"Анубис"

      — Эх, — раздался протяжный вздох над тихими водами Нила.       Исдес - невысокого роста мужчина с загорелым выпирающим животом и короткими ножками - покосился на своего хозяина подведёнными чёрными глазками. Тот тяжёлый вздох был не первым, и что-то подсказывало Исдесу, что ничего хорошего это не сулило.       — Что-то не так, господин? — неуверенно спросил он, не переставая медленно грести, чтобы лодка шла равномерно и лениво, под стать настроению его господина.       — Мне скучно, — сознался хозяин Исдеса, молодой мужчина с бронзовой кожей, крепким, но гибким телосложением и красивыми чертами лица. Он лежал на боку, подперев ладонью скучающее лицо и бездумно смотрел на тихие воды великой реки Нил.       — Может, тогда, давайте, вернёмся? — с надеждой спросил Исдес и тут же об этом пожалел. Золотые глаза господина, сузившись, пронзили его своим холодным взором. Исдес даже поёжился от пробравшего его холода, хотя сегодня было, как и всегда, очень жарко, и Ра на своей барке Атет поднялся уже довольно высоко.       — Ты хочешь сказать, — начал Анубис, постепенно поднимаясь с места, и атмосфера вокруг как-то накалилась. Мелкие волны, постепенно нарастая, стали отбегать от лодки, и откуда-то повеял холод Мёртвого Царства, — что я должен целыми днями пахать, как пёс, и не иметь хотя бы одного входного дня?! — тёмная тень с головой шакала нависла над сжавшимся от страха Исдесом.       — Нет-нет-нет-нет-нет, — затараторил Исдес, интенсивно мотая головой.       — И что же это тогда ты показываешь мне плыть домой?! — тени сгущались, воздух становился ледяным, а золотые глаза... казалось, что ничего больше нет, кроме этих манящих и в то же время пугающих золотых глаз.       — Что вы, господин, я бы никогда не посмел приказать вам! — воскликнул Исдес и упал на колени, прижавшись к дну барки.       — Тогда, — тени стали уходить, волнение на мирных водах Нила прекратились, золотые глаза перестали быть такими пугающими, снова наступила жара, Анубис отступил, повернувшись к слуге загорелой спиной, — давай, греби, наша прогулка ещё не закончилась.       И Проводник Умерших снова принял свою расслабленную позу, а Исдес, поднявшись со дна их небольшого судна, боязливо косясь на господина, снова взялся за весло. Конечно, он не был богом, просто слугой, но и человеком он тоже не был, а значит обладал кое-какими способностями и мог заставить эту барку плыть самой. Но вот господин его желал, чтобы сегодня работали все, кроме него.       Исдес тяжело вздохнул, только тихо, чтобы не услышал хозяин.       У богов свои причуды.       На барке наступила тишина. Её нос, как острым ножом, разрезал водную гладь синих вод Нила, а вокруг, по обе стороны реки, возвышались песчаные холмы и редкие тростники. Было жарко, солнце пекло во всю мощь, но редкий ветерок охлаждал кожу (Исдес подумывал, что это дело рук Анубиса). Спокойствие — вот, что он сейчас ощущал, но с этим спокойствием пришла и тревога. Непривычно было это ему, руководить лодкой и не ждать опасностей. Каждый день от восхода и до заката они с его господином перевозили на своей барке мёртвые души, оберегая их от опасностей. В эти моменты нельзя было терять бдительность, нужно было быть начеку, а здесь?.. Тишина...       — Так ты сбежал.       Исдес подпрыгнул от неожиданности, чуть не перевернувшись за борт. На противоположном носу барки сидел мужчина. Его кожа была красного оттенка, а глаза алые, жгучие, и они смотрели на Анубиса, ожидая ответа. Исдес вцепился в весло и стал в боевую позу, что выглядело очень забавно, но он всё равно был готов к бою с незваным гостем, как только тот решит напасть на него или его господина.       — Что ты здесь забыл, Сет? — без тени дружелюбия спросил Анубис, даже не повернувшись к мужчине.       — Как что? — мужчина ловко спрыгнул с носа барки и, приземлившись рядом с Анубисом, стал расхаживать вокруг него. — Пришёл проведать своего «племянничка», — сказал он с фальшивой дружелюбной улыбкой, — ну, и поздравить, конечно.       — И с чем же? — безразлично спросил бог мёртвых, делая вид, что не замечает, как неожиданный гость присаживается на корточки рядом с ним.       — Да вот, решился ты, наконец-то, воспротивиться своему отцу и сбежал, — кривые губы Сета расплылись в довольной, хитрой улыбке, но Анубис ничего не отвечал, так что он продолжил: — Я вот всё время думал, — он встал и снова стал расхаживать, — тебя ведь всю жизнь обделяли. Родился вне брака из-за измены моей жены, твой матери, был брошен ею, когда она испугалась моего гнева, а зря, — он покачал головой, — очень зря, я ведь всё равно потом об этом узнал, — его губы дрогнули на мгновение скривившись в злобную ухмылку, но эта ухмылка тут же исчезла, уступив место настораживающей беспечности. — Потом тебя вырастила другая женщина и ясно сразу, что для каких-то своих целей, а не по доброте душевной. Я это знаю, — он с видом знатока закивал головой, косясь на лицо Анубиса, выжидая, когда же тот среагирует, и вот тогда... — хорошо знаю... А потом тебя бросили в самый дальний угол. Нет, конечно, они сделали тебя правителем того «дальнего угла», но потом и это отобрали, и ты стал слугой, жалким рабом, каждый день без устали выполняющим одну и ту же работу — прислуживание людям.       Сет давно перестал расхаживать, постепенно склоняясь над Анубисом, а звучный голос переходил на шёпот, и вот его лицо оказалось совсем близко, а голос еле слышным. Он ждал. Ждал, когда же отреагирует его «племянничек», плод измены жены. Но лицо Анубиса было неподвижным, оно не выражало ни единой эмоции, а глаза и вовсе не смотрели в сторону Сета. Это безразличие и игнорирование стали выводить бога песчаных бурь из себя. Вот-вот и он упадёт в ярость. Его красные глаза загорелись, а внутри стал подниматься огонь злобы, но тут всё прекратилось. Его ошарашила улыбка на губах Анубиса. Сет непонимающе посмотрел на бога-шакала. Что так могло рассмешить его? Что вызвало улыбку? Неужели он насмехается над ним, богом ярости?       — Отчего ты смеёшься? — изумлённо спросил он, отстраняясь.       Золотые глаза впервые обратили внимание на гостя.       — Не пытайся задеть меня, Сет. Свою жизнь я знаю лучше других, и нет нужды её мне рассказывать, — спокойно ответил Анубис, принимая сидячее положение.       — И ты хочешь сказать, что смирён потерей власти над Царством Мёртвых?! — удивлению Сета не было придела. Он не мог поверить, как можно было смириться с тем, что ты потерял власть. С тем, что ты уступил её другому, а сам стал слугой. Он так не смог. Он не смог ссориться и готов мстить за это ещё сотни лет. — Ты же правил им до тех пор, пока...       — Пока ты не убил Осириса, и он, воскреснув, не пришёл в Царство Мёртвых и не стал там править, — закончил за него Анубис и снова со снисходительной улыбкой посмотрел на бога войны. — Знаешь, Сет, — вдруг начал он, — иногда я могу видеть будущее. И тогда, когда Исида, моя названная мать, пришла ко мне с просьбой, чтобы я собрал и забальзамировал двенадцать разрубленных тобой частей тела Осириса, которого ты убил, я уже знал, что он встанет на моё место, уступив своё законному сыну, Гору.       — Ты знал... — прошептал Сет, не имея возможности скрыть своё изумление. Он столько лет мечтал занять место брата, столько лет страданий и мучений, столько зависти ему пришлось пережить, и вот, даже когда его мечты сбылись, и он убил Осириса, всё рухнуло, когда Исида родила Гора, что поверг его. А этот недооценённый бог мёртвых, всю жизнь вынужденный уступать место, так спокойно принял смещение с трона Царства Мёртвых! — Ты знал и всё равно позволил этому свершиться?       Снова улыбка. Она выглядит как насмешка.       — Я Бог мёртвых, я предвещаю смерть, а смерть — это то, что никому не избежать. Всё живое когда-нибудь умрёт.       — Ты хочешь сказать, что мы должны покорно ждать смерти? — усмехнувшись, спросил его Сет.       — Нет, нужно бороться, — разъяснил Анубис. — Мы всю жизнь должны бороться за счастье, любовь и свою жизнь, но каждый должен помнить, что в конце его ждёт смерть, и она неизбежна.       — Даже если и так, то какое это имеет отношение к нашему разговору? — скрестив крепкие руки на груди, спросил Сет.       — Я, как люди, знаю о смерти, что обязательно когда-нибудь придёт к ним, знал также и о том, что Осирис сядет на мой трон и станет править Царством Мёртвых. И это было неизбежно, — ответил Анубис, его вид снова стал скучающим, а поза величественно ленивой.       Наступила тишина, такая, что были слышны только неловкие попытки Исдеса грести как можно тише и взмахи веера Анубиса из прекрасных павлиньих перьев. Сет тоже молчал, задумчивая почёсывая свою бородку и что-то обдумывая.       — И что же ты тогда предлагаешь делать нам с тобой, кто потерял свою власть и царство? — вдруг спросил он с совершенно серьёзным видом и без тени той притворно беззаботности.       Анубис, не переставая лениво попахивать веером и смотреть на виды, открывающиеся с Нила, ответил:       — Значит, нам предназначено что-то другое. Например, твоё предназначение — сразить Апопа, ведь только ты можешь его победить, — его золотые глаза снова обратились к Сету.       Тот молчал. Стоя, скрестив руки и поглаживая чёрную, как и его курчавые волосы, бородку, он внимательно смотрел на своего племянника, словно изучая, обдумывая услышанное.       Усмешка кривых губ и едкие слова:       — А ведь кто-то, говоря о предназначении, не выполняет своего.       Золотые глаза Анубиса блеснули яростью в лучах дневного солнца, впившись в жгучие, красные смеющиеся глаза Сета.       — А ведь тебя там ждут, — продолжил бог войны. — Ждут тысячи умерших душ, которые не могут попасть на Суд Осириса, чтобы после отправиться на Поля Блаженных за свои заслуги или пасть в Амат за грехи. А всё почему? Потому что один капризный божок решил, что он устал и не хочет больше перевозить их на своей барке к залу Суда, да ещё и защищать от демонов, попадающихся на пути.       Сет залился злорадным смехом, а лицо Анубиса помрачнело. Исдес начинал волноваться, что такими темпами два бога решат устроить тут бой, а это точно ничем хорошим не кончится. Он косился то на Стета, то на Анубиса и тихо молился богу Ра, чтобы тот не допустил такой ошибки.       — Только не подумай, что я тебя осуждаю, — уняв смех, заверил бога мёртвых Сет. — Я лишь насмехаюсь над тобой из-за твоих речей, благородных речей, которые ты сам же и предал. А ещё и меня поучать пытался!       И бог войны снова не смог сдержать смех. Лицо Анубиса стало совсем мрачным, только глаза горели огнём злости, пальцы сжались в кулак, все мышцы напряглись, а губы исказились, обнажив белые клыки. Он медленно поднялся с места, а Сет всё продолжал смеяться, даже не думая останавливаться, и не замечал или просто делал вид, что не замечает злость Анубиса.       — И всё же ты большой неудачник, дорогой племянничек, — сквозь смех произнёс он.       Это была последняя капля. Анубис замахнулся, в его руке блеснул в лучах солнца неизвестно откуда взявшийся кинжал с золотой рукояткой.       — Сгинь! — прорычал Анубис и сделал бросок.       Кинжал со свистом разрезал пустоту и вонзился в сантиметре от пухлого лица Исдеса. Слуга, весь дрожа и смотря на своего господина круглыми от ужаса глазами, покосился на лезвия рядом со своей щекой и, невольно вскрикнув, отскочил от ножа, схватившись за бешено колотящееся сердце. Даже в бою с демонами Царства Мёртвых он так не пугался, как сейчас.       Анубис же не обратил на испуг слуги никакого внимания, его глаза настороженно и внимательно изучали барку. Смех, как и его обладатель, исчез и больше не появиться здесь. По крайне мере пока.       — Исдес! — позвал он слугу, отчего тот вздрогнул и дрожащим голосом отозвался:       — Да, гос-сподин?       — Отдых окончен. Плывём домой, — приказал Анубис, садясь на свой трон, трон защитника и проводника душ умерших.       На лице Исдеса засияла радостная улыбка. Он чуть не подпрыгнул от счастья, смотря горящими глазами на серьёзную, величественную фигуру своего хозяина. Он знал, чувствовал, что и тот рад их возвращению.       — Да, господин, — бодро ответил Исдес, снова крепко берясь за весло.       Они отправляются домой. Отправляются выполнять свой долг, своё призвание. А ведь кто ещё, кроме них, защитит души умерших людей на их последнем пути?