Сонечка

Это самое страшное - бояться самой себя. Собственных мыслей и решений, принимать которые диктует душащая паника, невозможность принять то, что уже случилось. И не зависит от тебя настоящей. Рита захлебывалась этим страхом, тонула в нём, смотря на полоску теста. Положительно. Она беременна. Захотелось завыть. Сейчас. Почему сейчас?! И почему от него? С момента предотвращения теракта в Северогорске и дела Анри Тора прошёл месяц. Вернулась память, Гордеевы подтвердили её полное выздоровление, только вот последствия стоило искать в другом месте. - Рита! - голос Ивана прорвался сквозь панический, соленый туман. - Рита! Риточка! Что случилось? Сильные руки подхватили, быстро и как-то незаметно перетащили её с холодного пола ванной на диван в гостиной. В руки сунули стакан с водой и, судя по запаху, щедрой порцией корвалола. Нельзя. Или все равно? - Что это? - Иван разжал её пальцы, неверяще посмотрел на две ярко бордовые полосы. - Рита?... Ей захотелось убить его за радость и надежду, которые плясали в его голосе. *** - Ты уверена? Ей было страшно смотреть в глаза Бахметьевой/Лазаревой. Страшно и стыдно, но уже принятое решение билось по сводам черепной коробки паникующей птицей. Вот только... Боже, как же она ненавидела саму себя. - Наташа, пожалуйста, - в её голосе была мольба, очевидная, неприкрытая даже гордостью. Гордости давно уже нет. Она приняла решение и не хотела от него отступать. Да и не умела она отступать от этих самых принятых решений. Понимала всю его неправильность, но не хотела, не могла. - Иван в курсе? - неправильный вопрос для врача, и Рите хотелось бы напомнить Бахметьевой об этом, но ведь Наташа и не просто врач. - Хотя бы скажи почему? Она не могла. Закусывала губу, отворачиваясь к двери, боялась уступить, но не могла этого сделать. - Это как-то связано с твоим визитом к Гордеевым? - Бахметьева упрямо стремилась докопаться до сути. Жизнь научила её верить интуиции, а она вопила, что на самом деле Багира отчаянно стремится совершить большую ошибку. И пусть как врач Наташа должна была выполнить просьбу пациентки, как человек... здесь её задача состояла в другом. - Боишься, что травма может сказаться на здоровье ребёнка? Так я могу показать тебя Садовскому. Да даже Леру с Сашей могу сюда вызвать! - Дело не в этом, - слёзы все же потекли по щекам, хотя казалось, она выплакала уже все, - дело в амнезии. - В заключении Гордеева говорится... - Да знаю я, что там говорится! - Багира резко ударила ладонью по столу, хотя Наташа не обратила на это никакого внимания. - Я переспала с ним, понимаешь?! - слова вышли раскаленной лавой. - Я забыла все и всех: Мишку, Ваню, ребят. Я забыла, кто я! А он был внимательным, обольстительным, заботливым. Лжецом, убийцей! Рита не хотела озвучивать настоящую причину её желания избавиться от ребёнка, но Наташа сделала это за неё. - Этот ребёнок от него? - Бахметьева ждала её ответа, настойчиво сверлила глазами, в которых теперь было зерно понимания. - Ты уверена? На самом деле нет. На самом деле был шанс, что это ребёнок Булатова, но даже осколок этой мысли разрывал душу на куски. А что если?.. - Знаешь что, - Наташа закрыла её карту, начав быстро строчить листки направлений. - Давай ты сначала пройдешь осмотр, сдашь все анализы. Подумаешь, в конце концов. А потом приедешь ко мне, и если ты все ещё будешь уверена в своём решении, я назначу дату операции. Рита молча согласилась. Взяла стопку листов, стараясь сдержать усмешку - она слишком хорошо понимала, чего добивалась Наташа. Но ей нельзя было передумать. Нельзя. Когда Рита попрощалась молчаливым кивком и уже подходила к двери, Наташа окликнула её снова. - Я понимаю тебя, Рита, - и ведь действительно понимала, - но если ты сделаешь аборт, то, вероятно, детей у тебя больше не будет. Велик риск того, что впоследствии нам придётся провести гистерэктомию*. * Гистерэктомия – хирургическая операция по удалению матки. *** Они избегали окончательного решения шесть недель. Бахметьева каждый визит находила причину, чтобы отодвинуть дату операции ещё на несколько дней, а Рита вопреки логике не искала другого врача. Давно можно было бы обратиться в ведомственную поликлинику или частную больницу, где аборт стал бы делом пары часов, но она не сделала этого. Душила себя, все ещё не желая менять решения, не слушала уверений Наташи, что срок зачатия указывает на большую вероятность, что его отец Булатов, и все чаще ловила себя на мысли, что проваливается в бездонный вакуум собственных терзаний даже на работе. Наверное, поэтому она упустила информацию о готовящемся в районе Крыма теракте, в результате которого похитили генерала Емельянову. Поэтому растерялась, когда поняла, что ситуация категорически не желает сосредотачиваться в её руках. Благо, рядом крутился взведенный донельзя Пригов, а Булатов взял на себя общение с Романовым. Она бы сама не смогла. - Бать, звони Климу, - предложение донельзя рационально, да и операция обещала пройти гладко, но Багиру это не успокоило. В их работе всегда, всегда есть место смерти. Но сегодня ей было нужно, ей было жизненно необходимо, чтобы все прошло идеально, без жертв. - ...Везите её в областную Приморска. В приемном скажете, что Гордеев приказал, - Булатов кинул приказ в микрофон, направляясь к выходу из ИВЦ, но Рита последовала за ним. Туда, в Москву она должна была полететь с ним. - Ты уверена, что хочешь полететь со мной? - Багира вздрогнула, когда Батя обратился к ней напрямую. В последнее время он старался избегать этого любыми способами. Им было слишком больно общаться друг с другом. Иногда ей хотелось, чтобы Булатов сорвался, наорал на неё и заставил решить хоть что-то, перестать держать их в подвешенном состоянии между двумя полюсами отчаяния. Но Иван держал нейтралитет, следил, но не вмешивался. Верил в нее. В то, что она справится, что сделает правильный выбор. Или просто не хотел в очередной раз принять решение за неё и разрушить их будущее окончательно. Он слишком боялся потерять осколок семьи, который имел сейчас, в погоне за большим. На самом деле, Рита боялась, что все потеряно уже сейчас. - Я должна, - ей просто казалось, что она обязана уведомить Романова лично, увидеть его глаза в тот момент, когда будет приносить извинения. Это был её долг. Визит прошел как-то никак, сил извиниться Рита так и не нашла, да и Романову они не были нужны. Емельянова была в порядке и уже пришла в себя, о чем сообщила лично, остальное же никого не волновало. Но ей все равно было неудобно, на душе скребли кошки, а потому Рита даже порадовалась, когда Булатов отказался от гостеприимства и повёз их снова на аэродром. Хотелось быстрее попасть домой, подумать. И все-таки решить. - Как ты? - в голосе Ивана была забота, от которой захотелось заплакать. - Мы ведь могли предотвратить, - правда жгла горло, - должны были понять, что готовится теракт. - А ещё мы должны были бы устроить мир во всем мире, - Батя прижал Багиру к себе, примостив подбородок на её макушку, - но не получается как-то. Впервые за последние два месяца, Рита заснула без слез. Боль настигла её во сне. Такая знакомая по ночным кошмарам из прошлого. Заставляющая панически глотать текущие по щекам слёзы и осознавать. - В чем дело? - Иван резко встряхнул её, внимательно всматриваясь в лицо. - Рита! Что такое?! - Ребёнок, - боль опоясывала живот, била под дых. - Ваня, ребёнок! Булатов что-то резко крикнул в гарнитуру, что-то спросил, позволяя ей практически лечь к нему на колени. Больно. Как же было больно. - Двадцать минут, слышишь? - он перекрыл гул самолёта, обнял её, прижимая как можно крепче к себе. - Мы уже подлетаем. Скорая будет ждать у трапа. Её должны были отвезти в госпиталь, но почти теряющая сознание Рита успела попросить отвезти ее к Наталье, и Булатов, понимая правильность решения, продиктовал водителю адрес Санкт-Петербургского научно-медицинского филиала Центра медицины катастроф, успевая одновременно позвонить Лазареву. Телефоном его жены он обзавестись как-то не догадался. - Потерпи, малышка, потерпи, - он держал её за руку, целовал пальцы, не отпускал, хотя боль, что она ему причинила за последние недели, была не исчислима. - Наташа тебя уже ждёт. Все будет хорошо, слышишь? Бахметьева действительно встречала их в приемном отделении. Профессионально отстранила Булатова, увезла Багиру в смотровую, выгнав оттуда всех после первого же беглого осмотра. Ей была нужна минута с Ритой наедине. - Почему ты молчишь? - Рита попыталась привстать на кушетке, но Натали взглядом пригвоздила её к месту. - А что я должна делать? - Натали трясло, но в тот момент она делала то, что Емельянова называла "шоковой терапией". - Спаси его, - Рита готова была придушить её, убить собственными руками, тонкую фигурку Бахметьевой можно было бы просто переломить парой ударов. - Спаси моего ребёнка! - Спасти? Точно? - Наташа засунула руки в карманы, чтобы не выдать их дрожи. - Ты же хотела сделать аборт. Вот он шанс... - Нет! - Рита захлебнулась воем. - Я хочу его, хочу этого ребёнка! Пощёчина прилетела из ниоткуда. - Тогда успокаивайся, - голос Бахметьевой был жёстким, хотя в глазах было море нежности и понимания, даже немного гордости. - Все будет хорошо. *** - С мамой будет все в порядке, Мишка, - Булатов разговаривал по телефону тихо, но Рита все равно проснулась, наверняка кончилось действие седативов, которые щедро намешала в капельнице Бахметьева. – Тетя Наташа её чуточку подлечит и отпустит домой, хорошо? А теперь будь хорошим мальчиком и ложись спать. Целую, малыш. - Все в порядке? - пришлось немного повозиться, чтобы лечь удобнее. Нелюбовь к больничным палатам была одной из черт старых тайфуновцев, но Наташа предрекла Рите минимум недельный «отпуск», и то, что лежать Кошкиной надоело уже через пару часов, аргументом не считалось. - Все хорошо, - Иван тяжело опустился на край больничной кровати, позволяя Багире увидеть следы усталости и тревоги на лице. Его в палату пустили, только когда она уже заснула. – Как ты? Все хорошо? Позвать врача? - Не надо, - Рита сжала его руку, боясь спросить. Боясь озвучить решение, которое, не смотря на все её опасения, далось так легко, так правильно. Ей хотелось бы, чтобы он понял все без слов, перестал волноваться и хмуриться. Хотелось разгладить мелкие морщинки вокруг глаз, стереть из них усталость. Получилось совсем другое. - Я хочу оставить его, - слова просто вырвались признанием, которое слишком долго теснилось в горле. – Я хочу родить этого ребенка. Вместо ответа, Булатов резко выдохнул, словно после длительного погружения, словно он задержал дыхание еще тогда, шесть недель назад, а выдохнуть удалось только сейчас. Он ничего не говорил, слова просто не выразили бы того, что он чувствовал в тот момент. Целовал, по-юношески касаясь губами ресниц, век, щек. Она резко схватила его за руки, отодвинула от себя, все сильнее сжимая пальцами запястья. Внимательно всматривалась в глаза, зная, что должна это произнести, должна озвучить, сделать опасения живыми, материальными. С призраками бороться сложнее, особенно в одиночку. Вдвоем… Вдвоем они привыкли, вдвоем им должно стать проще. - Это может быть ребенок Анри Тора, - мир не прекратил своего вращения, и даже часы не перестали отсчитывать секунды. Булатов, вопреки ее опасениям, тоже не поспешил исчезнуть, громко хлопнув дверью. – Но это мой ребенок, и я хочу его. - Это наш ребенок, - жестко поставил точку во всех сомнениях Иван. – Как бы там ни было, и что бы ты там себе не напридумывала, это наш ребенок. Наша дочка. Рита просто рассмеялась. От облегчения и как-то резко накатившей усталости. Откинулась на подушки и рассмеялась, позволяя Булатову практически забраться к ней на кровать и перетащить ее на колени. Обнять, крепко прижимая к своей груди, где так отчаянно облегченно билось сердце. - Ну откуда ты взял, что дочка-то? - Я отец, - важно заявил Батя, - мне виднее. Бахметьева усмехнулась, но так и не вошла в палату. Положительные эмоции Рите сейчас были необходимы, а она сможет вернуться немного позже.

***

- Кто? – Багира медленно опустилась в кресло, оттягивая ворот душащей рубашки и ослабляя галстук. - Повторяю, Багира: только что привезли министра обороны, - Кот и сам не был рад новостям, операция наблюдения грозила быстро перерасти в операцию по освобождению заложников, - да еще и с детьми. - Что за дети? – Рита сглотнула, набирая номер Пригова и, если быть честной, свято надеясь, что Коту показалось. - Мальчик и девочка, лет семи, - рапортовал Ионов. – Что делать-то? - Наблюдай, Кот, - резко кинула в микрофон Багира и уже готова была покинуть ИВЦ, но в двери быстро вошли Пригов с Булатовым. - Что у тебя? – Батя сам развернул её кресло назад к мониторам. - Кот только что сообщил, что на склад, за которым они с Мурой ведут наблюдение, доставили министра обороны. - Нашего? – идиотизм вопроса Владимир Викторович понял сразу. - Нет, Пригов, гондурасского, - прошипела Рита. За её спиной Булатов показал генералу кулак, на что тот только пожал плечами. Волновать Багиру лишний раз никто не хотел. – С ним двое детей. - Наверняка, чтобы легче было вести переговоры, - кивнул Батя. – Уже известно, кто? - Семь лет, мальчик и девочка, - Багира посмотрела на Булатова. – Звонить Романову? Описание слишком подходит к близнецам Елены Емельяновой. - Я сам, Рита, - перед тем как выйти из ИВЦ, Иван мимоходом сжал плечо Кошкиной, на что получил ответное прикосновение прохладной ладони. Разговор с Емельяновой, которая ответила на телефон мужа, вышел коротким. Конечно, приказывать ему генерал не могла в силу различия ведомств, но Булатову и не нужны были приказы. Операцию по спасению заложников «Смерч» взял на себя в силу уже наличия группы на месте действия, а о сдерживании всех остальных ведомств, желающих примазаться к ситуации, обещала позаботиться Елена. В ее возможностях Батя не сомневался. - Все полномочия у нас, - резко бросил Батя, входя назад в ИВЦ, - Пригов возьмет на себя переговоры, а я поеду к ребятам. - Хорошо, - Багира выдохнула, чуть сморщившись от напряжения в спине. - Все нормально? – Булатов тут же опустился на корточки, чтобы внимательнее всмотреться в её лицо. Вообще, Риту, находящуюся на пятом месяце беременности, давно надо было бы отстранить от работы в ИВЦ, усадив на ее место Муру, особенно во время боевых операций, но в «Смерче» после ранения Бизона и Физика наблюдался кадровый голод. Присланные на замену Кошкиной координаторы не проходили высшую инстанцию в лице все той же Багиры, а доверять абы кому не хотел не то, что Батя, а даже Пригов. - Все в порядке, - отмахнулась от него Рита, - езжай и позаботься там обо всем. - Береги вас, - Булатов наградил её легким прикосновением губ к макушке. Да, в нарушение Устава, но все мужественно сделали вид, что ничего не видели. Становиться личным врагом беременной Кошкиной или излишне нервного в последнее время Булатова не хотелось никому. В фантазии первой и мстительности второго никто не сомневался. *** Несмотря на продуманность похищения, проблем у бандитов не возникло только с первым пунктом плана. То есть пленников действительно легко скрутили прямо на подходе к отдельной ложе театра и быстро препроводили в микроавтобус, а затем и доставили на заброшенный склад. В общем-то, особо министр обороны и не сопротивлялся: пистолеты, прижатые к затылкам двух его "внуков", были слишком весомыми аргументами. - Дедушка, а кто нас сегодня спасет? – вопрос Валерий задал с таким детским энтузиазмом, что министр подавился смешком. - Кто-нибудь, да спасет, - Саша, которую усадили по другую сторону от С.К., поерзала, устраиваясь поудобнее, и тяжело вздохнула, - а вот «Щелкунчика» мы не увидим. Кажется, это обстоятельство Саню волновало даже больше оружия, которым лихо размахивали недомафиози. Нет, обидно было и самому министру, балет действительно хотелось посмотреть, да и очередной испорченный выходной никто не возместит. А уж сколько нервов и коньяка придется потратить, чтобы угомонить наверняка слетевшую с катушек Емельянову… И ведь права будет, ох, права. О том, что нервничать будет не только коллега, но и кто-нибудь повыше, "деду" думать не хотелось. Совсем. Мафиози, тем временем, вышли на связь ни с кем-нибудь, а со знаменитым Контр-Террористическим Центром, а конкретно, с генерал-майором Приговым, и теперь пытались обменять одного министра и двух его "внуков" на пару бандитов мирового масштаба. Пригов от сделки настолько успешно открещивался, что С.К. начал было подозревать его в особой нелюбви к собственной персоне, если бы не личное знакомство. Не сказать, что близкое, но достаточное, чтобы не сомневаться в уме и пронырливости фээсбэшника. Первый час прошел относительно тихо, а потом Сане и Валерику стало скучно. - Ну, чисто теоретически, это похищение... - повернувшись к деду и заглядывая ему в глаза, выдала Саня, - за простое похищение сколько лет дать могут? - От пяти до двенадцати... если я правильно помню... - признался министр, впрочем, сомнения в его голосе явно нисколько не повредили его авторитету. - На пять я бы не рассчитывал, - даже не глядя на похитителей, поддержал мысль сестры Валерка. Бандиты, тем не менее переглянулись. - Угу. Вот дядя Паша приписал бы сюда еще нарушение прав несовершеннолетних. А это еще пара лет плюсом. - А тетя Рита с коллегами - терроризм и попытку оказания давления на власть. А мама.... А твой дядя Егор... - А мой дядя Егор приписал бы все, что можно... и что нельзя тоже бы приписал... А мама... нет, об этом лучше не думать... - Саня в театральном жесте закатила глаза, а потом едва заметно хитро усмехнулась брату и выдала, искоса глядя в сторону похитителя, который слушал их внимательнее всех, - Деда, а ведь правда, что этикет не позволяет жевать жевачку в присутствии дамы. - Правда, - согласился "деда", с интересом наблюдая за детьми и их "подопытным кроликом". Кролик тем временем постарался как можно незаметнее выплюнуть жевательную резинку. - Легко поддается влиянию, - тихо прокоментировал эксперимент Валерка... - а вон тот склонен к депрессии... И может быть в другой ситуации, министр обороны попытался бы напомнить детям правила поведения в критической ситуации, но сейчас как-то не хотелось. Тронуть бы их никто не посмел, они нужны были целыми и невредимыми, а запугать детей, выросших в компании спасателей и врачей пока не получалось. И "дед" точно знал - запугать этих крох невозможно. Слишком уж сильная аура у тех, кто за их право жить, не задумываясь положит свои жизни. *** - Бать, - голос Муры в коммуникаторе, был слишком веселым для ситуации спасения заложников, в числе которых двое детей. Министра особо в расчет никто не брал, мужик был своим, крепким и отличающимся здоровым и здравым отношением к критическим ситуациям, то есть истерить и падать в обмороки отказывался а-приори. – Тут это… Нам бы поторопиться. - Что там происходит? – Булатов, до этого всматривающийся в план-чертеж, кинулся к биноклю. Позиция в недостроенной многоэтажке, стоящей прямо напротив склада, была максимально удобной для наблюдения. Вообще с местом удержания заложников горе-похитителям категорически не повезло. Именно за этим складом уже неделю как вел наблюдение «Смерч», попутно излазив все возможные входы и выходы, а также пути отхода. Просто именно здесь должна была состояться сделка по продаже крупной партии незарегистрированных зенитно-ракетных комплексов, которую намеревался предотвратить КТЦ. Ионов и Булатов, правда, против данного совпадения ничего не имели против. - Да тут дети спорят по какой статье их похитителей судить будут, - Женя усмехнулась, - как бы разнимать не пришлось. - А что тут спорить, - пробормотал проверяющий автомат Ионов, - если они и до суда вряд ли доживут. - Эти – доживут, - весомо пригрозил Булатов, а потом скомандовал. – Начали! *** Операция прошла штатно, дезориентированные похитители, доведенные сначала ехидным Приговым, а потом на свою голову ввязавшиеся в спор с малолетками, даже не оказали особого сопротивления. Заложники при этом, не мешали, сидели на месте и даже не вопили, что было приятным разнообразием. С основного места действия успел уйти только сам организатор всей заварухи, но за ним отправился Кот, рассерженный настолько, что вздыбленная шерстка была видна даже на мониторах КТЦ. И Батя очень надеялся, что Коту удалось внушить, что виновного надо брать живым, но не обязательно невредимым. Булатов уже хотел облегченно выдохнуть и начать выводить министра с внуками из здания, когда присмотрелся к ящику, на котором сидела Александра. Мат, рвущийся с языка, сдержать удалось с трудом. Помогли долгие годы тренировок. - Мура, бери С.К. и Валерия и бегом-марш отсюда, - Батя опустился на колени перед Сашей, - а мы с тобой, Александра Андреевна, еще немного поиграем, ладно? - Ладно, - обреченно, но очень серьезно кивнула девочка. *** - Батя, ну что там у вас? – голос Багиры в коммуникаторе выдавал её волнение. – Батя! - Сюрприз у нас тут, - пробормотал Булатов, жалея, что рядом нет Бизона, а затем посмотрел на младшую Романову. – Саша, а ты же у нас смелая девочка? – важный кивок стал отличным ответом. – Тогда я сейчас перережу вот этот проводок, а потом мы с тобой вместе быстро – очень-очень быстро побежим вон туда, ладно? – Саша еще раз важно кивнула. – Молодец, Александра. Вот родится у меня дочка, в твою честь назову! Выигранные десять секунд позволили отбежать достаточно, чтобы вытолкнуть девочку за угол и прикрыть своим телом от летящих во всю сторону осколков бетона и кирпича. Взрывчатки для последнего «сюрприза» «Смерчам» бандиты не пожалели. - Багира! – Булатов подмигнул отряхивающейся Саше. – Операция закончена. Все целы! Повторяю, все целы! Жертв нет. Саша оглушительно чихнула, а потом неожиданно произнесла: - Не надо Сашей, - Александра удобно устроилась у Булатова на руках и доверительно, но очень серьезно шепнула ему на ухо. - Лучше Вы дочку Соней назовите. Меня мама часто Соней называет, по утрам. А еще так зовут мою любимую куклу... - Тогда уж Сплюшкой, - довольно рассмеялся Булатов, - но, уговорила. Если хочешь, будет Соня. *** - Кошкина, - Пригов просунул голову в палату, - спишь? Все поздравления, пожатия рук спасенных и спасших, рабочие совещания и планерки прошли мимо Кошкиной, за что она была даже благодарна. Операция по освобождения С.К. и детей Елены Емельяновой заставила понервничать, а встреча с разъяренной верхушкой питерского МВД, требующей ответ, почему именно «Смерч» вмешался в дело освобождения самого министра обороны, окончательно подкосила. Проснулась Багира уже в лазарете КТЦ в компании довольно озадаченной Бахметьевой. Причем интересовал ту только один вопрос: зачем её похитили прямо с рабочего места в комплекте с анестезиологом Донцовым и акушеркой Мишей? Впрочем, последняя сейчас, судя по тому, что Пригов к Рите все же прорвался, налаживала контакты с их бессменным Виктором Сергеевичем, и против бесцеремонных действий спецназа ничего уже не имела. - Заходи, Пригов, - Рита подтянулась на кушетке, приступ прошел, но Бахметьева строго рекомендовала полежать еще несколько часов, а после приехать уже к ним в центр. Багире грозил долгий, вполне заслуженный отпуск. Высказаться против никто не решился. - Тут это, - Владимир Викторович усмехнулся, протягивая Рите какую-то бумагу, - приказ на тебя, Кошкина, пришел. - Какой еще приказ? – вырвав из рук Пригова лист бумаги, Рита вчиталась в строчки, старательно выведенные детской рукой. - Ох, Пригов, хорошо, что мама этих ураганчиков нами командовать не может, - Багира потянулась еще раз, и, спрятав лист бумаги, ехидно усмехнулась: - на твоем месте я бы искала фирменное успокоительное имени ЕЕ. Особенно, если Булатов ошибается. На счет дочки. *** Спустя три месяца - Александра Андреевна, - Иван улыбнулся, глядя на дремлющую у него на руках малышку, - приказ выполнен! Сегодня у меня родилась дочка – Софья! Наша Сонечка. - СК, - довольно улыбнулась на другом конце провода «генеральша» Романова. - СК.