Прошу... Улыбнись, пожалуйста...

– Ты когда-нибудь улыбаешься? – прорезает тишину вопрос на что он, игнорируя меня, продолжая смешивать в пробирке разные химические жидкости. Пальцы соскальзывают с книжных страниц, я жадно, с любопытством маленького ребёнка слежу за его плавными действиями, пытаясь понять что же это: очередной яд, или лекарство, что он столь редко делает в своей лаборатории. Когда я только прибыла в это поместье со специфичным титулом Жертвенной Невесты, сразу же зацепилась за ним, одетым в строгий костюм, что подчёркивал утончённую натуру. Тогда с плохо скрываемым любопытством из моих уст сыпались глупые вопросы, на кои он с ледяным спокойствием отвечал, изредка добавляя разные факты, что и когда было возведено. В те моменты, внимая его слова, я, пыталась показаться более умной, и тоже кое-что рассказывала о себе, зная что ему плевать, на это и на меня в целом. Всё же было, то в чём мы сошлись, но лишь слегка, тонкой ниточкой, готовой оборваться в любую секунду, сим являлись книги. С раннего детства мне довелось увидеть смерть матери и по-своему закрыть эту брешь в душе чтением книг, что находились в отцовской библиотеке. Романы, детективы – всё это дало опору моей мечте. Я хотела жить и, поэтому яро боролась за своё жалкое существование. И, вот, когда отца, по неизвестным мне причинам убили, меня забрал священник, растя с понятием того, что Бог решает все проблемы, главное преподносить тому молитву. Я не могла принять сего факта, как бы не пыталась. Он стал для меня идеалом, тем кому другие подражают и каждый раз в обществе этого вампира я ощущала себя чем-то маленьким, жалкой букашкой, что ничего из себя не представляет. Чёрные строчки стали проясняться, кажется я снова погрузилась в свои мысли, предавшись раздумьям. Подняв взор, предо мной предстало его лицо. Он смотрел мне прямо в глаза, с привычной халатностью и спокойствием. – Тебе знать необязательно, и, к тому же, смертная, я просил меня не отвлекать, – произнёс он, вернувшись к работе. Моя бровь слегка дёрнулась, недовольно ползя вверх. Да, это было обычным, теперь, явлением, его хладность временами начинала подбешивать, однако в тоже время я им восхищалась. Встав, предварительно испустив вымученный вздох, я взглянула в витражное окно, любуясь серебристыми отблесками ночного светила. Множество цветов поистине завораживало, заставляя выпасть из реальности, погружаясь в неизведанный, совсем иной, новый мир, что полон прекрасного. Ноги непроизвольно подкосились, заставляя слегка осесть на землю. Оглядываюсь, луну заволокли тучи, собирался дождь. Запрокидываю голову, подставляя лицо ветру, с неба начинают срываться крупные дождевые капли, стекая по щекам, подбородку. Волосы, столь короткие, становятся влажными, длинная чёлка, тяжелея, полностью скрывает глаз. Встаю, бредя к лесу, преград нет и я, наконец, свободна. Сей миг, столь мимолетный, как жизнь, скоро оборвется, вынуждая вернуться в свою клетку, проржавелую от слез, но пока, сколько бы раз ни оглядывалась я точно не вернусь туда, к нему. Глаза мои закрыты, руки возмыты к небу, ощущая как крупные капли, разбиваясь от соприкосновения с ладонями, стекают маленькими ручейками, снова падая на земь. Листья шуршат от ветра и дождя, передавая эту бурную песнь природы окружающим, что слушают её прячась в норах, дуплах деревьев, под их могучими корнями. Шум начинает мало-по-малу стихать, заставляя также бушующую природу погрузиться в лёгкую, очень хрупкую дремоту. Полная тишина, даже ветра нет, разве что изредка слышен стук капель о землю. Когда я в последний раз чувствовала отрешённость и приятную пустоту, заполняемую теплом? Много лет тому назад, для вампира, правда, сей срок – пыль. Прикрываю лицо руками, плечи мои слегка подрагивают. По поляне разливается мой смех эхом отдаваясь в округе. Как же глупо. Чего стоило пережитое мною горе? Ни гроша! Лучше бы моя жизнь оборвалась ещё тогда, в тот день, быстро, без мучений. Тело пробирает дрожь, я в тру предплечья, в пустых надеждах хоть немного разогнать кровь. Холодно, словно в склепе, моя глупость частенько доводит до подобного. Не хочу возвращаться туда, снова. Каждый битый раз в попытке побега я снова и снова оказывалась в том злополучном поместье, снова не находя выхода из леса, снова теряя надежду... Бредя в сторону сада я понимала, что сбежать мне не удастся, как и в прошлые разы, но теперь моя вера, являющаяся опорой мечте и цели рухнула, а я кубарем полетела с неё вниз. Взор зацепился за луну, что мягко отражала свет солнца и, обрамлённая полу-прозрачными серовато-синими облаками, казалась одинокой всеми брошенной, но всё равно дарящей беспечному миру своё спокойствие и умиротворённость. Где-то там, за этим чёртовым лесом находится новый, для меня, мир где нет преград, только свобода, только я... Новая я, совсем иная. Тяжело вздыхаю, дрожа как осиновый лист и всё равно иду назад в то поместье, в свою клетку, словно кошка, находящаяся в пустой комнате без выхода, окон и дверей. В тишине различимы шаги, которые я еле разбираю в шорохе листьев. Стремительно разворачиваюсь, срываясь с места в сторону леса. Нет, нет, только не туда! Холод неприятно обдаёт лицо и тело. Прерывисто дыша с огромными усилиями бегу дальше, глубже, в лес. «Нельзя... Мне нельзя назад!» – проносится в голове незатейливая фраза, мотивирующая продолжать движение. – Глупая смертная, – раздаётся у меня над ухом, – Сколько же тебе повторять, что побег невозможен. Он зол, но это скрыто за хладнокровной маской, разве что алые глаза выдают всю его ярость. Сглатываю ком подстпувший к горлу, мне действительно страшно. Медленно делаю пару шагов назад, но, к моей неудаче, упираюсь спиной в ствол дерева. Вампир наступает. К горлу подступает ком, перекрывая дыхание. Боясь сделать вздох, смотрю на вампира в разы сократившего расстояние между нами. Удар пришёлся прямо по толстому стволу дерева рядом с моей головой, от чего тело сковало ужасом. Алые глаза блеснули, сквозь стёкла очков, заставляя ещё больше вжаться в стол дерева, словно загнанная птица. Он – хищник, я же – добыча. – Рейджи, прошу, не надо, – сипло шепчу эти слова, боясь что жизнь вот-вот покинет меня с подобным ударом, что ныне будет более меток. Предпринимаю очень уж абсурдное решение, вновь срываясь с места где былл хоть какое-то расстояние между им и мной. Мне удаётся это сделать. Собираю остаток сил, набирая скорость, ветки деревьев царапают лицо и руки, принося боль, сравнимую с тем же самым укусом вампира. Рано или поздно мои силы иссякнут и на сей раз кары не избежать. Дикий щимящий страх сковывает мышцы, из-за чего двигаться становится практически невозможно. Подскальзываясь на вязкой почве, хватаюсь рукой за ближайший куст, шипами оцарапавший кожу. Острая боль порализует и без того океченевшую ладонь, окончательно добивая всю надежду на спасение моей жалкой жизни. Благодаря багровой жидкости, ручейками сочащейся из рваной раны, найти меня станет в разы проще, слишком уж эти кровопийцы падки на кровь. Разжимая ладонь, готовлюсь встретиться с землёй лоб в лоб. Инстинктивно вытягивая, пока ещё, не пострадавшую левую руку перед собой, смягчаю падение. Распластавшись на холодной почве, прикрываю глаза, дыхание учащается, походу последствия недавней прогулки под дождём дают о себе знать. Рейджи не раз упоминал насколько я глупо поступаю, подвергая себя неблагоприятным объятиям погоды. Веки, словно налитые свинцом, под натугой слабости, тяжелеют. Поддаваясь порыву закрываю глаза, ведь далее оказывать сопротивление смысла нет. Как я заблуждалась. Подобно ребёнку думала, что мои мечты сбудутся. – Я предупредил, что чрезмерная самовольность наказуема, – сухо вторил мне вампир, установленное им табу, лёгким жестом поправляя очки. Прикрываю глаза, отворачиваясь. Всё равно удача мне не сулит. Моё обмякшее тело приподнимает Рейджи, с очевидным безразличием к судьбе, но не мне судить его за то, что сокрыто им за семью печатями.  Его размеренные шаги убаюкивают, давая волю накатившей усталости. Становится просто плевать на всё с высокой колокольни. Я понимаю, что этому моменту не суждено продлиться долго и дальнейшие события будут не особо положительными, но тепло его дыхания опаляющее мою макушку и прочее, не оставляет сомнений – умереть мне не дадут и это греет мою слабую душу, преисполненую теплом к холодному вампиру, озарившему серый мир новыми красками.