Слепая любовь

      Он был слеп. Шёл во тьме, видел лишь тьму. Она окружала, она убивала. Жуткая, вездесущая тьма уже впиталась в кожу, не давая возможность даже вздохнуть.       Уилл знал, что он один. Почему-то в его мозгу не было даже толики надежды на то, что он обретет кого-то. Он всегда был один.       Уилл был настолько одинок, что даже не пытался выйти из этой тьмы, вечной ночи без звезд и когда он думал, надежда уже иссякла, изжила себя на дне старого ящика Пандоры.       Появилась она. Звезда в его вечной ночи. Луч света в его безграничном мраке.       Она — Элизабет Крей. Яркой вспышкой ворвалась в его слишком маленький, тесный и такой однообразный мир. Она была для него как самый лучший подарок на Рождество, о котором он никогда не просил, но тайно мечтал.       Они встретились совершенно случайно, в книжном магазине. Он хотел найти книгу со специальным шрифтом. «Шрифт Брайля» слышали о нём?       Но в тех магазинах, в которых он был, таких книг не было. И этот не стал исключением.       Элизабет работала там кассиром и помощником. Вообще, то место, где она работала нельзя было описать таким словом как «магазин», скорее маленькая лавка с кучей полок и книг, давно пропахшая пылью и листами старых фолиантов и древесиной. Ему нравился этот запах.       Когда она сказала, что таковых книг - нет, он поджал губы и нахмурился, Уилл хотел было уйти, но нежное, осторожное прикосновение к его плечу остановило это желание и приковало на месте. Тогда Элизабет предложила ему, чтобы она приходила к нему читать книги, тогда, когда Уиллу будет удобно.       Идея показалось ему ужасной, даже дикой. Он был настолько одинок, что уже не хотел впускать постороннего человека в свой мир из-за когда-то причиненной ему боли, но теперь…       Теперь Уилл понял, что сделал правильный выбор, просто потому что согласился.       Теперь темнота его не мучает, не засасывает в самую глубь, не просачивается сквозь кожу и уж тем более не убивает. Он знает, что Элизабет Крей всегда придет на помощь со своими книжками, пропахшей пылью и бесценными пергаментами одеждой, со своим звонким голосом, который описывал ему, как красив мир, с её мягкими прикосновениями и жаркими объятьями. Ему кажется, что она красивая. И он решает проверить так ли это. Уилл почему-то уверен что так.

***

      Когда после долгого чтения очередной книги она засыпает на диване, лежа на его коленях, он осторожно почти невесомо начинает очерчивать контур её лица подушечками пальцев. Почти невесомо касаясь её губ, носа, век. Она шевелиться, а затем ему кажется, что уголки её губ приподнимаются, а глаза приоткрыты. Теперь он полностью уверен, что она самая красивая девушка.

***

      Ему мучительно трудно ждать её, прежде она должна окончить всю работу, а целый день с ним она проводит только по воскресеньям. В воскресенье у неё выходной. Ему всегда весело с Элизабет. Она была забавной с самого первого дня их знакомства. И у неё хорошее воображение, девушка иногда описывает свои радужные сны. Иногда, когда она приходит к нему домой, она приносит альбом и карандаш. Говорит, что рисует. Он не может увидеть или даже почувствовать на гладкой бумаге, что же она все-таки написала. А когда он просит рассказать, та молчит и почему-то, Уилл был уверен, странно улыбается.

***

      Как-то, они ходили в парк, вернее Элизабет заставила его пойти в это «ужасающее место». Когда они устроились на одной из лужаек она начала рассказывать, описывать этот парк. Он не слушал её рассказа, нет, он вслушивался в её голос, такой мягкий, мелодичный и слегка звенящий от восторга. Ей явно нравилось быть здесь. А ему теперь нравится бывать здесь с ней.

***

      Уилл был в жуткой депрессии, то ли из-за осени, то ли из-за чего-то ещё.       Элизабет никак не могла понять, а говорить он не желал. В такие моменты, она приходила в его квартирку, заваривала чай с ромашкой в две кружки, садилась на софу и подолгу сидела, просто смотря на него. Это происходило без слов.       Уилл вслушивался в её осторожные шаги, а она смотрела на его слегка напряженное лицо.

***

      В декабре, во вторник, Элизабет пришла к нему в квартиру вся в слезах.       Он не видел, просто слышал. Он слышал, как она приглушенно всхлипывает, шмыгает носом.       Представлял, как она вытирает рукой слезы с красных щек и как дрожит нижняя губа.       У всех бывают несчастья и даже такая веселая и беззаботная девушка не исключение.       Уилл не знал что делать. Что обычно делают, когда девушка плачет?Успокаивают? Как? Он никогда раньше этого не делал…       Тогда она просто свалилась на ватных ногах к нему в объятья. Он долго молчал, не решаясь ничего сказать. И только когда Элизабет начала успокаиваться, он склонился к ней и тихо прошептал одно слово:       «Расскажи…» И она рассказала.       Рассказала про скоропостижную кончину хомячка по имени Грегори, про то, как очень сильно любила его и все воспоминания связанные с этим, теперь уже не живым, существом. В тот же день они вместе его похоронили, рядом с кустами на кладбище.

***

      Был канун Рождества. Именно тогда Элизабет поняла, что его квартира не пригодна для этого праздника. Ёлки нет, ничего не украшено и не приготовлено, а впрочем и не собиралась готовиться.       Уилл сказал, что не отмечает праздники. Он помнит, она спросила: «Даже день рождения?» и он утвердительно кивнул.       Уилл помнит, как было весело тогда, они кружились с обвязанной мишурой под «Jingle Bells», помнит, как пили какао под уже наряженной ёлкой и разговаривали обо всём.       Им было уютно и комфортно рядом.       Он помнит, как смотрел в её глаза, ему хотелось верить, что в глаза. Помнит, как она чуть придвинулась к нему, а он чуть склонил голову. Легкие нотки джаза, прикосновения холодных пальцев к горячим, малиновый аромат шампуня и какао, легкое, приятное ощущения чужих, нет, родных губ на своих.

***

      Они были счастливы. Он был счастлив. Осточертевшее одиночество, наконец, покинуло его. Помахало ручкой и ушло не оставив и следа.       Каждый день был для него чем-то новым, а не таким же однообразным как когда-то.       Они будто дополняли друг друга.       Элизабет переехала в его квартику, сотворив там полный хаос. Сначала было трудно свыкнуться с мыслью, что он больше не один, и никогда не будет таковым пока рядом его Звезда. Его Элизабет. Разве может быть что-то лучше?

***

      Был понедельник, тогда она ушла на работу, как обычно. Вечером, когда она должна была ворваться домой с криками: «Я вернулась», чмокнуть его в щеку и пойти готовить, параллельно рассказывая, что было на работе. Этого не случилось.       Сердце болезненно сжалось, когда черствый голос в телефоне произнес: «Абонент недоступен, пожалуйста, перезвоните позже.»       Он не знал что делать, Уилл никогда не попадал в такую ситуацию.       Он облокотился о столешницу руками, задев пальцами кнопки пульта. Телевизор включился, там шли новости.       Он слышал жёсткий женский голос, который с четкостью говорил о крупной аварии, в которой погибло около пяти человек. Столкнулся пассажирский автобус и большая грузовая фура. Это произошло почти рядом с книжным магазином, в котором она работала, там, где была автобусная остановка. — Клэй Вонг, — начала перечислять ведущая новостей твердым голосом, он был уверен, что ещё и с каменным лицом, а Уилл стоял и слушал. Ему было страшно, страшно услышать имя любимой, той, которой заменила ему весь мир, дала жизни смысл. — Чарльз МакГилл, — каждое не её имя произнесенное голосом ведущей давала надежду на то, что она все-таки жива, что она в любую минуту постучит в дверь или ворвется домой и крепко обнимет. Он боялся что следующие будет её и сердце начинало колотиться быстрей, а тело билось в ознобе. — Мелисса Сайленс, — он снова позвонил ей, он снова услышал голос девушки, но не той которой бы хотелось, не той.       Каждое последующее имя приносило облегчение и когда вроде бы всех сказали и, женщина должна была говорить, про то куда их доставили, она произнесла: — Нам только что поступила новая информация, — сердце снова сделало кульбит, а кулаки непроизвольно сжались, он почувствовал, как слабость пронзает его тело. Полностью окутывает, захотелось осесть на пол и закрыть уши только бы не слышать то, что скажет женщина из телевизора, интуиция подсказывала что ему будет больно, — к сожалению, умерла еще одна девушка двадцати восьми лет, её не успели довезти до больнице, она скончалась в скорой, — каждое произнесенное ей слово было словно приговор, — её имя Элизабет Крей…       Боль… Вот что он чувствовал когда женщина произнесла это имя. Будто его сердце пронзили ножом бесконечное множество раз. В голове отдавался голос ведущей, который твердо говорил: «умерла Элизабет Крей»       Умерла, умерла, умерла… — Пострадавшие доставлены в центральную городскую больницу, — говорила женщина, а он больше не слышал. Он больше ничего не слышал…       Уилл ощущал влагу на своих щеках, влагу от слез, еще когда он был маленьким мальчиком, он думал, что разучился плакать, а сейчас… Сейчас ему всё равно. Всё что он чувствовал это тупую боль в сердце, понимание того, что он снова один, что его Звезда умерла, что его Мир разрушен, что всё чего они добились вместе, полетело к чертям!       Он прошел на кухню, перед глазами стоял образ Элизабет какую он себе представлял, она улыбалась, а его боль усилилась раза в три, а может и все сто.       Знаете, когда вы попадаете в больницу, например с переломом, врач спрашивает насколько сильная боль по десятибалльной шкале. Одиннадцать.       Вот его боль. Он чувствовал агонию. Каждая эмоция и мысль причиняла ему адскую боль.       Уилл достал из кухонного ящика початую бутылку эля и первый попавшийся стакан. Наполнил его и выпил залпом, почувствовал, как горло от крепкого напитка неприятно саднит и поморщился. — Мы приносим свои соболезнования семьям погибших и… — он не дослушал, нажал на какую-то кнопку на пульте и отвернулся, ему невыносимо слушать голос этой лицемерной женщины… — Хэй! Не надо! Я уже включила камеру! — звонкий смех прошелся по всей комнате Уилл повернулся, — значит… Это будет наше первое совместное видео, ясно? — оповестил его веселый голос, будто она никуда и не уходила, будто все ещё жива… — Конечно, а что мы будем делать? — теперь это был его голос. — Мы будем раз-го-ва-ри-вать! — по слогам произнесла она и рассмеялась. — Задаём, друг другу вопросы? — спросил Уилл. — Задаём, друг другу вопросы, — утвердила она.       Они долго говорили, а Уилл слушал, ловил каждое её слово, пытался запомнить её заливистый смех, веселую интонацию. — Что бы ты сказала, если бы это было последнее мгновение, когда мы вместе? Возникла пауза, она думала, чтобы ответить. — Я бы сказала тебе… — начала Элизабет, — Иди дальше. Не нужно стоять на одном месте, не нужно предаваться самотерзаниям, не нужно переставать жить, если меня нет рядом, нужно продолжать жить. Я знаю, если меня вдруг не будет рядом, ты снова замкнешься в себе, будешь отстранен от мира по собственной воле. Но ты просто не можешь понять, тебе необходимо идти дальше, даже если со мной что-то случится, тебе не стоит останавливаться. Продолжай жить, общайся и помни, даже если меня нет рядом — я всегда с тобой…       Дальше видео обрывается, а Уилл, сидя на полу уже с бутылкой эля с полуприкрытыми глазами почувствовал легкое покалывание на своем плече, словно прикосновение, стайка мурашек пробежала по всему телу и, в голове прозвучал голос Элизабет: «…даже если меня нет рядом — я всегда с тобой…»