Свитер

Звонок в дверь нарушил почти гробовую тишину. Именно в таком молчании проходили теперь их с Антоном вечера. Мужчина почти не отрывался от ноутбука, а Полина лежала в позе эмбриона тут же, на диване и думала, думала, думала о чем-то своём. Она даже не вздрогнула, когда легкие переливы звонка разнеслась по квартире. Звуки, запахи не могли выдернуть ее из мира бесконечных «если», «но», «почему». Полина была собрана на работе и совсем расклеивалась, стоило снять форму. Такую ненавистную теперь. В результате Антон открыл дверь, о чем-то коротко переговорил с вечерним визитёром. Овечкина очнулась только, когда из подъезда потянуло холодом. — Кто приходил? — Антона она нашла уже в ванной, куда тот направился, заперев дверь. — Соседи. Спрашивали, не мы ли начали ремонт, — Тарасов выглядел как обычно собранным. Однако Полина всматривалась в него, пытаясь отыскать хотя бы признак того, что приходил Кулагин. Пыталась, но не могла. А очень хотелось, чтобы это был он. За прошедшие дни Овечкина нарисовала с десяток сценариев их встречи: на работе, на улице, в магазине, у него дома… Самолюбие лучше всего тешил тот, где сначала Антон, не сдерживая эмоций, наносит удар Леше. Но Кулагин упрямо требует встречи с Полиной, а потом едва ли не на коленях вымаливает прощение за произошедший поцелуй и уверяет, торжественно клянётся, что ничего более с Наташей у него не было. Но Кулагин не приходил, не маячил в комнате отдыха персонала и позвонил лишь однажды. Это наталкивало на мысли о самом нежелательном сценарии. А если с ним что-то случилось? По её, Полины, вине? Выяснять отношения с надгробием не хотелось. Все, что произошло между ними не должно оказаться зарытым в землю. Поля хотела объяснений, даже готова была простить, но не находила сил сделать первый шаг. Снова. Гораздо легче было замерзать с Антоном, чем вновь сгорать вместе с Лешей. Спустя два дня ничего не изменилось. Разве что у Овечкиной был выходной, поэтому она планировала посвятить погружению в свои мысли весь день, за исключением пары часов, которые отнимет приготовление ужина. Надо отдать должное Антону — он не сказал ни слова упрека, а просто был рядом, заботился и, слава Богу, не заходил со своей любовью дальше, чем позволяла Полина. Однако уже в полдень просто лежать стало невыносимо скучно. Как иногда советуют психологи: хотите справиться с депрессией — погрузитесь в нее с головой, не отвлекаясь на жизнь. Девушка на собственном опыте оценила действенность совета. Какое-то время она пролистывала социальные сети и новости в интернете, а после включила фоном музыку, достала коврик и немного размялась. Но даже когда Полина уже без сил просто лежала на полу, часы показывали немногим более двух часов дня. Готовить ужин было рано, смотреть телевизор не хотелось, выходить из дома — тем более. Поэтому Овечкина с относительным энтузиазмом взялась за уборку квартиры. Антон и тут делал успехи, так что залежей пыли не наблюдалось даже в углах. А вот со стиркой Тарасов явно не дружил, поэтому Полина вывалила кучу грязного белья на пол в ванной и принялась сортировать — загружать машину предстояло не один раз. Вдруг ее взгляд зацепился за незнакомую вещь. Нет, она вполне могла быть в ее гардеробе, но… Но Полина готова была поклясться, что такого свитера у нее еще не было — иначе с какой стати она так о нем мечтала? Большой, розовый, который может согреть в долгий зимний вечер. Свитер был удивительно мягкий, приятный на ощупь, так что, прикоснувшись нему, девушка замерла на пару секунд. Именно такой, как она хотела. Как заказывала Кулагину. Полина, замешкавшись на пару секунд, все же надела свитер на себя, посмотрелась в зеркало и тяжело вздохнула. Воспоминания, которые отказывались приходить утром, сейчас заиграли новыми красками. Овечкина опустилась на пол, на белье, которое только что была полна решимости постирать. От надетого свитера стало тепло и даже жарко. Полина обхватила руками колени и тихонько заплакала. Такое случалось периодически в последние дни и ничего удивительного в этом не было. Хотелось спрятаться непонятно от кого, может от яркого искусственного света ламп, поэтому Поля натянула свитер себе на лицо, почти прикрыв голову. Это был ее личный кокон. Судорожный всхлип, вдох, другой — и вот она уже чувствует запах. От свитера пахнет пончиками, которые так любит Жанна, но это на поверхности. Чуть позднее чувствуется кофейный аромат. И запах… Полина не смогла бы описать его одним словом, но ощущения сделали все за нее — она будто вновь оказалась в кабине пилотов с Кулагиным. Наедине. Приступ ностальгии в этот раз прошел чуть быстрее, чем обычно. Причиной того явился вполне логичный вопрос, которым задалась Полина — откуда в ее квартире взялась эта вещь? Откуда взялось живое доказательство того, что ей не приснились все эти взгляды, вздохи, поцелуи и прикосновения, вскружившие голову? — Антон? Привет! Полина дома? — Жанна появилась на пороге ее квартиры с коробкой пончиков и еще каким-то свертком. Антон, открывший дверь, незаметно поморщился. Подруги невесты всегда вызывали у него противоречивые чувства, поскольку не устраивали его абсолютно. Но их, кажется, любила Полина, поэтому оставалось только смириться с их присутствием. Вот и стоящая сейчас напротив Жанна рассматривалась Тарасовым как помеха, что может разрушить их спокойный вечер. Пускать ее не хотелось абсолютно. — Привет! Дома, но она спит, — молодой человек бросил взгляд на диван — Полина не шелохнулась, а значит все под контролем. — Жалко, я думала, посидим, поболтаем о девичьем… — Видимо, не сегодня, — Антон постарался максимально дружелюбно улыбнуться Жанне, чтобы та ничего не заподозрила. — Антон, ты передай ей хотя бы вот это, — девушка протянула Тарасову коробку с пончиками и тот самый сверток. — Что там? — Пончики, — Жанна на секунду запнулась. — И там еще один подарок. Свитер. Полина давно такой просила ей связать. Вот, закончила. — Спасибо, Жанна, я передам. До свидания! Антон поспешил захлопнуть дверь, пока разговор в прихожей не заинтересовал Полину. Он не видел, скорее чувствовал, что она вот-вот встанет. В мгновенье ока пончики оказались в холодильнике, а свитер парень не придумал пристроить никуда лучше, чем в стирку. Он надеялся, что Полина еще не скоро проявит интерес к домашним делам. Полина, может, и не догадалась бы о судьбе свитера, если бы не этот запах и найденные через пару минут в холодильнике уже не первой свежести пончики. Овечкина так и застыла перед открытым холодильником, из которого на нее смотрела яркая и до жути знакомая коробочка. Пазл складывался постепенно. В том, что свитер принес не лично Кулагин, она не сомневалась. Иначе Антон не сдержался бы и сбылся бы тот самый заветный сценарий. Оставались девочки, а, судя по пончикам, конкретно Жанна. Поля даже усмехнулась. Слишком велика в этой истории была роль лучшей подруги. Жанна первая рассказал ей о чувствах командира, убедила пойти на примирение, когда не хватало собственной решительности. И все та же Жанна обещала связать ей свитер, когда не оценила сердечко в исполнении Кулагина. Так кто же все-таки воплотил в жизнь ее, нет, не мечту, скорее желание? Девушка снова вдохнула в себя аромат, что сохранил свитер даже спустя пару дней пребывания в корзине для белья. Сильный, почти въевшийся запах из кабины наталкивал на определенные мысли, но верить в них Полина не торопилась… Недовольно пискнувший из-за до сих пор отворенной дверцы холодильник вернул Овечкину в реальность. Одного взгляда на часы хватило, чтобы понять — времени до прихода Антона осталось мало. Поэтому Полина быстро вернула вещи в корзину, постаравшись замаскировать все так, чтобы не было ощущения, что она вообще в них копалась. Был возвращен на место коврик для зарядки. А свитер девушка, недолго думая, запихала в свой чемодан, с которым не расставалась на работе. Даже если он не прибавит ей решительности, хотя бы согреет — завтра надо было снова лететь в Мурманск. Антон был удивлен, когда обнаружил Полину не в постели, а за приготовлением ужина. Однако ее рассказы о том, что она поднялась, почувствовав голод, его, кажется, убедили. — Тош, а откуда у нас пончики? — Полина задала этот вопрос по ходу разговора, почти невзначай, когда Антон открыл холодильник. — Эти? — он на секунду замялся, но продолжил максимально убедительно. — Помнишь, я тебя на работу подвозил? Вот, купил, думал, потом перекушу. Да так и забыл. — Понятно, — девушка сохраняла спокойствие. Поля старалась показать, что не заметила подвоха, не видит фальши в ответе. И она бы поверила. Если бы не этот свитер, что впитал в себя запах баварского крема… *** Алексей Кулагин отдыхал в своем номере между рейсами. С некоторых пор рейсы в Сочи стали бичом его существования, потому что слишком смешанные чувства вызывал этот город. Впрочем, отвлекало вязание. Настоящий русский релакс, как говорила Жанна. Только с недавних пор Леша взял за привычку все связанное оставлять в отеле. Пледы, шарфы — обычно он вязал полотна без начала и конца, останавливаясь по мере необходимости. Но дома у него уже лежали пара безразмерных свитеров, несколько пар носков и изящный шарф-снуд светло-розового цвета. Только подарить его теперь было некому. И от этой мысли отвлекала петля, вторая… Они тянулись друг за другом, уже почти непринужденно, поэтому ненужные мысли все-таки уходили из головы не всегда. Но сейчас Кулагин решил освоить «косичку», чтобы разнообразить свои творения, так что был полностью погружен в процесс. Поэтому, когда в дверь номера постучали, он не сразу понял, что кто-то пришел именно к нему. Но стук повторился, так что пришлось бросать незаконченный ряд и отпирать дверь. — Я тебя слушаю, — появление в номере Полины выглядело как сон, как кульминация комедийного сериала. Она влетела, не спрашивая разрешения, и сейчас внимательно оглядывала комнату. Замеченные на кровати спицы и нитки заставили немного выдохнуть — очень не хотелось застать Кулагина в объятиях очередной «Тамары». — Овечкина, ты… Ты как здесь оказалась? — Леша стоял в небольшом коридоре, не решаясь вернуться в комнату, где сейчас была девушка. — На самолете, — хотелось съязвить, но… Но не повернулся язык. — Кулагин, какого черта ты передал мне этот чертов свитер? Зачем? Решил еще раз поиграть на моих чувствах? Думаешь, предыдущих двух раз мне не хватило? — Двух? О чем ты говоришь? — Поцелуй с твоей бывшей, а потом она же в твоей постели. Или ты считаешь это все за один? — В постели? Овечкина, что ты там опять увидела? — Леша не выдержал и все-таки подошел ближе. Хотелось встряхнуть ее хорошенько, чтобы все дурные мысли покинули эту светлую голову. — Я пришла к тебе поговорить, — Полина выдохнула. Постепенно выветривалась та стопка водки, которую она выпила пару минут назад. А вместе с ней уходила вся та наглость и решительность, которой иногда не хватало, нет, не в профессиональной, но в личной жизни. — Но в твоей постели была Наташа. — Чего? Ты вообще в курсе, что галлюцинации лечат только психотерапевты? — Кулагин постепенно выходил из себя. Вот вроде и ждал, чтобы Полина пришла, но разговор не клеился и хотелось начать все сначала. Овечкина не выдержала, резко крутанулась на каблуках и направилась в сторону выхода. Леша, поняв, что уходит она, похоже, навсегда, схватил ее за руку в последний момент и почти швырнул на кровать. Довольно грубо, но… По-другому ее остановить не получилось бы. — То есть хочешь сказать, что твоя бывшая оказалась в твоей кровати случайно? — Полина смотрела исподлобья и даже немного надулась. Что ж, имела полное право.  — Да я понятия не имею, о чем ты говоришь, — Кулагин всплеснул руками, но уже через пару секунд присел рядом с девушкой. — Полин, ну честно. Наташа меня не интересует… Месяца два уже точно. Сначала Лиза была, а потом я в тебя влюбился, как мальчишка. Вон, видишь, стресс снимаю… — Леша кивнул на уже связанные плед и пару шарфиков. — Хорошо, допустим, — Полина не могла сидеть рядом, так что слышала его дыхание. — Свитер — твоих рук дело? — Да. Понравился? — Кулагин попытался взять девушку за руку, но Овечкина легко выдернула ее и поднялась с постели. — Спасибо. Не стоило, но правда, спасибо, — Поля не поднимала глаз и осторожно двигалась в сторону выхода из номера. Зачем она пришла? Услышать оправдание — вот оно. Поверила? Отчасти. Не до конца, но… Сильно кольнуло сердце. Ошибка. Все это одна сплошная ошибка — найти его, обманув Степанова, Антона и даже Митю. Быть здесь тоже ошибка. И разговаривать с ним. Забыть, зачеркнуть и обратно, в свой кокон. — Это все? — Леша тоже поднялся и осторожно двигался на Полину, пытаясь добиться того, чтобы путь к отступлению был отрезан. Не собирался он отпускать ее! Уж точно не сейчас, когда, казалось, они все выяснили. Теперь не спасут ни спицы, ни алкоголь — будет очень больно. Еще больнее, чем пару недель назад. — Что насчет нас? — Кулагин, у меня теперь есть свитер, — Полина чуть улыбнулась. — Согреет, обнимет. — Да, но ни один свитер не сделает так, — Кулагин все-таки оттеснил девушку не к двери, а стене, так что для нее выбраться из номера теперь не представлялось возможным. Леша пользовался моментом и легко поцеловал девушку в губы. Будто дразнил, обещая большее за хорошее поведение. А может просто оставлял себе и ей шанс не прибавлять еще один поцелуй к воспоминаниям, которые придется тщательно затирать пару лет. — Кулагин, что ты себе позволяешь? — Поля смотрела ошарашенно, не желая признавать того, что сейчас произошло. — Вообще-то, я твой первый пилот, так что… — он снова поцеловал ее, на этот раз уже по-настоящему. — Формально, сейчас это неверное утверждение, — после второго поцелуя Полина уже откровенно улыбалась. К черту пошли все проблемы последних недель. Было просто хорошо. Здесь и сейчас. — Ну, через восемь часов вернемся в Москву, — Леша посмотрел на часы, чтобы удостовериться. — И можем исправить это. Овечкина только коротко кивнула и уже сама потянулась за новым поцелуем. — У тебя есть восемь часов, чтобы доказать, что я не совершила еще одну ошибку.