Безумие, возносящее до небес

Говорят, хорошие мальчики попадают в Рай…

      Маринетт окутана лаской и заботой: каждое утро ее ждет горячий кофе, а вечером Натаниэль накрывает ее плечи невесомым облаком одеяла и дарит милую улыбку вместе с одинокой нежной лилией. Ей нравится Натаниэль, ведь он такой искренний, светлый, словно солнечный лучик, и настоящий. Поэтому она так обожает целовать его в уголок губ и вдыхать медовый аромат его длинных волос.       В их небольшой съемной квартирке везде стоят цветы, за которыми любит ухаживать Маринетт, и висят картины, которые когда-то нарисовал Натаниэль. Кухню практически всегда освещают рыжие лучи солнца, собственнически обнимая стеклянный графин с водой. А спальня любовно окутывает атмосферой светлых снов.       Они никогда не ссорятся, потому что Натаниэль всегда находит компромисс. А его объятия и поцелуи кажутся очень теплыми, согревающими самую душу. И Маринетт давится этой идиллией, тонет в ее приторности, потому что знает: он не ее истинный. И Натаниэль грустно улыбается, понимая, что его слова на запястье девушка не видит.

***

      — Иногда стоит отказываться от сладкого, — Алья дует в чашку с горячим чаем и делает маленький глоток, мгновенно скорчив рожицу.       Маринетт внимательно следит за голубями, плескающимися в луже возле входа в кофейню, и задумчиво кивает.       Париж накрыла неделя пасмурной погоды, отчего все кажется унылым и скучным. Здания мокро-серыми великанами возвышаются над продрогшими от сырости и ветра горожанами, тоскливо роняя дождевые капли на асфальт. Но внутри кафе весело шумят посетители и гремит посуда. Маринетт глубоко вдыхает пряность мексиканского горячего шоколада и, прикрыв глаза, с наслаждением замечает сверкающие в мыслях желтые и красные звезды, когда в носу немного щиплет.       — Не понимаю, почему ты еще с Натом, — вздыхает Алья. — Нет, он, конечно, милый и просто, м-м, комфортный, но это…       — Не то, знаю, — шепчет Маринетт и складывает из узорчатой салфетки примитивный самолетик.       — Он как слишком сладкое пирожное, вот о чем я говорю! — восклицает подруга и поджимает губы. Чашка согревает ладони, и они краснеют, но Алья лишь прижимает драгоценное тепло к щеке и закрывает глаза. — А еще Нат не он.       Подперев голову рукой, Маринетт устало поглядывает на часы и переводит вопросительный взгляд на подругу. Та лишь пожимает плечами и утыкается носом в экран телефона, хитро ухмыляясь пришедшим сообщениям. Маринетт не может сдержать зевок и накрывает рот рукой, жалея, что не легла спать пораньше.       Когда ее глаза накрывают чьи-то широкие ладони, а из-за терпкого парфюма земля уходит из-под ног, Маринетт резко выдыхает, замирая. А за спиной раздается знакомый добрый смех.       — Адриан? — тихо удивляется она.       — Привет, Мари, — парень убирает руки с ее лица и, широко улыбаясь, садится рядом.       Нет, ей не привиделось, и Адриан Агрест взаправду находится в Париже, а не за тысячи километров от Франции. И он на самом деле приобнимает ее за талию, с улыбкой делая заказ смущенной официантке. А сердце преданно замирает, как в пятнадцать лет, перед единственным мужчиной во всем мире. В животе порхают тысячи бабочек, когда Адриан поворачивается к ней и со смешком спрашивает, почему она все еще молчит. А Маринетт трясущимися руками обнимает его за шею и утыкается носом в плечо. Она смаргивает глупые слезы и закрывает глаза, стараясь унять дрожь во всем теле.       — Я тоже соскучился, принцесса, — шепчет Адриан и проводит рукой по ее спине.

***

      Когда они впервые оказываются в его квартире спустя пару месяцев после его возвращения в страну, время едва переваливает за полночь. Предложение Адриана проводить ее до дома после похода в кино с друзьями кажется разумным, ведь в новостях все чаще упоминаются нападения в позднее время суток. А напиток в бокале, протянутом им, заманчиво покачивается, облизывая прозрачное стекло бордовыми языками.       Тишина просторной квартиры приятно принимает Маринетт в свои объятия. Тело расслабляется, алкоголь выветривает все ненужные мысли из головы, и она стаскивает с ног надоевшие босоножки, бросая их под кофейный деревянный столик, смакуя полусухое вино и подминая ноги под себя.       Адриан открывает балконные двери настежь, впуская ночной ветер, который тут же поднимает легкий тюль, и садится рядом, делая большой глоток из бокала. Звезды на безоблачном небе сверкают белым золотом, как и губы Адриана, слизнувшего с них капли вина. И Маринетт не может устоять. Она отставляет полупустой бокал и притягивает парня к себе, приникая к его влажным губам, чувствуя на них горчащий вкус. В груди растекается тепло выпитого алкоголя, а кончики пальцев покалывает от прикосновения к обнаженной коже. Адриан придвигает ее ближе и усаживает на свои колени, с упоением касаясь ее языка своим.       Они не отрываются друг от друга, сминая одежду, покусывая кожу. Адриан с тихим удовлетворенным стоном впивается в ее плечо губами, ощущая длинные ногти на своем затылке. Он еще думает, что стоит остановиться. Но когда футболка Маринетт сползает ниже, чуть оголяя грудь, и Адриан видит витиеватые буквы на ее теле ниже ключиц, то он понимает, что останавливаться не стоит.       Поэтому он продолжает неистово терзать ее губы, руками сжимая тонкую талию.

***

      Уже стоя на пороге квартиры следующим вечером, Маринетт пытается унять тошноту от страха, что Натаниэль узнает, почувствует, услышит ее мысли. Но он так же приветливо улыбается, спрашивает, почему не позвонила, и накрывает плечи легким одеялом, распутывая взъерошенную другим мужчиной косу. А она ничего не говорит.

***

      Встреча повторяется снова через три недели. Они всего лишь сталкиваются в коридоре офиса его отца, когда она по своей природной неуклюжести роняет несколько папок с утвержденными эскизами, а он, споткнувшись, проливает несколько капель кофе на ее светлый джинсовый жилет.       Адриан пытается извиниться, шаря по карманам в поисках хоть каких-нибудь салфеток, а Маринетт, посмеиваясь, уходит в дамскую комнату, попросив найти соду и лимон.       Конечно, Адриан уже давно не ребенок, и вид девушки в тонкой майке, облегающей тело, не вызывает особую бурю эмоций. Но стоит ей повернуться, а ему — увидеть выученную за всю жизнь фразу на ее груди, во рту пересыхает.       Он снова прижимает ее к себе, посасывая губы со вкусом блеска, покусывая их, пальцами впивается в бедра, отрывая хрупкое тело от кафельного пола. Маринетт обхватывает его ногами, зарываясь пальцами в короткие волосы, практически уничтожая идеальную укладку. Ее стон эхом отражается от стен, когда Адриан проводит языком по открытой части груди до ключиц. Он оставляет дорожку влажных поцелуев на ее шее от ключиц до подбородка и вторгается языком в ее рот.       Когда в их мягкий и теплый мир врывается громкий рингтон телефона, Маринетт задыхается, пытается наполнить кислородом легкие, а Адриан, тяжело дыша, достает мобильный из заднего кармана джинсов.       — Привет, солнце, — хрипло отвечает он, утыкаясь лбом в плечо подруги, — нет, я еще на работе… бежал на этаж, лифт сломался… я помню. Увидимся дома, хорошо?       Как невольный наблюдатель наглой лжи, Маринетт должна бы, испытывая отвращение, слезть с Адриана и оттолкнуть его от себя, но она лишь от души смеется и гладит широкие плечи, удобно устраивая подбородок на его макушке.

***

      Еще через месяц у Маринетт появляется привычка каждый день щедро смазывать опухшие губы увлажняющим бальзамом с ароматом шоколада, а косметичка пополняется парой тюбиков тонального крема.

***

      На импровизированную встречу одноклассников Маринетт собирается с трепетом в груди, покусывая губы и судорожно выбирая более нежные духи с томными нотками. Натаниэль, изогнув бровь, наблюдает за нервничающей девушкой и обнимает ее, когда она стоит перед зеркалом, придирчиво осматривая шифоновую блузку без рукавов и укороченные брюки с завышенной талией на своем теле. Даже на каблуках Маринетт все равно смотрит на него снизу вверх.       — Ты очень красивая, — улыбается Натаниэль, нежно проводя большим пальцем по ее щеке, и касается губами ее виска. Маринетт благодарно обнимает его за талию и вдыхает слишком резкий цитрусовый парфюм.       Чей-то загородный дом встречает гостей аккуратными кустиками белых роз и желтыми фонарями, освещающими теплый вечер. Внутри уже звучит музыка, где-то слышны счастливые голоса встретившихся знакомых. Увидеться спустя три года после выпуска из лицея и шесть лет после окончания коллежа Маринетт считает отличной идеей. Завести новые знакомства среди одноклассников своих знакомых — для некоторых новый шанс на отношения. Но она решительно минует незнакомые лица, приветливо улыбаясь своим бывшим одноклассникам, и оказывается в просторной гостиной, где уже пахнет пуншем и свежими закусками. Кто-то с хлопком открыл бутылку шампанского, и Натаниэль один из первых получил два полных бокала.       — Здесь так много людей, — усмехается он, пытаясь найти взглядом знакомые лица.       Маринетт, цедя напиток, наблюдает за Хлоей, повисшей на руке своего новоиспеченного мужа, который с улыбкой рассказывает что-то интересное. Когда она откусывает небольшой кусочек от тарталетки с рыбой, на нее с воплем налетает Алья, а Нино приветливо похлопывает Натаниэля по плечу.       — Ты знала, что тут есть огромный бассейн? Я хочу искупаться, — смеясь, кричит подруга, обнимая Маринетт за шею. Хорошее настроение сметает крохотные переживания о встрече с Адрианом в непринужденной обстановке, и девушки смеются вместе, рассуждая, можно ли арендовать купальник. Они вчетвером усаживаются на диван и вклиниваются в детскую игру в бутылочку, глядя на безнадежно опьяневшие лица некоторых знакомых и не знакомых гостей.       Осушив пятый бокал, Маринетт тянется за виноградной веточкой и натыкается на лукавый взгляд зеленых глаз. Рядом с Адрианом стоит Лила Росси, щебеча о чем-то с подошедшими девушками, и держит его за подставленный локоть.       — Мне надо в уборную, — шепчет она на ухо Натаниэлю, выбираясь из большой компании, и бросает взгляд туда, где был Адриан. Но там стоят только Лила и ее собеседницы, задорно чокаясь стаканами с пуншем.       В пустом коридоре дышать становится проще. Маринетт облокачивается на стену и прислушивается к биению своего сердца, прикусив губу. Сильные руки обхватывают ее тело, горячий шепот ласкает слух:       — Мне так не хватало тебя все эти дни.       Адриан покрывает поцелуями ее шею, отодвинув темные локоны, касается пальцами спины, щекотно проводя самыми кончиками до поясницы. Маринетт прикрывает глаза, растягивая губы в улыбке, и закидывает левую руку за голову, касаясь ладонью его лица.       — Нас увидят, — она смеется, когда Адриан проводит языком по ее запястью.       — Тогда мы спрячемся, — отвечает он и, повернув круглую ручку, открывает дверь.       Как только они оказываются наедине в темной ванной с небольшим окошком, в которое льется золотой свет уличного фонаря, Адриан сжимает руки Маринетт над головой, вталкивая в стену своим телом, и проникает языком в ее рот. Его совершенно не заботят громыхание музыки и веселящиеся за дверью одноклассники, среди которых его девушка и парень Маринетт. В мысли все глубже вплетаются четыре слова, витиеватым черным шрифтом расцветшие на груди девушки. Точно такие же, как и у него самого чуть ниже груди.       Сквозь жаркую пелену в крохотной комнате пробиваются возбужденные выдохи, обжигающие легкие запахом алкоголя. Внутри красочными фейерверками взрываются мелкие пузырьки игристого вина. Голова идет кругом от пламени, объявшего все тело. Адриан нетерпеливо поддевает пальцами край тонкой блузки и тянет его вверх, неотрывно целуя раскрытые губы, жадно вдыхая каждый стон.       Каждое прикосновение оставляет жгучий след на коже, сбивает с губ пьяное дыхание. В груди бешено колотится сердце, а в животе сладко тянется тугая карамель, капает приторным сиропом на чувствительный ком возбуждения. Находиться здесь — очень тесно и удушающе жарко, но он все равно прижимает ее к себе. Рубашка неприятно, очень горячо липнет к вспотевшему телу, и Адриан судорожно расстегивает пуговицы. Времени непозволительно мало, чтобы насладиться нежностью друг друга, поэтому он резко толкается в Маринетт, стискивая пальцами бархатную кожу, а она закрывает глаза и со стоном растворяется в ощущениях.       На тот момент, когда они выходят из ванной комнаты по очереди, никто, кажется, даже не замечает их отсутствия, отдавая предпочтение ностальгическим беседам и согревающим танцам под популярную музыку. Адриан, поправляя пиджак, улыбается и обнимает Лилу со спины, вмешиваясь в обсуждение недавнего концерта какой-то яркой поп-дивы. Маринетт довольно улыбается, принимая сладкий поцелуй в щеку от Натаниэля, и отпивает немного апельсинового сока из высокого стакана.

***

      Следующие несколько дней Маринетт стыдливо корит себя за необдуманный поступок, тайно млея от воспоминаний.       Натаниэль понимает все без слов, глядя в ее виноватые глаза, и, взяв за руку, признается, что уже давно хочет предложить разойтись, ведь они не предназначены друг другу. А затем он ласково, как с маленьким ребенком, смеется и протягивает Маринетт небольшую бархатную коробочку.       — Пусть это будет твоим воспоминанием, — произносит Натаниэль, помогая ей застегнуть серебряную цепочку на шее. Алая божья коровка выглядит очень ярко на бледной коже. И Маринетт, роняя благодарные слезы, крепко обнимает парня.       — Я так тебя люблю, Нат, — говорит она, согревая теплым дыханием его шею.       — И я тебя, малышка.

***

      — У меня завал на работе, раньше десяти не смогу освободиться. Хорошо… целую, — сбросив звонок, Адриан сонно смотрит на спящую на его груди Маринетт и выводит пальцем на ее коже четыре слова:       «До встречи на небесах».

…но с плохими мальчиками ты сама словно в Раю.