулась в свой домик поздно ночью, Двачевская чувствовала, что выспалась, о чём говорило её хорошее настроение и бодрость, которая сейчас буквально плескалась через край. На соседней кровати, вовсю сопя, спала ещё одна неугомонная рыжая пионерка. Пробубнив что-то во сне, она перевернулась на другую сторону, укрываясь одеялом. Алиса улыбнулась от такого зрелища. Сон больше не шёл к ней и не окутывал своей ослабляющей ленью. Взглянув на будильник, Алиса увидела, что до подъёма был ещё целый час. Девушка сладко потянулась, разминая затёкшие мышцы. Особо заняться в домике было нечем, поэтому она откинула одеяло в сторону, прошлёпав босыми ногами по холодному паркету к стулу, где скомканной кучей лежала её пионерская форма. Прохладный воздух ещё сильнее взбодрил Двачевскую, едва она переступила порог своего домика и вышла на улицу. Лагерь её встретил абсолютной тишиной.Лишь неугомонно свистели певчие птицы, да в зарослях травы начали медленно скрипеть свои мелодии кузнечики. Ни встречая никого на своём пути, девушка медленно обошла весь лагерь, пока не вышла к пристани. Именно с неё открывался чудесный вид на видневшийся на горизонте мост, который утопал в яркой, речной глади озера, которая уже вовсю сверкала на солнце. А вот тут, у самого края, свесив ноги с пристани и носком ботинка касаясь поверхности озера, поочерёдно передавая друг другу гитару и играя на ней, она и Урманов сидели вчера вечером. Башмаки были убраны в сторону, а Алиса, сев у самого края, осторожно опустила свои стопы в холодную воду, наблюдая за ними сквозь яркую, кристально чистую воду, затем начала медленно раскачивать их, медленно погружаясь в свои мысли. Урманов… При воспоминании о нём у Алисы создавалось двойственное впечатление об этом юноше. Грубый, и резкий, человек, который не полезет за словом в карман, и имел характер покруче, чем у неё. Но одновременно он был весёлым, добрым, и немного заботливым. Двачевская вспомнила, как он помог ей взломать замок в столовую, хотел отвести на концерт, дабы она могла увидеть выступление музыкантов вживую. Признаться честно, Алиса сама хотела сходить и посмотреть на выступление прибывших пионеров из «Волги», но её чрезмерная гордость и самолюбие не позволили ей это сделать. Девушка вздохнула. Она уже давно знала, что имеет довольно тяжёлый, скверный характер — последствия жизни в детском доме. Но тут же отметила в пользу Якова ещё одну его положительную черту — терпение, только немного в свойственной манере. Ещё ни разу, за все её выходки, парень не орал благим матом на неё. Ему было достаточно повысить свой голос, как Двачевская сама успокаивалась. Она уже давно заметила, что их характеры довольно сильно похожи. Только Урманов был более уверенным в себе, сильным и добрым по отношению к своим друзьям. Рыжая ещё сама не знала, что сильнее всего её привлекало в нём — его сила или доброта. И почему он уже третий день не выходит из её головы? Алиса уже допустила себе мысль, что было бы неплохо, если бы Яша пришёл сейчас к ней на пристань. Рядом действительно послышались приближающиеся шаги и скрип досок. Только девушка подумала, что мысли умеют материализоваться, и уже повернула свою голову в привычной, скромной полуулыбке, как она её тут же согнала, а её лицо приняло хмурый, отстранённый вид, едва она увидела, кто к ней пришёл.       — Чего по лагерю мотаешься, Васнецов? Делать нечего? — злобно прозвучал её голос, а сама девушка отвернулась от прибывшего гостя. Тот невозмутимо подошёл к ней и встал рядом, скрестив руки.       — И тебе доброе утро, Алиса. Раньше ты встречала меня более…дружелюбно…       — Это всё потому-что я не знала, какой ты на самом деле козёл и урод!       — Тише ты, — наигранно шарахнулся от неё в сторону брюнет, — Весь лагерь же перебудишь.       — Плевать, — прошипела она.       — Я присяду рядом?       — Нет! Убирайся! Но пионер будто не услышал её, специально уселся так, что теперь они сидели практически вплотную. Двачевская попыталась встать, но парень бесцеремонно схватил её за кисть и потянул к себе, отчего она, зашипев от боли, чуть не легла на него.       — Ты куда-то спешишь? — спросил Васнецов, немного оскалившись в ухмылке.       — Да! Убраться от тебя подальше! — ответила Алиса, дёрнула рукой, но безрезультатно, вырваться из хватки пионера не удалось.       — Ну, где твои манеры? — поджав в актёрской манере свои ярко-алые губы, спросил он — Уж я-то знаю, ты можешь быть куда нежнее…       — Не для тебя, урод. Думаешь, я не знаю, зачем ты появился?! — Двачевская злобно взглянула на него в упор, — Та шалава, из соседнего отряда, отшила тебя, вот ты и приполз ко мне, как к запасному варианту, который точно не откажет. Так ведь?!       — Алис, ты видимо всё не так поняла… — Васнецов попытался оправдаться, — Я с ней только дружу…       — Да?! — не поверила Двачевская, — И поэтому ты с ней трахался за клубом?! По дружбе?! Брюнет осёкся, не зная, что ответить на такое обвинение, а рыжая, отвела взгляд, скрывая уже наворачивающиеся слёзы.       — А я ведь любила тебя… Была готова ради тебя на всё! А ты…ты!       — Алиса, я ведь люблю тебя! Алиса, Алисонька… — пионер вдруг сменил тактику, и решил давить на жалость, одновременно активно действуя телом, и его рука как бы незаметно оказалась на её плече, — Ну прости меня, дурака такого. Сорвался. Она сама предлагала встречаться… Я отказывался, говорил, что у меня есть девушка, я не могу. Но всё равно не отставала. А потом она меня застала врасплох и силой заставила меня переспать с ней. Алиса… Но Двачевская, давно чувствуя в словах Михаила ложь, нисколько не поверила в его жалкие объяснения, дёрнула руку сильнее, освобождая её, и собиралась как можно скорее уйти с пристани.       — Свои сказки оставь для какой-нибудь сельской дуры! Я тебе нисколько не верю, урод! И вдруг Васнецов придавил рыжую к дощатому настилу, навалившись на неё сверху. Она не успела даже дёрнуться, парень резким движением завёл её руки над головой. Он был сильнее и даже одной рукой без труда прижимал их к доскам. Другой ладонью он закрыл Двачевской рот, так что она не то что крикнуть, вдохнуть нормально не могла.       — Ты уже начинаешь меня бесить, Дваче, — голос Михаила изменился до неузнаваемости, стал более хриплым и угрожающим, — Ты видимо не поняла одного — в любом случае ты будешь моей. Ведь только я могу вытащить тебя из той дыры, в которой ты оказалась. Будешь также выделываться — я шепну папе, и не то что в училище — тебя вообще никуда не возьмут. Даже уборщицей. Так что веди себя хорошо, и будь умницей, — его ладонь, освободив запястья, недвусмысленно легла на голый живот пионерки, и начала медленно подниматься выше, забираясь под рубашку, — И кстати, чтобы я тебя больше не видел рядом с новеньким. Иначе вам обоим не поздоровится, я гарантирую. Обычно злая и сильная Алиса, которая подвергала всю мужскую часть лагеря в дрожь своим характером, и способная поставить любому из них фингал под глазом сейчас лишь жалобно мычала, и вяло сопротивлялась, будто боялась чего-то, что может сделать этот пионер, иначе он бы давно был бы сброшен на землю (или в воду) и забит сильными ногами обладательницы рыжих хвостиков. А Васнецов, будучи довольным реакцией девушки, неспеша наслаждался ситуацией, сжав одну из грудей своей ладонью.       — Вот и умница. Думаю, ты совсем не против, если мы сейчас немного «расслабимся» с тобой, — парень ухмыльнулся, совсем не обращая внимание на то, что Алиса была готова вот-вот разреветься. Мысленно жалея о том, что встретила этого ужасного человека, который лишь любил подчинение к своей персоне. Но всё прервал резкий хрип Васнецова, которого оторвали от девушки. Освободившись наконец, девушка жадно вдохнула и залилась кашлем, медленно приходя в себя. А когда мутная пелена слёз спала, она наконец смогла разглядеть причину её резкого освобождения… Васнецов был отброшен к причалу, спиной влетел дощатую стену и шумно выдохнул. Налетевший на него, словно сокол, Урманов жестоко начал избивать его, не сдерживая силы и не обращая внимания на то, что он ещё несовершеннолетний. Став свидетелем того, как этот «папенькин сынок» уже собирался изнасиловать Алису, старший лейтенант вмиг пришёл на помощь, совершая самосуд над насильником, игнорируя его жалкие попытки отбиться или сбежать. Удар, ещё удар, ещё… Якут совершенно потерял счёт времени и ударам. Совершенно не чувствуя боли от опухших костяшек, он продолжал избивать Васнецова, а появившаяся на его лице кровь лишь сильнее подстегнула спецназовца превратить лицо пионера в кровавый фарш, а тело — в безвольный мешок с переломанными костями и порванными органами. В какой-то момент, после очередного апперкота, когда Васнецов уже не стоял на ногах и рухнул на помост, заливая его своей кровью вперемежку со слюнями, вокруг него забегали люди, которые начали оттаскивать его от едва живого пионера. Появилась вожатая вместе с медсестрой, которая начала выяснять причину произошедшей драки. Виолетта ахнула, едва увидев, во что превратилось лицо брюнета, и тут же занялась пострадавшим.       — Что здесь произошло?! — вожатая была вне себя от ярости. Осмотрев всех участников потасовки, она наконец заметила зарёванную Алису, которая сидела в стороне, всё ещё не придя в себя от произошедшего несколько минут назад, — Алиса! Что произошло? Почему Васнецов весь в крови?       — Да этот урод хотел её изнасиловать! — крикнул Урманов, отчаянно дёргаясь всем телом, но крепкие руки его товарищей не давали ему возможность освободиться, — Отпустите меня, я ему ещё сильнее ебало набью!!!       — Успокойся, Урманов! — приказал ему Платов. Старлей подчинился и прекратил сопротивляться, но продолжал тяжело дышать, сверля Михаила взглядом, полным ненависти и злости.       — Он всё врёт, — в отличии от Якута, Васнецов говорил более спокойным голосом, отмахнувшись от попыток медсестры перевязать его раны, — Я просто спокойно разговаривал с Алисой, как он, — брюнет указал на снайпера, — Ни с того, ни с сего подлетел к нам и начал меня избивать… Лживые слова Миши стали для Урманова словно красная тряпка для быка. Вырвавшись из ослабевшей хватки своих напарников, Яков ринулся в сторону брюнета, грубо оттолкнул Виолу в сторону, и нанёс ещё один удар кулаком в лицо Васнецова с такой силой, что послышался хруст связок.       — Сука, врёшь ведь, блядь!!! Падла!!! — успев ещё съездить коленом под челюсть, спецназовец был скручен друзьями и прижат к дощатому настилу, — Тварь!!! — шипя от боли, произнёс он, взглянув на Двачевскую, — Алиса! Алиса, скажи хоть что-нибудь!!! Скажи, что этот урод хотел изнасиловать тебя!!! Скажи!!! А-а-а!!! Взгляды собравшихся устремились на единственную свидетельницу, которая могла прояснить столь непростую ситуацию.       — Алиса, это правда, что Васнецов хотел тебя изнасиловать тебя? — более спокойно спросила вожатая, обратившись к рыжей. Ответила она не сразу, но её ответ поразил многих. В том числе и самого Урманова.       — Нет, — спустя минуту выдавила из себя Двачевская, опуская взгляд на пол, — Это неправда… Она заметила, как меняется лицо Урманова, которое из злого стало сначала удивлённым, а потом хмурым, как ухмыляется Васнецов, осознавая, что благодаря его влиянию он в очередной раз выкрутился из сложной ситуации. И сейчас Алиса чувствовала себя настолько паршиво, что просто хотела плакать. Ведь она осознанно подставила человека, который пришёл ей на помощь, просто потому что испугалась возможностей Михаила.       — А что тогда было? — не отставала Ольга Дмитриевна.       — Мы…мы просто… — Двачевская вот-вот была готова расплакаться, и уже начала всхлипывать, — Разговаривали… Не выдержав такого, она разревелась. Но все восприняли эту реакцию, как шок от увиденного, поэтому Славя решила пока успокоить девушку. Вожатая повернулась к старлею, которого силой группы спецназа продолжали удерживать, хотя Яша уже давно не сопротивлялся.       — До конца смены из своего домика ты не выйдешь. Сбежишь — отправишься домой пешком. И про этот лагерь ты можешь забыть. Я на тебя такую рекомендацию напишу, что тебя ни в одно учебное заведение не возьмут, — серьёзным и безэмоциональным голосом сказала вожатая. Якут молчал, никак не реагируя на слова Ольги Дмитриевны. Сейчас, в данный момент, у него было такое ощущение, будто ему подло всадили в спину нож, а яд, который был на его лезвии, медленно распространялся по его телу, отравляя жизненно важные органы. Он чувствовал обиду, злость, несправедливость, и предательство из-за той, которую он спас от изнасилования. Скрыв бурлящий котёл своих чувств под хмурой маской, он совсем не обращал внимание на слова его напарников и вожатой, которые продолжали ему что-то говорить, объяснять. Снайперу было на всё наплевать.       — Уводите его, — махнула рукой вожатая, порядком вымотавшись из-за этой ситуации. Ведь впервые, на её смене происходила такая жестокая драка.       — А вы, — она обратилась к собравшимся пионерам, — Расходитесь. Нечего тут смотреть. Толпа начала медленно покидать пристань. Пострадавшая сторона в лице Алисы и Миши также не осталась на месте, и, поддерживаемые Славей и Виолой также направилась в сторону медпункта.       — Правильный выбор, Алиса, — поравнявшись с ней, тихо прошептал брюнет так, чтобы его услышала только Двачевская, у которой от его голоса пробежали мурашки по коже.       — Я знаю Урманова очень давно. И могу с уверенностью сказать, что просто так он никогда не ударит человека, — Платов защищал своего бойца перед вожатой.       — Это не объяснение. Факт есть факт — он избил пионера, и понесёт заслуженное наказание, — Ольга Дмитриевна была непоколебима.       — Но, а если он прав, и Васнецов действительно пытался изнасиловать Алису? — Клим не отступал, и был намерен бороться до конца.       — Она сказала, что это не так…       — А если её запугали?       — Климентий! — резко осекла его женщина, — У вас слишком много «если». Обвинение в изнасиловании — это очень серьёзное заявление. Без доказательств это уже будет клевета в адрес пострадавшего. Такими делами должна заниматься милиция…       — Но.       — Без всяких «Но»! Урманов нарушил правила поведения, и будет соответствующим образом наказан!       — Да? Почему тогда те пионеры, которые выпивали и грубили вам свободно гуляют по лагерю, а человек, который возможно спас девушку, понёс наказание?! — неожиданно парировал майор. Ольга Дмитриевна осеклась, совершенно не зная, что ответить на подобное заявление. А Платов тем временем продолжал в упор сверлить вожатую.       — Выходит, правила созданы только для тех, кто не такой богатый как Урманов? А для таких как этот Миша у вас нет никаких ограничений, верно? Хочешь — пей, и груби вожатым. Хочешь — насилуй пионерок. Никто и слова не скажет! — Климентий уже начал выходить из себя, хотя до этих пор оставался совершенно спокойным.       — Платов, — только и вымолвила женщина, как к ним тут же подлетел Электроник.       — Беда, Ольга Дмитриевна, — тяжело отдуваясь, сказал он.       — Что опять случилось? — переключилась она на пионера.       — Шурик. Он… пропал… Более-менее в себя Урманов пришёл, когда спецназовцы вели его в сторону домика. Не обращая внимание на опухшие костяшки пальцев, которые после щедрой порций ударов начали болеть, старший лейтенант помаленьку начал осознавать, что натворил несколько минут назад, одновременно пытаясь догадаться, почему до этого момента дерзкая Алиса неожиданно «поджала хвост» и встала на сторону этого «папенькиного сынка». Хоть он и знал Двачевскую всего несколько дней, он сразу понял, что просто так она бы не сделала этого. Значит, на это были другие причины. Но какие?       — Да, брат, ну и наломал ты дров, — за всю дорогу до домика Якова и Владимира лишь капитан прокомментировал действия старшего лейтенанта.       — Знаю, — только и ответил он, — Но этому гаду мало досталось… Была бы возможность — убил бы… Ребята замолчали. С одной стороны они прекрасно понимали, что старлей просто так бы никого не начал избивать. С другой — Двачевская отвергла заявление о том, что её пытались изнасиловать, и Урманов напал сам, без причин, если только не считать вчерашнюю стычку. Парни не знали, как поступить дальше, но каждый уже решил для себя, что в случае чего они встанут на сторону старшего лейтенанта. Дверь со скрипом открылась, и Яков, словно арестант, вошёл в свою комнату, которая теперь, до конца смены, стала его личной камерой.       — Не переживай, Якут, — Хруст по-дружески потрепал его за плечо, — Мы в любом случае будем за тебя. А если тот урод действительно пытался надругаться над Алисой, то мы его на чистую воду выведем. И даже его папаша ничем не сможет ему помочь. Предоставь это дело нам. Змей и Док утвердительно кивнули головой, соглашаясь со словами старшего прапорщика.       — Спасибо, ребят, — Якут немного дёрнул уголками губ, получив поддержку верных друзей.       — Ладно, мы пойдём, поедим, и тебе чего-нибудь принесём, — Док закрыл дверь на замок, оставляя старшего лейтенанта в полном одиночестве. Теперь у Урманова свободного времени на раздумья было целый вагон и маленькая тележка. Ещё раз вздохнув, прокручивая моменты десятиминутной давности, когда он просто направлялся в сторону причала, дабы немного искупаться после утренней тренировки, но увидел, как Васильев прижал своим телом Алису и лез под рубашку. Тогда Яша среагировал мгновенно, не задумываясь, какие могут быть после этого последствия. Чтобы как-то занять себя, снайпер вытащил свой десантный рюкзак, порылся в немногочисленных вещах, пока не извлёк набедренную кобуру с пистолетом Макарова, необходимые вещи и обычную оружейную смазку. Неполная сборка-разборка пистолета для смазки внутренних механизмов. Столь незамысловатое занятие могло успокоить ещё разгорячённого после недавнего инцидента, расставить все мысли по полочкам, получить небольшое душевное равновесие, ну и совместить приятное с полезным, ибо Яков вспомнил, что не чистил оружие с «возвращения» из Афганистана. Вытащив магазин, он оттянул и снял затворную раму, разложил детали на столе. В голове опять прокручивались утренние события. Механически оторвав кусок ветоши, старлей смочил и принялся тереть ствол. Почему же Алиса заступилась за этого ублюдка? Не может же она в самом деле быть на его стороне? Чем-то он её держит, наверняка. Быть может они вовсе встречаются, и Урманов влез в их отношения, когда они решили немного уединиться? Но ведь это была явная попытка изнасилования, и Васнецов действовал против воли Двачевской. Так что какую-то долю своих действий по отношению к избитому снайпер оправдал, правда Яков почувствовал вину. Ведь он никак не мог предположить, что Миша и Алиса — пара. А ведь, дурак, мог бы изначально поинтересоваться, есть ли у неё кто или нет. Пока он размышлял, со чисткой ствола было закончено. Собрать пистолет — дело нескольких секунд. Якут вставил магазин в пистолет, и передёрнул затвор, досылая патрон в патронник и поставил пистолет на предохранитель. Как же узнать, что же у Двачевской с этим хмырём? Ведь Яша давно понял, что ему нравится эта рыжая, неугомонная и гордая девушка, которая за словом в карман не полезет. Нехитрая процедура разборки, чистки и смазки оружия успокоили старшего лейтенанта, вернув его душевное равновесие в более-менее нормальный порядок. Но на свою работу Якут любовался недолго. В оконное стекло кто-то требовательно постучал. Вздрогнув от столь неожиданного визита, Урманов спохватился, быстро убрал смазку и оружие в рюкзак, который он спрятал под кровать, и, одёрнув тюлевую штору, увидел этого «незваного гостя».       — Ульянка? — удивился старлей, признав мелкую рыжую бестию, которая стояла под его окном.       — Ну что, голодающий Поволжья, — всё таким же неунывающим голосом встретила его пионерка, — Не околел ещё от голода. За своей спиной она держала небольшой свёрток, по-видимому с едой. У спецназовца неожиданно заурчал живот, ведь из-за драки он так и не успел поесть, а его напарники что-то не возвращались.       — Да нет ещё., а ты чего здесь делаешь?       — Навестить тебя пришла, герой…       — И ты туда же, — Урманов подумал, что она пришла поиздеваться над ним по поводу драки, и уже собирался закрывать окно.       — Вообще-то я серьёзно, — девочка насупилась, — Может поможешь? Ульяна протянула руку, намекая на то. что она собирается лезть в окно.       — А это разрешено? — засомневался старлей в задумке рыжей.       — Нет конечно, — она задорно ухмыльнулась, — Но не бросать же тебя в беде…       — Просто если нас застукают вдвоём, то тебе может здорово влететь. Я вроде бы как под арестом…       — За меня не беспокойся, — она моргнула одним глазом, — Если услышу, что к нам кто-то идёт, то я быстренько в окно… Ну-у, давай быстрее… Поколебавшись немного, Яков всё же протянул ей свою руку, помогая пионерке залезть внутрь.       — Хух, — Ульянка плюхнулась на кровать Дока, протягивая юноше бумажный свёрток, — Держи. Что успела стянуть из столовой. Внутри оказалось несколько сдобных булок и картонный «треугольник» кефира. Улыбнувшись такому неожиданному презенту, Якут принялся за нехитрый завтрак.       — Спасибо большое, Ульянка.       — Да не за что. И, Яша, — девочка неожиданно осеклась, и нервно заёрзала на месте, — Я хотела поговорить с тобой. По поводу Алисы. При упоминаний той, из-за которой снайпер оказался запертым в своём доме до конца смены, Урманов едва не поперхнулся, и молча уставился на пионерку.       — Ты это… Не сердись на неё. Пожалуйста. Я просто хочу объяснить, почему она поступила именно так… Старлей убрал еду в сторону, и приготовился слушать объяснение от подруги Двачевской.       — Ну, в общем, — тихо начала Ульяна, — Мы с Алисой из одного детского дома, и всегда держались вместе, — было видно, как нелегко давалось ей говорить об этом, — Алиса часто, по ночам, убегала в город, и порой меня брала с собой. И вот однажды, она на одном рок-концерте, встретила Мишу Васнецова. Алиска сама говорила, что это была взаимная любовь с первого взгляда, и он ей сильно понравился, потому что он тоже любил музыку и играть на гитаре. Через некоторое время они начали встречаться. А у этого Миши очень богатый и влиятельный папа, то ли какой-то чиновник, то ли какой-то большой человек. Миша сам нас им пугал, говорил, что ему достаточно сказать, что у папы всё схвачено, везде знакомства и верные люди… Он и Алисе обещал, что после детдома они будут жить в роскоши, и каждый месяц летать за границу.       — А вы не могли проверить — вдруг ваш «Миша» лишь трепло, и всего лишь строит из себя крутого и богатого.       — Я тоже думала, что он притворяется. Но Алиса как-то раз узнала, что это всё правда, и Миша не врёт. А потом… Он мне изначально не понравился, но вскоре он показал настоящего себя. Злого, нехорошего, жестокого. Он постоянно употреблял всякие «вредные» штуки, и Алису заставлял. Но она всё терпела его выходки. А когда Миша начал изменять Алисе с другими девочками, она бросила его. Но он всё равно не отстаёт от неё, говорит, что любит её. А она не верит ему и отказывает. Тогда он начинает ей угрожать, шантажировать её. Вот как и сегодня.       — Разве Алиса не может послать его куда подальше? — возразил Урманов.       — Не может, — сокрушительно покачала головой девочка, — Потому что она его…боится. Боится, что он может сделать с ней, с её мечтой. Алиса сама говорила, что хочет заниматься музыкой. Поэтому, не злись на неё. Просто этот Миша может и тебе жизнь испортить. У его папы куча связей в КГБ…       — Сомневаюсь, что он способен мне её испортить. Скорее я сломаю его жизнь. Причём буквально. Но теперь мне понятен поступок Алисы… Неприятный осадок после произошедшей драки тут же пропал, когда Ульяна объяснила ему всю ситуацию.       — Вот только теперь, из-за Алисы, я под арестом…       — Не дрейфь, пионер, — к пионерке вернулась прежняя уверенность, — Алиса уже придумала план, как помочь тебе и себе. Сказать по правде, ты очень сильно понравился ей. Постоянно только про тебя и говорит.       — Кстати, как она там? — поинтересовался Урманов о состоянии здоровья Двачевской.       — Нормально. Уже пришла в себя.       — А если к ней этот Васнецов опять начнёт приставать? — забеспокоился старлей, — А я тут сижу…       — Не начнёт, — заверила его Ульяна, отчего-то улыбнувшись, — Ты ему так рожу начистил, что он до вечера свой нос из медпункта не высунет. А его дружков тоже в домиках заперли. Они вчера что-то натворили — Ольга Дмитриевна на них сегодня так орала… Так что не боись, с Алисой будет всё в порядке. Ладно, пойду я… Девочка встала с кровати, и ловко перебравшись со стола на подоконник, спрыгнула на землю.       — Не скучай, — помахала она рукой на прощание, — И да, твоих друзей вожатая запрягла. У нас Шурик пропал… Ладно, я побежала… Вечером сыграем с тобой в футбол… Скрывшись за очередным кустом, «СССР» бегом ринулась к футбольной площадке.       — Шурик пропал? — задумался старлей, — Странно, это на него не похоже… Продолжение следует…