Песок и соль

Холод Винтерхолда бьет по горлу при первом же вдохе и проникает под одежду, вытесняя тепло. На губах оседает морская соль. Посох Магнуса дрожит и пульсирует, как живой: Око близко. Энергия льется сквозь гладкое древко, как сок — сквозь березовый ствол в начале весны. Она ласково гладит привычные к силе ладони. Слушая зов магии, Мирак не глядя перешагивает кровь и пепел, взрыхляя грязный снег носками сапог; он восходит на середину моста и обводит ладонью, не прикасаясь, выпуклый контур оберега. Неразрушимая магическая защита заставляет его вспомнить уроки — и огромный талант — Азидала. Работал ли тот с Оком Магнуса в Саартале? Что сказал бы, увидев его? — Ты вернулся! Возглас, полный надежды, ненадолго вырывает Мирака из задумчивости. В лицо снова бьют снег и соль. Щека, кажется, оцарапана: царапины щиплет. Мирак морщится и вновь прислушивается к посоху в своих руках. Тот жадно, голодно дрожит, тянется к оберегу — и Мирак внезапно понимает, что нужно с ним сделать. Не выплеснуть магию, а впитать. — Мирабелла... — слышит он словно сквозь туман скорбный стон. "Наверное, погибла", — думает он. Эти беспомощные, по большей части, маги — всего лишь жалкие обломки былого величия нордского магического искусства. Мираку ничуть их не жаль. Но Око там, за стеной-оберегом. И если в обмен на него он должен спасти эти руины, то он сделает это.