Мое сердце будет биться...

Я никогда в жизни серьезно не болел - даже рук и ног никогда не ломал. Никогда не лежал в больнице, только иногда навещал менее удачливых друзей и родственников. Именно поэтому об общем наркозе я знал только из фильмов да по рассказам. Один мой коллега, которому раз стригой сломал пару ребер, а точнее раскрошил их на мелкие осколки, рассказывал, что видел зеленое сельское поле в разноцветных полевых цветах. Поэтому я всегда полагал, что если под влиянием наркоза люди и видят какие-то картинки, то не особо значительные. Но у всех, конечно, реакция на такие вещи разная. И мое беспамятство - это вовсе не зеленая травка и цветочки. Мое забвение было наполнено образами более болезненно яркими и тревожными. Кроваво-красные стены, по которым стекает густая темная жидкость с медным запахом. Резкое движение теней. Искаженное страхом лицо Кристиана. Чьи-то крики. Чья-то кровь. Мое видение - не фантазия из глубины подсознания, оно словно продолжение реальности. И прихожу в себя я тоже на свой манер: резко и вдруг, в полном убеждении, что мне нужно бежать... Бежать к Розе и спасать свою жизнь. В реальности это выражается в том, что я пытаюсь сесть на кровати, но не могу даже пошевелиться. Рядом какой-то прибор начинает истерически пищать. Я вынужденно закрываю глаза, задыхаясь от боли и с, до тошноты, кружащейся головой. У меня чудовищно ломит все тело. Нет, не так. У меня чудовищно ломит туловище до пояса. Ниже я уже ничего не чувствую, и это меня ужасно пугает. Я понятия не имею, где я, в какой больнице. Что произошло? Что со мной? Давно ли я здесь и, главное, кто меня сюда привез? Все эти вопросы вынуждают меня вновь предпринять попытку подняться и куда-то двинуться. Результат такой же, как и в первый раз, - я снова не могу пошевелить ничем, кроме рук и головы. Но на этот раз моя возня хотя бы привлекает чье-то внимание. Как раз в тот момент, когда я, сопя от мучительной боли, стараюсь сфокусировать свой взгляд на нижних конечностях и понять, почему же я не могу ими пошевелить, в палату входит молодая женщина в белом медицинском халате. Она улыбается мне с порога и говорит на идеальном английском, но с еле заметным русским акцентом: - А, молодой человек, вы, наконец, очнулись. Мне хочется задать ей миллион вопросов, но мой голос меня подводит. Я попытался откашляться для того, чтобы вернуть обратно свой голос, и тут же понимаю, что адски хочу пить. Молодая докторша, словно прочтя мои мысли, подает мне стакан с водой и помогает приподнять голову. Осушив стакан, я бросаю на нее благодарный взгляд. Женщина улыбается и присаживается на стул возле кровати. - Я Вероника Алексеева, ваш лечащий врач. У вас, наверное, много вопросов ко мне? - Как... Как я здесь оказался? - Удалось выдавить мне охрипшим голосом. - Вас привез сюда один мужчина. Он не представился, но обещал навестить вас на днях. Как ваше имя? - Дмитрий. Дмитрий Беликов. - Вы русский? - удивленно спрашивает девушка. С удивленным лицом она выглядит еще более молодой и я понимаю, что ей не больше двадцати пяти лет. - Как и вы, - я, наконец, слабо ей улыбаюсь. - Да... - Вероника выглядит смущенной своей реакцией. - Как вы себя чувствуете? - Все болит. До пояса. Доктор, почему я не чувствую ног, это из-за наркоза? Я замечаю, что настроение Вероники стремительно меняется. Она выглядит как человек, планирующий сообщить вам очень плохую новость. Новость, которая сможет вас убить. - Дмитрий, вы получили очень серьезные травмы. Я не знаю, что с вами случилось, но у вас множество серьезных переломов и большая кровопотеря. Вы неделю были в коме и мы даже не были уверены, выживете ли вы. Дмитрий, вам нужно радоваться тому, что вы вообще живы... Её успокаивающая болтовня начинала меня пугать. Сердце забилось, как бешеное и в глазах потемнело. - Скажите прямо, что со мной? - Удалось мне выдавить более менее ровным голосом. - У вас серьезно поврежден нижний отдел позвоночника, - её голос был преисполнен сочувствия. - Я... я смогу ходить? В ней явно боролись между собой желание подарить мне хоть мизерную надежду и профессиональный долг. Похоже, второе победило. - Боюсь, что нет. С такими травмами еще никто не вставал на ноги. Подсознательно я ждал такого ответа, но от этого мне не было менее больно. Слова Вероники оглушили меня, сделали беспомощным. Почему? Почему я не погиб в том злополучном отеле? Как я буду жить в таком состоянии? Я ведь теперь в магазин сходить сам не смогу, не то что работать. Для меня не могло случиться ничего хуже этого. Я теперь инвалид, неполноценный урод. Я никогда не смогу появиться на глазах у Розы в таком состоянии. Я не вынесу жалости в её родных, любимых глазах. Лучше умереть, чем жить так... Дверь в палату открылась, прерывая мои болезненные размышления. Похоже судьба решила посмеяться надо мной, так как в палату вошел никто иной, как Эйб Мазур...