(Не)Лолита

Кейт просила прекратить таскать в дом бездомных собак… — И ты притащил в дом ведьму, — Романофф потирает глаза и ворует «Ирландские сливки» из железной банки. Кухню заполняет аромат прекрасного кофе. Чисто технически, он притащил в дом еще одного ребенка. Но Кейт об этом знать не обязательно (потому что она не ребенок… ну по крайней мере верит в это). Итак, когда кончились собаки в ход пошли малолетки. Наташа качает головой и называет Клинта Гумбертом. (Но Гумберт мерзкий педофил, а Ванда не тянет на томную нимфетку). И на будущее, в «Лолите» нет ни капли романтики… Это пособие для педофилов. — Она нравится Лаки, ей неудобно жить в башне и она круто готовит, — Бартон понимает, что подобные отмазки не прокатят перед шпионом, но хоть перед собственной совестью он сейчас как бы оправдается. Наташа фыркает, накидывает кожанку и вместе с кружкой недопитого кофе покидает квартиру друга. Возможно, только что у лучника из-под носа уволокли любимую чашку… Бартон тяжело вздыхает и начинает понимать Мэтта. Кажется, Хоукай только что понял откуда в косперативной квартире Нат взялись фирменные кружки «Нельсон и Мердок». Ванда по-птичьи наклоняет головку на бок и скромно улыбается. Максимофф жмется к Клинту, разыгрывает из себя саму невинность (хотя все эти взгляды, намеки и прозрачные халаты были слишком очевидны). — Не надо, — Бартон считает, что слишком стар для всего этого дерьма.  Ведьмочка краснеет и извиняется… Как ни крути до Лолиты ей как до луны пешком, хотя бы по тому что Лолита была младше и вела себя с Гумбертом куда развратнее. Лучник вздыхает и обнимает Алую за талию. — Не надо? — тихонько говорит она и алые искорки срываются с ее пальцев. — Но попробовать-то можно? — он старый идиот, которого жизнь ничему не учит. Лаки вьется у ног Клинта, Ванда тихо посмеивается и целует старого неудачника в нос. Ох. Он не Гюнтер. Наверное. Клинт все ещё уверен, что «Лолита» чертово пособие для педофилов.