Эвакуация

Аоши Шиномори подпёр стенку. Сайто выжидательно выгнул бровь. Камия Каору, расположившаяся на краешке стула, нервно теребила шнуровку серебристого оби, повязанного поверх тёмно-синего хлопкового кимоно. Эти цвета шли ей необыкновенно — подчёркивали и без того яркие глаза, оттеняли матовую бархатистость кожи и зарумянившиеся нежные скулы. Её тёплая и чрезвычайно темпераментная ки не поддавалась никакой маскировке. К девушке удивительным образом влекло. Сайто подивился некоторой неоднозначности своей реакции на девушку. Возможно на него повлияли откровения Хейшина? Камию Каору он знал чуть больше четырёх месяцев, но никогда не идентифицировал её как самостоятельную личность. Он, как и многие, именовал сопливую хозяйку игрушечного додзё не иначе как «женщиной Баттосая», хотя, по правде сказать, до таковой ей ещё было далеко. Вместе с тем Химуре, застрявшему на полпути от грешника к святому в весьма неудобной позе, явно было не до женщин. Девчонка крутилась вокруг рыжеволосого как назойливый шмель: умудрялась появляться в самых неподходящих местах, отвратительно влияла на концентрацию мечника, но тем не менее чем-то его подле себя удерживала. Сейчас, ощущая её пульсирующую, не лишённую сладкой чувственности теплоту, Сайто начинал догадываться о природе привязанности экс-хитокири. Молчание, между тем, затягивалось. На Камию напала временная немота. Она силилась что-то сообщить, но видно никак не могла подобрать нужных слов. Шиномори и вовсе слился со стенкой. Сайто вздохнул и взял инициативу на себя. — Как поживает Батто… Химура? — осведомился инспектор. — Он уже встал на ноги? Этот простой вопрос наконец-то выдернул Камию из ступора. Она распрямилась и послала Сайто согревающую волну благодарности. — Пока у него постельный режим, — проговорила девушка. — Но раны затягиваются быстро. Мы надеемся на скорое выздоровление. Спасибо за ваше внимание, Сайто-сан. И позвольте поблагодарить за ту помощь, что вы оказали нам в эти трудные и страшные дни. — она встала и медленно церемониально поклонилась. — Спокойно, спокойно, — махнул рукой Сайто. — Я делал свою работу. Остальные члены группы в порядке? Пацану вашему кажется сильно досталось. Да и Сагара был не в норме, как обычно… — Благодаря уходу Мегуми-сан, они быстро идут на поправку. Яхико пока тоже ещё лежит, но Саноске я уже дважды заставала на кухне, таскающим еду, — в голосе Камии зазвенели смешинки. Сайто состроил скептическую гримасу и решил воспользоваться моментом внезапной искренности. — А сама как? Тебе же тоже пришлось несладко. Там — на острове, — многозначительно намекнул он. Лёгкое чувство паники она подавила в считанные секунды, но поняв, что замешательство не удалось скрыть, спокойно выдержала его острый взгляд. Но тут же сцепила руки на груди — защищается. — Я нормально, что со мной станется. Для девушки, которую десять дней удерживал в заточении психопат-мститель, ты держишься великолепно. Даже слишком. Может у Хейшина разыгралось воображение? Четверо ночей в апартаментах с боссом? В халате на голое тело? Пошёл биться с Баттосаем за его женщину? Считает ли Эниши тебя своим украденным трофеем? Предъявит ли на тебя права? Где это произойдёт? А главное — не будет ли ошибкой использовать тебя в качестве наживки? — Итак, зачем вы здесь? — Сайто решил заканчивать с прелюдиями. Камия выдохнула и сложила нервные ладони на коленках. Теперь она опустила глаза. Сайто кожей ощущал как колотится её сердце. — Сайто-сан, я пришла с необычной просьбой, — начала она, скрыв глаза под чёлкой. — Из всех наших знакомых — вы единственный кто знал Кеншина в то время, когда он был хитокири. Даже не так… Вы, похоже, единственный, кто видел его в деле… Прошу вас…расскажите… Кем были люди, которых отправил на тот свет? Кем были его жертвы? Она замолчала, очевидно пытаясь доосмыслить свою просьбу и перевести её в более убедительные слова. Сайто видел, что разговор даётся ей с трудом. Он почувствовал как уверенность и решительность её ки топится в чувстве вины, стыда и сомнения. Похоже ей отвратительна сама ситуация обсуждения Баттосая за его спиной, догадался инспектор. Но она всё равно делает это. Почему? Не замешан ли в этом Эниши? Тем не менее на вопрос следовало как-то реагировать. Сайто перевёл взгляд на Шиномори. — Коль ты её привёл сюда, полагаю, что тебе эту нелепую просьбу она уже озвучивала. Интересно знать, что ты ответил? Окашира отсоединился от стены и наконец-то соизволил открыть рот. — Ну, что я мог рассказать? В те времена меня не было в столице. Легенды о киотских хитокири доходили до нас в пересказах, зачастую сильно преувеличенных. Я посоветовал Каору-сан посетить любой из токийских или киотских театров. Там регулярно ставят спектакли, где Баттосай — один из главных героев. Сайто не смог скрыть усмешки. Пару месяцев назад он и сам попал на подобный спектакль — жена Токио загнала его туда буквально пинками. Показывали «Легендарных Шинсенгуми» — весьма популярный сейчас сюжет. Он был позабавлен, увидев на сцене своих командиров Кондо и Хиджикату, юного Окиту, Хараду с копьём и самого себя, размахивающего палкой. Поочерёдно все они сражались с хитокири Баттосаем — актёром в ярко-красном парике и в сложном, подчёркивающем демоническую сущность персонажа, гриме. Надо сказать, что впятером они всё-таки его одолевали. В финале спектакля хитокири с душераздирающем воем проваливался в яму под сценой, очевидно символизирующей ад. Сайто даже не пытался размышлять о том, почему именно их, относительно небольшой и далеко не безупречный с точки зрения общепринятых добродетелей, отряд заслужил всенародную любовь и был прославлен по всей Японии. Несмотря на то, что Шинсенгуми оказались на стороне проигравших, правительство Патриотов не видело в распространении мифа о героическом киотском ополчении ничего контрреволюционного. Легенда о Шинсенгуми стала фактически второй Тюсингурой. В сущности, она воспевала вечные ценности — верность, мужество, братство, храбрость и благородство. Имя Хитокири Баттосая, в свою очередь, ассоциировалось с подлым коварством, жаждой насилия, слепой яростью, хаосом, и тёмной неконтролируемой силой. — Я была в театре, — Камия гневно сверкнула глазами в сторону Шиномори. — Мы ходили вместе с Кеншином и остальными на «Четырёх хитокири». Это история про наёмных убийц Патриотов. Там рассказывалось, что у каждого из них своя судьба. Например сацумский хитокири Хандзиро стал генералом и принимал капитуляцию Айзу. И у него была верная жена, которая владела боевыми искусствами. А хитокири Окадо Изу постоянно мучает совесть за одно совершённое убийство и он уходит в буддийские монахи. Хитокири Тайсо — просто красавчик, погибший героем. И только к Баттосаю нет никакого снисхождения. До конца пьесы он продолжает убивать без разбору, просто потому что это ему нравится. Но это же чудовищная ложь! Я не знаю какими были те другие хитокири, но Кеншин — самый мягкий и великодушный человек из тех, кого я когда-либо знала. И он ненавидит насилие! Сайто не выдержал и расхохотался. Про «Четырёх хитокрири» он слышал впервые. Но в сложившейся ситуации требовалось быть серьёзным. — Камия-сан, всякая легенда становится легендой от недостатка правдивой информации, — назидательно заметил инспектор. — В то время Патриотам был выгоден миф о кровавом палаче — они его всеми силами поддерживали. Можно сказать, что был период, когда кроме этого мифа у Патриотов больше ничего и не было. Кроме того, нельзя отрицать и некую задокументированную правду. Выполняя обязанности хитокири, Баттосай и вправду положил немало народу. Террор года Гэндзи, когда в Киото чуть ли не каждый день находили убитых сторонников Бакуфу, спровоцировала фракция Чоушу. Сейчас в этом, кажется, уже мало кто сомневается. Но вряд ли кто-то из здравствующих Патриотов назовёт тебе имена тех, кого они приговаривали к смерти. А коль уж тебе так приспичило, почему бы не спросить самого Химуру? — Вы же знаете Сайто-сан, я не могу говорить с ним об этом! — Девчонка смотрела на него с отчаянием. — О чём угодно, но только не об убийствах… Это будет…будет предательством по отношению к Кеншину. Он замкнётся окончательно и чего доброго — снова уйдёт странствовать. Было заметно, что эта мысль причиняет ей боль. — Тогда может не стоит предавать? Принимай его и дальше таким, какой он есть. Сайто подался вперёд и резко, почти интимно, притянул Камию себе. Обонятельное ощущение тоже о многом ему могло сказать. Она пахла сладким миндалём с едва заметной нотой алоэ. Запах предательства таким не был. Сайто почувствовал как она напрягает мышцы, готовясь к обороне. В углу зашевелился Шиномори, его ки предупреждающе вспыхнула. Сайто с лёгким сожалением отпустил Камию, отошёл к столу и чиркнул спичкой, закуривая очередную сигарету. Пора бы уже наведаться домой, к жене. Камия Каору смотрела на него исподлобья, не пытаясь даже поправить выбившийся, из-за тактильных экспериментов Сайто, воротничок эри. — Зачем тебе это нужно? — наконец спросил он. — Ты полгода живёшь с Химурой под одной крышей и никогда не интересовалась его прошлым. За это, полагаю, он тебя и ценит. Что случилось сейчас, Камия Каору, что ты решила сунуть нос туда, куда хорошие девочки его обычно его не суют? Девушка снова выпрямилась на своём стуле. — Сайто-сан, прошло больше десяти лет с тех пор как он последний раз зарубил человека. — заговорила она взволнованно. — Но Кеншин до сих пор не может себя простить. Если он не сделает этого, движения вперёд не будет и он умрёт, мучимый раскаянием. Даже сейчас, после битвы с Эниши, Кеншин не знает, сможет ли наполнить свою жизнь новым смыслом. Казалось бы, уже много раз об этом говорили. Надо просто жить. Мы — его друзья — не устаём повторять: Кеншин — живи, Кеншин — не вздумай умереть, Кеншин — ты нужен. Он кивает, соглашается, но стоит у нас на пороге возникнуть очередному посланцу из прошлого — всё рушится. Сайто-сан, он стольких людей вернул на правильный путь, - тут Камия бросила быстрый взгляд на Шиномори. - Но кто вернёт его самого? Я хочу…должна помочь ему! Но отрицая прошлое хитокири, я буду только усугублять его боль. Я должна понять кем он был…и кто он есть… Сайто почувствовал, раздражающий зуд в затылке. Он всегда появлялся, когда он пытался осмыслить причины странного перерождения Химуры. Собственно говоря, все противники мечника заходили в логический тупик, когда он отвечал на вызов, вынимая сакабато. Само существование неубивающего меча было нонсенсом, оскорблением, ошибкой. Сайто был напрочь лишён каких-либо рефлексий по отношению к своему, не менее кровавому, прошлому. Он руководствовался личным кодексом, который предписывал уничтожать любое зло на месте. Будучи натурой цельной, капитан третьего подразделения Шинсенгуми привык доверять своему чутью на злодеев и пока ещё ни разу не ошибся. Так он предпочитал думать. У Химуры же всё было поставлено с ног на голову. В его шкале ценностей злодеи имели миллион оттенков. Он поклялся не убивать, но не смог найти в себе сил отказаться от меча. Да, он не отнимал жизни, но наносил довольно жестокие увечья своим противникам. Многие из них становились инвалидами. О какой уж тут гуманности можно было говорить? Как ни крути, но Химура Баттосай, спрятавшийся под маской Рурони, оставался агрессивным и жёстким парнем, не отказавшимся от намерений вершить своё собственное правосудие. Но он же тянулся к мирной жизни и хрупкому счастью с этой вот внезапно повзрослевшей и ставшей такой…хмм соблазнительной, девчонкой. Сайто не мог понять, что мешает Химуре примирить две своих личности и обрести гармонию. Наверное он тоже слегка ненормален, как и его дражайший родственничек, которого, кстати, надлежало поймать. — Мы продолжим этот разговор в «Сарубайя», — принял решение инспектор. Камия и Шиномори почти синхронно вскинули на него непонимающие взоры. — Это ресторан. Неподалёку, — пояснил Сайто. — Там есть отдельные комнаты. Надеюсь, Камия-сан, тебя не смутит последовать туда вместе со мной и с Шиномори-саном? На пустой желудок мне будет трудно что-либо рассказывать.