Кинокалейдоскоп

«Не забывай про ресницы», — в очередной раз напомнил себе Джек Стэплтон. Предстоящий разговор был уже неоднократно, во всех вариантах, отрепетирован перед зеркалом. Беспокоил лишь доктор Ватсон с его досадной привычкой вникать во все дела сэра Генри, включая сердечные, и применять при этом метод дедукции. Дедукция, пусть и кривоватая, Стэплтона решительно не устраивала. — Я доложу о вас, — Бэрримор смерил гостя критическим взглядом, точно бутылку вина, решая, стоит ли ставить её на хозяйский стол, и удалился. Джек сделал несколько тренировочных хлопков ресницами, как бы разминаясь. Когда из гостиной донеслось: «Войдите!» — он поправил воротник ветровки, глубоко вдохнул и шагнул через порог. — Сэр Генри… я пришёл сразу, как только смог… («голову опускаем, кудряшки на лоб, это беспробойно»)… я надеюсь, вы меня выслушаете («ресницы!») и примете мои извинения… Он осторожно покосился на кузена из-под упавшей на глаза чёлки и понял, что начало разговора, кажется, пойдёт по худшему сценарию: Генри демонстративно повернулся к нему спиной, а Ватсон остался в комнате. Похоже, дедукция в нём пересилила деликатность. — Извинения? — сухо переспросил наследник. «Ах ты ж… собачье печенье на ножках!» — Видите ли, сэр Генри, сестра для меня всё, — Джек без особой надежды сделал ещё два взмаха ресницами в спину родственнику, — а вы у нас человек новый… в общем, нам с Бэрил хотелось избежать конфуза… — Конфуза? — снова переспросил Генри, но уже мягче и заинтересованнее. «Срабатывает?..» — Бэрил ведь, кажется, уже просила вас уехать? — Джек смущённо похлопал глазами, переминаясь с ноги на ногу. — Просила, — тут же подсказал Ватсон, — но при чём здесь леди? — Так в этом-то всё и дело, — продолжал Стэплтон, устремив взгляд на носки резиновых сапог. — Не знаю даже, как сказать… Легенда совершенно овладела её воображением. («Кажется, что-то похожее я уже Ватсону говорил, не отвлекаемся».) Бедняжка Бэрил убеждена, что в Баскервиль-холле жить вредно… От этого умирают, — грустно закончил он, покачав головой, чтобы «беспробойные» завитки хотя бы не слишком лезли в глаза. — Но если вам известно что-то серьёзное, — опять встрял Ватсон, повинуясь чутью сыщика, — говорите без утайки, это может быть очень важно для расследования! — Боюсь, джентльмены, мой рассказ вам вряд ли поможет, — Джек выпрямился и пустил в сэра Генри контрольный взмах ресницами, отработанный ещё в родной Коста-Рике на случай, если его застукают за прихватизацией казённых денег. — Да вот, например… Счастье ещё, что я не люблю виски, а то Бэрил считает, что в Баскервиль-холле он тоже проклят! Сэр Генри резко повернулся на сто восемьдесят градусов: — Виски? Проклят? — И бренди, — вдохновенно принялся перечислять энтомолог, подойдя поближе, — и портвейн, и ликёр, и даже бочки с элем в подвале! — А я как раз хотел их открыть! — разочарованно протянул Генри. — На пикнике в лощине сэра Хьюго, мы же собирались… — Какой пикник! — отмахнулся Джек, возведя глаза к потолку. — Верхом не езди — споткнёшься, по болоту не ходи — провалишься, орхидеи и то рвать нельзя — вдруг ядовитые? Да и вообще, послушать её, так всё наследство проклято! — выпалил он. — Все семьсот сорок тысяч фунтов, до последнего фартинга! — Наследство, — в очередной раз повторил за ним Генри. Судя по физиономии, в чердаке последнего из Баскервилей в кои-то веки строился логический вывод. — То есть вы помешали нам именно тогда, когда Бэрил собиралась обрушить на меня все эти… предостережения? — Вот именно, — тут же согласился Джек и снова опустил ресницы — чуть-чуть, для довершения эффекта. — А то мало ли что бы вы подумали… — Чёрт побери, — провозгласил Генри, — Ватсон, это поступок настоящего мужчины! — Так я прощён? — Джек, присевший было на диван, подскочил и захлопал глазами уже от неподдельной неожиданности. — Извинения приняты, — сэр Генри крепко потряс ему руку и шагнул в сторону, освобождая проход к сервировочному столику, на котором среди рюмок возвышался графин с янтарным виски. — Уж в безопасности моего фамильного погреба мы с Ватсоном постараемся вас убедить. Наливайте, Джек, не скупитесь!