Мое сердце будет биться...

Уже с полчаса я, полулежа на кровати, тупо пялился на пустой листок бумаги. И почему я думал, что вернуться к своему юношескому занятию будет так легко? Никто, кроме моей семьи не знал, что в подростковом возрасте я писал стихи. Среди будущих (и действующих) стражей это занятие не в почете, считается, что стихоплетство удел слабых, женоподобных романтиков. Именно поэтому я особо не распространялся о своем, так называемом, хобби, а потом и вовсе его забросил. Мама и сестры были расстроены этим фактом, так как считали, что у меня прирожденный талант, но что мне было до их мнения? Да, мне действительно нравилось выплескивать эмоции в рифмованном виде на бумаге, а не с помощью кулаков, как это делали остальные стражи. Не поймите меня неправильно, я люблю свою работу... Хм, точнее бывшую работу. Просто в душе я всегда был романтиком: зачитывался вестернами, писал стихи и даже научился кое-как играть на гитаре. Да даже мой любимый пыльник был не столько делом вкуса, сколько желанием сохранить эту самую романтичность, мечту о свободе... Никто не понимал, чем привлекал меня этот плащ с Дикого Запада, точнее никто, кроме Розы. Она очень быстро меня раскусила... Обреченно вздохнув, я сжал ручку в пальцах так, что тонкая пластмасса хрустнула и осколок впился в мою загрубевшую кожу. Роза... Она везде. Как бы далеко от нее я не находился, она всегда будет во мне: в моем сердце, в моих мыслях, перед моими глазами. От нее не спрятаться и не убежать, её не забыть и не оставить в прошлом. Да она просто не может быть прошлым, она для меня настоящее и будущее, пусть даже только в моих мечтах. До сих пор кажется нереальным тот факт, что её сейчас нет рядом. Я отказался от нее добровольно, сам себе поклялся никогда больше не появляться в её жизни... Возможно это было правильно и благородно, но от этого не легче. Взглянув на осколки телефона, который я вчера так опрометчиво разбил, я вновь горестно вздохнул. Хотелось услышать голос моей Розмари вновь, пусть даже в последний раз... Она для меня как наркотик: один раз попробуешь и уже не сможешь оторваться. Роза моя сладкая, моя любимая и желанная зависимость. Эта зависимость сильнее никотиновой, алкогольной и даже наркотической. Ведь все вышеперечисленное относиться скорее к физическими потребностям, а Роза еще и сердечная, душевная... Опустив взгляд, я почти непроизвольно повел ручку с черными чернилами по белоснежной бумаге. Отстранено наблюдая за появляющимися ровными столбиками слов и предложений, я даже особо и не осознавал, что пишу. Как я уже говорил ранее, это просто эмоции, крик моей души... И сейчас моя душа кричала как никогда громко.

Мое бренное тело разбито сейчас на осколки, Я лежу беззащитный, противен я сам для себя. А любовь лишь оставила в сердце те шрамы - наколки. Я тебя оставляю, мой ангел, но только любя. А душа, что ранима, с тобою остаться решила И покинула тело, пусть даже еще я и жив. Почему же судьба так отчаянно с местью спешила? Расскажи, может ты нереальна, а только лишь миф? Ты живешь где-то там, о судьбе моей даже не зная, Может плачешь над фото и взгляд твой печальный поник. До сих пор я ведь помню, в объятиях моих словно тая, Ты шептала, что любишь. И вот предо мною твой лик. Да, ты любишь меня, но, о Роза, родная, я знаю. Ты рыдаешь сейчас размышляя о смерти моей. И поверь, без тебя я все также безумно страдаю, Но так лучше, пойми, ведь не пал я у ног королей. И сейчас я в больнице, пишу тебе эти вот строки, Пусть ты их не прочтешь, не узнаешь меня ни на миг. Просто знай, что в душе моей столько осталось мороки, А мой дух без тебя безвозвратно, смертельно поник.

Перечитав несколько раз это жалкое подобие поэтического творения, я с неожиданной злостью швырнул блокнот вместе с ручкой в ближайшую стену. Да уж, нервишки мои последнее время совсем расшатались. Сам написал, сам психанул и сам теперь на себя обижаюсь. Еще неделя в таком состоянии и я точно попаду в психушку. Ох, Роза, что же ты со мной делаешь? Хотя не так... Что я сам с собой делаю? Зачем мучить самого себя? Нужно было сразу сказать Розе все как есть. Вместе мы что-нибудь да и придумали... Нет, нет и еще раз нет! О чем ты думаешь, Беликов?! Хочешь заявиться к своей прекрасной Роуз в инвалидном кресле и тем самым навсегда приковать ее к себе? Она ведь слишком любит меня и не сможет бросить... Да даже если и разлюбит, то не бросит потому, что будет жалеть меня, а я ведь этого не хочу. В общем, думаю я принял верное решение, хоть оно и тяжело мне давалось. Просто надо свыкнуться с мыслью о том, что я никогда больше не увижу мою безрассудную, страстную Розу. Моего ангела... Дверь приоткрылась и в палату танцующей походкой вошла Ника. Осмотрев палату, она осуждающе покачала головой и подняла блокнот и осколки, оставшиеся от ручки. - Похоже тебя надо переводить в палату для особо буйных... - Прости? - Да шучу я, шучу. У тебя что, совсем нет чувства юмора? - Звонко рассмеялась молодая врачиха. Ничего не ответив, я лишь молча смотрел на нее. Как она может быть такой счастливой в столь гнетущей обстановке? Если честно, перспектива вновь оказаться в отеле "Чарующий замок" и то кажется более привлекательной, чем провести здесь большую часть своей жизни. Ненавижу больницы. Всегда ненавидел. Перехватив мой пристальный, изучающий взгляд, Ника неожиданно покраснела и отвернулась. Последние несколько дней она вела себя очень странно: постоянно смущалась без повода; рассматривала меня, когда думала,что я не вижу; говорила всякую чепуху, часто даже вообще не в тему. Казалось, что рядом со мной она витала где-то в облаках и мне это не нравилось. Очень не нравилось... - Ладно, Дим, пора выводить тебя из депрессии. Думаю, пора показать тебе наш замечательный город...