После публикации злосчастных статей во многих изданиях страны Донхэ не находил себе место. Чувство вины и доля недоверия сражались в голове. С одной стороны, некоторые аргументы выступали не в его пользу, а с другой стороны, изредка проскальзывала маленькая капля сомнений насчет верности Джиу. К счастью, вина чаще одерживала победу над необузданной ревностью. Он уже сотню раз пожалел, что не сдержался тем вечером и выпалил все то, что ранило Джиу и ранит по сей день. Он прямо ненавидел себя за столь поспешные действия, которые разрушили нечто ему действительно дорогое и ценное сердцу.
Предоставленный в последнее время сожалениям, он научился иначе подавлять разъедающую боль: не тренировками в спортзале, не написанием музыки или сочинением лирики, что свойственно Ли Донхэ, а банально распитием спиртных напитков. Несомненно, частое пребывание в барах потупляло разум, но при этом чуточку помогало душевному состоянию, рубя на корню несносные потоки мыслей. Вот и сейчас он запивал тоску, в частности, нелюбимыми виски крепостью под шестьдесят процентов, с целью потеряться в пространстве, рухнуть и уснуть без дальнейшего пробуждения. Донхэ уже не хватало сил, чтобы вновь прогонять в воспоминаниях то разочарованное лицо любимой.
— Вот же ... Где его носит? — всматриваясь у стойки бара в янтарную жидкость, мистер Ли раздражался опозданию компаньона.
— Я прямо за твоей спиной.
— Ясно. Долго ты. — недовольно кинул он в качестве приветствия.
— Мне тоже, что и ему — сказал Шивон бармену, что в свободную минуту от клиентов протирал бокал для мартини. — Какой по счету?
— Стакан?
— Стакан.
Донхэ с помутненным рассудком от алкоголя поочередно начал загибать пальцы на руках. Шивону оставалось лишь удрученно наблюдать за то-ли детским, то-ли неадекватным поведением тридцатитрехлетнего мужчины.
— Один, два, три ... — его шепот превратился в беззвучные слова, позже на руке остался торчать один несогнутый палец. — Девять? Должно быть восемь или девять.
— Отлично, — саркастично отметил недавно пришедший — считать не разучился.
— Да пошел ты, — ответив без особых эмоций, Донхэ сделал глоток заканчивавшегося виски.
— Посмотри на себя. Выглядишь отвратительно.
— Не учи меня. Сам не знаешь, как это, так не учи других.
— Донхэ, она просто девушка...
— Не просто. Нет, не просто. Она не просто девушка. Нет, — безумно повторяла скрюченная фигура за барной стойкой.
Шивон задумался, вот заставь Донхэ совершенно в другом месте, его можно было бы принять за сбежавшего пациента психиатрической больницы, которого изрядно помотала жизнь. Об этом кричал внешний вид артиста: взъерошенные волосы, слабая щетина на откровенно уставшей и печальной физиономии, несвежая рубашка, что наспех была заправлена в брюки, и сами брюки кое-где помятые, забрызганные осенней грязью.
От подобных сравнений ему стало не по себе. Грустно, когда близкий человек перестает быть узнаваем и отдаляется ото всех. Пусть Шивон поспособствовал ссоре, возникшей между Донхэ и Джиу, но он сделал это из лучших побуждений. По его мнению, их отношения не несли ничего хорошего, ведь оба могли разрушить карьеру знаменитости, лишиться поддержки фанатов и обрести кучу ненавистников. Предпринимая меры, он не рассчитывал, что события пойдут по плохому сценарию. В итоге Донхэ, который по плану должен был быть слегка подбит, находился в более плачевном состоянии. Он был разбит и измучен, его компанию скрашивали напитки с градусом, а остальные люди игнорировались или иногда посылались на три веселые буквы.
Представленная картина резко навеяла волнение, и из уст Шивона неожиданно вырвалось:
— Это я.
Донхэ, приходящий в тумане, медленно поднял голову и посмотрел на источник звука.
— Что ты?
Сперва замешкав, Шивон через секунду выпалил все как на духу:
— Это я заплатил журналистам за лживую статью о Джиу и Меттью. Прости...
Зрачки Донхэ в разы увеличились. За одно мгновение он и отрезвел, и обрел способность здраво соображать. Осознав всю действительность, он скривил губы в усмешке, чтобы хоть как-то сдержать дикий приступ смеха. Шаткое положение усложняет закипающая внутри злость, его внезапно охватывает желание разрушить все вокруг, разнести все к чертям, не оставить ничего живого в тупом мажорском заведении. Даже стакан с виски, который он почти осушил, вызывал в нем ярость.
— Извини, я не думал, что все так обернется, — напряженное молчание нарушает провинившийся.
— Не думал? Это, мой друг, очевидно, — с издевкой произносит Донхэ — Ты хоть понимаешь, что натворил?
— Я... не... — оправдания Шивона перебиваются.
— Что? Не хотел? Звучит знакомо. Я не хотел, я не думал. Тебе и не надо было думать или что-то хотеть, тебе вообще не надо было ни во что лезть... Блять, это моя жизнь!— переход на мат сигнализировал о надломленном контроле, в подтверждение Донхэ лишь схватил прозрачный стакан и напором всей ладони разбил о столешницу. — Не суйте в нее свой нос!
Крики и звон стекла привлекли внимание остальных посетителей, которых, к слову, было немало. Но ни окружение, ни разлетевшиеся осколки, ни капающая кровь не интересовали Донхэ.
— Остынь.
— Я впустил её. Впустил в свой мир, а я редко кого-то туда впускаю, сам знаешь. Но из-за тебя... — осуждающий взгляд молниеносно сменяется вспышкой озарения — Чем я вообще занят? Мне нужно к ней.
Стремление побыстрее достигнуть дома девушки заставило его наспех стащить пальто с высокого стула и выйти через центральный вход здания. Он даже не заметил того, как оказался в салоне такси, мчавшегося по указанному адресу.
Через запотевшие окна автомобиля невозможно было разглядеть улицы Сеула, поэтому Донхэ принялся репетировать речь для извинений. Раньше он неоднократно предпринимал попытки позвонить Джиу, чтобы поговорить и расставить все точки над и, но постоянно спотыкался о собственную гордость и предположительно правдивую романтическую связь между двумя мемберами KARD. Теперь же, зная истину, мужчина упрекал себя за гнев, ревность и другие отрицательные эмоции, что невольно испытывал к возлюбленной. Эти угрызения совести где-то в глубине души тесно соприкасались со страхом того, что время для ее прощения упущено и невозвратимо. Донхэ безумно боялся опоздать. И будто в подтверждение своему опасению он вдруг проваливается в пугающую темноту, которая жадно поглощает все последние надежды увидеть нежность и яркий огонек в глазах Джиу.
***
Вилка выскальзывает с женских пальцев и шумно приземляется прямо на плитку кухонного стола. Шокированное лицо Джиу замирает в гримасе неверия в написанное, а экран продолжает светится и кричать строками о свежих новостях на портеле Naver.
"Ли Донхэ из Super Junior попал в автомобильную аварию."
— Нет. Не может быть, — девушка вбивает следующий сайт, но натыкается на аналогичную новость.
"Известный певец Ли Донхэ стал жертвой ДТП."
— Что за шутки? Сегодня не первое апреля. Нет, этого не может быть. С Донхэ точно все в порядке, — она лихорадочно набирает выученный наизусть номер его телефона, но вместо знакомого голоса слышит обрывистые гудки и сообщение оператора о том, что данный абонент не доступен.
— Нет...Донхэ...нет... — Джиу крепко-накрепко зажмуривает веки, стараясь убежать от реальности, но из глаз предательски соскальзывают капли слез, дыхание нарушается из-за огромного кома, вставшего поперек горла и перекрывшего путь кислорода к легким, а острые ногти импульсивно впиваются в шею, оставляя алые полосы на коже. — Это все дурной сон! Просто сон! Это ведь сон, оппа?
