Ряска

- Кто ты? Высокая рыжеволосая женщина стоит в дверном проёме и курит. Её лицо пока ещё не украшает билборды, но покупать дешёвые сигареты она уже не станет. Впрочем, с дорогими тоже складывается не каждый день. Пока с жильём всё сложно, лишние расходы ни к чему, да и здоровье ещё пригодится. Тень нашла своё место, но болеть так и не привыкла, хотя в особых случаях всё-таки курила. Например, после разговоров с сестрой. И перед ними. И во время. - Скажи, как тебя зовут? Назови своё имя. Зелёные глаза напоминают ряску. Их взгляд спокоен и бессмыслен, в нём нет места разуму. Говорят, есть у человеческого мозга такое свойство - отключаться, когда сильно превышен болевой порог. Кто-то потом восстанавливается полностью, кто-то - частично, кто-то остаётся таким навсегда. Будущая великая рассказчица прокручивает в голове все три варианта, но так и не может решить, какой ей нравится меньше всего. Проще выйти и закрыть дверь, но она этого не делает. Ещё минут пять она молча стоит перед кроватью и смотрит на сидящую сестру, а перед тем, как уйти, тихо просит: - Скажи мне правду. *** Когда-нибудь эта история будет записана. Сказка про трёх девочек: добрую, злую и умную. Двух законных дочерей и бастарда. Двух близняшек и привидение, по иронии судьбы очень похожее на них лицом. Тихо скользя по коридорам ветшающего дома, работая в саду, воруя из библиотеки книги, она не попадалась на глаза никому, кроме слуг и своих сестёр, что росли, как трава, и почти всегда говорили на своём особом, "близнецовом" наречии. Неучтённая и безымянная, она заботилась о них, пока все в доме не умерли, а девочки не выросли. Заботилась бы и дальше, но Добрая, в миру носившая имя Эммелина, умудрилась стать мамой, а Злой-Аделине очень это не понравилось... Бывшая Тень и начинающая писательница уже тогда решила, что никогда не доверит это бумаге. Не возьмёт карандаш и не оживит ту ночь, когда на улице шёл ледяной зимний дождь, а в библиотеке хлопали канистры с бензином. Когда, защищая своё дитя, робкая и пассивная Эммелина впервые в жизни дала сдачи. Когда она сама пробиралась сквозь дым, спеша на помощь своей любимице, и в итоге вытащила...кого-то из них. Тогда, запирая дверь раскалённым ключом, она была уверена, что не ошиблась. И что там, в огненном аду, орала её буйная сестра, получив сполна за всё то зло, что в своё время причинила другим. Хотя, возможно, орали все вместе, потому что они с Эммелиной потом долго молчали. Сама сорвала голос, а сестра разучилась говорить. Её лицо было обезображено, а разум, и до той поры окутанный туманом, и вовсе погрузился в сумерки.  Так и стали жить. Сестра потеряла имя, Тень его обрела. За недееспособную "Эммелину" расписывался адвокат, "Аделина" стала хозяйкой обеих жизней. Пару раз мелькала шальная мысль - сдать в лечебницу. Услать, убрать от себя подальше, перечислять сколько угодно денег, лишь бы не смотреть в эти зелёные, как ряска, глаза, и не гадать, чьи они! Но...нет. Вдруг... Вдруг она не ошиблась? А если ошиблась? Первое время она по привычке убирала острые предметы и не подпускала сестру к камину. Терять уже было нечего, но ощущать себя Джен под одной крышей с Бертой тоже не хотелось. Но опасения оказались беспочвенны. По словам врачей, в больнице всё было спокойно, а оказавшись дома, пусть-будет-Эммелина вела себя как мышь. Ела, когда её кормили, спала - когда укладывали, и лишь изредка раскачивалась, сидя на кровати, и тихонько напевая непонятно откуда привязавшийся мотив: ла-ла-ла-ла -ла. Пять нот. Когда-нибудь, об этом будет написана история. Но всё, что было после пожара, в неё не войдёт. *** Когда это случилось в первый раз? Наверное, в бомбоубежище. Говорили, Мировая станет последней войной на Земле, а потом ей взяли и присвоили первый номер. Отсчёт пошёл. В голове взрываются фейерверки, земля содрогается от ударов, и почти не слышно, как рядом, совсем рядом с тобой бьётся чужое сердце. Зелёные глаза расширились и ошалело оглядывают людей вокруг. Кто-то говорит про огонь. Что-то у него сгорело, кажется, автомобиль. Ничего необычного по нынешним временам, но сестра вся напрягается. Несколько секунд - и вот она уже вскочила и бежит к выходу. Толкается, перепрыгивает через ноги, падает, разбивая колено... Успеть. В несколько прыжков нагнать и ухватить за фамильные рыжие космы. Встретиться с диким взглядом. Ряска заколыхалась. - Дверь... Открыть дверь! Там - она! Ну конечно. Сколько потребовалось лет до первого просветления? Лень считать. Сейчас важно другое. - Кто - она? Кто? Назови её по имени! Сестра шевелит губами и сразу облизывает их, как будто звуки могут обжечь.  - Имя, сестра, имя!  На них оглядываются, но обеим уже всё равно - тайна почти раскрыта. И в этот самый момент, совсем как в остросюжетной кинокартине, что-то взрывается совсем рядом. Сестра падает на пол и бьётся в истерике. Первой. *** Из уничтоженного дневника. Всё это ещё ни о чём не говорило, хотя, будем честны, последнее подтверждение мне уже не требовалось. Я узнала этот взгляд. Дикий, бешеный и, едва ли не впервые, абсолютно осмысленный. Она смотрела на меня и видела пожар, который устроила сама. И руку, мою изуродованную правую руку, что повернула раскалённый ключ, отсекая своей сестре единственный путь к спасению.  "Убью!" Мы стояли друг напротив друга, напоминая настоящих близнецов, хотя на деле ими не являлись. Что случилось бы, не попади враг так "удачно"? Мы вцепились бы друг другу в волосы? Разревелись бы в объятиях? Этого уже никто не скажет, а потому нечего и гадать. У окончательной истории есть лишь один вариант, остальным суждено стать компостом. *** -Как она? Доктор - полный стареющий джентельмен - долго и старательно моет руки, размышляя над ответом. По итогам разговоров с единственной родственницей больной, он так и не понял, какого результата она хочет добиться. Наблюдать за этими метаниями весьма занятно, но ей уже хотелось бы узнать, на что он решится. - В целом положительно, - доктор отводит взгляд. - Для её состояния. В общей сложности, она выпила целую упаковку таблеток и до сих пор жива. Бывшая Аделина Марч, взявшая творческий псевдоним "Вида Винтер", понимающе кивает. - Эммелина всегда отличалась отменным здоровьем. - Она вспомнила своё имя.  Удивлённо поднятая бровь. - И постоянно повторяет его, будто зовёт саму себя. Быть может, она перепутала ваши имена? - Быть может. Доктор внимательно смотрит на неё из-под очков. - Она осознаёт случившееся только теперь. Будьте к ней...мягче. Ведь вы её сестра. - Поверьте, доктор, - она отводит глаза, хотя говорит чистую правду. - Я буду любить её, как прежде, и очень хочу, чтобы она прожила...как можно дольше. *** - Как тебя зовут, скажи мне. Сестра лежит на кровати, отрешённо глядя в потолок. Совсем как в классной комнате, когда она сидела на полу и пребывала в своём мире, в то время, как Тень работала в саду, а Эммелина заворожённо слушала пересказ "Джен Эйр". Взгляд абсолютно пустой, но больше не враждебный. Можно разбить все окна, изломать садовые скульптуры, можно убить виновную, а потом последовать за ней, выпив оставшиеся таблетки. Можно сделать всё, что угодно, но Эммелину, настоящую Эммелину, уже не вернёшь. Кому это и знать, как не её сестре-близнецу? Одной из её убийц? - Посмотри сюда. Восходящая литературная звезда садится на кровать и вытаскивает из сумки фотографии. Их мало, но каждая несёт в себе кусочек времени, когда ещё все были живы. - Тут я вместо тебя, помнишь? Ты заперлась на чердаке, а я привыкала к роли Аделины... Мне даже хотелось поставить подножку нашему дорогому папе, но тогда бы я переиграла. А вот здесь вы вдвоём. Наша экономка, старая добрая Миссиз, закрасила Эммелине синяк под глазом. Ты помнишь, как он появился? А как умерла сама Миссиз? И наш садовник - Джон-копун? Я всегда хотела спросить, зачем ты это делаешь, но это не кончилось бы ничем, кроме новой драки, а я, как ты помнишь, была привидением. Тенью, девочкой без имени, ведь зачем его мне давать, если я и так всегда рядом? Ряска колышется, пальцы сжимают одеяло. - А теперь я Аделина, более известная, как Вида Винтер, хотя последнее обстоятельство не имеет отношения к делу. А ты теперь кто? Назови это имя. И она называет, привычно коверкая звуки, отчего в первом слоге отчётливо слышится "hell". Её сестра отодвигает фотографии и ложится рядом. - Ты останешься в этом доме. Я буду ухаживать за тобой, как раньше, и звать - Эммелиной. Все, кто будет знать о тебе, станут называть тебя Эммелиной. У тебя будут вещи Эммелины и фотографии Эммелины, и даже коллекция блестящих штучек, что так любила Эммелина. Видишь ли, наш старый дом был слишком большим, а пожарная команда сработала на отлично. Некоторые из комнат по-прежнему пригодны для жилья, и мне было, что оттуда принести. Так что наслаждайся... Да ты плачешь? Слёзы мгновенно пропали. Высохли от этого вечного, адского внутреннего жара. От злости. От боли. - Клянусь, я, как и раньше, ни разу не причиню тебе зла, и верю, что ты поступишь также. - Их глаза встретились. - Это наше с тобой убийство, одно на двоих. И мы будем жить с этим, пока смерть не разлучит нас. Ты согласна? *** Грабитель бежал в панике. Трудно сказать, что он рассчитывал найти в очередном простеньком съёмном доме, но встреченное наверняка будет являться ему в кошмарах до конца дней. - Из тебя прекрасная собака Баскервиллей. Мисс Вида Винтер выкуривает сигарету. - Пожалуй, я напишу такой рассказ. Про детёныша героини Конан Дойла и её героическую жизнь на службе в полиции. Эммелина, ты не хочешь в полицию?  Сестра оборачивается. Она только что закончила подвязывать сломанную ветку старой яблони и, пребывая в своих странных мыслях, не сразу поняла, чего от неё хотят. Скоро период просветления закончится, и она снова будет разрывать клумбу с криками "мёртвые уходят в землю!", но пока она всё ещё понимает. Правда, самые простые слова, вроде "спасибо". *** Вида Винтер открыла глаза. Обезболивающее по-прежнему действовало, и болезнь, её "волк", ещё ждала где-то за дверью. Сестре не повезло примерно также, но доктор сказал, она, вероятнее, уйдёт раньше. Уйдёт, так и не открыв своей тайны.  За свою долгую жизнь, знаменитая Вида Винтер посмотрела столько ночных кошмаров, что периодически они повторялись. Не обошла эта напасть и её "любимый" сюжет: страхи оказались правдой, и тогда, шестьдесят лет назад, она действительно перепутала сестёр. Эммелина оказалась Аделиной, а сама она, когда-то назвавшись рыжеволосой бестией, унаследовала от той и некоторые черты характера. Как дело обстояло в реальности, она не знала. Есть тайны, которые лучше не раскрывать. Очень скоро все они встретятся за чертой и уже там всласть наговорятся. А так... Кем бы не была спасённая сестра, она получила имя Эммелины. Бывшая Тень заботилась о ней все эти шестьдесят лет и никогда не вглядывалась в ряску.