White coffee

      Стальной посох неприятно покалывал пальцы, я поспешила положить его обратно на стол прямо к странным иглам и скальпелям. Стала аккуратно, но быстро искать руками, почти на ощупь, что-то наподобие связки ключей, пытаясь не зацепиться за какую-нибудь злополучную иглу, которая бы могла в клочья разорвать мои ладони.       Шорох за спиной повторился, а шипение из комнаты прямо по коридору стало ещё громче. Освещение, в виде жёлтой маленькой лампы, помогало различить лишь очертания своих пальцев.       Увидела ключ на краешке стола, хотя точно помню, что минуту назад его там не было. Меня одолела дрожь. Всё же взяла его, сжав в руке. Какой же холодный. Я повернулась в ту сторону, откуда пришла, замирая на пол пути из-за тёмного силуэта напротив. Попятилась назад, моргнув. Никого нет. Показалось. Нужно уходить отсюда быстрее.       Вернулась в первую комнату, подойдя к странной решётке мутно-зелёного цвета. — Эй, вы ещё там?.. Я нашла ключ, — с той стороны раздалось тихое дыхание. Я вздрогнула.       Небольшой квартирный дом, в который я с родителями переехала, изначально казался мне каким-то зловещим и неуютным вместе с людьми, что здесь жили. Причём тёмный старый подвал возле подъезда, что, видимо, давным-давно строился как противорадиационное убежище, всё время стоял без замка с чуть приоткрытой дверью. Но ни родители, ни соседи его будто не замечали. Когда я спросила у соседской бабушки, почему оно, собственно, открыто, она лишь с удивлением посмотрела на меня и ответила, что никакого убежища или подвала у них в доме не предусмотрено, да и вообще нет. Каждую ночь мне снились кошмары. Каждый раз они доводили меня чуть ли не до истерики. Сны, в которых я хожу по тёмным коридорам, переходя на бег и скрываясь от тёмного силуэта за спиной, преследовали меня вот уже несколько месяцев.       И сейчас я стою на полу в том месте, которое никто не видит, открываю странную решётку, из которой раздаётся человеческое дыхание, что я услышала, зайдя сюда, и пытаюсь понять, не сошла ли я с ума? Хотя, наверное, сумасшедшие люди не задумываются о своём сумасшествии.       На самом деле, тут были, скорее, лабиринты из комнат, но отсутствие нормального освещения не давало это понять.       Решётка со скрипом отодвинулась в сторону, а облако пыли заставило чихнуть, в центре комнаты стоял человеческий силуэт. — Как вы туда попали? Выходите. Вам нужна помощь? — перешагнула порог помещения, в призывном жесте следовать на свет лампочки. С каждой секундой я начинала понимать, что нужно было бежать из подвала сразу же, как зашла. Но мне снова приснятся кошмары… Не лучше ли узнать об этом месте всё, чтобы потом больше не боятся? Только вот, кажется мне, что это совсем не обычный подвал, а человек — в нескольких метрах от меня — совсем не человек.       Неожиданно решётка, что была открыта нараспашку, захлопнулась, хотя ветра и сквозняков здесь не было, создавая грохот. Я в испуге отпрыгнула, врезаясь во что-то холодное. Не сразу понимаю, что меня обнимают ледяные руки, а то, во что я врезалась — человеческое тело. Руки обхватывают меня крепче, распространяя замогильный холод по всему телу. Странно, но через касание чувствуется лишь мороз, а веса чьих-то рук я почти не ощущаю. Вырвалась, отойдя на шаг и смотря на человека, которого хотела спасти.       Были смутно видны лишь очертания его лица. Бледное, аристократическое, с выраженными скулами и волевым подбородком, каштановые волосы. Глаз парня я не смогла разглядеть. Он завис в странной позе, будто его кто-то держит на невидимых нитях за туловище и плечи. Я, кажется, попала в дешёвый кукольный театр.       Подошла к решётке, пытаясь её открыть, но она… была заперта снаружи. Сердце пропустило удар. Ключа в моих руках будто никогда и не было. — Решётка закрыта, что же нам делать?.. — парень резко поднял голову — глаза его были похожи на перевёрнутые крестики. Я отшатнулась. Он направился ко мне, странно перенося вес с ноги на ногу, будто им действительно кто-то управлял. Дрожь прошла по всему телу, стало до ужаса страшно. Где-то за решёткой послышался чей-то нечеловеческий хрип.       Парень оказался напротив меня, стоя почти впритык. Руки потянулись ко мне, и он, в мгновение ока, обнял меня, зарываясь носом в мои волосы и вдыхая их аромат. Попыталась вырваться, но не получилось. Тело сковывал холод и дрожь. — Кто ты?.. — комната, в которой мы были заперты, исчезла, как песок сквозь пальцы.       Теперь, среди пустого пространства возвышался каменный алтарь, на котором одиноко лежали тряпичная кукла и посох, наподобие иглы, что уже встречался мне ранее. Пол возле алтаря был устлан кровью. На каменной плите было написано шесть имён. — Выбирай, — рокочущий голос отпечатался в черепной коробке, он улыбнулся краешком своих губ, почти незаметно, будто насмехаясь.       Кукла была похожа на те, что используют шаманы в религии Вуду, а посох имел рукоятку в виде человеческого черепа. Кажется, у меня сдают нервы. Я плачу. — Кто ты, чёрт возьми! Что я должна выбрать? — у меня началась настоящая истерика. В порывах злости на саму себя и слёз от беспомощности я схватила куклу и кинула её прямо в мужчину. Она ударилась об его грудь и упала прямо в лужу алой крови. Я мгновенно успокоилась. — Те, кто сюда заходят, должны выбирать. Ты обязана выбрать, — глубокий голос действовал отрезвляюще. Кажется, нужно выбрать одно из имён, что находится на алтаре. Но… — Я не хочу. Отпусти меня домой, пожалуйста! Я никому не расскажу, только отпусти! — подошла к нему, приподняла голову, чтобы выдержать взгляд глаз-крестиков. В мгновение ока, выражение его лица изменилось на искажённое злобой. Все его эмоции казались слишком наигранными. Может быть, ими тоже кто-нибудь повелевает?       Парень схватил меня за подбородок, приподнимая на носки ног, чуть повел головой, прислушиваясь к чему-то. К чему-то, что было лишь в его голове. — Ты слабая. Слишком бесполезная. Очень долго думаешь. Я сделаю всё сам, — схватил мою руку и сделал на ней порез с помощью маленького скальпеля, который достал из кармана. Капнул каплю крови на посох, что сразу же впиталась в рукоятку, то же самое проделал с тряпичной куклой, что непонятно как с пола опять переместилась на алтарь.       Он произнёс какие-то слова на неизвестном мне языке и закончил обряд, проведя моей ладонью по вбитому в камень имени «Санхёк», оставив на нём кровавые разводы.       В ту же секунду его глаза стали человеческими, а кожа приобрела здоровый оттенок. — У меня не было времени всё объяснять, хозяйка — они бы убили тебя. — Мужчина поправил лохмотья своей одежды, озираясь по сторонам. — Что ты такое… и что ты только что сделал? — из его уст послышался смешок. — Ты сама хотела меня спасти, уже не помнишь, госпожа? — в словах сквозила ирония. — Меня зовут Санхёк, но ты можешь дать мне любое другое имя. Я — твой личный слуга на то время, пока ты жива и пока можешь питать куклу. Платить нужно кровью. Ты можешь желать всё, что хочешь, можешь наказывать меня, как хочешь, можешь задействовать в этом куклу — я полностью твой, — Санхёк согнулся в глубоком поклоне. — Признаться, я так давно не видел людей — вы ничуть не изменились, — криво усмехнулся, оголяя ряд ровных белых зубов.       На какой-то момент мы замолчали. — Почему только я вижу этот подвал? Почему он снился мне в кошмарах? — нечаянно наступила на кровь. В груди всё застыло. — Они играли с тобой, — Санхёк стоял ровно и несколько безучастно. — Кто «они»? — хитрый прищур глаз в мою сторону. — Такие же, как я, но они бы не стали «церемониться» и сразу же забрали бы твою душу. Я же так давно не принимал человеческий облик, что закончить всё так быстро, было бы нецелесообразно. — Ты заберёшь мою душу? Ты же сказал, что кукла питается кровью… — я начинала его бояться. — Кукла — кровью, я — душой, — кажется мне, что я ещё не скоро смогу нормально вздохнуть. — Ты меня боишься. Не стоит. Если ты будешь меня бояться, это будет неинтересно, — Санхёк аккуратно стёр дорожки от слёз с моих щёк, заставив на мгновение замереть. Он улыбнулся, но улыбка эта напоминала звериный оскал.

< … >

      Будто в замедленной съёмке, направилась к выходу из подвала. Мне нужен был кислород. Подошва ботинок неприятно хлюпала из-за крови, на которой ранее я стояла.       Оказавшись на улице, меня встретил унылый рассвет, вокруг не было ни души. — Проклятое место, — парень напугал меня, подойдя со спины. Действительно, проклятое. Я не стала отвечать. Нервы, что устроили большой забег несколько часов назад, утихли, а их место заняла апатия. — Почему ты обнял меня тогда? — посмотрела на него. Лучи солнца плавно плясали по его профилю, раскрашивая в золотые цвета и оранжевые оттенки. Если бы мне представилась возможность видеть его таким каждый день, то скорая смерть показалась бы мне более гуманной. — Потому что я давно не видел людей, и я не горю желанием возвращаться обратно, — обратно, это к «ним»?.. — А ещё мне понравился запах твоей души. Я буду трепетно ждать того момента, когда ты должна будешь внести свою последнюю плату, — лёгкая улыбка на его устах заставила меня измученно улыбнуться — не ему, а скорее, своей глупости и любопытству. — Тебя видят другие люди? — открыла подъездную дверь. Неумолимо хотелось обратно домой. — Меня может видеть только моя хозяйка, — здорово, теперь меня будут считать ненормальным шизофреником, разговаривающим с пустотой. — Думаю, это не самое важное, над чем тебе нужно беспокоиться.       Он ещё и мысли читает! Сил абсолютно не осталось. — Я полностью принадлежу своей владелице, как хозяйка полностью принадлежит мне, поэтому мне открыты все твои чувства, мысли и эмоции, как тебе дана безграничная сила в моём лице. — Снова ехидный смешок с его стороны. Я решила оставить эту реплику без ответа.       Осторожно прохожу в квартиру, иду мимо родительской спальни, захожу в свою комнату, заваливаясь на кровать и мгновенно засыпая. Думать совершенно не хотелось.       В этот раз я сплю без снов, но всё равно перед пробуждением предстает размытый образ Санхёка, как будто странное наваждение, преследующее путника. Он светится изнутри, будто ангел, умиротворённо улыбается, заставляя улыбаться и меня, но в ту же секунду вдруг становиться страшным безумцем, что своими сумасшедшими глазами прожигает во мне дыру вперемешку с кровавыми разводами на его мраморной коже…       Я вскакиваю с кровати, глотая спасительный воздух. В порыве минутной слабости утыкаюсь куда-то в ключицу Санхёка, непонятно откуда взявшегося. Сжимаю ткань его одежды и кажется проливаю несколько солёных капель. С его стороны не следует ни одной ответной реакции. Насколько понимаю, он находился в моей комнате и сидел возле кровати всю «ночь».       На улице уже во всю светило солнце. Родителей в квартире не оказалось, видимо ушли на работу. Встаю с кровати, иду в ванную комнату, выполняя все водные процедуры, переодеваюсь в чистую одежду и перевязываю порезанную в подвале руку.       Направляюсь на кухню готовить себе завтрак. — Не хочу здесь «жить».       Санхёк прислонился к стене, скрестив руки на груди. Лохмотья превратились в чёрный классический костюм с обтягивающими брюками и чёрную рубашку, верхние пуговицы которой были расстёгнуты. Теперь он был похож на какого-нибудь известного чеболя, владеющего огромным предприятием, какие сидят в высоких стеклянных зданиях, решая задачи по повышению своего дохода, а потом уезжают отдыхать на Мальдивы и лечить хроническую депрессию. — Ты должна переехать, — он ехидно ухмыляется, а глаза, всего на мгновение, становятся снова нечеловеческими. — Где же, интересно, я возьму для этого деньги? — отрываюсь от созерцания того, как в кружку медленно наливается капучино из кофеварки. — Для этого у тебя есть я, — пожимает плечами, будто это дело, само собой разумеющееся. — Стоит только приказать, и я исполню любое твоё желание. — И в чём подвох? — приподнимаю бровь, до сих пор не совсем понимая, в чём заключается взаимосвязь между куклой, которая «питается» кровью, и Санхёком, который «высасывает» души. — Ты хотела сказать «плата»? — наклонил голову. Есть совершенно перехотелось. — Одно воспоминание. — Одно воспоминание? — переспросила. — Да, я заберу всего одно твоё воспоминание, — снисходительная улыбка расцвела на его лице. — Насовсем? — в голове просто не вязалось то, что я могу что-то забыть с его помощью. — Насовсем. — Ты действительно так не хочешь здесь жить? — разве нечеловек может проявлять человеческие чувства?.. — Да, — от его взгляда стало как-то не по себе, будто бы он — леопард в тот самый ответственный момент, в который дикая кошка собирается сорваться на бег, чтобы догнать антилопу. Между нами застыла та самая секунда ожидания прыжка, после которой решится, догнало ли пятнистое животное антилопу или нет. — Хорошо, — села на стул, выдвинув его из-за стола. Он приподнял бровь. — Мне нужно пожелать новую квартиру? — Тебе нужно приказать, моя госпожа, — леопард срывается на бег, как и антилопа, увидевшая движение в бледной высокой траве. — Я приказываю тебе, — он почти догоняет светло-шоколадное животное, — перенести меня и мои вещи в новую квартиру… — кошка вгрызается зубами в сочное мясо, раздирая антилопу на части.       Чувствую поцелуй на своих губах, вот только это — отнюдь не поцелуй, скорее, вынужденное невесомое касание, но даже оно заставило неосознанно напрячься, а после расслабиться, так как тело одолела какая-то не своя слабость.       Я вдруг вспомнила о своём дне рождения лет десять назад, на которое никто из моих друзей не пришёл, потому что у моей одноклассницы тоже был день рождения и они предпочли мне её компанию. Я сидела за пустым столом на кухне и задувала свечи на праздничном торте с зефиром и шоколадной прослойкой. Тогда я пожелала себе нормальных друзей. Помню, как с работы пришли родители и увидели плачущую меня, стали обнимать и успокаивать, а потом мы, все вместе, пошли в кино. На душе стало как-то обидно и больно до слёз.       Чисто интуитивно почувствовала улыбку нечеловека сквозь касание.       А потом отчётливая картинка перед глазами стала потихоньку блёкнуть, пока её не заполнил мрак. Меня будто бы окатили холодной водой. Что только что произошло? Очнулась, как после транса. Из-за чего текут слёзы? Чувствую прикосновение Санхёка, его холодные губы. Он смотрит на меня глазами-крестиками, чуть отрывается на несколько миллиметров, а после снова мимолётно целует, уже по-настоящему, понимая, что я нахожусь «в сознании». Оставляет после себя несколько-секундный привкус чего-то, что я никогда не смогу понять, лёгкое оцепенение и что-то, что приносит одно лишь разочарование. — Из-за боли, любимая госпожа, — его глаза снова становятся человеческими. Он отходит на шаг, усмехаясь то ли победно, то ли наоборот из-за проигрыша. Самое интересное, что я даже не помню, как всё началось и почему я согласилась.       Когда глаза цепляются за просторную комнату в пастельных тонах, за большое окно, за кухонный гарнитур, за круглый стеклянный стол с шестью стульями, на одном из которых я сижу, за несколько дверей, уходящих в другие комнаты, — приходит осознание. На столе лежат документы, видимо, на квартиру. — Здесь… очень красиво, — сглатываю неприятный ком в горле. Встаю со стула, чуть покачиваясь. — Все вещи лежат в шкафу. Твои родители и друзья думают, что ты живёшь одна уже несколько месяцев, — Санхёк стоит посреди нового жилища, будто бы более… счастливый? Или наоборот грустный?       Вместе с воспоминаниями мужчина забрал не только память, эмоции и чувства, испытываемые в недалёком прошлом, он забрал и время. Время жизни. Всего-то день. Разве он что-то сыграет для той, которой жить осталось чуть больше года? — Знаешь, хозяйка, а ведь, если бы ты не зашла в тот подвал, они бы всё равно тебя убили.       Санхёк тоже её убьёт, но ведь он лучше, чем они?       А ведь антилопа забыла, что существуют ещё и гиены. Хроники марионеток