В поселке

      Вера проснулась очень рано. С нежностью взъерошив волосы на темной с редкой проседью макушке, она прошептала: — Сереженька, отпусти.       Теплые объятья мужа тут же разомкнулись. Буркнув что-то нечленораздельное, он лег на спину и засопел дальше. Вера поднялась с кровати. Поправив сбившуюся сорочку, заботливо подоткнула под мужа одеяло и неспешно ушла приводить себя в порядок. Особое волнение будоражило кровь. Сегодня она увидела сон, в котором один из троих сыновей наконец-то приезжает домой, а она привыкла доверять всему, что видят её глаза, даже если это всего лишь сон.       Похлопав себя по лицу, которое, несмотря на далеко немолодые годы, лишь слегка тронула старость, она улыбнулась своему отражению и бодро спустилась на кухню. Всегда обожала готовить. И раз уж на сегодня намечается гость, то хотелось бы побаловать своих любимых мужчин какими-нибудь необычными блюдами.       Достав из шкафчика книгу с рецептами, она немного её полистала и, найдя то, что нужно, освежила в памяти рецепт и, захлопнув, положила книгу назад. Затем достала муку и дрожжи, а так же творог и пару яиц. Немного подумав, потянулась к молоку. Набрала стакан сахара и рядом с ним поставила мисочку с изюмом, потом вынула из морозилки клюкву, малину и вишню. Немного поколдовав с продуктами, ловко замесила тесто и выложила его в форму; потом открыла духовой шкаф и оставила подходить пирог там.       Напевая под нос старую советскую песенку о хорошем настроении, она порхала по огромной кухне легко, словно бабочка: терла свеклу, резала соломкой редьку, шинковала кучу всяких овощей и зелени. На плите уже кипело мясо, а Вера все сновала туда-сюда: смешивала, пробовала, чуть морщилась, солила, поливала соусом. Одним словом — творила волшебство. — Почти приехали, — произнес Саша, положив руку Александре на колено.       Зевнув, она сразу вытянула ноги и поморщилась, чувствуя приближающуюся судорогу, и, чтобы предотвратить неприятные ощущения, вся мгновенно съежилась. И бросила взгляд за окно.       Свернув с трассы, джип въехал в небольшой коттеджный поселок, который все еще строился. Не так уж и далеко были видны стрелы подъемных кранов.       Шура опустила стекло и с интересом выглянула на улицу. Никогда не видела такое воотчую, только в кино, да на картинках в интернете. Больше всего она любила представлять, как будет жить в одном из таких поселков. И сейчас, когда мечта так близко, что её можно ухватить за хвост, ей совершенно не верилось в то, что скоро не только в гостях побывает, но даже, особенно если очень хорошо попросить, Саша подарит ей такой же островок счастья… Александра скривилась: вдоль дороги стояли недружелюбные кирпичные заборы, неприветливые высокие решетки и из-за них выглядывали крыши каких-то одинаково отталкивающих мини-замков. Не ощутив никакого восторга, она зевнула. Они доехали до самого конца улицы, что упиралась в лес. Шура сразу заморгала. Саша остановил джип рядом с невысоким деревянным забором, за которым по всему периметру, пока хватало глаз, росли молодые дубы. Сам же забор был увит молодыми побегами хмеля. Заглушив мотор, Александр открыл дверцу и вышел. Забрав из багажника сумки, он махнул ей, мол, пойдем: чего сидишь? и двинулся к калитке, а потом вовсе исчез из поля её зрения.       Настя с Валей, с любопытством озираясь, убежали следом за Александром. Шура закрыла глаза, стараясь унять дрожь в ногах. Никогда так сильно не боялась неизвестности, но, даже собрав всю решимость в кулак, так и не смогла двинуться с места.       Оглянувшись посреди тропинки, Саша улыбнулся и, подождав девочек, пропустил их вперед, приговаривая: — Давайте шустрее. Вас тут никто не съест. И вот, пройдя вдоль живой изгороди, которая тянулась от калитки до самого входа в дом, все трое подошли к крыльцу. Их уже встречали. Сестрички немного замялись, глядя на немолодую улыбающуюся женщину, которая спустившись по ступеням, раскинула руки в стороны. — Александр, ну наконец-то ты приехал! — воскликнув с нежностью в голосе и обняв, она расцеловала его в обе щеки. — Ты выглядишь таким счастливым, — произнесла вполголоса и, пытаясь столкнуть, со смехом добавила: — Да уйди ты с дороги! Весь обзор мне загородил, медведь, блин! — Успеешь еще насмотреться, мам, — улыбнувшись, он немного отошел в сторону и, поставив на крыльцо сумки, оглянулся. Валя, спрятавшись за сестру, с опаской смотрела на его маму, а вот Настя выглядела совершенно спокойной. Желая поскорее разделаться со всеми формальностями, он сделал шаг и, положив ладони на худенькие девчоночьи плечи, представил: — Мам, знакомься. Это — Настя, а вот это — Валентина, — подтолкнув обеих вперед, добавил: — Отдаю их в твое распоряжение, — наклонившись, шепнул: — Настен, мою маму зовут Вера Васильевна, но называйте её просто Вера, а еще лучше — бабушка. Хорошо? — Д-да, — кивнула она и, моргнув, неуверенно спросила: — А это нормально? — Не понял, — развернул к себе Настю. — Что именно? — Ну, — замявшись, она опустила голову и зашептала: — Понимаешь… мамина мама… — Расслабься и забудь о ней, — приказал вполголоса. — Здесь не тюрьма и не монастырь. Этот дом такой же ваш, как и мой. И еще. Настя, — подбадривая, Саша улыбнулся и, погладив её по голове, продолжил: — если возникнет какой-нибудь вопрос, смело подходи к бабушке. Она не кусается. Понятно? Кивнув, она оглянулась, и он, подтолкнув её к крыльцу, выпрямился. — Александр, а вы разве втроем приехали? — Мама нехорошо себя чувствует, — не переставая вертеться, тихо произнесла Валя и спрятала за спину руки. — Александр?! — Мам, все нормально, — успокаивая, произнес Саша и, коснувшись её плеча, улыбнулся. — У неё просто токсикоз. — О-о-о. Поздравляю. — Мам, — наклонившись, он зашептал на ухо: — с девчонками будет непросто. Я потом объясню, но, — зажмурился, — сюсюкать с ними — не советую. — Я поняла, — кивнув, прошептала в ответ. Отстранившись, Саша размял шею и, по очереди погладив по голове девочек, подмигнул им, потом махнул рукой и пошел обратно к машине. Проводив сына взглядом, Вера, машинально коснувшись распущенных темных волос, потрепала Валю по голове. Вздрогнув, та, сразу потупившись, прошептала: — Извините… — Вера. Меня зовут Вера, — представилась, улыбаясь, не переставая думать о сказанном сыном. Взяв обеих девочек за руки, она повела их в дом и, желая создать атмосферу непринужденности, нараспев заговорила: — Я тут столько всего наготовила. Уверена, вы с раннего утра на ногах и, наверняка, проголодаться успели.  Пройдя через сени, Вера остановилась посреди большого зала. Отпустив девочек, сложила ладони рупором и, набрав в легкие побольше воздуха, закричала: — Сергей! У нас гости. Спускайся!       На втором этаже раздался удивленный возглас, и что-то упало с жутким грохотом. Вера засмеялась, звонко и задорно. Девочки сразу переглянулись меж собой. Уловив в глазах сестры только ей одной ведомый знак, Настя решила задать интересующий их обеих вопрос прямо в лоб. Пока мамы нет рядом. — Извините… — она немного замялась, глядя в лицо, и негромко спросила: — А ничего, что мы… ну… неродные, — заметив в зеленых глазах явное удивление, сразу начала объясняться: — Просто… хоть Са,.. то есть — папа, говорит, что все нормально, нам бы не хотелось, чтобы нам врали… — Да! Не надо нам врать! — громко выпалила Валя, выглядывая и сразу же прячась обратно за сестру. — Просто скажите, — моргнув, Настя заправила за ухо прядь волос и хмуро добавила: — Тогда мы постараемся… никому не мешать. Не зная, что сказать, Вера растерянно заморгала, думая: «Хорошо хоть предупредил». Кашлянув в кулак, она окинула взглядом настороженно-смотрящих на неё девочек. Очевидно, натерпелись они от взрослых и теперь не верят никому. Ну ничего. Они с мужем и не через такое проходили — справятся. Поправив юбку, Вера заговорила спокойно и ровно. Не как с детьми, а как с равными. — У нас в доме с уважением и без предубеждений относятся к чужому выбору. Мы слишком многое повидали, чтобы раскидываться счастьем... Мое отношение к вам обеим зависит только от вас самих. Если вы будете такими буками и дальше, — развела руками, — то ничего не поделаешь — вряд ли мы сможем подружиться, — слабо улыбнулась. — Но я все равно буду очень стараться сделать так, чтобы вы чувствовали себя тут как дома. Переглянувшись с сестрою, Настя, опустив голову, поджала губы. — Мы не хотели вас обидеть, — начала оправдываться, — просто мамина мама нас терпеть не может. При ком-нибудь — улыбается, а когда никого нет, обзывается и прочь гонит. — Нам не нравится такое, — тихо добавила Валя. — Я вас прекрасно понимаю, — не испытывая ничего, кроме неприязни к так называемой «маминой маме», она протянула девочкам руки. — Обещаю, что притворяться не буду, — как можно непринужденнее улыбнулась. — Пойдемте, я столько всего наготовила. Сестрички с облегчением переглянулись и, заулыбавшись, протянули ей свои ладошки. Вера крепко их сжала. «Интересно, а я теперь для них кто? Мама маминого мужа или все-таки бабушка?» — А откуда вы узнали, что мы приедем? — с любопытством спросила Валя. — А это… сек-рет, — подмигнув, ответила она и, увидев широко распахнувшиеся синие глаза, тихо засмеялась. Тем временем у машины. — Вот скажи мне: чего ты упрямишься? — не оставляя попытки вытащить Шуру на свет божий, возмущался Саша. — Все равно уже приехали. Тут осталось-то, — махнул рукой в сторону дома. — Не выйдешь сию минуту сама — зацелую прямо тут! — потеряв терпение, тихо пригрозил он, сжимая её колено, и добавил: — И не только… — Только попробуй ко мне прикоснуться в родительском доме, — мгновенно отреагировав, зашипела она, — и я тебя убью! — Ого! Раздался смешок откуда-то со стороны, и, вздрогнув, Шура уперлась взглядом в нагло-улыбающееся лицо незнакомца. — Тоже в гости приехал? — повернув голову, полюбопытствовал Александр. — Приехал?! — пару раз моргнув, усмехнулся прямо в глаза. — Я тут живу вообще-то. Вот решил к матери в гости зайти, а тут такой концерт. — Во-от как, — протянул Саша и, резко выдернув из машины притихшую Александру, обнял её. Мгновенно уткнувшись в грудь носом, она шумно вздохнула и, схватившись за рубашку под пиджаком, прошептала: «Пойдем отсюда». Захлопнув дверцу и включив сигнализацию, Саша, уводя Шуру с собой, медленно двинулся к дому. — Что это был за тип? — спросила шепотом. — Это Матвей — младший брат, — ответил он в тон. — Все говорят, что мы с ним очень похожи, — добавил и, облизнув губы, поинтересовался: — Ты разве не заметила? — Ты думаешь, я его рассматривала что ли?! — нервно поведя плечами, скривилась она. Чмокнув в лоб и почувствовав жар на губах, Александр нахмурился. Ей действительно нездоровится. Молча подхватив на руки, он сразу ускорил шаг.       Шура просидела в кресле у камина почти весь день: не разговаривала и не осматривалась, даже на детей не реагировала; раз за разом отказывалась от еды, а когда и к ужину не притронулась, Саша не на шутку разволновался. Александра утверждала, что все хорошо — просто токсикоз, но к вечеру жар усилился, и ей стало намного хуже.       Посоветовавшись с мамой, он унес невесту в свою комнату, где уложив в постель, укрыл ту теплым одеялом. Спустя несколько минут пришла мама — принесла таз с холодной водой и льдом, затем осмотрела Александру еще раз и молча ушла. Он никогда не вмешивался в подобные дела, а потому просто менял компрессы и терпеливо ждал, когда мама вернется.       В дверь постучали и тут же вошли. Держа в руках чашку с ароматной жидкостью, запах которой в миг заполнил всю комнату, она подошла к постели. — Александр, — коснулась щеки Шуры и строго спросила: — ты её в качестве рабыни держишь и голодом моришь что ли? — Мама! — укоризненно вырвалось само собой. Обернувшись, она про­тянула ему чаш­ку, вполголоса напоминая: — Женщины только кажутся сильными. Забрав отвар, Саша отвел от матери взгляд. «Да знаю я, но…» Невольно вздрогнул: отвык уже — она ласково погладила его по щеке, говоря: — Папа просто влюбился в девочек, — взъерошив волосы, улыбнулась, — и не против, если они останутся с нами на все лето, — положила руку на плечо и приободрила: — Напои её. К утру всё должно пройти. Только раскрываться не давай, или она еще сутки проваляется в таком состоянии. Поблагодарив, он проводил маму взглядом до самой двери и, вздохнув, сел на кровать. Убрав компресс, поправил мокрую челку и, наклонившись, коснулся лба Александры губами. Вроде бы жар начал спадать.       Посидев пару минут, Саша так и не решился разбудить свою невесту. Смочив пальцы в отваре, просто провел ими по сухим губам. Та облизнулась, и он улыбнулся. Всегда хотел заняться чем-то подобным, вот только не в такой ситуации.       Сделав небольшой глоток, он поморщился от терпкого горьковатого вкуса и склонился. Коснувшись рта Шуры, немного разжал губы, позволяя отвару стекать тоненькой струйкой в приоткрывшийся рот и едва смог сдержать улыбку. Она глотала так жадно, что, подавившись, закашлялась… — Что ты делаешь? — Пытаюсь тебя напоить, — ласково вытер пальцем её подбородок. — Сама допьешь или помочь? — Сама. Облизнувшись, Шура попыталась приподняться. Спокойно смотреть на её потуги Александр не смог — просунул руку под лопатки и помог ей сесть, затем подал чашку. — Наверное, не стоило настаивать и приезжать. — Все нормально, — отпив еще немного отвара, она поморщилась. — Какая гадость. — Надо всё выпить. — Не маленькая — знаю! — сделав еще пару глотков, протянула ему чашку. — Не хочу больше, но я бы съела что-нибудь. После того, как осторожно уложив её обратно на подушку Александр поднялся и вышел из комнаты, она всхлипнула. — Да что же со мной происходит-то? Я же совсем недавно переболела.       Невольно нахмурившись Шура раздраженно поджала губы, слушая мерное — нет: оглушающее! — тиканье часов. — Я и так не высыпаюсь в последнее время. Заткнув уши она попыталась избавиться от надоедливого звука, который, мешая думать, просто зудел в голове. Под него невозможно уснуть — это поступь приближающейся бессонницы. Заерзав, Александра снова попробовала приподняться и, когда не вышло, медленно развернулась на бок — тело казалось не то немощным, не то просто очень тяжелым. Спустив ноги на пол и оперевшись на локоть, она заставила себя сесть.       Когда Александр вернулся в комнату, отвар уже был допит, а Шура выглядела довольно бодро. — Выспалась, я правильно понял? — Не совсем. Буду я спать или нет — зависит только от них, — капризно надувшись, она указала пальцем на настенные часы. — Э? — Саша оторопело приподнял бровь. — Они меня бесят! Так громко тикают, что разбить хочется! — Вот как, — пробормотал, ставя тарелку с кусочком пирога на тумбочку. — Я могу их выключить, если нужно, — потер шею, думая: «Странно. В нашей спальне тоже есть настенные часы, но она ни разу не заикнулась о том, что они ей спать мешают». — Лучше совсем их выкинь, — под нос глухо пробухтела Шура и, посмотрев на пирог, недовольно поморщилась. — Да уж… чтоб тебя так кормили на старости лет. Жадина! Саша нахмурился, и она отвела взгляд, понимая, что снова его обидела, но… после сладкого её либо замутит, либо начнет мучить жуткая изжога. И тогда они оба до утра тут мучиться будут. Вот если бы это был творог или, на худой конец, мороженное… — Я бы чего-нибудь посущественнее съела. Мясо, например… — До утра обойдешься этим. — Разнесся по комнате спокойный голос Александра. — И я не жадина, просто всё уже съели… Если бы ты не отмалчивалась и сразу сказала правду про свое самочувствие… — А ты разве не решил бы, что это очередная моя попытка сбежать от происходящего? — перебила она его бездумно. — Решил бы, — сразу признал он. — Тогда это пустой разговор, — махнув рукой разом прекратила словесную перепалку и зевнула. Сев рядом и притянув Шуру за талию Саша, придерживая за подбородок, повернул к себе её лицо. Прикрыв веки нежно поцеловал, но Александра не ответила. Упрямство взяло верх над благоразумием, и, не раздумывая, он повалил её на кровать, подминая под себя и требуя ответа. Скользнув рукой по волосам к шее, огладил плечо ощущая слабое сопротивление, как вдруг Шура довольно резко дернулась и, вырвавшись, прошипела: — Не забывай, где мы! — Тут все — взрослые люди, — возразил, пытаясь поймать ртом ускользающие губы, — нам нечего стесняться, — прошептал он, прекрасно зная, что подобные доводы на неё никогда не действовали. Шура уворачивалась ровно до тех пор, пока он, скользнув рукою под платье, не накрыл ладонью грудь. Огладив, нащупав и пару раз пощекотав, сжал затвердевший сосок. Томно застонав, но быстро опомнившись, Александра ухватила его за волосы и, дернув, приказала: — Не веди себя, как эгоист. Я так не могу! — Ладно, понял, — видя, что настроена Шура очень уж решительно, он отступил и, прищурившись спросил: — Спать-то рядом с тобою можно? — В смысле? — растерянно заморгала она. — Ты хочешь меня бросить одну что ли? Совсем уже? Я не смогу уснуть одна в чужом доме. — Это не чужой дом, — осадил он её, мгновенно нахмурившись. — Это он для тебя не чужой, — парировала она, отводя взгляд. — Саша, ты ведь взрослый человек, пойми меня, пожалуйста. Я не против поцелуев и обнимашек, но давай не будем переходить границы. — Да понял я, сказал же! — раздраженно буркнув, он поднялся и, подойдя к шкафу и достав пижаму, повернулся к ней, и предложил: — Разделим поровну: тебе — верх, мне — низ. М-м-м? Шура тихо рассмеялась. В этом весь Саша. Как бы не злилась, не топала ногами, капризничая, а он всегда превращал ссору в шутку, а еще чаще в секс… Ужасно нравится в нем эта черта.       Внимательно, с некоторой толикой нежности она наблюдала за тем, как он переодевается. Сначала к его ногам упала рубашка, обнажая широкие плечи и очень красивую, ровную спину; следом скользнули на пол брюки, открывая взгляду покрытые темными волосками ноги. Ох уж эти его узкие бедра и упругая, обтянутая черными плавками… Завороженная своим мужчиной, Александра облизнулась, следя за тем, как Саша наклонился, неспешно надевая легкие ночные бриджи, и сглотнув, опустила голову. С ума сойти — возбудилась от такого…       Когда на плечи легли горячие руки, она вздрогнула, и он вполголоса поинтересовался: — Ты чего? — Просто задумалась, — просипела она моргая. Огладив плечи Александр заставил её подняться, и, прикрыв веки, она расслабилась. Подцепив подол платья, он аккуратно стянул его с неё, и, шумно вздохнув, Шура уставилась на затвердевшие соски. Плотно сжав губы невольно опустила взгляд еще ниже и почти сразу растеклась лужицей: подтянутый живот и тянущаяся от пупка вниз дорожка вьющихся волосков, теряющаяся под резинкой бридж; а чертова, совершенно недвусмысленная выпуклость буквально приковала к себе взгляд. Он… хочет, но больше не склоняет её к сексу! Чисто женская радость затопила до краев и сердце, и душу. Саша надел на неё рубашку. Шура затаилась. Его пальцы довольно заметно дрожали, но он… продолжал застегивать пуговки. Шумно сглотнув, она закусила губу душа стон — Александр задел рукою грудь. Нежно так — едва уловимо.., но как же сладко всё сжалось внутри. Удивленно моргнув она невольно взвизгнула — он толкнул её на постель. Пытаясь унять дрожь Шура зажмурилась. И тут… как назло! снимая капроновые колготки Александр заскользил по её бедрам горячими ладонями. «Как же жарко!» Забыв все на свете Александра заерзала ногами и приглушенно застонала, застывая в ожидании, но… дальше ровным счетом ничего не произошло. Будто он и не хотел её вовсе. Саша просто сел рядом и, укладываясь, сдвинул её к стенке. Приоткрыв веки она легла на бок, поворачиваясь к нему спиною, и тут же всхлипнула. Обняв, Александр положил ладонь на её грудь и вжался между ягодиц стояком. «А-а-а!» — мысленно заорав, Шура зажмурилась. Как же давно она не испытывала подобного. Затвердев, сосок уперся в ткань лифа. Ощущение, будто Саша едва-уловимо ласкает грудь, никак не желало покидать, но… происходило ли это на самом деле? Александр лежал и, не шевелясь, сопел прямо в затылок.       Изнывая от жара Шура прислушивалась к его ровному дыханию, пытаясь понять — спит или нет… «Ай, нафиг. Он всегда быстро засыпает! Мне бы так выключаться!» — заерзав, попыталась поудобнее улечься, но не тут-то было. Саша несильно, скорее всего просто по инерции, сжал её грудь, и… не выдержав, Шура громко всхлипнула посылая все к черту. Хотела было повернуться, но он не дал: огладив ладонью бок нашарил резинку и сразу потянул вниз, стаскивая трусики как можно ниже; затем коснулся бедра. Закусив губу Александра молча приподняла ногу, размыкая сжатые бедра. Саша сразу заскользил ладонью по коже и, огладив промежность, хрипло пробормотал: — И как ты спать в таком состоянии собралась, радость моя? Всхлип­нув Шу­ра мол­ча вы­пяти­ла зад, и Са­ша не­замед­ли­тель­но вор­вался внутрь, на­тяги­вая по­силь­нее и да­ря ура­ган ощу­щений. «О бо­же. ДА! Да! Да-а-а», — про­шеп­та­ла она, от­да­ва­ясь. Креп­ко сжи­мая бок он вдал­бли­вал­ся рва­но и не­насыт­но и, дви­га­ясь быс­трее и быс­трее, ма­шиналь­но стискивал пальцы сильнее. Ог­лу­шен­ная ощу­щени­ями и дро­жащая от нап­ря­жения, Шу­ра за­куси­ла реб­ро ла­дони не желая оказаться услышанной кем-то помимо жениха. Ут­робно за­рычав в ло­пат­ки, Са­ша сод­рогнул­ся и впил­ся зу­бами в ткань ру­баш­ки не осоз­на­вая, что при­кусил вмес­те с ней ко­жу на спи­не Алек­сан­дры. Они так и ус­ну­ли: со­еди­нен­ные и при­жатые друг к дру­гу.