Эксилиум | Exsilium

Я кидаюсь Хане на шею, и она крепко обнимает меня. Мы не виделись целых три дня - с того момента, как Хана уезжала со своим молодым человеком в другой город, за какими-то заколками в цвет платья. И они сейчас на ней - белокурые локоны, скрепленные яркой заколкой, удачно зачесаны назад и красиво спадают на спину. Хана поворачивается ко мне спиной и указывает на замеченные мной заколки. - Видела? - я киваю головой. - Чудесные! - говорю я и улыбаюсь. - В Голдендейле были еще зеленые, но у меня нет подходящего платья. Хана улыбается и поворачивается лицом к Алексу и маме. - Можно я заберу Лину на час-другой? Алекс улыбается: - А тебе зачем? - Я хочу пригласить твою невесту на короткую пробежку. В моей памяти начинают мелькать воспоминания. Я и Хана, бегущие по улицам города, болтающие о всякой ерунде и счастливые, как никогда. Как же мне этого не хватало! Алекс кивает и заявляет: - Разрешаю, - и после того, как мы с Ханой довольно переглядываемся, добавляет, - но не дольше двух часов. Иначе последствия будут очень тяжёлыми, - напущено грозно говорит он. Я смеюсь, и Хана быстро допрыгивает до коврика с обувью. Я натягиваю кроссовки и чувствую хлопок по спине. - Засалила. Ты - вода, - и не успевая возразить, я срываюсь с места и пытаюсь догнать убегающую от меня Хану. Она поворачивает направо, и я бегу за ней. Мы пробегаем мимо школы, затем поворот за поворотом - и я узнаю этот маршрут. Сердце учащает ритм. Железная ограда. - Твоя очередь, - я касаюсь плеча Ханы, в то время как та останавливается. Тяжело дыша и прикрывая рукой глаза от солнца, она смотрит на ограждение и лабораторию в целом. - Ты тоже помнишь? - все ещё тяжело дыша, спрашивает Хана. Я закрываю глаза. Такое вряд ли забудешь. Те золотисто-каштановые волосы и кожу цвета карамели. Тот устремленный на меня взгляд и скрещенные на груди руки. - Конечно, - отвечаю я. - Один раз ведь живём! Хана улыбается и проводит рукой по ограждению. - Может, сделаем это снова? - в её голосе чувствуются задорные нотки, а в глазах пляшут озорные огоньки. Но я не готова к экспериментам. - Не сегодня, Хана. - Отворачиваюсь и ощущаю ее взгляд на себе. Она явно ожидала услышать что-то другое... Но я не готова к этому. - Лина, все закончилось... - Я просто не хочу. Давай вернемся к школе? Хана пинает гравий кроссовкой, и тот, пролетев сквозь сетку ограды, с громким звуком прыгает по асфальту. Звук отдается воспоминанием в моей голове. - Ладно, - подруга улыбается, - Даю тебе фору в одну минуту. Иначе догоню, и ты пожалеешь об этом, Лина Тиддл! Я смеюсь и, срываясь с места, бегу в обратном направлении. Вдалеке слышатся якобы бесшумные шаги Ханы - она явно не умеет выбирать кроссовки. Да и обувь в целом. Это одна из немногих вещей, доказывающих, что Хана не настолько идеальна, как кажется. Звук усиливается, и я чувствую ее обжигающее прикосновение - Хана схватила меня за плечи и резко остановила. Около десяти секунд мы пытаемся отдышаться и смотрим друг на друга. Прежнее время вернулось. Как же его не хватало. Как же мне не хватало этого спокойствия, убийственного ритма сердца, заливающегося смеха Ханы позади меня, длинных дорог... Вот он, живой мир. Мы стоим на дорожке из плиток, и Хана с легкостью валит меня на газон. Прохладная земля, еще не прогревшаяся жарким солнцем, приятно холодит кожу. Почему-то это ощущение прохлады напоминает мне Дикую местность - посветлевшее небо, с еще не окрасившимися в золото солнца облаками, запах потухшего костра и консервов, хруст пожелтевшей травы под ногами и шумы палаток... - Лина, - Хана присела. - Как думаешь, Алекс не будет против, если ты сегодня переночуешь у меня? Я улыбаюсь. И Хана без труда угадывает ответ. - А Джулиан? Он не будет против? Хана поднимает глаза на небо. После той войны "за любовь" мир начал переворачиваться и вновь становиться на ноги. Исцеленные нехотя стали общаться с заразными, и только спустя некоторое время между теми и другими исчезли все различия. Знаки Исцеления были и остаются трендом среди людей, и именно поэтому большая часть рисует их на своих телах. Поддаваясь влиянию массы, я тоже рисую его себе, несмотря на непонимающий взгляд Алекса. Его шрам почти зажил, и мои объяснения про моду он не понимает. Зато понимает Хана. Она откидывает белокурые прядки с лица назад и как бы нечаянно оголяет процедурный шрам. С каких-то пор мы стали считать их символами нашей дружбы. Треугольник стал для нас символом Халины - слияния наших имен. - Он как всегда будет на работе. К нему со дня на день должны прийти важнейшие документы о поставке какой-то продукции. Я не лезу в его дела - он, как-никак, мэр города, а я его невеста. - Которая служит ему лишь украшением, - подшучиваю я, и Хана задиристо улыбается. - Думай что хочешь, Магдалина. Но я, - Хана с гордостью кладет руку на сердце, - невеста самого мэра Портленда - Джулиана Файнмэна. А чего добилась ты? Любовь - это болезнь. И я точно знаю, что Хана заражена ею. И ею заражен Джулиан - и не важно, кто стал ее переносчиком, и кто кому ее передал - важно, что теперь они оба болеют. Джулиан и Хана. Казалось бы, еще не так давно я была готова отдать всю свою жизнь ради взгляда его голубых глаз. Но теперь все иначе. Когда Делирия одержала верх, правительство изо всех сил старалось дать отпор, но как только прежнее мироустройство дало гигантскую трещину - сдалось. Президент Соединённых Штатов решил пересмотреть взгляды на мир. И после жуткой гибели мэра Портленда пост предложили Джулиану – как сыну трагически погибшего руководителя АБД. Но скорее всего, аббревиатура "Америка Без Делирии" должна превратиться в "Америка за Делирию". Однако я не думаю, что теперь где-либо будут проходить митинги с плакатами и скандирующими криками АЗД. - В любом случае, я принимаю Ваше предложение, - я улыбаюсь. - Как Вы планируете провести наш вечерне-ночной досуг? Хана падает на газон и водит руками и ногами по траве, будто бы делая снежного ангела. Но потом резко встает, поняв, что вся измазалась в грязи. Смотря в чистое голубое небо, она загадочно улыбается и отвечает: - Узнаешь, Магдалина, узнаешь.