Сдаётся мне, я уже нечто подобное слышала

Кселлесия, больно закусив нижнюю губу, оглядела помещение ещё раз. На руках у неё надрывался от плача годовалый Тарабас, с самого раннего детства демонстрирующий отвратительный — весь в папашу — характер. Чары повиновения на него просто не действовали. Всё было ещё хуже, чем она себе представляла. Намного хуже. Подземелья просто поражали своею запущенностью. Целые гобелены из мерзкой липкой паутины, толстый слой пыли, взлетающей в воздух при каждом шаге. Невыносимо чесалось в носу, Кселлесия чихнула — и подняла ещё большее облако пыли. От удушья её спасли только вовремя наложенные чары. Все светильники покрывали потёки чего-то омерзительного на вид и воняющего старым горелым жиром. Остатки мебели не годились уже даже на растопку. По углам испуганно жались грибы. Но окончательно Кселлесию добил огромный тёмно-рыжий таракан, спокойно чисивший на стене роскошные усы. Под стойким запахом старой грибницы чувствовалась мышиная вонь — нечто среднее между три месяца пролежавшими под кроватью грязными Даркеновыми носками и смердевшими мочой коридорами старого крыла дворца королевы эльфов. Воспоминание о Даркене заставило её, пожалуй, немного нервно вскинуть голову и развернуть плечи. Кселлесия не заревела как последняя дура только потому, что плакать её отучили ещё задолго до встречи с этим мерзавцем. Юность среди эльфов — хорошая школа характера. Даже преотличнейшая. О возвращени к родным не могло быть и речи. О, конечно они примут назад родную сестру королевы! Даже с сыном от «противоестественного тёмного существа» — самый мягкий их эпитет в сторону мужа Кселл. Бывшего мужа. На правах приживалки, которой так приятно бросать время от времени подачки, не забывая ткнуть носом в собственную щедрость. Но Подземелья… О любом общении со всеми теми, кто ещё вчера наперебой набивались ей в друзья, и речи быть не могло. Для магической общественности, поселившись в этих трущобах, она стала неприкасаемой. «Ах, какая была леди!» — наверняка уже судачили во всех гостинных. Уж Чёрная Ведьма-то не забыла разнести повсюду свежайшую сплетню… … О том, что Даркен имеет привычку иногда бегать налево, счастливая новобрачная уже не эльфийка узнала чертовски быстро. Добрые люди просветили. Последовал скандал, демонический красавец второй раз в жизни стоял на коленях и весьма натурально изображал смирение и раскаяние. Полгода спустя всё повторилось. Ждавшая ребёнка Кселл меланхолично подумала «Набегается!» и опять сосредоточилась на прислушивани к собственному организму. Не набегался. Родился сын, фигура красавицы Кселл возвратилась к идеалу, а Даркен всё похабнее пялился на всех окружающих дам, совершенно позабыв о любых приличиях и всё меньше стесняясь присутствия законной жены. Любые разборки результата не давали ни малейшего. А вот попытка самой Кселлесии построить глазки заезжему менестрелю призвела до того, что муж вообще запёр её дома, прикрывшись словами «Ты слишком мало времени уделяешь сыну!» Кселл немедленно бросилась в мягкие обьятия послеродовой депрессии, пристрастившись к абсенту, цианиду, и даже начала тайком покуривать чёрный лотос. Так и закончила бы она свои дни, в полурастительном состоянии предаваясь порокам в сожаление о своей загубленнойсудьбе, если бы не одно но… Чёрная Ведьма, лучшая (читай — единственная) подруга, вздорнейшее, по-совести говоря, существо, неиссякаемый кладезь сплетней, за образец эльфийской моды готовая продать весь свой душезаменитель. Обнаружив у мужа в комнате подозрительно знакомую пару ажурных чулок, Кселл даже не заподозрила подобное вероломство, а просто в очередной раз пошла искать курительные принадлежности. Но когда эта кошка помойная внаглую заявилась к ней в комнату и с порога начала: «Леська, посмотри на себя, выглядишь отвратнее некуда. Твоему браку наступили кранты, отдай мне мужика по-хорошему!», в депрессивной ведьме внезапно проснулась эльфийская княжна. И обманчиво тихим шипящим голосом спросила: «Ты к кому обращаешься, мразь?» Ведьма не поняла. Минуту спустя она торчала по уши в каком-то болоте. Из ушей, кстати, росли лопухи. А на носу — мухомор. Плюс гнездо какой-то весьма нечистоплотной птички на голове. Эльфийская магия, торжество жизни и природы. А потом… Финальный скандал Кселл запомнила плохо. Или просто предпочла забыть. Только в ушах звенело: «И что ты без меня?! Ничто! Брошенная ведьма с малолетним ребёнком! Никому ты не нужна! И ничего у тебя не выйдет, на коленях ко мне приползёшь!» … Кселессия глубоко вдохнула и со злостью оглядела помещение. «Это я никто? Посмотрим! Сдаётся мне, я уже от кого-то нечто подобное слышала.» Потом с лёгкостью наколдовала колыбельку для сына и небрежно бросила грибам: — Ну, чего стоим? Начинайте уборку!