Липкий кошмар

Ночной кошмар всегда начинался одинаково: с пустых улиц, уходящего полумесяца и тонкой деревянной дверцы. Он идёт к этой двери на нетвёрдых ногах. Он изо всех сил замедляет и уменьшает шаг, шаркая подошвой по каменной чёрной земле. Ему холодно, ему жутко страшно, ему хочется сбежать — развернуться, резко вздохнуть и бежать. Если он развернётся, то увидит пустые холодные улицы, глухую ночь и деревянную дверь, ставшую на шаг ближе. Самая обычная дверь для того времени: бесцветная, тонкая и хрупкая. Он остался стоять на месте, если бы мог. В кошмарах ты не контролируешь собственное тело. Подсознание не предоставляет подобной роскоши. Куро знает, что будет дальше, что ждёт за дверь. Кто улыбнётся ему со скорбью в глазах и, как гостеприимный хозяин, предложит чаю. На улице уже не кажется слишком холодно, когда он оказывается перед дверью, не притрагиваясь к ней. Дверь отодвигается в сторону с болезненными скрипом, которого в реальной жизни не бывает. Куро не спешит переступать порог, добровольно вступать в свой личный кошмар. Нескончаемый ад, в котором ему уготованы роли и палача, и мученика. Он только сейчас замечает свою одежду, ту которую когда-то без промедления сжёг. Одежду хочется содрать вместе с кожей, лишь избавиться от наваждения. Лишь бы проснуться, почувствовав настоящую боль. Он хочет проснуться больше всего на свете. Куро уверен в этом ровно до того момента, пока не переступит треклятый порог и не увидит его. Куро сжимает кулаки до болевших костяшек, впиваясь ногтями в кожу. Таким каким он его запомнил до того дня. Не поддавайся миражу. Таким каким он был в их далёких ушедших временах, когда не было магии, вампиров и сервампов. Это сложно, до боли сложно. Когда мир не был столь огромен и враждебен. Он счастлив его видеть ровно настолько же насколько боится. Когда они оба могли ходить под солнцем. Куро принимает приглашение и садится на пол, напротив него. Куро смотрит жадно, захватывая каждое тихое мгновение. Что бы он себе ни говорил, что бы ни пытался внушить — Куро безумно тоскует по нему. Своему другу, брату, единственному человеку, который понимал его без слов. И никогда не осуждал. Именно этот навык являлся причиной печали в его глазах: он знал, зачем Куро здесь. Они оба знали об этом ещё тогда, в неимоверно далёком прошлом, когда их пути разошлись. Однажды кто-то бы из них переступил грань, оговорённую ещё раньше их размолвки. — Тогда один из нас убьёт другого, — наполовину серьёзно, наполовину шутливо сказал Создатель, мысленно просчитывая года до того момента. — Согласен, — кивнул головой вампир и задумчиво посмотрел на собеседника. — Чем убивать будешь? Любой другой не услышал бы и нотки заинтересованности в его беспристрастном голосе. Любой другой, но не Создатель, который не смог сдержать ухмылки. — Огнём, естественно, — как ни в чём небывало ответил он. — Банально, — фыркнул вампир. — Я перережу тебе горло. Создатель не смог не рассмеяться. — Попробуй, — произнёс он с безумными искорками в глубине тёмных глаз. Так было на самом деле: Куро вспоминал этот момент, прокручивал в голове и пытался понять, был ли его ответ первым признаком? Мог ли он что-то исправить? Что бы было, если бы он не ушёл? В кошмаре всё выглядело иначе. Свечи падали со стола без их вмешательства. Огонь распространялся быстрее, чем порыв ветра. Никто не обращал на него никакого внимания. Дыма не было, и холод не исчезал, наоборот, становился сильнее. Куро заранее стало не по себе — он знает, что будет дальше. В кошмаре Создатель протягивает ему отточенный нож. Во сне Куро отказывается и держится за свои плечи, пытаясь согреться от могильного холода. В кошмаре Куро видит тень — второго себя — с клинком, который рассекает воздух и человеческую плоть быстрее, чем успеешь вдохнуть. Во сне Куро закрывает руками уши и зажмуривает глаза, но всё равно слышит противный глухой звук, слабые удары сердца и чует запах крови. В кошмаре он открывает глаза и смотрит на свои окровавленные дрожащие руки. Кровь повсюду: на полу, стенах, одежде, руках, коже и — Куро уверен — даже на его давно запятнанной душе нашлось место. Его мутит и его рвёт в сухую. Ему — плохо. Кровь липкая, густая и не стирающаяся. А вокруг — огонь от задетой свечи. Куро не видит огня, только его кровь. Слишком много, чтобы остаться в живых. Слишком много, чтобы быть у одного человека. Слишком много, чтобы Куро мог сохранить рассудок. Он не может оторвать глаз от начавшего резко гнить тела. Куро хочется извиниться, но понимает, что кроме него самого здесь никого. Это кошмар. Ужасный нескончаемый повторяющийся ночной кошмар. И только. Куро давно просыпается без крика. Слегка вздрагивает и шумно вздыхает, медленно скользит взглядом по помещению, проверяя, где он находится. Вдох-выдох. Всё в порядке, квартира Махиру. Вдох. Просто ночной кошмар. Выдох. Он переворачивается на спину, поднимает чистую руку и ещё долго смотрит на неё. Вдох. Сегодня он опять не сможет уснуть. Выдох.