Путь Щитоносца

До рынка можно было добраться несколькими путями. Первый, самый короткий, лежал напрямик: вниз по улице, мимо одноэтажных домов с деревянными ставнями, вдоль зеленых изгородей под тенью плодовых деревьев. Этим коротким и безопасным путем ходила мать Лелио. Вторая дорога шла в обход квартала. Надо было несколько раз повернуть и пройти под высокой обветшалой аркой, построенной в честь забытого достижения какого-то правителя Кьяроскуро. Тогда открывался вид на разноцветные крыши торговых палаток, ровными рядами уходящих к высоким стенам старого города, за которыми на солнце сверкали дома и башни из стекла. Можно было несколько минут постоять, разглядывая до рези в глазах воздушные строения, сверкающие разноцветными бликами. Здесь обычно прогуливались соседи Лелио, если никуда не торопились и хотели поговорить о величии Кьяроскуро. Третий путь был короче второго, но длиннее первого. Он начинался на соседней улице. Между домами был узкий проход, заваленный старыми досками, битым кирпичом и другим строительным мусором, оставшимся с тех пор, когда на месте нескольких лачуг, сгоревших во время одного из погромов, выросли невысокие аккуратные домики. Отправляясь за покупками, Лелио шел этой дорогой. В квартале Лелио не любили. Взрослые делали вид, что не замечают слишком высокого для своих лет мальчишку со смуглой кожей и черными глазами, точно такими же, как у заправляющих всем в городе кочевников-делзанн. Только иногда Лелио слышал "ублюдок" или "выродок", со злостью и нескрываемой ненавистью брошенное ему в спину. Он бы не дожил и до пятнадцати, не будь у его матери достаточно денег, чтобы купить обвинительный приговор убийцам своего незаконнорожденно сына. Мальчика, чужого и ее народу, и народу его отца – мужчины, лица которого она толком не помнила. Местные дети, во всем следуя примеру родителей, никогда не брали Лелио в дворовые игры. А когда он достаточно подрос, чтобы уходить далеко от дома, не упускали возможности напасть и побить. На соседнюю улицу, где собиралась орда ничем не занятых мальчишек со всего квартала, путь Лелио был заказан. И тем не менее он неизменно ступал в узкий проход, где его почти всегда ждали. Каждый раз, когда мать, украдкой вытирая слезы, промывала его ссадины и царапины, она спрашивала Лелио, зачем он ищет неприятностей. И Лелио, не отличавшийся многословностью даже в разговорах с матерью, каждый раз терпеливо и спокойно объяснял, стараясь не вздрагивать от осторожных, но все равно болезненных прикосновений, что он не ищет драки – он просто никогда не бежит от нее.