Otra Luna

      Её класс каким-то образом эволюционировал. Не понятно как, но они сделали это. Теперь помимо иностранных языков, она преподает ещё культуру и обществознание/социология. Осьминог был убежден до мозга костей своего желтого существа, что ученикам необходимо расширять свой кругозор, чтобы они действительно стали сведущими во многих вещах. Собственно, все причуды этого склизкого товарища, воплощались на её уроках искусства разговора, танца, живописи и каллиграфии, манер и этикета, музыки и на этом список не заканчивается…. Елович ревностно в свою очередь настаивала, что их должна учить Гейша, на что Коро-сенсей парировал, всегда причем: «У Ирины-сенсей больше знаний и прямого взаимодействия в искусстве и культурах разных народов, чем у большинства людей, и это именно та точка зрения, которая нужна студентам». Лесть — да, но эта именно та струнка души, которая работает безотказно.              Но в конечном счете она сдалась, надеясь, что это не что иное, как обыкновенная демонстрация её знаний и навыков. Однако Ирина даже не подозревала, что от этого в будущем будут страдать её пальчики, с завидной регулярностью попадая под натиск больших ног Окадзимы.              — Ой-ой-ой! — причитала девушка. — В n-й раз повторяю, смотри, пожалуйста, под ноги!              — Извините, простите! — залился краской Тайга. — На самом деле я не вижу ни свои ноги, ни ваши… — Он резко повернулся к одноклассникам, которые образовали кольцо, и прошептал:       — Её сиськи блокируют вид.              — Я всё слышала! — сорвалась убийца. Черт, даже в пуританской водолазке их мозги думают на извращенные темы, и ты, блин, не можешь это остановить. — Ну, тогда, Каяно, подойди сюда! Окадзима не должен наступать тебе на ноги, потому что его обзор не будет ничем перекрыт.              Класс засмеялся, и Ирина почувствовала укол совести, ведь она дразнила Каеде, которая явно испытывала из-за этого неуверенность в себе, но оказалось, что она тоже смеется. И от сердца отлегло. Для ученицы это событие было менее печальным, чем для Тайги, чьи десять минут блаженства прервались, и теперь он дулся, забившись в угол.              Урок продолжался, сенсей преподавала основы танго, тренируя Окадзиму и Каяно. Но положение лучше не становилось, прогресс слишком медленно проглядывался, и Елович это понимала. Студенты усваивают материал сначала видя его, а потом отрабатывая, а что можно показать, когда Каеде с Тайгой вообще не бум-бум в этом.              Жизнь не оставила ей право выбора, потому что вариантов у неё было немного, но она искренне пыталась, сначала киллерша делала истошные попытки показать этот танец сама — это чистый идиотизм, танго — парный танец, одиночкам здесь делать нечего. Дальше шел вариант танцевать с Окадзимой, но риск расстаться с педикюром за сто долларов был слишком велик или даже по другому это факт, что педикюра не будет. И всё что происходит сейчас — это одна большая неудача.              — Проблемы, Ирина-сенсей? — высунулся из-за двери желтый осьминог, обводя взглядом темный старый класс.              Битч-сенсей тяжело вздохнула:       — Преподавать танго таким образом невероятно сложно. Здесь очень многое зависит от техники. Давайте лучше Ча-ча-ча. Серьезно, я уверена, они справятся с Ча-ча-ча намного быстрее.                     Бог Смерти цокнул языком, вообще не понятно, как он это сделал, но факт остается фактом:       — Но танго самый известный парный танец. Им восхищаются все слои общества, особенно он полюбился высшему сословию. Танго — это танец с большой буквы и последний тест. Ученик, который покорит технические тонкости танго, сможет легко освоить любой танец.              — Ах, но этому так трудно научить, если делать это так, как я сейчас! — ныла Ирина.              — Ирина-сенсей, а как Вы выучили этот танец? — спросила Яда, она всегда интересовалась «ростом» и навыками своего учителя.              — Я? Точно так же, как и вы, я учусь, наблюдая. Я научилась, наблюдая за парой в Буэнос-Айресе. У меня было назначение на месячную миссию там, как-то раз я пошла в бар, где танго-пары каждую ночь танцуют до рассвета. На основе моей профессиональной подготовки, мне не потребовалось много времени, чтобы «поймать» их движения. Я посетила тот бар всего несколько раз, но прежде чем я покинула этот город-страсти, я стала в значительной степени экспертом в этом танце.              Ученики были в полном восторге, но это обычное дело, когда она рассказывает им о своих миссиях и приключениях.              — Тогда, возможно, все, что вам нужно, — это достойный танго-партнер, чтобы показать этим подросткам, что такое настоящее танго, — авторитетно сказал Некогда убийца.              Ирина поморщилась и вздернула носик:       — Фу, ни за что, — фыркнула киллерша, скрещивая руки на груди. — Если вы танцуете танго с Осьминогом, это уже не танго, а просто какой-то странный осьминожий танец.              — Э? Ну, я не имел в виду себя… — Его большая, желтая голова исчезла на секунду, а затем в классе появился Карасума, обвернутый щупальцами, вид у него, конечно, был раздраженный, но, собственно, как и всегда. — Карасума, например, тоже много знает о танго. — Щупальца резко отлепились от учителя физкультуры, который шипел и смотрел с негодованием на цель всего класса.              Ирина ожидала, что бывший спецназовец гордо развернется и уйдет, кинув напоследок какую-нибудь уничтожительную фразу. Но, к ее глубокому удивлению, он просто стоял и не оказывал сопротивления подталкиваниям Коро-сэнсэя. Затем его лицо медленно стало розовым, а его глаза бродили по классу, пока не встретились с её:       — На самом деле, совсем… немного… (прим.пер. конечно, все спецназовцы умеют танцевать танго)              — Вау, Карасума-сенсей!              — Правда, Карасума-сенсей!              — Это так здорово! Красавчик и романтик, два в одном!              — Я бы никогда не подумал!              — Вы полны сюрпризов, Карасума-сенсей!              — Где вы этому научились, Карасума-сенсей?              Весь класс просто издевался и галдел, перешептывались между собой, пока Ирина молчала. Весь класс знает, что у нее к нему чувства. И все же, они знают горькую правду, что он отверг ее.              После битвы с псевдо-Богом Смерти, когда её действия угрожали им всем, она сожалела об этом каждую секунду своей жизни, поэтому Ирина решила жить нормальной жизнью, которую они позволили ей во второй раз; она похоронила глубоко в себе воспоминания о смерти и кровопролитии под смехом и душевными связями со своими учениками.              Кроме всего прочего, она решила подавить свои чувства к нему.              Он — её первая настоящая любовь.       До него все, что она знала о мужчинах, было то, что им нравилась большая грудь и что они становятся полностью уязвимыми при упоминании возможного секса. Она думала, что мужчины, которые её преследовали по этим причинам, были влюблены в нее, но они были простыми животными, поглощенные похотью.              Ей была совершенно чужда истинная концепция любви, пока не появился он, и, черт возьми, ни одна из её женских козней не захватила его неприступное сердце. Сначала она думала, что он гомосексуалист или просто приболел, а может, просто странненький… Но чем больше она пыталась соблазнить его, тем больше она изучала его привычки, интересы, манеры, и с каждой мелочью вырисовывался его истинный образ. В конечном счете, именно это, целостная субстанция Карасумы как человека была тем, что зацепило её по-настоящему. Но прежде чем она поняла это, Елович уже была глубоко в этой яме, которую человечество почитало, под громким названием «любовь», она, едрит его за ногу, была влюблена.              И именно из-за этой любви отвержение причиняло гораздо больше боли. Правда, однажды он подарил ей розу, которую она высушила и сохранила в книге, но в конечном итоге он видит в ней только коллегу. Тадаоми очень ясно дал это понять ей и ученикам. Боль сжимала её сердце каждый день, потому что любовь одновременно и прекрасна, и губительно, когда она неразделенная.       И все же, являясь профессиональным убийцей, Ирина не зацикливалась на этом и продолжала двигаться дальше. Со временем весь класс забыл об этом, так как она меньше суетилась из-за него. Сенсей решила, что вместо того чтобы продолжать унижаться, она просто забудет о своих романтических мечтах и исканиях и будет смеяться от самого упоминания об этом. Вместо всей этой «сладкой фигни» Елович посвятила себя своим ученикам и сосредоточилась на уроках.              «Прямо сейчас, это просто ещё один урок», — говорила она себе.              Она смотрела на его покрасневшее лицо, когда он медленно приближался к кольцу из столов. Её сердце билось все громче и громче с каждым его шагом. Когда он застенчиво попросил её руку, она должна была, просто обязана контролировать своё кровяное давление, чтобы лицо не стало багровым.              Битч-сенсей сделала глубокий вдох и снова очистила голову от ненужных мыслей. Это.Просто.Урок.              Убийца подала ему руку, и Осьминог заиграл «Otra Luna» на гигантском компьютере Рицу.              Ирина обратилась к классу:       — Итак, класс E, то, что мы собираемся исполнить, называется танго с открытым объятьем. Это более простой тип танго, мы показываем этот стиль, чтобы вам было проще его понять и принять.              — Эм, тогда есть более трудное танго? — спросил кто-то из учеников, подначивая.              — А я и не знала, что существуют разные типы.              — Мы же повышаем уровень, вроде как?              — Я хочу увидеть более трудный!              — Правильно, ведь я тоже так делаю, сложности толкают к совершенствованию.              — Я хочу вызов!              Осьминожище смеялся во весь голос:       — Ну, вы их слышали. Детки хотят увидеть более сложное танго. Вы оба прекрасно знаете, что они лучше всего учатся, если им бросают вызов.              Ирина готова поклясться, что сегодня в ухмылке этого желтого есть что-то зловещие. Близкие объятия — это слишком чувственно! И Карасума…       — Эм, Карасума говорил, что он знает только немного, поэтому он не может владеть этим стилем.              — Я знаю его.              Елович повернулась к своему партнеру. Его хмурое выражение лица на секунду изменилось. Он прочистил горло и сжал ее руку:       — Я-я достаточно хорошо знаю этот танец.                     «Проклятие. Ты мне не помогаешь.»                     — Ну что ж, давайте посмотрим. Дети ждут, — пропел Коро-сенсей и снова перезапустил песню.                     Ирина взглянула на студентов, которые уже с нетерпением ждали. У некоторых из них даже были готовы блокноты и ручки.              Наконец под звуки гитары и аккордеона, играющих на заднем плане, она сдалась. Полная капитуляция: сделав шаг вперед, девушка закрывала глаза, собравшись с духом — положила руку на затылок Карасумы. Он же, в свою очередь, приобнял рукой её хрупкую спину, сокращая пропасть между ними.              Его нос соприкасается с её щекой, его дыхание щекочет её лицо, посылая мелкие мурашки по спине. Их тела плотно прижаты друг к другу, он может чувствовать ее — вести в танце. Они настолько близки, что она может почувствовать свойственный только ему аромат — коктейль из мяты, мускуса и цветочной эссенцию лаванды, шалфея и бергамота. Он опьяняет.              Карасума делает шаг назад, маня её за собой, Ирина следует за ним, открывая глаза. Их взгляды встречаются, он наблюдает за ней с яростной проницательностью, она не боится, нет, она оживает. Его глаза передают его искушение вести, просят доверится ему, а она, а что она, тает в его объятиях и отдается ему.              Двигаясь с музыкой, как будто одержимый, Тадаоми снова притягивает Ирину близко к себе и ведет ее через свой импровизированный танц-пол — медленными, маленькими шажочками. В определенные моменты, когда Карасума делает паузу, она скользит ногой вверх по его ноге, и его челюсти сжимаются.                     Он чувствует её мягкое, отзывчивое тело. Спецназовец крутит и вертит её в своих руках, прижимая её спиной к своей груди, они двигают бедрами в плавном тягучем движении, когда музыка подталкивает их к этому. Руки Карасумы переплетаются с тоненькими ручками партнерши, ласкают их. Он опаляет её шею своим дыханием, она слегка поворачивает голову к нему лицом. Их взгляды сцепляются, и Тадаоми снова кружит Ирину, чтобы они снова встретились лицом к лицу.              Аккордеон продолжает играть страстную песню, подавленные эмоции перемешиваются, и ничто другое не остается в их чувствах, кроме тепла друг друга, их дыхания, прикосновений: их лица на дюйм друг от друга, её грудь трется о его, её бедро касается его бедра, ее тело приспосабливается к его. Это танго. Рука Карасумы, которая поддерживала спину Елович, решительно поглаживала её вверх и вниз. Каждый раз, когда они расставались, он притягивал её ещё ближе, как будто не хотел, чтобы она уходила.              В финале композиции они затерялись в моменте, исполнив феерическое скольжение по полу и резкое объятие. Она ощущает его мужественность, силу и защиту в его объятиях, он заставляет её почувствовать себя женщиной, в безопасности, любимой и красивой девой.              Карасума смотрит на их переплетенные пальцы. Он нежно держит её за руку, немного играя пальцами, а её ручонки скользят вверх и вниз по его сильным рукам, шее, плечам… Когда мелодия подходит к концу, Тадаоми делает паузу на середине импровизированного зала, с трепетом притягивает её к себе, встречаясь с её мечтательным взглядом, который отражает глубину её души. Едва касаясь, мужчина провел пальцем по тонкой женской ручке, он скользит большим пальцем по её щеке, лаская, перемещает руку на затылок, нежно играя с её волосами.              Они продолжают смотреть друг другу в глаза, как будто время остановилось. Они даже не заметили, что музыка остановилась, пока кашель Бога смерти не вырвал их из сладкого транса.              Два учителя огляделись вокруг, и увиденное было крайне необычным, лица у всех присутствующих были красные, как помидоры! У некоторых даже кровь из носу хлестала, а слюна должна была быть вытерта вокруг рта…              — Возможно, для учеников это было слишком чувственно. — Большой, желтый, перевозбудившийся Осьминог методично обмахивал себя чем-то странным. — Я думаю, Ча-ча-ча всё-таки лучше подойдет.              Ирина охнула:       — Эй! Это ты заставил нас сделать все это! — На этот раз она не смогла сдержать румянец, который окрасил её лицо в маков цвет. — Это так смущающе! Ты делаешь из меня плохого учителя!              Коро-сенсей засмеялся:       — Что я могу сказать? Кому-то нужен был волшебный толчок.              Битч-сенсей была не просто ошарашена, она выпала в каплю:       «А? Студенты снова меня обманывают?» — Посмотрев на их виноватые лица, она почувствовала, что гнев и унижение, накопившиеся внутри нее, готовы вырваться наружу.              Убийца собиралась что-то сказать, но прежде чем сделать это, Карасума опередил её:       — Несмотря на это… тебе все равно не нужно было действовать. Тебе вообще не нужно ничего делать в такого рода вещах.              «Э?»              Ирина повернула голову в сторону Карасумы. Он был в своей обычной позе, скрестив руки на груди, обычная хмурость, но его лицо было необычного багрового оттенка. Когда их взгляды встретились, он не отпускал её целое мгновение, затем как-то нервно сглотнув, он испарился.              «Этот класс каким-то образом эволюционировал.»