insatiable

Ему никогда не нравилось здание верховного суда Нью-Йорка. Похожее на храм, оно всегда вызывало у него странные эмоции. Что-то среднее между растерянностью и страхом. И ему это никогда не нравилось, ведь это говорило о том, что он позволил себе допустить ошибку, способную поставить жирную точку в его карьере. Вот и сейчас, сидя на ступеньках и прислонившись к одной из колонн, он чувствовал точно такое же гнетущее нечто. Заседание уже идёт несколько часов. И этот перерыв уже пятый. Он бросает взгляд на застывшего в стороне Сноу и Старка. Суровые, ничего не выражающие лица. Петир усмехается и тянется к пачке сигарет, купленной в одном из автоматов в здании. Прокрутив сигарету, он подносит её ко рту и, зажав зубами, прикуривает. Во рту появляется неприятный привкус дешёвого табака и бумаги. Он морщится, но продолжает курить, выпуская в воздух тоненькие струйки дыма. Это чертовски утомительно. Все эти ответы на вопросы и внимательные взгляды порядком надоели. Да ещё и судья, который был назначен всего несколько недель назад. Петир нервно выдыхает. Ещё чуть-чуть и его объявят виновным. Судя по тому, что было зачитано, шансов у него никаких. Он откидывает голову, всматриваясь в посеревшее небо. Кажется, будет дождь. Это будет очень символично. Гроза, а его выводят в наручниках и усаживают в машину, направляющуюся в часть, где он в последний раз переночует. Его ещё раз подстригут, заставят побриться и выдадут несколько комплектов оранжевой формы, в которой он будет вынужден провести всю свою жизнь. Неплохая перспектива. Блядь. Петир сплёвывает. Всё пошло не так, как он задумал. Он пойман практически с поличным. У него нет ничего, что могло бы доказать невиновность. К его словам прислушиваться никто не будет. Особенно, учитывая его репутацию. Документов, подтверждающих его правоту — нет. Так же, как и нет Сансы. Он прикусывает губу, чтобы не застонать. Пожалуй, это самое обидное. Чувство, что в заживающую рану вонзают клинок и начинают прокручивать. Он почти готов закричать. Только толку то от этого? — Заседание возобновится через десять минут. Он открывает глаза, смотря на вышедшего к ним представителя. Окинув всех скучающим взглядом, немолодой мужчина, семеня, направляется назад, пытаясь скрыться от поднявшегося ветра. Итак, у него есть десять минут. Петир встаёт, поправляя брюки. Несколько сотрудников полиции тут же возникают рядом. Боже, ну неужели Сноу настолько туп, что думает, будто бы он попытается сбежать. Это же просто глупо. Хотя… он бросает взгляд на молодого комиссара. Ладно, он действительно туп. Усмехнувшись этой мысли, Петир достаёт ещё одну сигарету и вновь прикуривает. Это заседание похоже на какую-то дешёвую постановку. Нед и Кэт, молча сидящие на самых дальних рядах, Сноу с глупым выражением лица, представитель обвинения, брызжущий слюной и пытающийся доказать его виновность и он — в том же самом костюме, в котором и был арестован. А ещё этот новый судья, выбившийся, не пойми как в верхушку. Каплевидные очки на противной морде. Где-то он его видел. Может быть в своём борделе? Нужно будет уточнить у него это, после того, как вынесут приговор. — Господи, какая же дрянь, — бормочет он, раздавливая носком ботинка окурок. — Бейлиш, — раздаётся за спиной голос Сноу. — Нам пора. Нам? Ну да, одному за решётку, а другому за славой. Он засовывает руки в карманы и напоследок окидывает взглядом улицу. О, а дождь действительно начинается. Что ж, нужно покончить со всем этим побыстрее. В сопровождении двух сотрудников, он поднимается по лестнице, скрываясь внутри. Его тяжёлые шаги разносятся гулким эхом. Петир снова оглядывает холл с пустующими комнатками для репортёров. И на этом спасибо. Зал уже открыт. Он проскальзывает внутрь, занимая своё место и устало растягивается на столе. Так странно, толком ничего не делал, но сил нет. Даже бороться не хочется. Поскорее бы всё это закончилось, и от него отстали. Ему уже всё равно. Апатия — неплохое чувство. Особенно тогда, когда перегораешь. Злостью он себе уже не поможет, а так, хоть до последнего сохранит свою пошатнувшуюся невозмутимость и не даст поводов для радости Старку и Сноу. Хотя в завтрашних газетах всё равно напишут о его разбитом состоянии, слезах и мольбе о прощении. Двери напротив него раскрываются, и в зал выходят молоденькая стенографистка и судебный клерк. Перехватив его взгляд, девушка смущённо улыбается. Ух ты, кажется, у него есть немая поддержка. Он усмехается, наклоняя голову. Шатенка, с аккуратными миловидными чертами. Симпатичная, но что-то не то. Не тот цвет волос, не те глаза, всё не то. Он обречённо вздыхает. — Итак, продолжим? — раздаётся уставший голос и за стол на судейском подиуме усаживается низкий лысоватый мужчина. Петир выпрямляется, устремляя свой взгляд на судью. Тот поправляет очки и, взяв очередную стопку документов, пробегает по ней взглядом. Сделав несколько заметок, судья отрывается от документов и поднимает свой взгляд на него. Губы Петира расплываются в улыбке. Точно, он был у него в борделе. Предпочитал мулаток. — Так, значит, вы помогали мистеру Старку с его фирмой, — в очередной раз переспрашивает судья. — Как долго? — Года два. — Два года? — встревает обвинение. — А что произошло потом? — Потом мистер Старк отказался от моих услуг ввиду их дороговизны. — Вы помогали отцу своей жены за деньги? — переспрашивает судья. — И как к этому относилась ваша жена? Они издеваются?! Какое это имеет отношение к его делу?! Петир глубоко вздыхает, пытаясь успокоиться. Идиоты, блядь. Просто идиоты! — Не знаю, — он пожимает плечами. — Моя жена никогда не интересовалась моим бизнесом. — Никаким? — глаза судьи за линзами очков сверкают. — Никаким. Ему кажется или судья усмехается? Ну конечно этот болван знает, что Санса успела вытащить всех проституток из части. Жаль, что ему не удалось посмотреть на Сноу. Он готов отдать всё на свете, чтобы увидеть, как этот придурок растерянно хлопает глазами. — Мистер Бейлиш, — он переводит взгляд на прокурора. — Скажите, а ваш брак, с дочерью мистера Старка, никак не связан с желанием подобраться поближе к компании? — Нет, — резко выплёвывает он. — Никак. — Вы нервничаете? Почему? — Я не понимаю, какое отношение моя жена имеет к обвинениям, выдвигаемым мне комиссаром Сноу, — процеживает он сквозь зубы, смотря на судью. Судья задумчиво оглядывает его и еле заметно кивает. Петир нервно выдыхает. Ещё чуть-чуть и он набросится на этого прокурора. — Вы утверждаете, что ваша жена никогда не интересовалась бизнесом, — продолжает представитель обвинения. — Но, тем не менее, несколько месяцев назад вы распорядились передать право на ценные бумаги и акции именно ей. Прошу заметить, что эта операция была произведена за пару месяцев до вашего ареста и…. — И вы хотите сказать, что я заранее знал о своём возможном аресте, — перебивает Петир прокурора. — Вы очень наблюдательны. — Враждебно продолжает он. — Боюсь только, что ваши предположения неверны. Прокурор бросает взгляд на Сноу и снова возвращается к нему. — У меня больше нет вопросов. Ублюдок. Петир разжимает кулак. Плюс один в его список. Обязательно разберётся с этим уродом. Осталось только выбраться отсюда. Ну что ещё за хрень?! Он привстаёт, замечая, что дверь за спиной судьи открывается и показывается пожилой мужчина, объявлявший ранее о перерывах. Наклонившись к судье, мужчина что-то шепчет, почёсывая переносицу. — Я понял, — долетает до его ушей. — Это было пришито к делу? Нет? Мне нужно ознакомиться. — Судья оборачивается. — Объявляется перерыв. Проклятье. Петир стонет. Нет, это просто невыносимо. Перерыв. Ещё перерыв. И ещё один. Блядь, ну неужели так сложно потратить три часа и распустить всех? Он стягивает с себя галстук, бросая его на стол. Нужно чем-нибудь заняться. Звёзды на флаге он уже считал. Да и количество стульев в зале он пересчитал. И панели на стене перед собой. Чёрт. Зевнув, он снова растягивается на столе. Вытянув левую руку, он кладёт на неё голову и закрывает глаза, вслушиваясь в доносящееся в зале бубнение. На него наверняка смотрит Кэт. Интересно, что она думает в этот момент. Неужели считает, что поступает правильно? Хотя, о чём тут говорить, если она предлагала ему развестись с Сансой в обмен на его свободу. Просто не верится, что ей это вообще пришло в голову. Он усмехается, вспоминая, как вошёл в переговорную и сел напротив неё, сказав, что подумал над предложением и готов дать свой ответ. В тот момент, впервые за долгое время, он увидел на лице Кэт интерес. Наклонив голову, она молча барабанила пальцами по столу, ожидая, когда он начнёт говорить, а услышав его «нет», просто встала и вышла, оставив его одного. И всё-таки, какая удивительная штука жизнь. Вот, вроде бы, у тебя в руках богатство, связи и та, ради которой ты ломаешь себя, а вот щелчок пальцев и ничего этого нет. Будет ли он скучать по этому? Да, будет. Да что уж там. Он уже скучает. Скучает по озорному взгляду Эллиота, решившего в очередной раз устроить в его кабинете перевалочный пункт для своих игрушек. Скучает по Сансе. Боже, как же ему не хватает возможности лечь рядом, притянуть её к себе и замереть, пытаясь подстроиться под её дыхание. Чёрт. Чёрт. Чёрт! Он резко садится и сжимает голову руками. Это просто невозможно! Ещё это идиотское чувство, что за ним следят. Он оглядывает зал, пытаясь понять, почему ему так некомфортно. Кэт и Нэд сидят, переговариваясь со Сноу и бросая на него враждебные взгляды, у выхода из зала сотрудники полиции, стенографистка успела пересесть и теперь сидит в нескольких метрах, бросая на него любопытные взгляды. Всё не то! Он морщится. Может ему это кажется? Петир задерживает дыхание, пытаясь понять, кто ещё может смотреть на него. Он даже встаёт, в очередной раз, оглядывая зал, но это не помогает. Кроме присутствовавших ранее, здесь никого больше нет. Хм…. Он усаживается, продолжая чувствовать некое покалывание по всему его телу. Так, хватит с него, ему просто необходимо покурить, иначе он просто сойдёт с ума. Встав, он обходит деревянный заборчик и направляется к выходу. Сотрудники полиции тут же устремляются за ним. Сопровождаемый ими, он выходит на улицу и ёжится от холода. До лица долетают косые капли дождя. Недолго думая, он прибавляет шаг, выходя из-под крыши. Копы останавливаются, ошеломлённо глядя на него. Он усмехается и, повернувшись к ним лицом, расставляет руки. Странное, чертовски приятное чувство. Стоять в насквозь промокшем костюме и смотреть на сотрудников полиции, скрывающихся под крышей. Усмехнувшись, он достаёт из кармана намокшую пачку сигарет. Хоть бы несколько штучек остались сухими. К его удивлению, внутри пачки сухо. Стараясь не намочить сигарету, он прикуривает, на несколько секунд, забывая обо всём. Он даже забывает о том свербящем затылок взгляде, как вдруг снова ощущает его. Что за чёрт?! Он оборачивается, оглядывая улицу. Прохожие под зонтами слишком заняты собственными мыслями и на него никто не обращает внимание. Петир хмурится. Не докурив сигарету, он бросает её на ступеньках и устремляется к входу в здание суда. По телу ползут мурашки, когда он оказывается внутри. Слишком резкий, приятный перепад. Он ухмыляется, представляя, как на него будут смотреть, когда он зайдёт внутрь. Мокрый, взъерошенный, с безразличным взглядом и желание поскорее разобраться со всем этим дерьмом. — Я не понимаю! — долетает до него голос Сноу. — Какие ещё документы?! — Вот эти, — Петир застывает в дверях зала, смотря сгрудившихся у стола судьи Сноу, представителя обвинения и Старка. — Разве вы с ними незнакомы? Сердце начинает бешено стучать. Крадучись, он подходит заборчику, отделяющему его, от остальных. — Это не может быть, — бормочет Старк, пролистывая страницы. — Это какая-то ошибка. — Но ведь вы подтверждаете, что осуществляли эти операции? Губы вздрагивают в улыбке. Так вот оно что. Он облизывает губы и медленно обводит взглядом зал, пока не замечает её, спорящую в углу с Кэт. Дыхание перехватывает. До него даже не сразу доходит, что судья стучит молотком. Отлипнув от заборчика, Петир делает неуверенный шаг, по направлению к Сансе, но его тут же останавливает один из сотрудников. — Заседание продолжается. Вы обязаны сохранять своё место. — Отвали, — выплёвывает он, не сводя глаз с Сансы. Словно почувствовав, что он смотрит на неё, она поворачивается. Их взгляды встречаются. В мыслях беспорядок. Синие глаза зло сверкают, обдавая его такой убийственной силой, что он готов поддаться их влиянию и замертво упасть. Санса. Она гордо вздёргивает подбородок и отводит от него свой взгляд. Нет. Нет. Нет. Он стряхивает с себя руку копа и делает ещё один шаг, но тот снова хватает его за локоть. Не успевая остановить себя, он со всей силы толкает сотрудника на деревянный забор. Раздаётся сумасшедший грохот и треск. Блядь. Краем глаза он замечает, как на него бежит Сноу и ещё один коп. Не успевая увернуться, он получает дубинкой в живот и сгибается. Руки заламывают назад, стягивая. Он пытается вырваться, но попытки пресекаются звяканьем наручников. Схватив сзади за руки, его встряхивают, заставляя разогнуться. — М-м-м, доблестная полиция во всей своей красе, — раздаётся смеющийся голос Мартелла. — Мальчики, у вас других проблем нет? Очередной стук молотка. — Вы что здесь устроили? — судья ещё раз стучит молотком и, поддавшись царящей в зале атмосфере, вскакивает на ноги. — А вы кто такой?! — Оберин Мартелл, — Петир усмехается от интонации в его голосе. — К вашим услугам. — Мексиканец? — О, не беспокойтесь, я здесь нахожусь легально, — Мартелл кивает на Сансу. — Сопровождаю миссис Бейлиш. — Миссис Бейлиш? Взгляды перескакивают с него на Сансу, а затем снова на него. Ему хочется закричать, чтобы она обратила на него внимание, но её глаза лишь на секунду задерживаются на нём. Наклонившись к Мартеллу, Санса что-то шепчет ему и тот согласно кивает. — Миссис Бейлиш интересуется, когда будет известно решение суда? — с усмешкой интересуется Оберин. — Необходимо уточнить несколько моментов, — бормочет судья, явно не ожидавший такого развития событий. — И что вам мешает это сделать? — язвительно продолжает Оберин. — Мистер Мартелл, не забывайте, где вы находитесь, — враждебно произносит судья, возвращаясь на своё место. — Мистер Бейлиш, вы в состоянии продолжать заседание или сотрудникам лучше вывести вас? — В состоянии, — зло отрезает он. — Отлично, — судья снимает с себя очки, устало потирая переносицу. — Итак… исходя из тех документов, которые были предоставлены часом ранее…. — Ну давай, — бормочет он про себя. — Давай же…. Санса делает несколько шагов по направлению к нему и застывает. — Принимая во внимание все имеющиеся факты и учитывая показания, полученные в ходе судебного заседание, суд постановил признать Петира Бейлиша…. Краем глаза он замечает, как Санса покачивается и начинает падать. — Мартелл! — орёт он, пытаясь стряхнуть с себя Сноу. — Поймай её!

***

Он бросает на кровать рюкзак и вытряхивает из него вещи. Чёрные джинсы, белая футболка с треугольным вырезом и серая толстовка. Быстро стянув с себя промокшую одежду, он переодевается, начиная согреваться. Так, для начала неплохо. Натянув кеды, он подходит к окну, выглядывая на улицу. Чёрт, как давно он тут не был. Уезжал осенью и вернулся осенью. Не судьба ли это? Через старые оконные рамы долетает протяжный гудок машины. Ну да, судьба. Он усмехается, оглядывая улицу. Хорошо, что он решил остановиться в этом хостеле. Будет просто замечательно, если первое время о нём никто не будет слышать. Не хотелось бы поднимать на уши город. Хотя несколько громких дел всё равно придётся сделать. Он тяжело вздыхает и, задёрнув грязные занавески, возвращается к кровати. Матрац пружинит от его веса. Не обращая на это внимание, он тянется к рюкзаку и засовывает руку внутрь. На месте. Обернувшись на дверь и убедившись, что она закрыта, он достаёт маленький револьвер и, проверив барабан, засовывает его за пояс брюк. Нельзя откладывать, следует разобраться со всем сегодня. К тому же, он уже договорился о встрече. Всё, решено. Вскочив, он хватает со стула кожаную куртку и натягивает её на себя. Мобильник и несколько карточек тут же отправляется во внутренний карман. Убедившись, что не оставил ничего, что могло бы привлечь лишнее внимание, он выходит из номера, закрывая дверь на ключ. На ресепшн никого, что не может не радовать. С него итак было достаточно глупого взгляда девчонки, пытавшейся то и дело дотронуться до его руки, пока он для вида заполнял несколько бумажек. Сейчас ему не нужны лишние проблемы в виде влюблённых девушек. Его главная задача — доказать, что он способен играть во все эти игры. Плевать, что потом о нём будут говорить. Чужое мнение ничего не значит, когда твоя фамилия заставляет остальных в страхе прятаться. Ему это нравится. Ощущение этой силы, способной разрушить всё на своём пути. Только следует быть аккуратным. Нужно научиться управлять своим характером, иначе ему не избежать неприятностей. Эта ссора с таксистом несколькими часами ранее была лишней. Он морщится, поглядывая на разбитые костяшки. Хотя, этот придурок заслужил. Нехер было угрожать высадить его. Теперь из-за одного единственного ублюдка встретившегося на его пути, он вынужден арендовать машину и светить свои документы. Прекрасно. — Ну, и где же ты…. Бормочет он, оглядывая улицу. Ах, да, ему же кидали адрес по смс. Достав телефон, он быстро сверяет информацию. Чёрт, это соседний квартал. Ладно, выбора нет. Натянув на голову капюшон, он направляется к пешеходному переходу, с любопытством поглядывая по сторонам. Не сказать, что город изменился, но ощущения непривычные. Все загружены своими проблемами, куда-то спешат, игнорируют его. Игнорируют его. Ну, это пока что. Он усмехается, представляя какую реакцию, вызовет его появление. Как чёрт из табакерки. Так, кажется это машина. Он оглядывает чёрную ауди с тонированными стёклами. Сверив номер, он отправляет на четырёхзначный номер своё имя и фамилию. Раздаётся тихий писк и фары загораются. Хм, удобно. Он усаживается внутрь. Бак полный. Должно хватить на эту ночь. Сдвинув кресло назад, он заводит машину и сразу же срывается с места, вливаясь в плотный поток машин. Так, ему нужно добраться до нижнего Бруклина, а там можно будет уйти на второстепенные улицы. Час и он на месте. Одобрительно хмыкнув, он включает радио, начиная щёлкать по станциям. О! Смитс. Он прибавляет громкость, начиная барабанить пальцами по рулю. Как же ему хотелось сюда вернуться. Небоскрёбы, крупные компании, финансовые империи, махинации. Нью-Йорк живёт этим. И он живёт этим. Это правильно. Так и должно было быть. Лишь бы не подвести. На мгновение он теряется, но тут же берёт себя в руки. У него всё получится. Нельзя думать о плохом. Включив поворотник, он сворачивает на шоссе, ведущее к Бруклиноскому мосту. Слава богу, машин здесь нет, и он может разогнаться. Тихое урчание мотора врывается в салон. Он слегка сползает на сиденье, внимательно всматриваясь в дорогу. Влево, вправо, влево, вправо. Шашечки на дороге. Ему придёт штраф, и возможно попытаются лишить прав. Он усмехается, представляя лица представителей юстиции, когда они поймут, что у них ничего не выходит. Так, а вот и Бруклинский мост. Он проезжает по нему, не сбавляя скорость. Заплатив необходимую сумму на пропускном пункте, он съезжает под мост и, придерживаясь набережной, продолжает движение. Если он ничего не путает, то через несколько кварталов его съезд. Там по прямой и он на месте. Сердце начинает бешено стучать. Что ему делать, когда он окажется там? Что говорить? Как себя вести? Боже, да какого хрена он так переживает по этому поводу?! Он не делает ничего из того, к чему не готов. — Всё будет в порядке, — тихо произносит он, обращаясь сам к себе. И, тем не менее, ему всё равно некомфортно. Нащупав в кармане куртки сигареты, он достаёт их и прикуривает. В салоне раздаётся противный писк и на семидюймовом экранчике появляется ярко-красный фон и белые, мерцающие буквы:

Запрещено курить

— Вы блядь серьёзно?! — он открывает окно, выбрасывая сигарету. — Уроды…. Хорошее настроение улетучивается. Вцепившись в руль, он резко подрезает встречную машину, выезжая на центральный проспект. Так, ещё совсем чуть-чуть. Он сбавляет скорость, начиная поглядывать по сторонам. Глаза сразу же цепляются за чёрную вывеску. Ну, вот он и на месте. Выскочив из машины, он направляется к двери. Несколько амбалов оценивающе оглядывают его, когда он оказывается внутри. Бросив на них холодный взгляд, он отходит в самый тёмный угол и оглядывается. Бордель забит до отвала. Громкая музыка, голые девчонки, занимающаяся сексом на полу парочка. Губы дёргаются. Стараясь не привлекать к себе внимание, он медленно идёт вдоль стены, пробираясь к лестнице. В темноте с любопытством сверкают глаза. Ага, его заметили. Он хмурится. Ему не хотелось, раскрываться так быстро. Проверив револьвер, он прибавляет шаг и быстро взбегает по лестнице. Чёрт, куда же дальше. Ах, да, сюда. Он аккуратно нажимает на заднюю стенку и та, со скрипом отъезжает в сторону. У него перехватывает дыхание. Войдя внутрь, он осматривается по сторонам, пытаясь привыкнуть к темноте. Найдя глазами стол, он направляется к нему и включает лампу. Тусклый свет нехотя освещает кабинет. — Какого чёрта ты здесь забыл? — раздаётся за его спиной голос. — Сюда нельзя никому заходить. Курок взводят. Продолжая стоять спиной к двери, он облокачивается руками на стол, разглядывая его содержимое: старые документы, донесения на посетителей борделей, несколько мятых купюр и… пакетик с белым порошком. — Эй, ты, я к тебе обращаюсь, — слишком грозный женский голос. Он начинает смеяться. — Убирайся, пока я не пристрелила тебя. — Опусти пистолет, — тихо произносит он. — Пошёл нахер отсюда, — он прикусывает губу. — Считаю до трёх. Один, два…. — Рос, опусти пистолет. Он резко оборачивается. Рос вскрикивает и тут же зажимает рукой рот. Он разводит руки в сторону, давая ей себя получше рассмотреть. — Господи, Эллиот…. — он расплывается в улыбке. Рос подлетает к нему, обнимая, а когда отстраняется, в её глазах стоят слёзы. — Как же ты похож на своего отца. — Удивительно, правда? — Когда твой отец позвонил, я чуть с ума не сошла, — произносит Рос. — Расскажи мне! Расскажи мне всё! — Рос…. — Погоди, когда ты прилетел? — Пару часов назад. — Ты ел? — Нет. — Так, не вздумай никуда уходить, я скоро вернусь. И не дав ему ничего возразить, она вылетает из кабинета. — Да уж…. Эллиот почёсывает заросший щетиной подбородок. Пальцы нащупывают шрам. Он усмехается, вспоминая рассказ отца: — То есть, я упал с дивана? — Ну да, — отец откидывает в сторону газету и, подперев пальцами подбородок, впивается в него острым взглядом. — Упал и ударился подбородком о свою железную дорогу. Первое о чём я подумал, что мама, увидев тебя с рассечённым подбородком, просто убьёт меня. Хорошо, что у него хотя бы тоненькая полоска на подбородке. Он вспоминает грубоватый шрам отца, тянущийся от пупка и до ключиц. — Как же ты похож на своего отца. Эллиот оглядывает кабинет. Стол, кожаный диван, несколько пустых стеллажей и пыльное зеркало. Схватив с кофейного столика скатерть, он смахивает с зеркала пыль и выпрямляется, впиваясь взглядом в своё-отражение. Потемневшие волосы, отливающие на солнце медным блеском — единственное, что ему досталось от матери. В остальном, он действительно копия отца. Серо-зелёные глаза, слегка заострённые черты лица и одинаковое телосложение. Осталось отрастить такую же аккуратную бородку и их не смогут отличить. — Очень похож, — тихо произносит за спиной Рос. — Таким я его встретила. — Каким? — он оборачивается к ней и, заметив в её руках поднос с сандвичами и пакетом сока, забирает его у неё. — Таким же упёртым, уверенным в своих силах, — произносит с улыбкой Рос. — Правда, он был старше тебя. Кстати, а сколько тебе сейчас? — Двадцать два. Глаза Рос округляются. — С ума сойти! То есть… то есть боссу сейчас пятьдесят восемь?! — Ну да, — усмехается Эллиот. — Где-то так. — Подхватив сандвич, он кусает его. — Как давно ты не видела родителей? — Давно, — задумчиво произносит Рос. — Очень давно. Сколько тебе было, когда вы уехали? — Двенадцать. — Десять лет…. Эллиот обегает Рос взглядом. Десять лет? По ней не скажешь. Рыжие волосы, которые она, судя по всему красит, распущены и заколоты аккуратно на затылке. Живые серые глаза, в обрамлении сеточки проступивших морщин. Слегка изменившаяся фигура. Он вздыхает, вспоминая нечастые, но громкие появления Рос у них дома. Воспоминания из детства проплывают перед глазами. Смех мамы и Рос, ехидный взгляд отца, направленный на них обеих. Благоговейный страх Рос перед отцом и её тихое «босс», как только тот резко прерывал их шутки. — Расскажи мне! — он вздрагивает. — Расскажи мне, как они! — О, неплохо, — Эллиот начинает смеяться. — Кажется, мама начинает о чём-то догадываться, но отец всё отрицает. — Санса не знает, что отец решил вернуться в игру? Это на неё непохоже. — Да знает она всё, — тянет Эллиот. — Это же мама, от неё ничего невозможно скрыть. Когда я уезжал, она несколько раз словно бы невзначай упоминала Нью-Йорк. Это не может быть совпадением. — Пф, — фыркает Рос. — У твоей матери всегда был какой-то особый талант разгадывать планы отца. Правда, появился он не сразу. Эллиот улыбается. — Как они вообще… — он разводит руки в стороны. — Я просто не представляю, как они живут вместе. — Твои родители любят друг друга, Эллиот, — мягко произносит Рос. — И тебя с Алейной. Кстати, как у неё дела? — О-о-о, — Эллиот отправляет в рот последний кусок сандвича. — Лея каждый день испытывает терпение отца на прочность. Несколько месяцев назад, она заявила, что выйдет замуж за одноклассника. Ты бы видела лица родителей, когда она выдала им это. — Рос начинает смеяться. — Теперь в школу она ездит в сопровождении Лотора и Билла. Отец смог добиться разрешения на их присутствие на всех занятиях. — Ты серьёзно?! — Да, — он облизывает губы. — Но это же на время. Урок. Ты же знаешь, папа всегда любил показывать, что может быть, если его разозлить. — Это точно, — аккуратно произносит Рос. — Эллиот, ты… может не стоит ввязываться во всё это? — Нет, — резко отвечает он. — Рос, я должен. Ты… чёрт, не смотри на меня так. И, предвидя твой следующий вопросы, отвечу сразу — отец тоже не в восторге от моего желания. — Эллиот…. — Хватит, я уже всё решил. Я не собираюсь возвращаться в Дублин и жить там всю свою жизнь. — А у вас там красиво, — он выдыхает. — Мне нравились фотографии, которые присылала Санса. Он улыбается, смотря на Рос. Десять лет в Дублине. Чертовски красиво и слишком скучно. По крайней мере, для него. Классический дом в строгом, выдержанном стиле, лес и соседи в пятнадцати минутах езды. Тишина, к которой так стремилась мама, после какой-то серьёзной проблемы. Он морщится, пытаясь воскресить в голове воспоминания. Родители никогда не говорили, почему в итоге решили уехать. А он особо и не интересовался этим. Просто на тот момент так было лучше для всех. — Ты предупреждала их? — прерывает он молчание, кивая на дверь. — Да. — Хорошо, — он задумчиво прикусывает губу. — Рос, ты же поможешь мне? — Не переживай, — она сжимает его руку. — У тебя всё получится. Ты…. — … слишком похож на отца? — усмехается он. — Вообще-то я хотела сказать другое, но это уже не важно, — Рос встаёт, поправляя складки на брюках. — Пойду, прослежу, чтобы они приготовились. Он кивает ей. Дождавшись, когда останется один, Эллиот вскакивает и начинает бродить по кабинету, заглядывая во все имеющиеся шкафы. Чёрт, ну неужели отец всё вывез отсюда и оставил только те документы и пакетик с кокаином? Нет, ну не может этого быть. Он стягивает с себя куртку и, бросив её на диван, возвращается к столу. Документы с выписками со счетов, датированные… ого, ему тогда было два года. Хм, это уже не пригодится, можно выбрасывать. Он придвигает к себе пакетик с порошком. Может пригодиться в будущем. Для дела. Остаётся информация на постояльцев борделя. Взяв первую папку, он быстро пролистывает её. Аллисер Торн. Хм, не слышал никогда о нём. Ого, а он в прошлом комиссар полиции. Так, а это кто? Оберин Мартелл. Эллиот начинает смеяться, вспоминая своё первое знакомство с мексиканцем. Совершенно ненормальный и слетевший с катушек. Как отец вообще умудрился построить с ним совместный бизнес — загадка. Эллиот откладывает в сторону папки и подхватывает последнюю. По сравнению с остальными, эта достаточно увесистая. Он открывает её и на стол высыпаются фотографии. Его глаза удивлённо расширяются, когда он замечает на фотографиях маму. Схватив фотки, он начинает быстро просматривать их. Чёрт. Руки начинают дрожать. Сто покадровых снимков. Какой-то блондин и мама и они… целуются? Он мнёт снимок. Следующие фото смазаны, а на оставшихся снимках отец избивает белобрысого парня. — Что за хрень? Эллиот откидывает фотографии в сторону. Схватив папку, он начинает читать информацию. Гарри Хардинг. Хардинг…. Он несколько раз мысленно повторяет его имя. Никогда не слышал о нём. Так, что там дальше. Учился в полицейской академии. Был лишён звания сразу же после выпуска. Дальше почерк отца. Какие-то цифры и адрес. Вопросительный знак напротив фамилии Оберина и еле различимое — Мексика. Пытаясь справиться с подступившим к горлу комом, он собирает фотографии и документы в папку и прячет её под курткой. Разберётся с этим чуть позже. Приведя в порядок стол, он запрыгивает на него, выкладывая рядом револьвер. За дверью раздаются голоса и шаги. Он лишь успевает глубоко вздохнуть, когда дверь открывается и в кабинет вваливается около тридцати проституток. Испуганные, в длинных махровых халатах, скрывающих их тело, они с любопытством поглядывают на него. Рос шикает, прерывая перешёптывание, и наступает тишина. Так…. Он спрыгивает со стола, подхватывая револьвер. Крадучись, он подходит к девчонкам, вынуждая их поднять на него глаза. Одна из проституток расплывается в приторной улыбке. С этой придётся расстаться. Он бросает взгляд на Рос, и та понимающе кивает. — Вы знаете, кто я? — вкрадчиво, чтобы дошло. — Д-да, — голоса сливаются. — Вы же понимаете, что от вас требуется? Чуть уверенное «да». Он одобрительно кивает. — Надеюсь, мне не придётся объяснять вам, что я смогу сделать, если что-то пойдёт не так? Он взводит курок. От щелчка все вздрагивают. Быстро обежав его взглядом, проститутки опускают голову, начиная разглядывать пол. Рос одобрительно кивает ему. Повернувшись к ним спиной, он возвращается к столу и снова запрыгивает на него, глядя поверх их голов. В полумраке коридора какое-то движение. Эллиот впивается в сумрак взглядом, чувствуя, как всё в нём натягивается. — Итак? — Не придётся, — робко, с придыханием. Фигура в дверях останавливается, слегка поддаваясь вперёд. Стараясь не акцентировать на этом внимание, он кладёт на стол револьвер, лишь на секунду прерываясь, чтобы перевести дух. Осталось чуть-чуть. Совсем чуть-чуть. — Вы можете быть свободны. С синхронностью, которой позавидовали бы пловцы, девчонки поднимают головы. — Мистер Бейлиш…. — в один голос произносят они, обращаясь к нему. В полумраке гордо вспыхивают глаза отца.