Нарушить клятву

Талия фыркала, когда видела влюбленных. Талия закатывала глаза, наблюдая за целующимися смертными. Талия пыталась уговорить себя, что ей это не нужно и никогда не будет нужно. Она дала себе и Богине клятву, что никогда не вступит в любовные отношения с мужчиной. Даже заводить дружбу не поощрялось, но Перси и его друзья – исключение. И все же наступали времена, когда она жалела о своем сделанном выборе, плача по ночам в подушку, а на утро, встав раньше всех, отправляясь на «прогулку», дабы никто не видел ее болезненные глаза от слез. Ведь она столько всего не сделала. Не имела парня, настоящего парня, который бы обнимал ее и целовал. Поцелуй казался для Грейс чем-то невероятным и блаженным. Она немало часов просидела, наблюдая за смертными парочками. Внимательно всматриваясь в их действия и мимики лиц, девушка видела счастье и наслаждение, настоящую любовь. Дочь Зевса даже обижалась на собственного брата, который любил целовать свою девушку, дочь Афродиты, когда Охотницы наведывались в Лагерь. Особо яро она завидовала Перси и Аннабет, любовь которых прошла через Ад и Пустоту, буквально. Талия редко сидела возле костра и пела песни. Если и сидела, то подальше от Джейсона с Пайпер и Перси с Аннабет, дабы не видеть их сплетенные руки и влюбленные взгляды, направленные друг на друга. Даже Кларисса имела парня, с которым была счастлива. Крис и Кларисса прекрасно смотрелись друг с другом, даже Талия это признавала. Но поистине больно становилось, когда она видела Тайсона и Эллу. Циклоп и Гарпия! Почему она не может? Она задавала этот вопрос себе уже миллион раз, и миллион раз подряд в голову сразу же приходил ответ: клятва. Эту клятву она проклинала каждую ночь, но все равно продолжала быть лидером девственных Охотниц богини Артемиды. Звучит красиво и величественно, но на самом деле все так плохо, что дочь Зевса хочется умереть.*** Арена – самое любимое место Талии во всем Лагере Полукровок. Почему? Ответ прост и, вы, возможно, уже догадались. Тут не воркуют, не обнимаются и не целуются, а сражаются. Правда, не насмерть, но даже это прекрасно. В последнее время здесь никто не тренируется, потому что сейчас конец лето, и полубоги проживают последние дни в Лагере либо у своих домиков, либо в трапезной. А Талии и здесь хорошо. Одной. Одной, наверное. – Что, Охотница, отстала от стада? – послышалось позади нее. Она медленно развернулась, ожидая увидеть одного из братьев Стоулов, сыновей Гермеса, но обнаруживает незнакомого для нее полубога. Парень лет семнадцати-восемнадцати. Высокий, вполне мускулистый, с огненно-золотистыми короткими волосами, лишь челка которой прикрывает один из пары темных глаз. – Отстал ты, в развитии, придурок. – гневно выругалась Талия, прожигая в этом нахальном парне пару дыр . Она автоматически прошлась по противнику, анализируя и высчитывая, если что, слабые места, его преимущества и недостатки. Одет юноша был в спортивные штаны и римский золотистый панцирь. Как определила, что римский? На шее у этого «придурка» виднелась татуировка Лагеря Юпитера. Грейс нисколько не удивилась тому факту, что полубог из другого Лагеря находится тут, так как после победы над Геей много кто заглядывал друг к другу в гости. Но всё же решила спросить: – Что здесь делает римский полубог один? – уверенно задала вопрос Талия и для устрашения вытащила свой серебряный лук. Натянув до максимума тетиву, она нацелилась прямо в его сердце. – А что тут делает Охотница Дианы одна? – нагло усмехнувшись, ответил вопросом на вопрос парень. В ответ он тоже вытащил свой золотистый лук, обрамленный орлиными крыльями, и прицелился ей в голову, прямо в серебристую тиару. Обычная словесная перепалка намеревалась перерасти в поединок, как во всех случаях у детей Богов. Полубог против полубога. Лук против лука. Парень против девушки. Хотя он и понравился дочери Зевса, но она, как помощница Артемиды, была обязана припадать урок нахальной особи мужского пола. Оба пустили свои стрелы одновременно. Время вокруг них замедлилось, как в каком-нибудь кинофильме, и оба глядели на то, как стрелы, вращаясь, летели навстречу друг к другу. Каждый ожидал сто процентного попадания, но удача отвернулась от них обоих. Ни чья стрела не попала в цель, провоцируя своих обладателей пустить в воздух еще несколько. Кружась словно в каком-нибудь танце, пара лучников быстро перемещалась по всей арене, перепрыгивая через препятствия, уворачиваясь от стрел друг друга. Каждый двигался так быстро, что никто не мог точно попасть в противника. Лишь неглубокие царапины, синяки и раны на лицах, плечах и ногах говорили о хоть каком-то продвижении их поединка. Так продолжалось больше десяти минут. Силы покидали обоих, и попадать становилось все труднее и труднее. Стрел в колчанах оставалась на раз-два выстрела, так что Талия решила пуститься в ближний бой, а парень защищаться и периодически контратаковать. Вытащив кинжал, дева ударяла яростно и с неистовой силой, на что юноше приходилось включать в защиту не только собственным кинжалом, но и луком. Грейс успела срубить золотому орлу крылья и клюв, а также разорвать тетиву на лук. А в свою сторону получила немаленькую царапину на щеке и кровь на своих губах от контратаки лучника. – Скажи свое имя, лучник, дабы я рассказала своим сестрам, как славно прикончила самоуверенного и очень глупого римлянина. – на одном дыхании и с улыбкой на лице проговорила Талия, когда их кинжалы со звоном соприкоснулись с друг другом, а их лица разделяла половина вытянутой руки. – Александр, сын Феба. Я расскажу своему отцу, как опозорил помощницу его сестры-близнеца, Дианы, и мы вместе с ним посмеемся над этим, Талия Грейс. – с широкой улыбкой и с огоньком в глазах ответил Александр, а потом со всей силой надавил на кинжал, отчего Талия под таким напором стала отходить назад. Римлянин был сильнее гречанки в физическом плане. Ноги девушки предательски отступали назад, как бы сильно она не препятствовала этому. Но чертов камень решил избавить ее от этих мук. Сделав еще шаг назад, Талия запнулась и под напором Александра упала спиной на землю, а тот, в свою очередь, от неожиданности на нее. Все как по классике жанра. – Я не дам какому-то камню отнять у меня славу. Я не опозорю тебя, дочь Зевса. – Александр ехидно улыбался, не давая ни намека на то, что собирается вставать с нее. Талия хотела сказать в ответ что-нибудь колкое, но в голову ничего не приходило, кроме его взгляда. Всматриваясь в эти темные омуты, она находила явные сходства с его отцом. Эти величественные черты лица, эти глаза и улыбка были куда лучше, чем какой-нибудь там ДНК-тест. Она даже не заметила, как сын Феба отобрал у нее кинжал и кинул его в сторону, явно опасаясь ее даже в таком положении. После пятнадцатиминутного поединка их тела были вспотевшими и разгоряченными, а их соприкосновения о друг друга отдавались жаркой волной. Чувствуя его всем своим телом, Талия не могла определить, кто же горячее: Александр или его отец. – Молись своему отцу, Александр, дабы я в ближайшее время не встала. А то я убью тебя. – Грейс, не ожидая такого от самой себя, прильнула к его губам. Сын Феба мгновенно ответил взаимностью, прижавшись плотнее и выдыхая прямо в уста Охотницы. Она нарушила клятву. Она влюбилась в мужчину.