3 августа 1995 год
Почему именно ты? Я никогда не могла ответить на этот вопрос. Меня стало влечь к тебе после того, как Сивый укусил меня, заставив вступить в его стаю. Я чувствовала, что ты это все, что мне нужно. За тобой я хотела идти. И умереть за тебя была готова. Каждое полнолуние, каждый чертов месяц, обращаясь в серую волчицу с карими глазами, которые могли меняться на ярко-желтые, принадлежность беты к стае, я приходила к твоему дому, видела, как рядом с тобой хлопочет эта Тонкс и рык подступал к горлу. Я хотела вырвать ей позвоночник, хотела разорвать ее на куски. Лишь потому, что ты позволял ей быть рядом с тобой. Позволял ей любить тебя. Но я лишь разворачивалась и убегала в чащу леса, где долго и протяжно выла, а на мой вой сбегалась вся моя стая. Все из-за тебя, Ремус Люпин.6 августа 1995 год
Ты сейчас стоишь передо мной, весь такой родной и чужой одновременно. Мы одни в большой библиотеке особняка Блэков. Мое дыхание учащенное, ведь я вновь кричала на тебя. А ты продолжаешь меня не воспринимать всерьез. — А что ты скажешь на это, Рем?! — вскрикиваю я, вызывая патронус. Из палочки, что находилась в моей руке, вылетела голубая вспышка, но уже через секунду принимая образ волка, которым становился ты во время полнолуния. Ты молчишь смотря на волка, а я впиваюсь в тебя взглядом. — Я люблю тебя, Ремус. Тебя! А не кого-то другого! — Хватит, Гермиона, — ты наконец поднимаешь на меня свой взгляд голубых глаз, а я опять тону в них как в омуте. — Это всего лишь помутнение. — - Помутнение?! — я нервно рассмеялась и откинув палочку, подалась вперед, впиваясь в твои губы требовательным поцелуем. Я кусала тебя, проводила языком по ранам, а ты ведь отвечал на поцелуй, но я знала, что ты представлял не меня, а эту неуклюжую Тонкс. Ты положил свои руки мне на плечи и сжав их, отстранил меня от себя. — Прекрати, — повторил ты наверное уже в сотый, если не тысячный раз. — Скажи, что ты ничего ко мне не испытываешь. Скажи. Скажи, что я не нравлюсь и я отстану, — я подняла на тебя глаза. — Ты мне не нравишься, — холодно, глядя прямо в глаза, отвечаешь ты, а у меня сердце разбивается на тысячи и тысячи осколков. Скинув со своих плеч твои руки, я, глядя тебе в глаза подбираю свою палочку и, бросив взгляд на твои губы, с которых стекает кровь, разворачиваюсь и выхожу из помещения. Придя в свою комнату, я, сдерживая рыдания, написала записку Гарри и всем Уизли, а тебе написав отдельную, я собрала свои вещи и вышла из комнаты, оставив на кровати две записки. Ты сам дал мне уйти, Ремус. Выйдя из дома вообще, я долго и пристально смотрела на него. На секунду прикрыв глаза, я развернулась и пошла в неизвестном мне направлении. Конец POV Гермионы. POV Ремуса. Зачем ты все это делаешь, Гермиона Грейнджер? Я знаю. Я чувствую, что ты моя пара. Но я не могу быть с тобой. Нас не поймут. Прости меня, волчонок. Я знаю, что я идиот, но ты будешь счастлива без меня. Тонкс более подходящий для меня вариант. Но, видимо Волчий Бог самый жестокий из всех. Ты стоишь перед мной, только что кричала, но сейчас молчишь, восстанавливая дыхание. О, Дьявол! Мне так и хочется заткнуть тебя поцелуем, но я не могу. —А что ты скажешь на это, Рем?! — вскрикиваешь ты, вызывая патронус. Из палочки, что находилась в твоей руке, вылетела голубая вспышка, но уже через секунду принимая образ волка, которым становился я во время полнолуния. Я молчишь смотря на волка, а ты впилась в меня взглядом. — Я люблю тебя, Ремус. Тебя! А не кого-то другого! — Хватит, Гермиона, — Я наконец поднимаю на тебя свой взгляд голубых глаз, понимая, что еще чуть чуть и не смогу отпустить тебя. — Это всего лишь помутнение. — - Помутнение?! — ты нервно рассмеялась и откинув палочку, подалась вперед, впилась в мои губы требовательным поцелуем. Ты кусала меня, проводила языком по ранам, а я отвечал на поцелуй, думая, что ты целуешься во сто раз лучше, чем Тонкс. Я положил свои руки тебе на плечи и сжав их, пересилил себя и отстранил тебя от себя. — Прекрати, — повторил я наверное уже в сотый, если не тысячный, раз. — Скажи, что ты ничего ко мне не испытываешь. Скажи. Скажи, что я не нравлюсь и я отстану, — ты подняла на меня взгляд. — Ты мне не нравишься, — холодно, глядя прямо в глаза, отвечаю я, а у самого сердце разбивается на тысячи и тысячи осколков. Скинув со своих плеч мои руки, ты, глядя мне в глаза подбираешь свою палочку и, бросив взгляд на мои губы, с которых стекает кровь, разворачиваюсь и выходишь из помещения. А я готов громить и крушить все, что находится под руками. Но нельзя. Сириус не поймет. Да вообще никто не поймет. Прости меня, волчонок, но так будет лучше. Конец POV Ремуса. POV Гермионы.Спустя несколько часов. Логово стаи Сивого.
Я шла к логову стаи, хотя понимала, что меня там не ждут. Но вопреки моим ожиданиям, мне на встречу вышел сам Сивый. Стиснув зубы, я преклонила колено перед вожаком. Тихо хмыкнув, Сивый подошел ко мне и поднял мою голову за подбородок. — Что тебя привело сюда, щенок? — рыча, спросил вожак. — Убей меня, — почти неслышно шепчу я, но он услышал мои слова. — Зачем? — Я ведь приношу только беды, Фенрир. Прошу, убей меня. Я не хочу жить, — я тихо заскулила, а Сивый стал раздумывать над моими словами. — Неужели тебя отверг твой Ремус? — с наигранной жалостью спросил вожак. Но ответа и не ждал, знал что прав. Я почувствовала, как его когти удлинились и впились в мою щеку, но взгляда не убрала, хотела видеть, что чувствуют, когда убивают. Сивый переместил свои когти на мою шею, но вдруг, позади послышался хлопок аппарации и я почувствовала твое присутствие. Конец POV Гермионы. POV Ремуса. Я пытался придать себе непринужденный вид, когда вниз спустилась Джинни с двумя конвертами в руках. — Что то случилось? — спросил Гарри у младшей Уизли. — Гермиона ушла, — всего два слова, а внутри меня перевернулся весь мир. Ты ушла.. И похоже из-за меня. Джинни протянула мне конверт, на котором твоим аккуратным почерком было выведено мое имя. Я поднялся и отойдя на ватных ногах к окну, распечатал конверт доставая оттуда лист сложенный вчетверо. Дрожащими руками, я развернул лист и погрузился в чтение.Рем. Ты не оставил мне другого выхода, кроме как уйти в стаю. И вымаливать смерти у Фенрира. Пожалуйста, будь счастлив, Рем. Ведь если ты будешь счастлив, то буду счастлива и я. Ты мой луч солнца, волк. Так пусть я им стану для тебя и ты выживешь в этой войне. Выживи, Рем. Ради всех. Ради меня. На чердаке ты найдешь мой портрет. Он теперь твой. Сможешь поговорить с ним. Но после моей смерти. Помни, Рем, я люблю тебя. Прощай, волк. Удачи. Во всем.
Письмо выпало из моих ослабевших пальцев. Ты пошла на смерть из-за моего отказа. Нет! Ты не умрешь, Гермиона. Я не позволю. Схватив свою палочку, я аппарировал на поляну возле логова стаи и увидел тебя, стоящую на коленях перед Сивым, а тот держал тебя за горло. — Отпусти её, — зарычал я направляя палочку на Сивого, но тот лишь усмехнулся, рывком поднял тебя на ноги и повернул лицом ко мне. Его когти все также держали тебя за горло. На твоем лице отразилась толика боли, но почему то я уверен, что не из-за когтей альфы, а при виде меня. — Что мне сделать, Гермиона? Убить тебя или отпустить? — громко, чтобы я слышал, спросил Фенрир. Я замер, напряженно смотря на тебя, мечтая чтобы ты ответила второе. — Убить, — слово прозвучало для меня, как гром среди ясного неба. А Фенрир тихо и рычаще рассмеялся, видно решил поиграть. — А спой-ка нам с Ремусом последний раз, волчонок. Думаю ему будет интересно услышать "Голубей" в твоем исполнении, — Голубей? Что за голуби? Фенрир, да ты бредишь. Но видно, ты, волчонок, поняла о чем он говорит и, глядя мне в глаза, начала петь.Уж голуби, уж вы сизаи, сизакрылаи Уж где вы были, одилекали, и что видали?
Твой голос звенел, но от чего, я не мог понять.Ну а мы были на растаницы, на прощаницы, А где душенька с телом белым растовалося.
Что? Гермиона, не вздумай. Прошу, волчонок...Растовалося, да разлучалося, горько плаколася. Растовалося, да распрощалося, горько плаколо...
Ты серьезно решила покинуть меня? Прошу, не надо..Как тебе тело, во век в земле тлеть, во век в земле тлеть, А как мне душе на небо лететь, там ответ держать.
Теперь, я понял, почему Сивый выбрал именно эту песню. После твоей смерти, я буду нести это бремя.. Не надо, Гермиона..Как тебе тело спокойно лежать, спокойна лежать, А как мне душе далеко идти, тяжело нести...
А вот тут ты не права. Я не смогу спокойно жить без тебя.Грехи тяжкия, перетяжкия, в муку вечную... Грехи тяжкия, да перетяжкия, в муку вечную...
Именно грех.. И вечная мука меня ждут, если ты умрешь. Злорадно усмехнувшись, Фенрир вонзил свои когти тебе в горло. Глядя мне в глаза, ты открыла рот, но закричать не могла, ведь во рту уже была кровь. Я, как в замедленной съемке, видел как Сивый раздирает тебе горло и ты падаешь на опавшие листья. Слышал, будто сквозь толщу воды, свой собственный, полный боли и отчаяния крик. Когда ты упала на землю, Сивый развернулся и ушел, оставляя меня один на один со своим горем. Со своей потерей. Я подбежал к тебе и стал искать пульс. Слабой рукой, ты остановила меня. — Прости меня.. Прости меня, волчонок. Все будет хорошо, все будет просто прекрасно, — словно в бреду шептал я. Я чувствовал, как жизнь, потихоньку покидает твое тело, но не мог ничего сделать.Ты кашляла кровью и даже не пыталась остановить кровотечение. Ты умирала. Умирала на моих руках, я ничего не мог сделать. — Будь счастлив, Рем, — в своей голове, услышал я, твои мысли. — Без тебя не смогу.. Прости, что не сказал раньше, волчонок. Я люблю тебя, — я видел как ты попыталась улыбнуться, но вышло плохо. — И я тебя люблю, Ремус.. Джон.. Люпин.. Мне не больно. Правда.. Мне страшно.. — это были твои последний слова. После, ты закрыла глаза, а на губах была легкая улыбка. Я еще долгое время сидел подле тебя, и, лишь после полуночи поднял твое, уже холодное тело, и аппарировал в Аврорат. Написав заявление на Сивого и оставив твое тело в морге, я ушел оттуда, хотя хотел лечь и умереть рядом. Отойдя на приличное расстояние, я повернулся к зданию Аврората, где находилась ты, мой волчонок, и закрыл глаза. — Прощай, Гермиона Джин Грейнджер, — прошептал я и развернувшись, пошел домой. Мое напускное безразличие довело тебя до смерти...