Проснулся?

Саша проснулся поздно вечером от тянущих ощущений. Не понадобилось даже открывать глаза, чтоб понять, что именно происходит. Шура нежно ласкала теплыми пальцами возбужденную плоть. Он едва успел вздохнуть, как та, сомкнув губы и ущипнув, принялась облизывать сосок. Пытаясь прогнать головокружение, крепко зажмурился: пронизывая, жар распространялся по телу с необыкновенной скоростью. Александра активно и безостановочно вылизывала ареолу, а у него сердце едва ли не выскакивало от восторга. Подобного рода пробуждений в его жизни было немало, но только сейчас он жаждал большего; томясь и плавясь, совершенно не хотел, чтобы все прекращалось, вот только слишком уж хорошо понимал: если Шура хоть чуть-чуть сожмет член посильнее, то точно свихнется от небывалого всплеска ощущений, та же, будто зная об этом, добравшись своими маленькими пальцами, осторожно сжала в ладони ноющие яички так, что он, судорожно вздохнув, замер от удовольствия. — Проснулся? — просипела она и снова накрыла губами сосок. — Да-а. Умело лаская головку, Александра царапнула чувствительную кожу, отчего, непроизвольно вздрогнув, Саша с протяжным стоном зарылся пальцами в распущенные волосы и, толкнув к паху, приоткрыл веки. Та начала покрывать поцелуями живот. Старательно сдерживаясь, стиснул зубы, страстно желая поскорее ощутить теплое дыхание на своем члене и приятные, умопомрачительно-ласковые движения языка, однако… Шура сползала вниз очень медленно. Непрерывно ласкала пальцами то бок, то поясницу, то просто сминала ладонью ягодицу. Саша тихо постанывал, и она, желая слушать его и дальше, старалась усерднее. Целуя подтянутый живот, втягивала в рот солоноватую кожу и, дразня, игриво и нежно её покусывала. И без того изнывая от желания, Александр приподнялся повыше. — Э-э-э? Возмущенно сдвинув брови, она поджала губы, и он, глядя в её затуманенные шальные глаза, прошептал: — Пожалуйста. Шура сглотнула. Саша просит редко. Очень. Да ему и не надо. Его полный жажды и вожделения взгляд всегда вызывал у неё необъяснимый трепет, наполняя восторгом от макушки до самых пят. Глядя на неё вот так, он будто каждый раз говорил, что не родилась еще та, что способна занять её место, и она… невольно начала этому верить. Прикрыв веки, соблазняя, Александра демонстративно-медленно облизнулась и-и… замерла в ожидании. Полностью ею завороженный, он погрузил два пальца в призывающий пошалить рот. Попытки поймать язык закончились неудачей, но его это ничуть не огорчило: просто представил, как будет делать то же самое своим членом, и, откровенно наслаждаясь, с пошлыми чавкающими звуками, развратно насиловал податливый, горячий рот, мечтая поскорее войти и тем самым пронзить его собою до самой глотки! Вытащив, Саша поднес к губам пальцы и, самозабвенно наслаждаясь вкусом, тут же вылизал их; не разрывая зрительного контакта следил за тем как, тихо заскулив… желая присоединиться? Шура повторяла за ним каждое движение языка, и он, без единой мысли притянув за волосы, уткнулся обнаженной головкой в мягкие и влажные губы. Увлекшись происходящим, втискивался в рот всё глубже и глубже, вырывая из горла хлюпающие звуки, хрипы и стоны. Почти выходя, врывался назад — Шура упиралась, пытаясь его остановить, но ведомый инстинктами и своими желаниями, забыв обо всем, не позволяя отстраниться, он очень крепко держал её голову. — Ну же, — захрипел, — ну еще чуть-чуть… И спустя несколько мгновений, втискиваясь внутрь сильнее, еще чуть-чуть, совсем чуточку глубже, прижимая теснее, насаживая почти до основания, он с облегчением кончил, вынудив Александру проглотить всё до капли. Не отпуская, широко открыв глаза, не моргая, все смотрел на неё, и не мог успокоиться. Ч-т-о он только что сделал?! Никогда не опускался до принудительного орального секса, но она… всем своим видом просила его поступить именно так, а не иначе, однако… какого черта у неё такие влажные глаза, будто разревется прямо сейчас?.. Медленно убрав руки, которыми все еще сжимал её голову, он пробормотал: — Прости. Пытаясь отдышаться и хоть немного прийти в себя, Александра легла на спину и, сжав ноги вместе, заерзала ими. Всегда ненавидела, когда заставляют делать минет, но Саша никогда не просил её ни о чем подобном. Мысленно радуясь: «Хорошо хоть не ела давно ничего», — Шура закусила губу и снова заерзала. Думала просто поласкать и понежить, а он буквально трахнул её! но черт возьми, каким же настойчивым был! а как едва ли не пожирал своим взглядом и стонал?! Глядя на это все, возможно даже чувствуя всю глубину не своего, а е-г-о желания, так сильно возбудилась, что теперь… скручивая, все ноет внутри. Безумно хочется продолжения, а потому, если надо — не задумываясь, она приласкает его снова. Повернув голову, невольно разглядывая лежащего на спине и все еще вздрагивающего Александра, Шура просипела: — Удовлетвори меня, и я всё тебе прощу. Даже то, что нельзя. — Дай, отдышаться, пару, минут, — стерев пот, накрыв лоб тыльной стороной ладони, закрыл глаза, стараясь прийти в себя поскорее. Избавившись от платья под наполненную нежностью полуулыбку, она медленно сняла лиф, являя взору красивую полную грудь, и, приподнявшись, стащила трусики. — Не терпится? Коснувшись бока, он скользнул по пояснице и, обняв, притянул Александру к себе, затем провел пальцем по позвоночнику, с удовольствием чувствуя, как тот прогибается под незатейливой лаской. — Да. Саша прикрыл веки. В этом она вся — честная и абсолютно нетерпеливая. В следующий же миг по телу пробежали мурашки от легкого соприкосновения торчащих сосков к груди. Положив ладони, сжав ягодицы, он подтянул Шуру ближе к лицу, чтобы было удобнее касаться и целовать её жмущееся и желавшее получить удовлетворение тело. — Пожалуйста, — прикрыв веки, шумно выдохнула и сразу вздрогнула от неожиданного шлепка. Застонав, уткнулась лицом в волосы, едва не задыхаясь от сжимающих и оглаживающих, грубоватых сминаний. Хотелось еще, о чем она, не задумываясь, и попросила, но… Шлепнув только раз, Саша сдвинул в сторону разгоряченную Александру и, сев, стащил с себя остатки одежды. Притянув и снова обняв, пробежавшись пальцами по теплой коже спины, поцеловал Шуру в губы и, ловко развернув, расположил ту на широко-раскинутых ногах так, чтоб видеть порочное, текущее и ненасытное лоно. Прищурившись, осторожно ввел внутрь два пальца и, чуть прокрутив, ненадолго замер, слушая шумное, прерываемое всхлипами, дыханье невесты. «Еще, пожалуйста, еще!» — умоляя, давилась словами она, выпячивая зад, и насаживалась на ласкающие пальцы сама: лицо горело от стыда, но жажда получить удовольствие — как обычно — оказалась гораздо сильнее. Содрогнувшись от волны мурашек, совершенно не сдерживаясь и ни о чем не думая, Саша коснулся влажной подушечкой пальца расслабленного ануса, Шура мгновенно замерла. Нежно огладив сфинктер, он слегка надавил на вход. Вильнув задом, Александра протяжно заскулила, завлекая проникнуть глубже, но он остановился. Власть над телом, которую она доверчиво и совершенно беззаботно ему вручила, кружила голову с каждой минутой все сильнее. Безумно хотел владеть ею и не менее сильно боялся ненароком оттолкнуть от себя, причинив боль. — Ты хочешь? — поглаживая кожу, прохрипел он. — Я не уверена, но пока что мне всё нравится. — Это ведь будет твой первый раз, да? — поинтересовался вполголоса, сжимая ягодицу. — Да. Нет, не врет. Когда-то по молодости её пытались поиметь в попу, да ничего не получилось. Всхлипнув, она невольно зажмурилась. Да. У неё двое детей. И сек­су­аль­ных свя­зей в жизни… было предостаточно, но... на самом деле никто никогда не вытворял с нею ничего из того, что делает — он. Поэтому с ним у неё — вообще всё впервые… Шура вздрогнула, когда что-то теплое и влажное коснулось кожи. Нет. Ничего необычного в этом нет, кроме разве что… Приподнявшись на локте, она обернулась. — Что ты дел-лаешь? Первое, что захотелось сделать — вырваться, вот только даже дернуться не успела: подняв голову, Александр вперился взглядом в глаза. Дыхание… пропало само собой. Сопротивляться сейчас его желанию абсолютно бесполезно и бессмысленно. Расширенные зрачки отливают темной зеленью, точно такой же, как еще совсем недавно — Саша полностью охвачен страстью, а это значит, что ему нравится, и он от своего не отступит. Прикрыв веки, легла обратно и, отдаваясь, выпятила зад. Обнимая волосатые ноги, она жмурилась и, постанывая, дрожала. Лаская клитор пальцами, Саша нежно обцеловал ягодицы, а Шуре было жутко жарко и стыдно, но вскоре стало плевать на все — лишь бы тот никогда не останавливался. Тщательно вылизав сфинктер, Александр собрал влагу и, слегка надавливая, размазал ту по расслабленному входу. Шура тихо скулила и, принимая ласки, прогибалась, всё старательней выпячивая попу. Полностью покорная и изнывающая от желания, чем Саша откровенно наслаждался. Лаская сфинктер, проникал пальцами всё глубже, растягивая эластичные теплые стеночки, что расступались вполне охотно и доверчиво. Неотрывно наблюдая за происходящим, он постоянно облизывал губы. Понимание её поведения растекалось по сознанию вязким медом, вызывая в душе бурю трепета и нежности: она принимает его далеко не просто так — это доказательство её любви. Так она говорит ему, что ей больше никто не нужен. Выбор сделан, и этот выбор в его пользу. Но он все равно желает услышать страстное и переполненное чувствами признание! еще хотя бы разочек. Склонившись, Саша, поцеловав, куснул ягодицу — Шура пискнула — а он проник внутрь пальцами до самого упора. Тепло и слишком узко — выдержит ли он такое давление? кончит же сразу, как войдет. Зато вся его — и спереди, и сзади — вообще везде! Да… черт возьми — да! только так и никак иначе. Медленно вынув пальцы, развернув на спину, уронил Шуру на кровать. Опустив глаза, провел рукою между своих же ног — даже не заметил: как лежала, все смазкой залило. Улыбнувшись, встал на колени, нависая над нею. Вспотевшая, разморенная, тяжело дыша, она смотрела будто сквозь. — Ты меня хоть видишь? Слабо кивнув, коснулась его щеки дрожащими пальцами, шепча: — Скорее… иди… ко мне… Захваченная желанием, безумно очаровательная и беззвучно зовущая — умоляла не сдерживаться и владеть ею без остатка. Поцеловал было, но, замотав головой, та начала хватать воздух губами. Устроившись между ног, он грубо сжал грудь, заставив Александру откликнуться скулящим стоном. Затем провел пальцем по животу вниз — она раскинула ноги шире, приглашая, однако… Отодвинув на потом собственное желание ворваться в неё и без того истекающую соками, Саша раздвинул половые губы, обнажая перед собой нежную плоть — мокрая вся, она, подрагивая, пульсировала. «Так вот почему столько натекло». Посмотрев Шуре в лицо, поинтересовался: — И сколько раз ты кончила, прелесть моя ненаглядная? Она что-то промычала в ответ, он даже букв не разобрал, наклонившись, уперся локтями в постель, говоря: — А давай-ка посчитаем сколько еще сможешь, — накрыв губами клитор, начал быстро, но нежно его покусывать. Чувствуя меж­ду ног тре­бова­тель­ные по­целуи и сколь­зя­щие внут­ри се­бя паль­цы, что, не да­вая по­коя, про­дол­жа­ли бе­зос­та­новоч­но её лас­кать, она, за­сипев, зат­ряслась. Он остановился, когда толь­ко что из­ви­ва­ющи­еся те­ло об­мякло в ру­ках. При­под­нявшись, об­лизнул гу­бы и улыб­нулся. Шу­ра прос­то по­теря­ла соз­на­ние, а он да­же не взял её ни ра­зу. Не за­хотел ждать, ког­да оч­нется, а по­тому прос­то во­шел. И ох­нул. Так ярос­тно всё сжи­малось внут­ри, что аж ды­хание пе­рех­ва­тило. Непроизвольно скрипнув зубами, он стиснул влажные от пота плечи и, пару раз качнувшись, полурыча впился губами в шею, пытаясь хоть как-то заглушить собственный громкий голос. Раз за разом вздрагивая, не открывая глаз, он бездумно лежал на ней еще очень долго…